stayin' alive (it was never enough)

[valela]

Название: Stayin' alive (it was never enough)
Автор:  valerishka_s
Форма: сет аватар
Персонажи: Джим Мориарти
Категория: джен
Количество: 30 шт.
Рейтинг: G

Огромная просьба отмечаться в комментариях, если берете поносить)

1	2	3	4	5	6
7	8	9	10	11	12
13	14	15	16	17	18
19	20	21	22	23	24
25	26	27	28	29	30

@темы: Avatars, Rating: PG, Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock

---

Перевод фанфика: "Есть многое на небе и земле"

[Alves]

Название: Есть многое на небе и земле
Переводчик: Alves
Бета: Julia Devi, Maeuschen Ins
Оригинал: More Things in Heaven and Earth by Unsentimentalf, разрешение получено
Размер: миди, 10 005 слов в оригинале
Пейринг: Джим Мориарти/Шерлок Холмс
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: R
Предупреждение: мистика, употребление наркотиков
Краткое содержание: «Что последнее ты помнишь?» — «Удар».
Перевод выполнен для команды WTF Moriarty 2015 на WTF2015

Глава 1. Метафизика с ангелом

— Я не приемлю эту действительность.

Возвышавшееся перед Шерлоком создание удостоило его пренебрежительным взглядом.

— Начнём с того, что большинство людей не верит. Сколько бы они ни читали об этом и ни ходили в церковь, все равно не верят, что так все и будет.

Шерлок раздосадовано мотнул головой.

— Я не о нелепостях и несуразностях богословия. Сохранение личности после гибели мозга невозможно. Я отказываюсь верить в выдумки.

Существо немного развернуло сложенные за спиной крылья и спросило:

— Что последнее ты помнишь?

Шерлок еще раз огляделся по сторонам. Только он и... ангел среди белесой дымки, и перед ними — огромные висящие в воздухе ворота. Посмертие в самом шаблонном и бездарном исполнении.

— Удар.

Ответ, похоже, произвел на ангела некоторое впечатление.

— Большинство людей такого не помнят. Воспоминания блокируются из-за болевого шока. И как оно?

— Как столкновение с твердой поверхностью на большой скорости. Через какую-то миллисекунду я потерял сознание. Я должен был умереть почти мгновенно. — Шерлок еще раз оглянулся вокруг и добавил: — Но определенно не умер.

— Но ведь смерть была единственным возможным исходом. И это — загробная жизнь.

— Мысли и воспоминания закодированы в миллионах нейронных связей внутри центральной нервной системы. Уничтожь или повреди мозг — и они исчезнут.

Шерлок посмотрел вниз. На нем была та же одежда, что и во время его прыжка. Последняя выходка Мориарти украсила его пальто богатой россыпью кровавых брызг, но сам Шерлок не чувствовал себя раненым. У него не было никаких правдоподобных соображений. Требовалось больше данных.

Ангел. Он во всём походил на человека, если отвлечься от покрытых белыми перьями сложенных крыльев, торчащих выше головы и не достающих до земли каких-то шесть дюймов. Одетый в белоснежный балахон (отличного качества лен, судя по тому, как лежат складки; способ выбеливания определить не удается). Черты лица мужские, сочетают европеоидные и негроидные признаки. Гладкая кожа без каких-либо следов усов и бороды. Ни дезодоранта и никаких других запахов. Волосы и ногти в безупречном порядке.

Перья выглядели настоящими, что, впрочем, ничего не значило.

— Можешь развернуть эти крылья? — попросил Шерлок.

Пятнадцати футов в размахе, они распахнулись с громким шелестом, и Шерлок ощутил дуновение теплого воздуха.

— Нет, они должны крепиться к костям и мышцам плечевого пояса и весить не меньше двадцати килограмм, а то и гораздо больше. Но у тебя не работала ни одна относящаяся к делу группа мускулов. Неужели никто из затевавших этот балаган не имел даже поверхностного представления об анатомии? — презрительно изрек Шерлок.

Ангел рассмеялся.

— Некоторые законы физики здесь отключены.

— Каким же образом?

Существо посмотрело на него уже без улыбки.

— Объяснение, подходящее для твоего рассудочного мировоззрения, есть. Но вряд ли ты его поймешь, и это совершенно неважно учитывая то, что сейчас с тобой происходит. Тебе лучше просто принять, все, что ты здесь видишь и слышишь, как реальность.

— Это не реальность. — Шерлок впился ногтями себе в запястье, проверяя, как быстро утихнет боль и поблекнут появившиеся красные отметины. Наконец у него появилась догадка. — В последнюю секунду перед тем, как повреждения мозга и нервной системы станут смертельными, удар вызвал галлюцинацию.

Шерлок был совершенно не в восторге от содержания этой галлюцинации. Он предпочел бы не растрачивать последние полуосмысленные мгновения на метафизические прения с аляповато сделанным ангелом, но таившиеся в подсознании христианские архетипы оказались слишком сильны. Джон, наверное, посмеялся бы. Джон... Приступ острой душевной боли окончательно лишил Шерлока сил терпеть этот фарс.

— Количеству субъективного времени, способного вместиться в миллисекундный отрезок мозговой деятельности, должен быть предел. Я умру очень скоро. И предпочел бы сделать это без ангелов. — Он повернулся спиной к золотым воротам и, уставившись в белесый туман, принялся ждать.

Ждать, однако, было нелегко. Ум снова и снова переигрывал сцену на крыше. Если бы Шерлок оказался быстрее, то мог бы успеть отнять пистолет. Но дело даже не в скорости. Если бы он хотя бы понимал, насколько далеко готов зайти Мориарти, чтобы выиграть. Противостояние с ним было единственным, что удерживало того в живых. Все признаки были очевидны. Мориарти даже бросил ему это в лицо, но Шерлок все еще собирался обдумать случившееся потом, когда победит. И проиграл.

Он взглянул на часы. Секунды бежали как обычно. Он находился здесь в общей сложности уже около двадцати пяти минут.

Попробуем провести эксперимент. Поделить семизначное число 6456266 на трехзначное 814. Произведя вычисления со всей возможной тщательностью, Шерлок получил ответ и, желая свериться с калькулятором, вытащил телефон, мимоходом отметив отсутствие как новых сообщений, так и сигнала.
Невозможно, чтобы мозг оказался способен выполнить вычисления такой сложности за доли секунды, даже при сильном растяжении субъективного времени. С неохотой отвергнув свою гипотезу, он повернулся к терпеливо ждущему ангелу. Получалось, что, в отличие от Джима Мориарти, Шерлок каким-то образом оставался жив. Пока что.

Глава 2. Пламя, перья и сказки

— Пожалуй, я пройду, — Шерлок небрежно указал на нелепую золоченую конструкцию. За ней не наблюдалось ничего, кроме того же белесого марева.

Ангел потряс темными кудрями и приподнял брови в насмешливом удивлении.

— Ты вообще имеешь хотя бы поверхностное представление о христианской вере?

— Удалил. В мире полно других сказок, которые знать намного полезнее. — Он вспомнил о «Гензель и Гретель». Двое детей, похищенных и отравленных, чтобы подставить его. Вне всякого сомнения, тот раунд Мориарти выиграл.

Сказки братьев Гримм. Хотя все прочие детские фантазии были выброшены за ненадобностью, сказки остались, потому что Шерлок помнил, как ему их читал брат, голосом спокойным и ровным, но преисполнявшимся воодушевления всякий раз, когда злодеев постигала заслуженная кара. Для Майкрофта было важно не то, что дети спаслись, а то, что сожгли ведьму.

Выбор Мориарти именно этой сказки не был совпадением. Благодаря Майкрофту тот был отлично осведомлен о его детстве. Шерлок так и не добрался до истинной личности Джима через окружавшую ее многослойную дымовую завесу. И сейчас в глубине души остро шевельнулись первые ростки мучительного сомнения. А что если Джим все время оказывался на шаг впереди потому, что был лучше него?

— Попробуй, — предложил ангел. Поскольку из прочего оставалось только вечно торчать посреди пустоты, Шерлок двинулся к воротам.

Ангел тут же преградил ему путь. При этом он мгновенно вырос вдвое, а в руках у него появился меч (полутораручный, XV век, тип, скорее всего, немецкий, увеличен пропорционально росту носителя), объятый пламенем по всей длине клинка (голубой цвет, характерный для бутана, способ подачи газа неясен). Шерлок поспешно отступил, и ангел снова стал человеческого роста, а меч исчез.

— Недурной фокус.

Все, что здесь творилось, обязано было подчиняться каким-то общим правилам. Не глупым религиозным выдумкам, конечно — те, определенно, составляли некую бессмысленную головоломку, которую Шерлоку, видимо, предлагалось решить, чтобы продвинуться дальше — а разумным естественно-научным законам. Требовалось больше данных. Намного больше данных.

Он попытался отойти подальше от ворот. Через несколько футов каменная поверхность под его ногами закончилась краем обрыва. Шерлок обошел все доступное пространство, останавливаясь и пятясь, когда ангел принимал свою воинственную форму. Присел, чтобы изучить камень, и пришел к выводу, что это гранит, очень похожий на тот, из которого состоят каменные обнажения в Дартмуре. По крайней мере для невооруженного глаза структура материала выглядела совершенно однородной: не было заметно никаких трещин или выбоин.

Туман, температурой около шестнадцати градусов по Цельсию, не имел запаха. Без оборудования Шерлок не мог определить его состав, но подозревал, что сумел бы это сделать, если бы была возможность. Гранит, бутан и лён — этот мир состоял из реальной материи. Подобная мистификация казалась невероятной. Как и его пребывание здесь.

Утвердившись в своем выводе, Шерлок приободрился. Делать здесь было больше нечего, так что пришла пора снова приняться за ангела.

— Если предполагается, что это загробный мир, то где же все остальные люди?

— В настоящее время мы используем индивидуальные закрытые системы.

Закрытая система... Никак не богословское понятие. Экологическая? Биологическая? Инженерная?

— Много ж вас, должно быть.

— Столько, сколько нужно.

Шерлок засунул эту информацию подальше, чтобы обдумать после. Мимолетное побуждение спросить, что будет потом, он подавил: именно этого и ждал ангел. В такие игры Шерлок не играл.

— Можно мне, пожалуйста, перо?

Пытаясь скрыть потрясение, ангел развернул одно крыло.

— Возьми.

Ухаживать сам за своим оперением он приспособлен явно не был: для этого ему пришлось бы изогнуться немыслимым образом.

Вблизи крыло выглядело вполне в соответствии с тем немногим, что Шерлок знал о строении птиц. Маховые перья на вид казались пригодными для полета, скелет крыла тоже повторял птичий. Нелепо с точки зрения анатомии, поскольку существо уже обладало полностью развитым поясом верхних конечностей.

Лебяжье-белое перо, выдернутое из ряда самых длинных маховых, имело в длину добрых пятнадцать дюймов, но больше ничем выдающимся не отличалось. Шерлок переломил стержень, и оно печально повисло, в точности как и следовало ожидать. Несколько раз перекрутив его и разломав окончательно, он убедился, что внутри стержень полый, а края разлома неровные и волокнистые.

Шерлок предъявил изувеченные остатки огорошенному хозяину.

— Настоящие перья, фальшивые ангелы и поразительные спецэффекты. Вдобавок к тому, что я не мертв. Это становится интересным.

В нем поднималось первоначальное смятение. Он не сомневался, что сверхъестественные объяснения были надувательством, чем и оказывались всегда. Шерлок не знал, как выжил при падении, но он выжил. Было ли его спасение достаточно явным, чтобы снайперы Мориарти взялись за дело? Если непрошенные спасители погубили его друзей, то он устроит каждому человеку или ангелу, стоящему за этим цирком, его собственный личный ад.

Глава 3. Прохудившееся богословие

По крошечному клочку земли, на котором находились Шерлок и ангел, больше ничего нельзя было узнать. Оставались еще золотые ворота, но приближение к ним было чревато возможностью оказаться разрубленным нелепым горящим мечом. Шерлок немного поразмыслил, не проверить ли серьезность угрозы, и решил пока попробовать что-нибудь менее опасное. Например, поговорить.

— Ты явно не ждешь, что я брошусь к воротам, да и обстановка выглядит совершенно статичной. Значит, я должен что-то тебе сказать или что-то у тебя спросить. Но мои попытки вникнуть в суть происходящего тоже не понравились, значит, тебе нужно что-то еще. Растерянность или, может быть, страх? Нечто, что укрепит твое влияние и заставит меня в дальнейшем охотно принимать что угодно. — Он холодно улыбнулся крылатому и продолжил: — Только этого не случится. Так почему бы тебе не пропустить психологическую обработку и просто не изложить то, что ты хочешь мне сообщить?

Ангел слегка развернул крылья и резко сложил обратно с громким треском укладывающихся на место перьев. Возможно, это движение означало нетерпение или досаду, и он повторил его несколько раз.

— Хорошо, Шерлок Холмс. Ты мертв. Это — врата в Рай, через которые ты сможешь пройти, только если я решу, что ты того достоин. Иначе ты будешь низвергнут в Ад на веки вечные. Ясно?

Он был очень хорошим лжецом. Шерлок не смог заметить никаких проявлений притворства. По всем внешним признакам казалось, будто он верит в свои слова.

Всех познаний о религии до последней капли Шерлок не удалял.

— Вот как? Куда подевалось Чистилище? Ждет ли мертвых Страшный Суд? Неужели я не предстану перед Богом? Твое богословие выглядит основательно прохудившимся, ангел. Ты хотя бы знаешь, к какому ангельскому чину тебе положено принадлежать? А имя у тебя есть?

Перья снова вздрогнули.

— Я сказал все, что необходимо.

— Необходимо для чего?

— Необходимо, чтобы убедиться в правильности результата.

— В чем состоит правильный результат? — Шерлок сделал шаг вперед, но меч не появился. Существо казалось сбитым с толку.

— В том, чтобы добро было вознаграждено, а зло наказано, разумеется.

— Естественно, — язвительно произнес Шерлок. — Добро и зло, правильное и неправильное, черное и белое. И никакого места субъективности. Скажи, это приходится выслушивать каждому умершему?

— Каждому.

— Отлично. Уверен, Джим Мориарти порвет ваше прелестное шапито на лоскуты.

Крылья затрепетали.

— Разумеется, я жив, а все, что тут происходит — надувательство. Но ты продолжай. Суди меня. Этим все подряд занимаются.

Ангел выпрямился и развернул крылья во всю ширь. Выглядело впечатляюще, если не знать, что это невозможно, а следовательно, является подделкой.

— Я буду краток, потому что говорить тут особенно нечего. Ты не любил людей, в целом и по отдельности. Отталкивал тех, кто о тебе заботился, и с удовольствием мучил тех, кто протягивал тебе руку помощи. Использовал всех вокруг, не задумываясь об их желаниях и потребностях. Мир печалей и горя был твоей площадкой для игр, а те, кто тебя любил — лишь орудиями, которые ты применял. — Он ненадолго замолчал, а затем продолжил: — В свете этого твоего единственного финального самопожертвования недостаточно.

Что это? — казалось, ангел ждет ответа. Шерлок не собирался давать ему вынудить себя к защите, но обвинения были действительно дурацкие.

— Сколько жизней спасла моя работа, ангел? Они не в счет?

— Не имеет значения. Ты он них не волновался.

— Значит, дело в мотивах? Но мерить ими жизнь бессмысленно. Любой дурак, который за всю жизнь не имел ни единой собственной мысли, ничего не довел до конца, не сумел никого ни в чем превзойти, может «волноваться». Я делал мир безопаснее. Виновные получали наказание, невиновных отпускали. Я был на стороне ангелов, — закончил он, про себя дивясь неожиданному смыслу, который приобрело это высказывание.

— Сколько людей погибло из-за ваших с Джимом Мориарти игр?

Мысли Шерлока сейчас же вернулись к Джону. И к Лестрейду с миссис Хадсон. Убили ли их? Ангел, кем бы он ни являлся, определенно должен был знать.

— Они мертвы?

Ангел покачал головой.

— Мы все еще в моменте твоей смерти. Их участь по-прежнему лежит в будущем.

Он опять казался искренним, хотя заявление было нелепо. Шерлок был жив, и пока он торчал на этом куске скалы, время шло. Джона уже убили или не убили. Пора было заканчивать пустопорожние беседы. Какая разница, что говорит этот тип? Исход был предопределен заранее.

— Довольно. Ты перестал быть интересным, а я не в состоянии удовлетворить твоим совершенно дурацким критериям хорошести. Можно уже переходить к следующему этапу.

Ангел набрал воздуха, видимо, собираясь что-то сказать, но потом досадливо пожал плечами и резко взмахнул рукой. Скала, ангел, ворота и туман исчезли, и Шерлок полетел вниз, второй раз за день. Он открыл глаза, которые непроизвольно зажмурил, уберегая от проносящихся вверх потоков холодного воздуха, и мгновенно узнал простиравшуюся внизу картину. Сияющая на солнце река, протянувшаяся среди многих миль темных и светлых зданий, парки, утопающие в свежей весенней зелени, и ярко белеющие Собор Святого Павла и Лондонский Глаз. Он падал вниз лицом прямо на Центральный Лондон с высоты около пяти тысяч футов.

Глава 4. Мой ад везде*

Ветер трепал развевающееся за спиной пальто Шерлока, беспорядочно мотая того из стороны в сторону. Он уже падал один раз нарочно, чтобы умереть, а теперь падал снова, без повода и без цели. Тридцать секунд до земли, по его подсчетам*. Двадцать девять. Двадцать восемь. Двадцать семь.

Все обман. Ангел, проблеск райских врат и теперь это падение. Двадцать четыре. Двадцать три. Невозможно было бы нацелить его неуправляемое падение так, чтобы попасть точно на Бейкер-стрит. Девятнадцать. Восемнадцать. Ад, обещал ангел. Не забвение. Пятнадцать. Четырнадцать. В ушах оглушительно ревел воздух. Внизу простирался Лондон, такой огромный и родной. Одиннадцать. Десять. Невозможно прицельно сбросить человеческое тело с высоты пять тысяч футов на крошечный пятачок, однако вот кольцо Риджентс-парка и зелень Гайд-парка, а между ними, точно внизу, Бейкер-стрит, дом. Восемь. Семь. Шесть. Он не стал закрывать глаза: только не сейчас, когда можно попытаться заметить разгадку этого трюка. Три. Два. Серая шиферная крыша дома 221Б приближалась со скоростью более сотни миль в час, и Шерлок врезался в нее с открытыми глазами и перекошенным в возмущенном рыке лицом.

Его подбросило, он снова упал на крышу, прокатился по желобам и, пролетев еще сорок футов, шлепнулся на тротуар. Пролежал целую минуту, пока тело сообщало ему, задействовав, кажется, все до единого болевые рецепторы, что он все еще в сознании.

Огромным усилием воли Шерлок отодвинул боль. Он был жив. Следовательно, падение было иллюзорным хотя бы частично. Следовательно, полученные им повреждения не обязаны быть тяжелыми. Он попытался пошевелить конечностями, и ему это удалось. Ничего не было сломано. Признаков внутренних повреждений тоже не ощущалось. Пальто и брюки были разодраны, имелись длинный кровоточащий порез на одной ноге и несколько синяков. Покрытые множеством ссадин руки дрожали, и, постаравшись их выпрямить, Шерлок обнаружил, что вывихнул запястье. Увидев человека с подобными повреждениями, он бы с уверенностью определил падение с высоты двенадцати-пятнадцати футов и удачную посадку.

С трудом поднявшись на ноги, он огляделся. Тишину он уже отметил. Почти тишину: в ветвях дерева неподалеку чирикали воробьи, легкий ветерок шелестел молодой листвой. Но улица была безлюдна, и не слышалось шума машин.

Он посмотрел вверх. День уже начинал угасать, но небо еще оставалось безупречно голубым. Ни единого самолетного росчерка. Шерлок уже знал без каких-либо малейших сомнений, что он здесь один.

В квартире все было так же, как когда он ее покинул. Шерлок нашел аптечку Джона и тщательно обклеивался пластырями, когда послышался звук поворачиваемого в замке ключа. Шерлок замер, прислушиваясь. Раздались шаги Джона, поднимающегося по лестнице, и Шерлок выдохнул от облегчения, что ему не пригрезилось, но на середине лестницы шаги стихли, и, распахнув дверь, он не обнаружил за ней никого.

***

Козленок Лестрейд снова захромал. Шерлок ощупал тонкую ножку — жар от заражения чувствовался даже пальцами. Зарезать, подождать или испробовать свою новую серию антибиотиков? Детеныш был самкой, так что мог еще пригодиться, и Шерлок решил взять ее домой и посмотреть, не получится ли что-нибудь сделать. Лестрейд попыталась его боднуть и отбить свое потомство. Он временно положил детеныша на место и опустился на колени, чтобы подоить козу.

Сад еще оставался зеленым, несмотря на козье бесчинство. Искать другой с высокими стенами и перетаскивать генератор и провода для защиты от редеющих собачьих стай пока не требовалось. Джим таращился на Шерлока своими желтыми глазами, натянув цепь и навострив изогнутые рога.

Вернувшись на Бейкер-стрит, Шерлок выгрузил из кузова фургона козленка и молоко и отнес животное на кухню в компанию к призраку миссис Хадсон. Выглянув в окно, он увидел на тротуаре ярдах в пятидесяти Джона, быстро шагающего прочь.

Большую часть первого года Шерлок потратил на изучение призраков. Он завел генераторы и установил видеонаблюдение, разработал хитроумные ловушки и способы передачи сообщений, но в итоге пришлось признать, что те являлись лишь образами и отзвуками из прошлого. Они всегда куда-то направлялись, никогда не разговаривали и совершенно не замечали мира, в котором очутился Шерлок. Чаще всего, конечно, он видел Джона и миссис Хадсон, ведь они жили с ним на Бейкер-стрит. Но раз в несколько недель заходил детектив-инспектор Лестрейд. Призраки никогда не останавливались и не поворачивались в его сторону, и со временем Шерлок перестал обращать на них внимание или по крайней мере проявлять его. Он ни разу не помышлял о переезде.

Во всем остальном, помимо появления троих личных призраков и полного исчезновения остальных людей, этот мир был точно таким же, как и тот, который Шерлок предположительно покинул. Это было настолько отвратительно, что он с трудом выносил осознание всей силы своего чувства. Дни его занимала в основном однообразная маета ради выживания и поддержания жизни его подопечных. Шерлок все еще не был уверен, может ли он умереть, но получить травму он мог, и такое случалось. Козы же и лабораторные животные определенно были смертны, а в них он нуждался.

Сегодняшний день должен был начаться так же, как и прочие. Подоить коз. Заправить генераторы. Поесть. Добраться до Бартса. Покормить лабораторных животных. Проверить, как идут эксперименты. Потом — Шерлок ощутил приятный зуд в предвкушении редкого удовольствия — он сможет посвятить весь остаток дня своей работе. Месяцами он трудился над синтезом психоактивных веществ и сейчас заготовил дозу своего последнего творения, сулившую ему около двенадцати часов избавления. То, что он видел под действием наркотиков, не было реальным, но теперь он уже не был уверен в реальности чего бы то ни было вообще. Галлюцинации хотя бы разговаривали с ним, а это было намного больше, чем когда-либо делали его призраки.

Ангел был прав: Шерлок не любил людей, но жизнь без них была скучна до крайности. Ни вызовов, ни тайн, ни преступлений или загадок. Некого переиграть. Некому говорить. Ежедневные промельки глухого и немого призрака Джона казались издевательством, каковым, видимо, и являлись. В распоряжении Шерлока были все знания человечества, но он читал мало и лишь то, что требовалось для работы или хозяйства. Он мог добраться до документов полиции и государственных служб, до необъятных архивов Майкрофта, но его не привлекали мертвые тайны, которыми к тому же не с кем поделиться.

Бросив козленка на кухне, Шерлок вскрыл консервные банки, отобранные в строгом соответствии с планом питания, разработанным полтора года назад. Ел он быстро и без удовольствия. Козленок без умолку блеял, появившаяся миссис Хадсон поспешно вышла за дверь, неся пустые сумки, с которыми ходила в магазин. Погода стояла хорошая, нужно было размяться, и Шерлок решил отправиться в больницу пешком. Значит, следовало захватить из спальни ружье.

Он открыл дверь в гостиную и стал как вкопанный.

— У тебя есть призраки. Как интересно, — голос Джима Мориарти был хриплым, вероятно, из-за долгого молчания. Загорелый и обветренный, одетый в легкий льняной костюм и с панамой на голове, тот развалился в кресле Джона, явно наслаждаясь изумлением Шерлока.

Глава 5. Призрачный шанс

На столе стояла пустая кружка, в комнате витал ускользающий аромат кофе. Чайник переместился на левую конфорку. На сей раз не галлюцинация.

Мориарти поднялся с кресла и, язвительно усмехаясь, протянул руку.

— Ну и встреча, мистер Холмс. — Пальцы, сжавшие ладонь Шерлока, были теплыми, податливыми, настоящими. Рукопожатие с Джимом Мориарти в аду. Данность.

— Ты не призрак. — Шерлок отпустил его руку.

Джим желчно рассмеялся.

— Все мы призраки, Шерлок. Мог бы уже догадаться. Но я не из породы этих твоих сентиментальных сувениров. Кстати, ты сам их сделал?

— Нет. — Шерлок отступил назад и осторожно присел на диван. Его ружье лежало на столе, заряженное. — Ты знаешь, что они такое?

— Именно то, чем кажутся. Скукота! Странно, однако, что мне не дали призраков. Впрочем, я ведь не совершал твоих ошибок.

— Кто не дал? — Впервые за много месяцев разум Шерлока несся вскачь. Это меняло все.

— О милый Шерлок! Чем ты вообще занимался с тех пор, как сюда попал? Неужели только играми со зверюшками и ЛСД? Ты встречался с ангелом?

— Да.

— Ты убил его?

— Нет. — Шерлок нахмурился. — Нет, я не убивал его. А должен был?

Джим пожал плечами.

— Строго говоря, наверное, нет. Но было весело. Всюду перья... — Он снова забрался в кресло Джона и поерзал, устраиваясь поудобнее, словно кот на подушке. Шерлок ощутил укол гнева: девятнадцать месяцев он оставлял это кресло пустым не для того, чтобы теперь какой-то Джим Мориарти размазывал по нему свой запах.

— Не сомневаюсь. — Шерлоку нужно было овладеть этим разговором. Он старательно оглядел Мориарти, отметив загар, выгоревшие на солнце волоски на руках, потрепанную одежду, часы на запястье. Ощущение загрубевшей ладони в его. Джим Мориарти. Худшая из неприятностей, единственный, кто смог его победить, возможный убийца Джона. Никому и никогда в жизни Шерлок не был так рад.

— Западное побережье США, как видно. И сколько ты сюда добирался?

— Десять дней по суше, три недели морем. На сей раз я нашел лодку намного лучше. С хорошо заполненным баром и приличной стерео-системой. В основном автоматизированную, конечно, но все равно живительного свежего воздуха и упражнений было слишком много, чтобы мне хотелось когда-нибудь повторить этот опыт. Некоторые частицы Ада более адские, чем остальные.

— На сей раз? Ты дважды в одиночку пересек Атлантику?

Джим потянулся и вздохнул.

— Ни Интернета, ни курьерской службы, ни даже подручного с факсом. В этом мире нет ни одного живого человека, кроме нас с тобой, да и наш экзистенциальный статус несколько сомнителен. Если мне была нужна информация, мне не оставалось ничего, кроме как отправиться за ней самому. А нужна она была достаточно сильно.

Никогда у Шерлока не возникало столько вопросов, но он намеревался проявить осторожность. Ему нечего было предложить в обмен на ответы, которые у Мориарти, похоже, имелись.

Глядя холодно и насмешливо, Джим спросил:

— Ты прыгнул?

— Да. — Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

— Так и знал. Я выиграл.

— Ты умер первым. Всего лишь. — Немного помолчав, Шерлок уточнил: — Мы же умерли?

Мориарти отвернулся в сторону и закрыл глаза.

— Они действительно гениальны, Шерлок, эти проектировщики Ада. Они дали мне для игры одного-единственного человека в целом мире. Ради тебя я пересек континенты и океаны. И что же я нашел? Провонявшего козами придурка, который пичкает свой мозг химикалиями, вместо того чтобы им пользоваться! — в его голосе, ставшем громким и надтреснутым, звучал искренний гнев. — Это наш личный ад, твой и мой, и ты его бездарно профукиваешь. Я оставлю тебя развлекаться с твоими козами и наркотиками. В Калифорнии хотя бы климат получше.

— Ты блефуешь. — Шерлок поймал Мориарти за рукав уже у двери. — Я тебе нужен. У тебя есть только половина ответов. Ты знаешь, где мы находимся и как сюда попали, но так и не нашел способа отсюда выбраться. Поэтому ты пришел ко мне. Тебе нужна моя помощь.

С задумчивым прищуром уставившись на Шерлока, Джим произнес уже спокойно:

— Мне нужен кто-то умный. Я уже дал тебе намного больше подсказок, чем было у меня. Докажи, что в жалких развалинах твоих мозгов еще что-то осталось, и я подумаю о том, чтобы взять тебя в дело.

— Завтра.

— Завтра. — Джим вырвался и стал спускаться по лестнице. Шерлок не стал его задерживать.

***

В тот вечер Шерлок взял скрипку, к которой уже долго не прикасался, и тщательно ее настроил. Мысли его вертелись около всего сказанного Мориарти. Когда тот тихо вошел в комнату и свернулся в кресле, забравшись туда с ногами, Шерлок играл музыку Вивальди, сложную и прекрасную. Он приветствовал Джима взглядом, продолжая играть.

Пьеса закончилась, и воцарилось длительное молчание. Наконец, когда Шерлок принялся укладывать скрипку, Мориарти заговорил:

— Я не знаю всего.

— Не знаешь? — Шерлок пристроил в потрепанный футляр смычок.

— Нет. Чего я точно не знаю и что меня слегка напрягает, так это почему в моем аду завелся ты.

Шерлок пожал плечами.

— В качестве заклятого врага, я полагаю.

— Слишком пошло. Я очень много думал и даже вообразить не могу, почему мне предоставили игрушку, ведь я, несомненно, был чрезвычайно плохим.

— Может быть, предполагается, что я сделаю тебя несчастным. — Шерлок вел беседу осторожно, стараясь, чтобы это не было заметно.

— О, несчастным ты меня не делал никогда, Шерлок. Разочаровывал часто, но я создан для разочарований. Ты причинял их реже, чем остальные.

— Сочту за комплимент.

По какой-то причине, уяснить которую мгновенно Шерлок не мог, Джима его слова позабавили. Он выпрямился и встал.

— Ты единственный человек в моем мире, Шерлок. Не думай, что это не включает в себя никаких обязанностей, — он самодовольно улыбался. — Я займу комнату Джона. В конце концов, на этом свете она ему не понадобится. Спокойной ночи.

Некоторое время Шерлок стоял посреди захламленной гостиной, глядя на пустое кресло, и искра надежды внутри разгоралась все ярче. Мориарти был здесь, потому что считал, что они могут изменить их общий ад. И Джим не предавался бесплодным мечтаниям. Даже если избавлением окажется лишь небытие подлинной смерти, это будет лучше того, что сейчас.

Шерлок снова взял скрипку. В первую очередь ему было необходимо установить то, что Мориарти уже знал — природу ада.

Глава 6. Исключая невозможное*

Когда Шерлок в последний раз заходил в комнату Джона, там еще сохранялся едва заметный мужской запашок. Но к этому утру его последние остатки были окончательно изгнаны и сменились на слегка едкий аромат лосьона после бритья, принадлежавшего Мориарти. Сам он свернулся калачиком посередине кровати Джона, плотно укутавшись пуховым одеялом.

Он моргнул, прогоняя сон, когда Шерлок вошел в комнату с высоко поднятым аккумуляторным фонарем. Разбуженный, Джим выглядел совершенно заурядным, неловким и юным, но в его взгляде быстро зажглись недобрые искры — его разум полностью отошел ото сна. Он подвинулся, устраиваясь на подушках, губы дрогнули в знакомой полуулыбке.

— Теперь ты знаешь.

Шерлок кивнул.

Мориарти вместе с одеялом перебрался на край кровати, освобождая половину.

— Тогда иди сюда и рассказывай.

Шерлок не пошевелился.

— Почему здесь?

— Потому что, — на этот раз голос Джима казался пугающе искренним, — мир этой ночью горек и холоден, милый. Не отказывайся от тепла там, где можешь его получить.

В обычных условиях Шерлоку понадобилась бы крайне убедительная причина даже для того, чтобы просто задуматься о возможности приблизиться к Джиму Мориарти на расстояние вытянутой руки. Но сейчас это казалось неважным. И было неважным. Сегодня ночью имела значение лишь истина.

Он сбросил тапки, забрался на кровать и сел, вытянув свои длинные ноги почти до железной спинки. Мориарти забрал у него из рук светильник и выключил, и ночная чернота адского Лондона вернулась.

Шерлок уселся, прислонившись к холодным металлическим прутьям. Он запрокинул голову и, глядя в пустоту, размеренно заговорил:

— Калифорния. Сначала я подумал про Голливуд. Обман зрения, отвод глаз. Но это далеко за пределами того, на что способны кинематографические спецэффекты, так что там ничего вразумительного и полезного не найти.
Но в Голливуде больше нет волшебства, верно? И ты направился в Кремниевую Долину, чтобы разобраться в теории, стоящей за самыми продвинутыми вычислительными системами из ныне доступных. Ангел говорил о закрытых системах. Не инженерных, а информационных. Виртуальная реальность, симулятор.

Что-то прикоснулось к нему, и он сдержал непроизвольную дрожь испуга. Четыре пальца плотно обхватили его шею сзади, а пятый, большой, ощутимо надавил спереди, как раз там, где бился пульс. Прикосновение было теплым и настоящим и почему-то казалось утешающим.

Шерлок закрыл глаза и, опустив ладони на простыни, позволил руке Мориарти задержаться, пускай и знал, что пульс может подвести, ведь он никогда не отрицал верные выводы и не станет делать этого теперь.

— Призраки, говоришь. Мы с тобой.

— На самом деле мысль о виртуальной реальности у меня явилась одной из первых, но я не сидел сложа руки все эти месяцы. Я рассматривал все, от мельчайших подробностей строения крысиного мозга и клякс на рисунках Леонардо до каждого конкретного сорта табака, какой только можно отыскать в Лондоне, и старых финансовых отчетов Майкрофта, и все безупречно. И вещества, которые я синтезировал — никто другой не смог бы точно предсказать последствия, но они воздействовали на мое сознание именно так, как и ожидалось. Так что предположение о виртуальной реальности я отверг. Для вычислительной техники XXI века подобное попросту невозможно. Полагаю, там, у себя, ты пришел к тому же выводу.

— Мне были сразу известны пределы производительности всех передовых вычислительных центров в мире. Я не дилетант в отличие от тебя. Я зарабатывал себе на жизнь, — холодно заметил Мориарти. Шерлок пропустил попрек мимо ушей и продолжил:

— Доводы в пользу гипотезы о симуляторе должны были оказаться достаточно весомыми, чтобы пересечь Атлантику, и я рассмотрел ее еще раз, но снова пришел к тому же решению: достоверная имитация действительности на компьютерах в том виде, как мы их знаем, невозможна. Не маловероятна, а совершенно невозможна. Даже если не принимать во внимание трудности с интерфейсом. Нельзя просто воткнуть электроды в мозг, подвести провода и добиться всеобъемлющего погружения.

До чего же хорошо было снова говорить! Пусть даже об этом. Даже с таким собеседником. Шерлок сделал паузу, как всегда перед последним ошеломляющим заключением.

Хватка на шее окрепла, и Мориарти, быстро перекатившись, уселся верхом Шерлоку на бедра. Он был голый, и теперь сжимал горло Шерлока обеими руками, слишком сильно, чтобы это было приятно. Слова давались с трудом, но Шерлок не пытался высвободиться, не готовый свести их сомнительное положение к открытой борьбе.

— Я не... — Но Мориарти и так это знал.

— Не останавливайся. — Джим провел руками вверх и зарылся пальцами в кудри на его затылке. Во тьме прошелестел нетерпеливый шепот: — Продолжай.

— Хорошо. В конце концов я решил отбросить все, что знаю о компьютерах, и рассмотреть вопрос с точки зрения чистой логики. Два мира, не считая камня с ангелом, практически идентичные во всем, что поддается сравнению. Физика, химия, история, география, биология. Для каждого отдельно взятого эксперимента без участия людей и моих призраков мы получим одинаковые результаты в обоих.
Что можно заключить о сути двух практически идентичных объектов? Наиболее очевидным будет предположить, что у них общая природа. Так что мы имеем дело не с реальностью и ее симулятором, а двумя реальностями. Или двумя симуляторами.

Пальцы в его волосах сжались.

— Шерлок, ты прекрасен. Твое убийство было лучшим из всего, что я совершил. Продолжай.

— В реальности мы оставляем сознание как функцию мозга. Жизнь после смерти — бессмысленное понятие. «Здесь» и «там» не могут быть одинаково настоящими. — Он поборол искушение устроить ненужную передышку перед следующей частью. — И остается только предположить, что и ад, и мир, откуда мы пришли — равнозначные симуляторы, созданные и запущенные на чем-то неизвестном и лежащим за пределами нашей вселенной. Крайне неправдоподобно, но не невозможно. И это единственное работающее объяснение.

Он устало опустил руки на обнаженные бедра Джима. Теплые, человеческие и такие же ненастоящие, как и все вокруг.

— Симулятор, пригодный для создания нашего мира, должен поддерживать шесть * миллиардов огромной сложности моделей человеческого мозга. Мы являемся результатом работы компьютерной программы или чего-то функционально эквивалентного. Ты, я, эта кровать, все и всё, что мы когда-либо знали, смоделировано до уровня единичных атомов. Нас можно мгновенно отключить или сохранять бессмертными. Помещать в любое окружение. Нас может быть и по миллиарду копий, и по одной. Мы призраки, но мы были ими всегда. Я прав, Джим?

— О да, — голос Мориарти звучал низко. — Мой умный, умный мальчик. Высший балл на сей раз. Я б тебя...

Какое-то мгновение Шерлок не был уверен, было ли последнее слово ругательством или невысказанным намерением.

Примечание автора:
Предполагая, что наш мир является искусственной имитацией, обычно говорят, что в какой-то момент мощность вычислительной техники возрастет настолько, что для человека, погруженного в виртуальную реальность симулятора, станет невозможно отличить ее от настоящей. Поэтому в огромном количестве одновременно запущенных симуляторов смогут существовать бесчисленные миллиарды разумных существ. Учитывая то, что мы не можем определить, находимся мы в реальном мире или в его симуляторе, шансы на то, что именно наш мир реальный, исчезающее малы.
Конечно, если бы в систему начали вмешиваться ангелы, разобраться в происходящем было бы намного проще.

Продолжение в комментариях...

@темы: Rating: R, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Fanfiction

---

Don't forget (my hands are still wrapped around your neck)

[valela]

Название: Don't forget (my hands are still wrapped around your neck)
Автор:  valerishka_s
Фандом: Sherlock
Герои: Себастьян Моран/Джеймс Мориарти, Шерлок Холмс, Джон Ватсон
Размер: слэш
Рейтинг: PG
Предупреждение: ER, АУ, возможно ООС
Краткое содержание: - Даже если я умру, - однажды очень рассудительно заявил Джим, - мои руки все равно будут вокруг твоего горла.
Примечания: написано на заявку hostmaster.dk , который хотел мормора. Если ниженаписанное ударит по чувствам и вгонит в хандру, имей в виду: если дать мне заявку без деталей, все скатится в вот такое русло.

Иногда, когда жизнь становилась совсем невыносимой, Себастьян Моран любил представлять, каково было Джону Ватсону. И на короткое мгновение становилось легче.

Видите ли, дело было в том, что Себастьян с самого начала, с самого первого дня их знакомства знал, чем все закончится. Они оба это знали – дьявол и его правая рука, два самых опасных человека страны, которые держали Лондон, этот серый город, полный туманного обливиона, в своих руках.

Себастьян Моран знал, что Джиму Мориарти когда-нибудь станет невыносимо скучно до такой степени, что он приставит дуло пистолета себе виску и спустит курок. Это было лишь вопросом времени, поэтому полковник не очень удивился, когда узнал, что его босс покинул мир живых.

Не было удивления, не было страха перед черной пучиной смерти, ничего этого не было.

Был невыносимый ирландский акцент, успевший стать самым приятным звуком на свете, искаженный звуком автоответчика. Была серость города, привычная, безликая, таившая в себе что-то неизвестное. Была криминальная сеть, которая нуждалась в том, кто сможет продолжить дело преступника-консультанта.

«Ну, вот и все», - крутилась запись на телефоне, которым никто не пользовался.

Себастьян Моран закуривал и думал о том, каково было Джону Ватсону.

Каково это – думать, что твой друг обманывал тебя? Каково это – сомневаться в том, что было правдой, а что было ложью? Жить надеждами? Каждую ночь молиться богам, в которых не веришь? Просыпаться по ночам, потому что показалось, что пришел, вернулся, живой?

Каково ему будет узнать, что все три года его просто водили за нос?

Невыносимо, больно и паршиво. Себастьян знал, как выворачивает наизнанку, как все переворачивается с ног на голову, спасибо, насмотрелся в Афганистане, до конца жизни хватит.

Себастьян помнит, как неудержимым ураганом в его жизнь ворвался Джим, как все расставил по местам, словно до этого момента Моран только и делал, что ждал, когда консультант придет, улыбнется, посмотрит карим омутом глаз и промурлычит свое «ты мне нужен, тигр».

Себастьян помнит, как его мир обрел яркие краски, как стало легче дышать, как появилась уверенность во всем, как сразу стало понятно, что вот она – та точка невозврата, тот момент, когда понимаешь, что «пропустил вспышку»*, и не остается ничего другого, кроме как ждать неизбежного, зажмурив глаза и отсчитывая секунды.

Он сам запустил эту бомбу, этот механизм самоуничтожения. Он пропустил вспышку и только шире распахнул глаза, ожидая неизбежного взрыва.

О, какой это был взрыв!

Только Себастьян все равно предпочел бы, чтобы взрыва этого не было.

Уже потом Моран понял, что надо было кидаться на землю, искать укрытия, прятать голову и задерживать дыхание. Вдруг пронесло бы? Вдруг взрыв прошел бы стороной и не задел бы его совсем?

Себастьян же подошел ближе, вплотную, наклонился над взрывоопасным веществом и смотрел, изучал, тыкал пальцем и пробовал на вкус.

Но, черт возьми, какой был вкус, какой был вкус!

Вкус гари, пепла, медный привкус крови, вкус эйфории, безнаказанности, величия и славы. Горько-сладкий аромат гниения, приправленный остротой риска быть пойманным, убитым.

Это был Афганистан по второму кругу, только тут хищником был Себастьян, и правила диктовал он, а не глупые люди в чинах, которые ни черта не понимали в военном деле.

Новая игра захватывала, увлекала, заряжала адреналином, позволяла быть самим собой, и улицы и проулочки Лондона превратились в каменные джунгли, такие привычные и родные джунгли, в которых полковник знал все ходы и выходы, все тайные лазы, все возможные дороги и тропинки, все опасности и все самые сокровенные и безопасные места, какие только можно было найти.

Иногда Себастьян думал о том, что Шерлок вернется, обязательно вернется, потому только, что Холмс мог ломаться сколько угодно, но это нисколько не изменило бы того факта, что он был трусом, который боялся смерти, боялся быть свергнутым с пьедестала, на который его воздвигнул Ватсон. Он боялся того, что в него перестанут верить и перестанут поклоняться его гению.

Джим Мориарти смерти не боялся. Именно этим он завоевал восхищение полковника тогда, много лет назад, когда еще был шанс уйти, отказаться, вернуться и не знать, не существовать, не жить, а просто быть никем, полковником, которого уволили из армии без почестей за то, что ему очень хотелось узнать, почему именно на его отряд сбросили снаряд, который многих тут же прикончил на месте.

Видите ли, Себастьян Моран имел скверную привычку привязываться к вещам, людям. Он привязывался медленно, без желания, неохотно, потому что знал, что все в этом мире имеет свои сроки: люди смертны, вещи ломаются, а время не ждет никого. Вот только стоило ему привязаться, и уже ничего нельзя было сделать: ради тех, кто ему дорог, полковник был готов на все.

Джим Мориарти заразил его своим безумием, своей способностью делать что-то, наплевав на последствия.

И здесь лежала последняя грань различия между Дмимом и Шерлоком: Холмс делал все, что ему в голову взбредет, словно маленький ребенок, который был уверен, что ошибки его исправят, что за ним приберут, что ничего страшного не случится, если он не будет ни о чем волноваться, правда ведь, Майкрофт? Ведь так, Джон?

Джим Мориарти знал: если он, скажем, во время сделки снесет какому-нибудь мафиози голову вместо того, чтобы подписать контракт, Себастьян не станет его останавливать, Себастьян не станет говорить: «Что ты творишь, босс?» Себастьян ни слова не скажет о том, что они могли бы заработать миллионы на этой, черт ее возьми, сделке. Себастьян Моран застрелит правую руку этого мафиози, потому что он уже тянулся к рации, чтобы вызывать охрану.

Они оба знали, что значит «делать выбор». Это означает выбирать что-то одно, а другое откидывать в сторону, как ненужный хлам. Иногда выбор приводил к ошибкам. И всегда, каждый раз, выбор вел к последствиям, которые либо были запланированы, либо рушили все, как карточный домик.

Себастьян как несмышлёный мотылек, ослепленный теплом и светом, слишком близко подлетел к огню. Он привязался к тому, что было обречено на погибель. Фитиль уже был зажжен, и при встрече Морана обожгло яркими искрами: в глазах его личного дьявола плескалось безумие вперемешку с обещанием всех утянуть с собой на дно.

Себастьян видел этот взгляд слишком много раз в своей жизни, чтобы пройти мимо: так смотрели те, кто чувствовал свою смерть.

- Даже если я умру, - однажды очень рассудительно заявил Джим, - мои руки все равно будут вокруг твоего горла.

Себастьян хорошо умел читать между строк, а в обществе Мориарти он довел это умение до совершенства.

«Когда я умру, ты все равно будешь принадлежать мне»

- На другие условия я бы и не согласился, босс.

С Джимом Мориарти было просто.

Ни черного, ни белого.

Ни прелюдий, ни обещаний.

Только предупреждение – одно-единственное.

Тогда, много лет назад, и сейчас, здесь, на автоответчике.

«Увидимся в аду, тигр».



* «пропустил вспышку» - выражение используется в армии, означает, что солдат/военнослужащий пропустил вспышку, которая свидетельствует о разрыве снаряда, и не успел лечь на землю. Наиболее часто можно услышать в виде «проебал вспышку».

@темы: Rating: PG-13, Rating: PG, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Slash, Category: Angst, Pairing: Jim/Sebastian Moran, Fanfiction, Творчество

---

Команда Мориарти на WTF 2015. Тексты R-NC21

[Alves]

Друзья, команда Джима Мориарти на Зимней Фандомной Битве выложила вторую пачку фанфиков. Разумеется, в них всех есть Джим.
Приходите почитать

Под заглушкой подробное оглавление выкладки

Пост1
Восполнение (драббл; версия канона АКД; профессор Мориарти, ОМП, джен, R, драма, AU, POV)
Безысходность (драббл; Чарльз Огастес Магнуссен/Джим Мориарти, слэш, R, UST)
Сердце из золота (драббл; Джим Мориарти/Шерлок Холмс, R, слэш, PWP, игры с дыханием)
Годовщина (драббл; Джим Мориарти/Шерлок Холмс, R, слэш, романс)
Кодовое «Моран» (драббл; Джим Мориарти/Мэри Уотсон, NC-17, гет, PWP)

Пост 2
Тихая смерть (драббл; Джим Мориарти/Малкина, гет, R, драма, романс)
Недоразумение (мини; Лестер Найгаард, Перл Найгаард, Джим Мориарти, джен, R, недосюр, драма)
Принцип простоты (мини; Джим Мориарти, Ганнибал Лектер, Шерлок Холмс, джен, преслэш, R, драма, сказка)

Пост 3
В каждом порыве ветра (мини; Джим Мориарти/Шерлок Холмс; слэш, R, PWP, флафф, СПГС)
kink9.19 (мини; Джим Мориарти/Шерлок Холмс, слэш, R, PWP, куча кинков)
Психосоматика (мини, перевод; Джим Мориарти/Шерлок Холмс, Ирэн Адлер/Шерлок Холмс, слэш, гет, NC-17, PWP, элементы BDSM)
За каменной стеной (мини; Майкрофт Холмс/Джим Мориарти, слэш, R, драма, романс)

Пост 4
Надежда умирает последней (мини, перевод; Себастьян Моран/Джим Мориарти, слэш, NC-17, драма, ангст, PWP)
И сжечь свое сердце в горячих песках (миди, перевод; Себастьян Моран/Джим Мориарти, слэш, R, ангст, романс)

Пост 5
Есть многое на небе и земле (миди, перевод; Джим Мориарти/Шерлок Холмс, слэш, R, драма, романс, мистика)

Пост 6
Искушение верой (миди; Джим Мориарти/Грег Лестрейд, прочие персонажи, слэш, R, драма, романс, ООС, POV)

Пост 7
Высшая математика (миди; Джим Мориарти/Джон Уотсон, слэш, NC-17; романс, частично студенческое AU, OOC)

Пост 8
Проснуться для новой жизни (миди; Майкрофт Холмс/Джим Мориарти, слэш, R, крэк, романс, флафф)


А также посетите нашу визуальную выкладку, если еще не были - там тоже много Джима.

@темы: Мориарти бы понравилось!, Fanfiction: ссылки с фестов, Fanfiction

---

Команда Мориарти на WTF 2015. Тексты G-PG13

[Alves]

Дорогие джимолаверы!
Команда Джима Мориарти на Зимней Фандомной Битве выложила первую пачку фанфиков. Разумеется, в них всех есть Джим.
Приходите почитать

Под заглушкой подробное оглавление выкладки

Пост 1
По старой дружбе (драббл; Ирэн Адлер, Джим Мориарти; джен, драма, юмор, PG-13)
Я слежу за тобой (драббл; Джим Мориарти, Мэри Морстен, Шерлок Холмс упоминается; преслэш, драма, PG-13)
Я спасу тебя (драббл; Джим Мориарти, Шерлок Холмс; преслэш, драма, UST, PG-13)
Я не боюсь тебя (драббл; Джим Мориарти, Майкрофт Холмс; джен, драма, PG)
Настоящее имя (драббл; Джим Мориарти/Мэри Морстен; гет, драма, G)
Небо Лондона (драббл; Джим Мориарти, Шерлок Холмс упоминается; джен, драма, G. POV)
Просите, и дано вам будет (драббл; Майкрофт Холмс, Джим Мориарти; джен, драма, G)

Пост 2
Что общего у? (драббл; Себастьян Моран, Джим Мориарти; джен, юмор, крэк, G)
Что общего у? Дубль Д (драббл; Джон Уотсон, Джим Мориарти, Себастьян Моран ; джен, юмор, крэк, РG-13)
Диоген (драббл; Джим Мориарти, Майкрофт Холмс; джен, юмор, G)
Одна свадьба и никаких похорон (драббл; Джим Мориарти/Майкрофт Холмс; слэш, юмор, G)
Проигрыш по времени (AU, версия АКД; драббл; профессор Мориарти, Себастиан Моран; джен, драма, повседневность, G)
Этюд в дециметровых тонах (мини; Джим Мориарти|Шерлок Холмс; джен, крэк, G)

Пост 3
Притяжение между нами способно разжечь войну (перевод, мини; Джим Мориарти/Шерлок Холмс; слэш, драма, романс, PG-13)
Жизнь после смерти (мини; Шерлок Холмс/Джим Мориарти, Себастьян Моран/Джим Мориарти; слэш, стеб, PG-13; омегаверс)
Самое ценное (мини; Ч. О. Магнуссен/Джим Мориарти, Майкрофт Холмс; слэш, драма, односторонний UST, PG-13)
Мистер бестактность (перевод, мини; Джим Мориарти, Чарльз Огастес Магнуссен; джен, кейс, повседневность, G)

Пост 4
Шах и мат (перевод; миди; Джим Мориарти/Себастьян Моран; слэш, драма, ангст, PG-13; deathfic)
Внутренний свет (миди; Шерлок Холмс/Джим Мориарти; преслэш, драма, мистика, G)

Пост 5
На берегу (мини, Шерлок Холмс/Джим Мориарти; слэш, драма, романс, G)
Правила игры (миди; Джим Мориарти/Шерлок Холмс; слэш, романс, PG-13; AU после I сезона)

@темы: Мориарти бы понравилось!, Fanfiction: ссылки с фестов, Fanfiction

---

[Green_Paprika]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Аудиодрама: Six Degrees of Assassination

[Enchantress werewolf]

Written by: M J Arlidge
Narrated by: Andrew Scott, Freema Agyeman, Hermione Norris, Clive Mantle, Clare Grogan, Geraldine Somerville, Julian Rhind-Tutt
Length: 4 hrs and 48 mins
Release Date: 24/11/2014

скачать с контакта- разбито на 2 части, сначала-2, потом-1.

альтернативная ссылка на uploaded в 3х частях

@темы: Audiobooks, Download, Andrew Scott

---

[Белый Якобинец]

Накопилось работ с ФБ и не только.

Автор: Chelsea Smile
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Джим; Шерлок/Джим

@темы: Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Art, Творчество

---

Официальный набор на ЗФБ

[Jim Moriarty]

Дорогие любители Мориарти! У вас есть шанс записаться в команду до 10-го декабря!

запись создана: 10.11.2014 в 14:30

@темы: Конкурсы, Jim Moriarty, Мориарти бы понравилось!

---

Фанфик: Внутренняя алхимия

[Akitosan]

Название: Внутренняя алхимия
Автор: Akitosan
Бета: sokolovec
Гамма:.Вещь не в себе и ей же посвящается
Размер: миди, 4230 слов
Пейринг/Персонажи: даос-заклинатель!Майкрофт Холмс/хули-цзин!Джим Мориарти
Категория: ритуальный даосский слэш
Жанр: драма, кроссовер со "Священной книгой оборотня" В. Пелевина
Рейтинг: R
Краткое содержание: Первая встреча Дахули и Майкрофта на Сицилии сто лет назад.
Предупреждения/примечания: приквел к мини "Слово от всех дверей"; упоминаются даосские сексуальные практики и их последствия. Написано на ФБ-2014 для команды fandom Pelevin 2014.

Для того, кто осторожен как лисица, какой позор!
Речения с лазурного утеса

Нужна поддержка мощная, как конь. Счастье.
И-Цзин

1.

Я просыпался от мягких солнечных лучей на веках. Солнце проникало сквозь кожу и наполняло тело светом, теплом и легкостью. Это походило на глоток опиумного дыма, на поцелуй, на безопасность. Почему сознание поставляет такие странные сравнения? Я никогда не глотал опиумный дым, я никогда не целовался, я никогда не был до конца в безопасности. И я вернулся с окраины спокойствия, собрал мысли в одной точке и проснулся окончательно. Опасность. Опасность. Опасность.

Я проснулся ранним летним утром под соловьиные трели в чужой постели на смятых простынях сицилийского шёлка, которые приятно холодили обнажённую кожу. Без воспоминаний — их унесла жаркая итальянская ночь. Мой вчерашний знакомый сидел в кресле, курил сигару и смотрел на меня. На столе лежали виноград и лимоны. Запах лимона перебивал запах лавандовых простыней. Я сел на кровати и закрыл руками лицо, пытаясь найти зацепку насчет того, что происходит и почему, даже если мне срочно понадобился секс для восстановления, я не раскрыл хвост, не навёл наваждение, а вместо таких простых телодвижений позволил произойти всему в реальности. И вообще, кто он такой и где я нахожусь. Я посмотрел на него сквозь пальцы и проследил его взгляд. Он пялился на мой хвост. На мой единственный реальный хвост серебристого цвета, который не был замаскирован никак. Вопрос о том, что случилось этой ночью, помахал мне пушистой кисточкой.

— Доброе утро, Дахули, — сказал он. — Ты так привык к иллюзиям, что не можешь поверить в реальность?

— А что было в реальности…— я пытался вспомнить его имя, он называл мне его, иначе я бы не назвал ему своё, настоящее имя. Но не мог вспомнить, всё словно плыло в серебристом тумане. Дым от его сигары плыл по воздуху и смешивался с ароматом орхидей, цветущих на улице. Орхидеи пахли свежестью, дым убивал свежесть.

— Майкл, — мягко подсказал он. — Внутренняя алхимия, я полагаю.

Да, мы говорили о внутренней алхимии до того как… или во время тоже? Нет, во время не могли, потому что его рот был занят, значит, говорил я один. Нескончаемый сеанс психотерапии, специально для тебя, Дахули.

— А я думал, что у нас был секс, — сказал я, оглядываясь в поисках одежды. Не обнаружив её в пределах видимости, я завернулся в простыню вместе с хвостом, подошёл к столу и взял кисть винограда.

— Конечно, у нас был секс, — спокойно подтвердил он. — Я попробовал почти все жидкости твоего тела, сначала слюну, потом кровь, потом…

«Почти все это радует, — подумал я. — Значит, до спинномозговой жидкости он не добрался».

Между тем кровь стукнула мне в висок: тук-тук-тук, и я начал что-то вспоминать. Кажется, в меня стреляли. Кажется, он вытащил меня из-под огня. И он, кажется, думает, что спас мне жизнь, и я ему за это должен, по меньшей мере, собственную печень. Боли я не чувствовал, лёгкая рана на руке, царапина. А, была ещё одна рана… Возле сердца. Она заныла о чём-то печальную мелодию сумерек. Я посоветовал ей заткнуться.

— Это ничего, что я с хвостом? — спросил я, кладя в рот одну виноградину за другой.

— Я видел разных лисиц, — глубокомысленно произнес он. — И с хвостом, и без хвостов, и даже без кожи, ободранных. Без головы, без печени, с выпотрошенными кишками.

Он ждал моей реакции, но я продолжал есть виноград, хотя внутри у меня все похолодело от этих сомнительных откровений. Кем бы он ни был, мне было не по себе.

— Девятихвостую вижу впервые. — Он положил тлеть сигару, выкуренную наполовину, и тоже взял кисть винограда.

— А как ты понял, что я девятихвостый лис, Ма…Майкл? — спросил я, подумав и не придумав видимого объяснения. Он не мог видеть ментальные хвосты, для этого ему нужно быть…

— Я их вижу, — ответил он. — Твои восемь хвостов. А тот хвост, который у тебя в этой реальности — серебристого цвета. Такого хвоста не может быть у обычной лисы, пусть даже древней. У обычной он огненно-рыжего цвета. И потом — ты сумел создать тело практически неотличимое от человеческого. Даже гендерные признаки в наличии, хотя, я так понимаю, у тебя не должно быть репродуктивной системы.

— У меня её и нет. А тело такое, потому что мало ли… кто меня подберёт, если вдруг переговоры с клиентами зайдут в тупик.

— Тебе повезло, что тебя подобрал я, — заявил он. — Ты до сих пор жив и здоров благодаря мне.

— Что же ты такого сделал, чтобы сохранить мне жизнь? За что я должен тебя благодарить? За то, что ты высвободил свои ночные желания, подавляемые днем? Что за везение!

Я был зол, но говорил всё это самым вежливым и ядовитым тоном из всех, которые у меня были, а он в ответ просто расхохотался.

— Ты думаешь, что у меня есть подавленные желания, Дахули? По-твоему, я страдаю от конфликта между принципом удовольствия и принципом реальности? Ты очарователен в своих милых лисьих суждениях о людях.

— Ха, я думаю, что ты тоже необычный. На это указывают глубокие познания о цвете хвостов лис-оборотней и то, что ты, с твоих слов, можешь видеть мои остальные хвосты. А может быть, ты на самом деле их не видишь, а просто я тебе проболтался о них ночью. Подозреваю, у тебя нет конфликта, ты обычно удаляешь желания, которые не можешь удовлетворить, но тут вдруг тебе повезло подобрать меня, конфликта никакого нет, я не могу защищаться, людей вокруг нет, никто не увидит. Кстати, я до сих пор не услышал, что ты хочешь в благодарность за то, что я спас тебя от спермотоксикоза. Мою шкуру или печёнку?

— Шкуру и печёнку я мог бы получить, не прилагая никаких усилий и не высвобождая… ммм… дневных желаний. Достаточно было оставить тебя подыхать.

— Может быть, особую силу имеет печень, отданная добровольно, я не знаю, как там у вас.

Он встал с кресла, прошёл мимо меня, когда он прошел мимо, от него послышался сильный запах крови, чёрного перца и дыма.

Он открыл дверь ключом (как оказалось, она была заперта изнутри, ну-ну, добрый самаритянин) и сказал:

— Как видишь, я тебе не задерживаю. Ты волен идти куда хочешь.

Я представил картину: как я иду среди виноградников и орхидей, завёрнутый в простыню, из-под которой видно хвост. И попадаю на вчерашних знакомцев… Он, по всей видимости, издевался.

— В таком виде? Ты серьёзно?

— Возможно, тебя кто-нибудь подберёт и благородно предложит ночлег в отдельной комнате, — вежливо улыбнулся он. — Может быть, это будут твои друзья, которые стреляли в тебя вчера. Ах да, тебе, конечно же, потребуется одежда, извини, но она вся пропиталась кровью и я её выбросил. Могу одолжить что-то менее изысканное, чем шёлковая простыня.

Я посмотрел на него с ненавистью и менторским тоном промолвил:

— Дорогой Майкл, у тебя явные проблемы с проявлением такой высшей функции, как юмор, ибо юмор твой столь остр, что уже туп. Ну, это помимо того, что он ещё и плоский. Всё же, судя по твоему респектабельному виду, я ожидал более изысканного юмора, однако теперь я верю в то, что ты даосский монах и видишь мои хвосты. Меня удивляет, что ты и простыню видишь тоже, и даже можешь отличить шёлковую от не шёлковой, ведь она же материальна, а всё материальное — тлен и не может существовать.

— Уймись, Дахули. У меня нет половой абстиненции. И до сегодняшней ночи не было, и никогда не будет. Не нужно проецировать на меня собственные мысли и чувства. Так ты уходишь или поговорим о даосских сексуальных практиках?

— О, ты решил поведать мне о пути спасения? Конечно же, я останусь. Закрой дверь, если мне захочется убежать, я выпрыгну в окно.

Он усмехнулся, снова закрыл дверь на ключ и вернулся в кресло.

— Ты думаешь, что у меня есть какие-то планы насчёт тебя, — утвердительно произнес он, снова хватаясь за сигару. — И не хочешь понять, что я спас тебя просто так.

— И ты просто так вмешался в естественный ход вещей. Ты убиваешь мою веру в путь Дао.

— Огнестрельное ранение в грудь — естественный ход вещей?

— Для людей — да.

— А для даосов нет. Существует девять этапов единения с Дао, милый Дахули. Я сразу сказал, что тебе повезло. Прежде всего для даоса важно сострадание ко всем живым тварям.

От дыма его сигары несло чёрным перцем, сушёными яблоками и гвоздикой. Я закрыл нос краем простыни и вдохнул сильный пряный запах лаванды. Он снова принялся за толкование моих действий.

— Запах лаванды помогает избавиться от раздражения. Тебя раздражает сигара или ты тоже хочешь покурить?

— Спасибо, Майкл, я не курю.

— Ты и сексом не занимаешься, как мы это выяснили ночью. Ну, по-настоящему, я имею в виду. А вот в качестве ритуала курение и секс в принципе равноценны. Рассказать тебе о сакральном значении курения?

Я взял со стола его хьюмидор из испанского кедра, открыл и прочитал название сигарной марки, которой он дымил: «El Rey del Mundo».

— Как скромно. Просто «Король мира».

— Не я выбирал название. Бери. Тебе полезно. Я, конечно, сделал всё, что смог для того, чтобы оставить тебя в живых, но еще один ритуал лишним не будет.

Я взял сигару, покровный лист блестел, на ощупь казался маслянистым и шелковистым совсем как простыни. От сигары исходил сильный запах древесной коры и хвои можжевельника.

Я затянулся и сразу закашлял, вкус был горьким, словно я проглотил горящие древесные угли.

— Не затягивай дым в лёгкие, — сказал Майкл. — Пополощи во рту и выпускай через две секунды. Ты же не сигарету куришь. Ну как? Разум освобождается, не правда ли?

— И, невидимый и свободный, прямиком в мир духов следует.

— Конечно, табачный дым содержит психоактивные вещества, и, несмотря на то, что ты не человек, воздействие будет.

— Ты используешь сигары как галлюциногенное средство в своих ритуалах?

— Я использую в своих ритуалах всё.

— Ну что же, теперь, после того как мы с тобой выкурим по сигаре, Майкл, воздух очистится, но проще было бы открыть окно.

— Окно открыто: если хочешь, прыгай. А чистим мы твою рану, ну и долечивам. Боль ушла?

Боль ушла, но я ничего не ответил. Меня раздражало, что он переводит разговор в другую сторону.

— Так что было ночью? Ты испробовал на мне все известные тебе ритуалы?

— Не все, только кровь и секс. Сейчас ты вспомнишь.

— И подобно морю начну стонать от тяжких воспоминаний о том, что произошло между сегодня и вчера?

— Возможно, твои воспоминания будут не так тяжелы, как воспоминания моря.

В мире духов мой освобождённый разум видел сон о том, что было. Песня опьянения дымом зазвучала в настоящем времени.


2.

— Здесь можно переждать, пока всё утихнет, — говорит он. Здесь — это в комнате, стол, кровать, открытое окно, простыни пахнут лавандой. Орхидеи в саду. Разрезанный лимон на столе. Раздавленный виноград. Моя кровь. Слишком много запахов.

Я теряю силы. Я не успел навести морок, они начали стрелять. Я был беспомощен, он меня вытащил. И вот мы здесь. Я, он и рана у меня в груди, рядом с сердцем. Как я ещё двигаюсь?

— Раз уж мы вынуждены пережидать вместе, может, познакомимся? Меня зовут Майкл. А тебя?

— Джакомо, — говорю я. Он помогает мне лечь, аккуратно разрезает рубашку ножом, освобождает рану. Настоящую рану.

— Дахули, — говорю я.

— Ты такой тощий, — говорит он. — Чем ты питаешься, воздухом?

— Иллюзиями. Я питаюсь иллюзиями.

Зачем я называю настоящее имя? Зачем упоминаю иллюзии?

Он осматривает рану и что-то бормочет себе под нос. А потом просит, чтобы я говорил с ним. Я не понимаю, зачем мне с ним говорить, а он:

— Не думай, просто говори со мной.

Он думает, что если я сейчас засну, то засну навсегда.

— У меня тоска по настоящему, — говорю я ему. — Я отвык от настоящего.

Он внимательно слушает и вырезает пулю. Быстро, я ничего не успеваю почувствовать. Я не успеваю испытать болевой шок. Я не успеваю за ним, за жизнью, за настоящим, за болью. Я понимаю, что я очень устал.

— Говори ещё.

— Я хочу научиться умирать, — говорю я. — Ты слишком быстро вырезал пулю, я не успел почувствовать. Калигула делал это медленно, но не со мной.

— Ты потерял много крови, — отвечает он и бережно перевязывает рану чем-то белым, это белое впитывает кровь и кровь исчезает.

— Я сменю простыни, — говорит он. — А ты продолжай говорить. Все равно, что.

— Ты все равно не слушаешь. У меня старое сердце, оно не может больше стучать. Вода гасит огонь, сердце отсырело, ему нужно тепло… ему нужна вода… бессмертие постигается через страдание. Страдание ширится внутри себя само, оно подобно пустыне, оно бесконечно, пока не найдёшь воду, в которой плещется удовольствие. Но наличие удовольствия не отменяет страдание само по себе.

Пока я несу какой-то неконтролируемый вздор, он меняет хлопковые простыни, пахнущие лавандой, на шёлковые простыни, пахнущие лавандой, кровавые простыни на чистые. Он меняет реальность и простыни.

Он раздевает меня и укрывает простынями. Кладет холодную руку мне на лоб.

— Я слушаю, говори дальше. Ты весь горишь: это нормально при пустоте инь. Сейчас-сейчас.

Я не знаю, о чём говорить. Я хочу новое сердце вместо старого, а он говорит, что это нормально, что я горю.

— Я не знаю, как передать тебе юань-ци, — говорит он задумчиво. — С кровью, возможно. Ты хули-цзин, кровь — единственная пища сверхъестественных существ, есть, конечно, еще сексуальная энергия, но нужно сначала восстановить внутренние процессы, заживить рану.

— Внутренняя алхимия… достижение бессмертия… внутренние процессы в организме можно направить в нужном направлении.

На моё лицо падают капли крови. Свежие капли свежей крови изначальной ци. Он порезал себе запястье, он подносит рану к моим губам.

— Кровь — первооснова жизни и силы, — говорит он.

И я слизываю кровь с открытой раны. Его кровь пахнет травой. Я не могу её проглотить, мне кажется, что сейчас меня стошнит. Он закрывает мне рот рукой, зажимает ноздри, и я глотаю. И потоки энергии ци предшествующего неба следуют куда-то внутрь, чужая кровь с силой проталкивается внутрь, ассимилируется с моей. Чужеродная, но целительная кровь растекается по жилам.

Он чего-то ждёт. Его рука лежит у меня на лбу, порез ещё свеж, но кровь из раны не сочится. Он умеет контролировать такие вещи.

— Так, Дахули, — его голос тихий, серьёзный, успокаивающий.— Скажи мне, что поможет тебе восстановить силы. Крови недостаточно.

Лучше бы он говорил, а я молчал. Мне больно говорить. Но он ждёт. Я не знаю, что ему сказать и говорю какой-то вздор:

— Ты же сам сказал, что сексуальная энергия – основной ингредиент внутренней алхимии…

Он на мгновение задумывается.

— Проблема в том, что мы с тобой чужие друг другу. А для передачи исцеляющей энергии между нами должна быть любовь, или, по крайней мере, желание…Страсть.

Если бы мне не было так больно, я бы рассмеялся.

— Я могу напрямую усваивать человеческую сексуальную энергию, даже если она выделяется во время воображаемого полового акта, — говорю я. — Не участвуя в процессе. О какой любви ты сейчас сказал? О каком желании? У тебя нет желания?

Он накрывает мои губы своими вместо того, чтобы просто сказать, чтобы я заткнулся. Он ведет себя со мной как исследователь, словно сознательно совершает дурацкий акт проверки языком состояния полости моего рта, а не бессознательно следует велению страсти.

Наконец, он дает мне возможность дышать.

— Дыши глубоко, — говорит он. — Дыши через нос. Без контроля дыхания у нас ничего не получится.

— Ты проверял, есть ли у тебя желание? — спрашиваю я, сбрасывая настигшее меня во время поцелуя оцепенение.

— Я проверял, есть ли желание у тебя.

— Странный способ, — бормочу я. — Ты не понял, я не занимаюсь сексом, мне нужна твоя сексуальная энергия, твоя…

— Ты недооцениваешь внутренние силы организма, внутреннюю алхимию. Это подействует сильнее, если ты будешь участником процесса, а не наблюдателем. Что бы такое сделать, чтобы и мне была польза….

Он снова меня целует, на этот раз я чувствую не только исследовательский интерес, но и некую нежность, и потому решаю, что не буду откусывать ему язык, а подожду, что будет дальше.

А дальше он разматывает белую ткань и прикасается губами к открытой ране, а руками скользит по моему телу. У него горячее дыхание и холодные руки, он находится в равновесии инь и ян. А у меня все еще жар, я горю и это нормально при пустоте инь.

— Я не хочу, — говорю я. — Остановись.

Я понимаю, что слова мои лживы, потому что я хочу. Я не хочу, чтобы он останавливался. Ложь моя холодна, как пустота янь.

— Ты боишься, — говорит он. — Боишься опустошения, которое неизбежно произойдёт после того, как мы закончим.

У одиночества ледяное дыхание и запах земли. У внутренней алхимии запах раздавленного апельсина и крови, от него все еще пахнет кровью и травами.

— Твоя слюна на вкус как сицилийский кровавый апельсин, — говорит он. — С привкусом винограда. Ты знаешь, слюна – питательный сок организма, её нужно сберегать.

Я пытаюсь вспомнить, ел ли я кровавый апельсин перед тем, как всё закрутилось. Сицилийские апельсины похожи на мандарины, они и чистятся легко, цвет у них бордовый или фиолетовый, а запах винограда и вишни…

Он нежно прикасается губами сначала к левому соску, потом к правому, и я забываю, о чём думал, кажется, у меня на глазах выступают слёзы. Нужно предложить ему слизнуть их, может быть, слезы тоже входят в набор питательных соков организма? Но я молчу, пытаясь справиться с неведомыми мне доселе ощущениями. Я так привык быть наблюдателем, что процесс познания собственного организма через другого доставляет мне какое-то странное удовольствие.

— Говори со мной, — говорит он и опускается ниже. — Я должен знать, что ты в сознании.

— О, я в сознании, — отвечаю я. — И мне интересно, как ты собираешься заниматься со мной сексом, если даже не потрудился раздеться.

— Для того способа, который ты имеешь в виду, у нас нет ресурсов, — отвечает он. — Но способов много. И к твоему счастью, я многое умею. Я какое-то время не буду тебе отвечать, но ты продолжай говорить. Говори всё, что приходит тебе в голову, можешь говорить о том, что ты чувствуешь.

— Я в постели с незнакомцем или на сеансе психоанализа по методу свободных ассоциаций?

— Ты на исповеди, — отвечает он и осторожно начинает... Он начинает и продолжает, иногда останавливаясь, а я начинаю чувствовать.

Я чувствую, как моего тела касаются его губы и язык. Даже в самых реальных снах я не мог представить себе, что прикосновения к этой, казалось бы, нужной только для маскировки, части тела будут вызывать в моём сознании такие сильные эмоции. Я чувствую прилив крови внизу живота, как она пульсирует нарастающими толчками, я чувствую, как с кровью внутри меня поднимаются волны энергии ци.

Не хватало только выйти из физического тела и наблюдать за происходящим со стороны.

— Это физиологическая реакция, — говорю я на всякий случай. Вдруг он подумает, что мне на самом деле нравится то, что он со мной делает. Меня пугает такая перспектива.

— Да не волнуйся ты так, ничего сакрального между нами не будет, у нас же с тобой нет никаких чувств друг к другу.

Он не лгал, у него не было ко мне никаких чувств. Зато у меня где-то в глубинах старого сырого сердца что-то пробуждалось, священный трепет перед познанием другого. И сердце начало стучать по-другому. В одном ритме с движениями его языка и губ, которыми он накрыл ту часть моего тела, в которой я прежде никогда не нуждался.

— Страдание и удовольствие это одно и то же, — говорю я. — И то и другое — всего лишь волны, что идут от мозга.

От мозга пошли такие волны, что я едва не задохнулся, но глубоко вдохнул и выдохнул, вернул контроль дыхания. Он просил с ним говорить, но вот о чём?

— Внутренние соки, внутренние жидкости, всё течёт и всё меняется. Всё взаимосвязано с днём и ночью, с летом и зимой, внутренние потоки ци сливаются воедино, внутренние процессы можно перенаправлять. Ты решил освободить меня от телесных зажимов, как это мило. Я могу визуализировать для тебя…образы. Нельзя восстановить высушенное море, нельзя вырастить сломанный цветок, нельзя заставить биться замолкнувшее сердце.

Я замолчал, потому что мне вдруг стало не до ассоциаций. И вообще мне уже не было дела ни до внутренних потоков, ни до запахов, ни до чего. А потом сердце перестало биться, горло сжал спазм, и по всему телу пробежала дрожь, внутренние потоки в организме нашли нужное русло, а инь и янь пришли наконец в равновесие. Я чувствовал себя так, словно все чувства покинули меня, и я перестал существовать в материальном мире. Но опустошенности не было, и жара не было, и холода не было. На языке я ощущал вкус мёда чёрных сицилийских пчёл, в груди я чувствовал тепло, и цвет у тепла был золотой. Акт познания состоялся.

— Зачем надо было глотать? — спрашиваю я.

Глупый вопрос. Его заинтересовали жизненные соки тела, должно быть. Он к любому делу подходит как исследователь.

— Одна капля семени по жизненной энергии сопоставима со ста каплями крови. Потому я и выбрал это способ.

Кто бы сомневался.

— А тебе нужна помощь? — спрашиваю я. — Я мог бы помочь тебе. Или всё что ты делал, было направлено исключительно на мой оргазм, то есть исцеление, прошу прощения?

— Я сохраняю сперму и управляю её энергией, остающейся в теле, — отвечает он и ложится рядом со мной. — Это часть даосских сексуальных практик, развивает много интересных способностей, в частности, целительство. Как твоя рана, затянулась?

— Затянулась. И как оно было на вкус? Как кровавый апельсин?

— Как дикий сицилийский виноград, — он поворачивается ко мне лицом, теперь мы лежим лицом к лицу.

— То есть ты считаешь, что в семени больше жизненной силы, чем в крови? Что за вздор!

— Это не я так считаю, — мягко поправляет он. — Скажи мне вот что: ты фокусировал внимание на внутренних процессах во время секса или нет? Это важно. Мне нужно понять, закончено лечение, или придется применить еще какие-то методы.

— Твоя кровь пахла травами, но вкус я не запомнил. Я могу дать тебе сто капель крови, — говорю я и взрезаю ногтями запястье — левое. На его запястье, с которого он давал мне свою кровь, пореза нет. Он улыбается, словно говоря мне, что моя кровь его не интересует, но из вежливости пробует. Если он сейчас скажет, что моя кровь на вкус как сицилийский виноград, я, наверное, очень сильно разозлюсь и разорву ему горло, но он не говорит ничего и прижимает меня к себе. Я целую его в губы, рубиновые от моей крови и чувствую вкус, но никак не могу уловить, что это за вкус. И, проваливаясь в сон, я понимаю: это что-то нематериальное, вкус трепета и опустошения.


3.

Я выбираюсь из сна на поверхность. На поверхности утро, сицилийский виноград и тлеющая сигара. Столько ритуалов за сутки, как же скучно живётся даосам.

— И всё же, какова причина? Причинно-следственные связи повсюду. Нити повсюду. Я не понимаю, какие у тебя намерения.

— Тебе обязательно нужна причина? Как тебе такая: вдруг мне когда-нибудь понадобятся твои уникальные способности, всё-таки ты редкий экземпляр.

Я видимо должен выглядеть польщенным, но меня это заявление скорее озадачило.

— Конечно, я же бегом кинусь исполнять твои желания.

— Я знаю твоё имя, так что — да, побежишь.

Настало время и мне испытать внутреннее удовлетворение. Я не стал возражать и объяснять ему, что для того, чтобы заставить меня что-то сделать, недостаточно знать моё имя, нужно ещё каким-то образом поймать мою юанъ-ци, и в обмен на неё я соглашусь исполнить желание даже такого человека как он. Так что при нашей последующей встрече я сумею его удивить. Но сейчас мне стоило притвориться, что я в ловушке, и я тоскливо протянул:

— Не щадят люди ближнего своего.

— Ты не мой ближний, Дахули. Ты — хули-цзин, а я даос-заклинатель, у нас разные пути. Дальние пути, я бы сказал.

— Ибо кто подобен Богу… Твой путь лежит к высшим сферам, Майкл. Как и мой.

Он усмехнулся.

— Я думаю, что для тебя будет лучше, чтобы наши пути больше не пересекались. Если я встречу тебя ещё раз, и ты будешь стоять у меня на пути, я не буду столь милосерден.

— Ты сам захочешь встречи со мной.

— Только если ты будешь мне нужен.

— Нужен-не нужен. А я подумал, что ты в меня влюбился. Или это было просто влечение? Страсть к смерти?

— Я люблю всё, что мне противоречит. Но также я люблю устранять противоречия. А как у тебя с любовью? Ты вообще знаешь, что это такое?

— Я не могу любить, только ненавидеть. Могу начать с тебя. До тебя в этом не было необходимости.

— Меня это устроит, — сказал он. — Однако не понимаю, как можешь ты думать о высших сферах, если любить не можешь и не знаешь, что это.

— Я знаю о любви вот что: великая любовь хочет большего, простая любовь примитивна, она убила бы меня, если бы я испытал её к человеку. Или, если выражаться твоими словами, она мне не нужна.

— И потому ты искал себе врага. Равного. Но не находил, потому что привык жить в иллюзиях и мнил, что никто до тебя не дотягивает — ни в любви, ни в ненависти. Возможно, это и правда, никто тебе не равен в иллюзорности мышления. И с людьми ты не на равных, потому что легко можешь запутать или свести с ума любого из них.

Он так точно просчитывал мои мысли, что я был не в силах сдержать восхищение. Он ошибался только в одном — я искал не врага, я искал равного. Но не в силах совладать с желанием поставить между нами вечную преграду, а иначе пришлось бы признать своё поражение, я осуществил инверсию и вместо того, чтобы возразить, сказал так:

— Да, я искал врага, чтобы вести свою войну. Но я уже не ищу его, потому что нашёл тебя.

— Что же, ненависть старше любви, — проговорил он задумчиво. — Но я бы на твоём месте избавился от личной заинтересованности — она вредит.

— Море действительно является морем, — сказал я. — Внутренняя алхимия действительно является внутренней алхимией. Я действительно являюсь мной.

Он посмотрел на меня заинтересованно:

— Ты был знаком с учителем Цинюанем?

Вместо ответа я улыбнулся. Он взглянул на часы.

— Ладно, Дахули, с исцелением мы закончили. Можешь принять ванну, в ванной найдёшь одежду. Потом завтрак, потом я вывезу тебя с Сицилии.

— Занимаешься сохранением редких видов животных?

Он устало прикрыл глаза.

— Ты же не животное, Дахули. Животные не достигают состояния просветления.

— Не хочешь принять ванну вместе со мной?

— Можно и так. Пойдём? И как бы это тебе сказать помягче…созерцание твоего хвоста может шокировать хозяина дома, ты не мог бы его спрятать?


***

Я стоял на палубе парома, увозившего меня с Сицилии, и думал о том, что сотру Майкла из памяти, вычеркну из сознания, но не сразу, через несколько лет, через двадцать лет, через пятьдесят лет. Я увидел человека, равного мне, бессмертному лису, и я увидел его как угрозу для моего существования. Он спас меня от смерти, но я продолжал видеть в нём угрозу: для него мои иллюзии ничего не значили. Достаточно увидеть опасного человека именно как опасного —и ты понимаешь, как себя вести по отношению к нему из соображений безопасности. Но я не понимал, как мне с ним себя вести, потому что любил его и не мог удалить это желание так просто, как повернуть внутренние потоки энергии ци в нужном направлении — к сердцу.

Обычно достаточно лишь одной стрелы, чтобы сбить орла
Но если ты выпускаешь еще одну стрелу, считай, что это —
Акт бескорыстия.
Гатха наставника Чжоудуаня

Не в твоей власти начало, но в твоей власти конец.
И-Цзин

@темы: Rating: R, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Slash, Category: POV, Category: AU, Pairing: Jim/Mycroft, Category: Crossover, Fanfiction

---

Фанфик: Слово от всех дверей

[Akitosan]

Название: Слово от всех дверей
Автор: Akitosan
Бета: sokolovec
Размер: мини, 2232 слова
Пейринг/Персонажи: хули-цзин!Джим Мориарти, даос!Шерлок Холмс и даос-заклинатель!Майкрофт Холмс
Категория: дзен джен
Жанр: драма, дзен, кроссовер со "Священной книгой оборотня" В. Пелевина
Рейтинг: G
Краткое содержание: Джим живет среди людей, а Шерлок постигает путь Дао
Предупреждения/примечания: 1. Ху́ли-цзи́н — в китайской традиционной мифологии лиса-оборотень, добрый или злой дух. 2. Все постигли дзен. 3. написано на ФБ-2014 для команды fandom Pelevin 2014, имеется приквел - Внутренняя алхимия.
Посвящение: to .Вещь не в себе

Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао.
Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.
Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей.
Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну Дао,
а кто имеет страсти, видит его только в конечной форме.
Оба они одного и того же происхождения, но с разными названиями.
Вместе они называются глубочайшими.
Переход от одного глубочайшего к другому — дверь ко всему чудесному.
"Дао Дэ Цзин" Лао Цзы

Освободись от бренного тела и существуй вечно, о путник. Да направится хунь твоя в шень и да растворится в небесном ци, а энергия ци после смерти перейдет в новую форму — как-то так и достигается бессмертие. Да, о путник, а ты думал, как? Думал — умрешь и сразу вольготно расположишься в Раю или Аду? Размечтался. Следуй естественному ходу вещей и избегай перемен. А, нет, у вас не так. У вас переход в иную реальность спасает от смерти. С другим течением времени, все дела. Новый жизненный цикл. Одно "но" — бессмертия достигнет дух, не тело. Я расскажу о другом бессмертии, о бессмертии лисиц.

Я ничего не знаю о тех людях, которые превращаются в лисиц, я знаю только о тех лисах, которые могут принимать человеческий облик, и я один из них.

Как и все лисы, давным-давно я сдавал ежегодный экзамен на Тайшани, Горе Восхода. Ах, ты не знаешь, о чем я? Ладно, если тебе лень заглянуть в википедию, то это такое место обитания даосских святых и бессмертных. Гора Восхода знаменита тем, что люди бросаются с нее вниз ради обретения небес. Но я говорил о лисах. Те, кто экзамен не сдавал, оставались дикими лисами, а те, кто сдавал, могли в будущем стать бессмертными. Чтобы стать бессмертным, нужно многое уметь. Прежде всего нужно учиться принимать человеческий облик (это далось мне легко, но я долго привыкал к тому, чтобы обходиться без хвоста и носить странные съемные людские шкуры, которые они зовут одеждой), знать людской язык (а с этим хуже, у людей невероятное ЧСВ, праязыки, язык первый, язык второй, диалект восьмой, тут говорят только на кокни, не перепутай, когда будешь в Кастилии, говори на кастильском, на аранском в Каталонии, в Англии английский, в Ирландии ирландский, в Уэльсе валлийский, в Шотландии шотландский, да, это и это от гэльского, ррррр, но я выучил, я способный). Обычно на обучение языку людей у лисиц уходит пятьсот лет, я выучил за двести. Потом, при появлении новых языков, я просто обновлял программу. Перезагрузить. Загрузить новый словарь. Если ты знаешь древние языки, это несложно.

Когда я прожил двести лет, я научился превращаться в женщину, мужчину, старика и ребенка. Ты спросишь меня, на фига. Я отвечу: для того, чтобы не выделяться. Своеобразная лисья мимикрия среди людей. Люди не могут жить без того, чтобы не влезть в чью-то жизнь. Почему это он не стареет? А? А? Почему она выглядит так молодо? Почему этот старик все еще жив, ему же уже 150 лет? И согласись, если бы жил я в образе старика пятьсот лет или в образе молодого мужчины те же пятьсот лет, это выглядело бы странно в глазах людей, несмотря на то, что сменились бы поколения. А главное в жизни лисы среди людей — руководствоваться соображениями безопасности. Приходится тщательно следить за сменой обличий. Вот я маленький ребенок. Вот мне исполнилось пятнадцать и я должен смениться на пятнадцать, на двадцать пять, на тридцать пять. Совершенно не требуется отслеживать постоянно. Сделал пометку: через такое-то время поменяться.

А до того, как научился менять обличия, какое-то время я развлекался тем, что вселялся в чужие тела. До тех пор, пока в меня самого не вселился один из самых естественных плодов человеческой цивилизации и роста самосознания — брезгливость. Впрочем, к тому времени я уже отлично разбирался в особенностях мышления детей, взрослых и стариков для того, чтобы правильно копировать основные показатели. Обычно мое вселение не несло никакой смысловой нагрузки помимо наблюдения, но когда окружающие начинали меня раздражать (а люди это умеют лучше любого другого живого существа), мне приходилось отключать носителя и включаться в решение проблемы самому и использовать для этого наши, лисьи методы по вправлению мозгов. Почему лисьи — потому что других я тогда не знал. Это приводило людей порой в столь сильное замешательство, что они теряли память — временно или навсегда. А иногда они теряли разум. Или не теряли, потому что с моей точки зрения нельзя потерять то, чего у тебя нет.

Вообще, конечно, я утрирую. На самом деле я вижу, что люди развиваются и деградируют. Пример развития — люди изобрели интернет и усовершенствовали жизнь. Никто не знает, кто там, по сторону монитора — человек или лис, это очень сильно облегчает ведение дел. Дел, которые могу вести я в мире людей: за плату причинять смертным неприятности от других смертных.

Вести дела мне помогают как мудрость и ум, несравнимые со смертными, так и очень удобная способность узнавать о том, что происходит за тысячу миль от меня. Стоит потянуть за нужную нить, и все встает перед внутренним взором как на ладони. И благодаря интернету впервые за тысячелетия я мог быть собой. Не носить шкуры. Дать отдых хвостам… Всем девяти.

Меня привлекает все изменчивое, а жизнь среди людей довела меня до того, что я стал ценителем человеческих произведений искусства. Музыка, картины, статуи, книги и остальное — все это напоминает иллюзии наподобие тех, что умею создавать я сам, неотличимые от реальности. Реальность иллюзорна и иллюзии действительны, как в ментальном плане, так и в материальном.

Кстати, есть то, что забавляет меня в картинах с лисами. Когда художник хочет изобразить девятихвостую лису, он рисует лису с реальными девятью хвостами. Мне даже неинтересно, что он курит во время процесса творчества и как он себе представляет существование такой лисы. Вероятно, где-то в иных мирах подобное возможно, но лично за себя могу сказать, что я — девятихвостый бессмертный лис и у меня всего один реальный хвост. Остальные восемь — ментальные. Я существую одновременно в двух мирах, и в том мире, который принято считать действительностью, хвост у меня один. Есть несколько способов скрыть его от взгляда любопытствующих, например, пустить в ход один из ментальных хвостов из духовного мира. Обычно я так и делаю.

Так, по мере надобности и по ходу пьес, я использую свои несравненные многочисленные способности. Но к сожалению, всему приходит конец, так пришел конец и моей спокойной жизни среди людей.

История того, как мои иллюзии рассеялись как дым, банальна и заурядна как смерть — однажды я встретил тех, на кого мои чары не действовали. Когда игра началась, я еще не знал, к чему приду в итоге. Я смотрел, как одна за другой срывались мои сделки, и сделал ответный ход. Если бы мой ход выгорел, я бы получил больше, чем имел прежде, но я поторопился отпраздновать победу. И предложил проигравшему встретиться.

Обычно я не встречаюсь с врагами, а если и встречаюсь, то они не запоминают моего лица и видят то, что я хочу. Но в этот раз все пошло не так.

Мы встретились в ресторане. Я заказал морепродукты, а он кофе. Он смотрел, как я ем, а потом сделал глубокий вдох и заметил:

— От вас пахнет одеколоном "Essenza di Zegna", мистер Мориарти. Эти свежие верхние ноты сицилийского лимона и бергамота не спутаешь ни с чем другим, а вот теперь, когда вы шевельнулись, я слышу запах кардамона и корсиканского мирта. Прекрасный выбор. Или это не выбор?

Его слова ввергли меня в некоторое беспокойство: одеколоном я не пользуюсь, а он довольно точно описал мой лисий запах. Я очаровательно улыбнулся и спросил:

— Ваша вторая специальность — парфюмер?

— Вы очаровательны, совсем как лиса, — произнес он медленно. — Вы бывали в солнечной Италии, скажем, лет сто назад? Помните меня? Мы встречались на Сицилии, я очень хорошо вас запомнил, Дахули.

Кусок осьминога встал мне поперек горла. Я запил его бокалом вина и подумал, что самое время создать иллюзию и смыться. Раскрытие ментального хвоста не отняло много времени, но зря я это сделал, потому что ничего не произошло. Он продолжал смотреть прямо на меня и улыбаться. Нужно было что-то ответить, и я сказал, что никогда не был на Сицилии.

— И лживы, как лиса, — засмеялся он.

Он не видел иллюзий и точно знал, кто я такой. Я почувствовал, как во мне поднимаются волны ненависти.

— Я вам никогда не лгал, мистер Холмс, — возразил я. — И я не передавал сведения о самолете террористам. Это была шутка.

— Возможно, — кивнул он. — Но вы слишком далеко зашли в привлечении моего внимания, так что шутки закончились. Я вынужден просить вас проводить меня до машины.

— И куда я должен с вами поехать?

— Туда, где нашему разговору никто не помешает.

Я мог бы попробовать создать огонь и атаковать его, но он бы парировал. Так что я был вынужден пойти вместе с ним. Местом, где нашему разговору никто не мешал, оказался скрытый бункер спецслужб.

— Ну, еще раз здравствуй, Цзинвэй Дахули, — сказал Майкрофт Холмс. — Мне ведь нет нужды представляться по-настоящему?

— Даос-заклинатель, охотник на лис.

— Совершенно верно. Прошу, больше не трать на меня бесценные способности наваждения, это бессмысленно. Все равно я ничего не увижу, а они, должно быть, прекрасны. Твои наваждения.

Я промолчал. Этот человек не был похож на заклинателя, но, несомненно, был им. Очевидно, развитие и деградация коснулись даже даосов.

— Давай поговорим о слове, которое может отпереть любые двери, — предложил Холмс. — Его же не существует, ведь так? Или оно существует?

— Ты хочешь, чтобы я подтвердил иллюзию словом?

— Знаешь, Дахули, я слышал, что если человек съест мясо девятихвостой лисы, он может не бояться ядов, — его голос был подобен шепоту дождя. — А печень лисы — если приготовить ее как следует — исцеляет лихорадку.

— Не похоже, что у тебя лихорадка, — ответил я, стараясь казаться спокойным. Прожить столько, узнать столько, чтобы быть съеденным? — Но если лихорадка у того, кто тебе дорог, я могу исцелить его так.

— Верный ход. Если ты готов к сотрудничеству, расскажи мне про Радужный поток.

— Я ничего о нем не знаю.

— Ты знаешь, — прошелестел он, как змея. — И о свойствах лисьей крови, думаю, знаешь тоже.

Нельзя, никогда нельзя, показывать людям, что ты боишься смерти. Охотник чует дичь, охотник чует запах смерти. Но если дичь не боится смерти, запах исчезает.

— Ты можешь убить меня и съесть, но это не приблизит тебя к пониманию сути. И ты ничего не узнаешь ни о слове, ни о Радужном потоке.

Он не стал больше расспрашивать меня и отпустил на свободу. Он думал, что я приведу его к слову. Но вместо этого я привел его брата к постижению дао.

И были иллюзорное ограбление и иллюзорный суд, на котором даос Шерлок в качестве главного свидетеля рассказал всем о том, кто я такой и что я умею делать. Но его правда была ничем против моей лжи, и после оправдательного приговора я навестил его на Бейкер-стрит.

Мы немного поговорили о музыке, а потом он спросил:

— Зачем ты это делаешь? Твои иллюзии день ото дня становятся все бредовее. Смотреть тошно.

— Но только ты знаешь, что это иллюзии, — ответил я. — Ты и твой дорогой брат-живодер. Кстати, передай ему, что он напрасно не соблюдает диету Аткинса.

— Я теряю связь с реальностью, Дахули. Слово, способное открыть любую дверь. Я скоро поверю, что оно у тебя есть.

— Этого я и добиваюсь. Чтобы ты потерял и поверил.

— Этого ты не добьешься. Я позволяю вещам происходить самим собой. И твои иллюзии рассеиваются, не достигнув меня.

— Тогда не замедляй падение, позволь ему произойти самому по себе. Что такое? Ты не до конца верен Пути?

— Я думаю, что медитация открывает глаза души. А у тебя есть душа, Дахули?

Я посмотрел на него самым мрачным из моих мрачных взглядов и ушел.

Выждав необходимое время, я обрушил на него поток, который должен был снести с моего пути и его самого, и его брата, ненавидимого мной. На них мои иллюзии не распространялись, но на их окружение — легко.

Но я не встретил никакой реакции. Все, что происходило в мире, не волновало погруженного в медитацию даоса Шерлока Холмса.

Пока он находился в процессе погружения в свой внутренний мир в то время, как внешний мир вокруг него, следуя моим инструкциям, сжимался в кольцо ненависти и презрения, я пришел на крышу, дабы заняться очищением своей души, которая у меня, разумеется, была. Где бы я еще хранил часть своей магии? Такое очищение необходимо делать время от времени на высоком месте и в одиночестве. Духовная субстанция лисы способна покидать тело и принимать форму огненного шара, окруженного светло-голубыми вспышками. Я выпускал наружу юанъ-ци и заглатывал снова, раз за разом.

И вот, совершенно неожиданно, я вдруг понял, что уже не один на крыше и что моя юанъ-ци уже не со мной.

Шерлок держал ее в руке и внимательно рассматривал.

— Это твоя душа? — спросил он.

Я не ответил. Он держал, мать его, мою духовную субстанцию в своей грязной руке даоса и говорил со мной так, словно вслушивался в четкий ритм мироздания.

— Ты ведь сделаешь что угодно, чтобы вернуть ее? — спросил он.

Нельзя, никогда нельзя показывать людям, что ты боишься. Но я боялся. Мне было страшно. Я вдруг понял суть метафоры "топтаться грязными сапогами по душе". Я делал такое с людьми, а теперь это делали со мной.

— Можешь оставить себе, — кажется, голос ровный. — Вдруг это тебе поможет встретиться с Дао.

Он улыбнулся и отпустил, и она вернулась ко мне. И я вдруг понял, что больше на него не злюсь. Я отпустил ненависть, и она ушла сама по себе.

— Я уже встретился с Дао, — сказал он. — А тебе осталось шагнуть в Радужный поток, хули-цзин. У тебя ведь есть слово, которое может открыть любую дверь.

— Таких слов не существует, — наконец признался я. — Ты действительно думал, что оно есть? Мне удалось разорвать твою связь с реальностью?

— Такое слово существует, — возразил он. — Это правильное понимание собственной природы. Я долго смотрел внутрь себя и увидел там тебя.

— Ты не мог увидеть там меня, ты, обычный, скучный, заурядный человек.

— Обычные люди видят твои иллюзии, Дахули. Кстати, как ты собираешься восстановить потерянную связь с небом? Кем ты станешь после смерти — светом или пылью?

И тут я понял, что он взял меня за хвост. Но снова не ощутил никакой ненависти. А он добил:

— Есть только один путь из ледяного мрака. Я понял это, наблюдая за тем, как твои иллюзии разрушали мою репутацию. Знаешь, это и правда слово, всего одно слово. Проблема в том, что у тебя нет никого, кому бы ты мог его сказать.

И он шагнул в радужный поток бытия.

Небо было синим. И я шагнул вслед за ним — в Небо.

"But oh,Sylvie,what makes the sky such a darling blue?"
Sylvie`s sweet lips shaped themselves to reply,but her voice sounded faint and very far away. The vision was fast slipping from me eager gaze: but it seemed to me,in that last bewildering moment,that not Sylvie but an angel was looking out through those trustful brown eyes, and that not Sylvie`s but an angel`s voice was whispering
"IT IS LOVE."
"О, Сильви, что делает небо таким синим?"
Нежные губы Сильвии сложились для ответа, но голос был слишком слаб и звучал будто издалека. На мгновение мне показалось, что ангел смотрит из этих доверчивых карих глаз и ангел прошептал:
"Это любовь".
Льюис Кэрролл, Сильви и Бруно

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Gen, Category: POV, Category: AU, Category: Crossover, Fanfiction

---

Фанфик: Дурная кровь

[Akitosan]

Название: Дурная кровь
Автор: Akitosan, =Лютик_Эмрис=
Бета: Джиалгри, Xenya-m
Размер: мини, 3363 слова
Пейринг/Персонажи: Джим/Майкрофт, Шерлок/Джанин, Магнуссен/ОЖП, ОМП
Категория: слэш, гет
Жанр: юмор, крэк, AU
Рейтинг: G
Задание: Фантастический расизм
Краткое содержание: AU! В королевстве Великоирландии не все так гладко, как кажется: наследный принц вступает в сомнительные отношения и его матери это категорически не нравится.
Примечание/Предупреждения: ООС. Крэк! Пьеса! В наличии сомнительные поэтические пассажи и неожиданные скачки в прозу.

+немного ликбеза

В разговоре с матерью Джим пытается подражать Заклинанию Амергина «Эрин я кличу зычно...», поэтическому тексту Ирландии Раннего Средневековья. Значение имени королевы: Эрин - одна из трех богинь из племени Дану, также гэльское название Ирландии. Написано на ФБ-2014.

Действующие лица:

Джим Мориарти — ирландский принц

Королева Эрин — мать его

Принцесса Джанин — сестра Джима

Майкрофт Холмс — английский принц в изгнании

Шерлок Холмс — его младший брат

Чарлз Огастес Магнуссен — мудак на службе Ее величества

Патрик О' Брайан — полисмен

Джек О' Нилл — его начальник


Характеры и костюмы:
(Замечания для господ актеров)

Джим Мориарти, молодой человек, лет тридцати. Брюнет, имеет чистейшее ирландское происхождение. Носит исключительно дорогую одежду. Обладает чрезвычайно живым умом. Терпеть не может свою мать (или, по крайней мере, так думает), постоянно вступает с ней в конфликт, отчего нередко впадает в немилость королевы.
Характер вздорный, не женат.

Королева Эрин, сухопарая рыжеволосая дама, неопределенного возраста. Вздорность ее характера давно стала притчей во языцех как во всей Великоирландии, так и в ее колониях. По сравнению с королевой, ее сын - агнец божий, достойный всяческих похвал. Предпочитает эффектные наряды в стиле Коко Шанель.

Майкрофт Холмс, высокий рыжеволосый джентльмен, лет тридцати пяти. Тайно возглавляет Английское Народное Сопротивление. Умен, изворотлив, хитер. Мог бы стать прекрасным оратором, если бы только захотел. Тоже любит дорогую одежду, но из-за положения изгнанника вынужден перебиваться распродажами. Питает особую любовь к элегантным костюмам в полоску.
Характер строгий, не женат.

Шерлок Холмс, высокий кудрявый брюнет, ровесник ирландского принца. Чрезвычайно умен и несдержан в речах, от чего и страдает. Никогда не расстается со своим модным пальто. В Английском Народном Сопротивлении не участвует, но регулярно пытается донести его догмы до соотечественников, за что бывает регулярно бит. Подрабатывает частным детективом, однако больших денег не имеет.
Характер скверный, не женат.

Принцесса Джанин, очаровательная молодая девушка. Увлекается ирландскими танцами, рок-музыкой и англичанами. Достойная сестра своего брата. Терпеть не может Backstreet Boys и Магнуссена.
Характер скрытный. Не замужем.

Чарлз Огастес Магнуссен, более известный в определенных кругах как "Писающий мальчик". Обладает интеллигентной внешностью и крайне отталкивающими повадками. Питает слабость к конфетам "Чупа-Чупс" и каминам. Ходят неподтвержденные слухи, что он на особом счету у королевы. Также любит элегантные костюмы, но это впечатления о нем не спасает.
Характер очень скверный, потому и не женат.

Патрик О' Брайан, обычный ирландский полицейский, имя которым «Легион» (да-да, именно так называется спецподразделение полиции). Толстоват, любит пиво, футбол и женщин. Именно в такой последовательности. Не имеет ничего примечательного, кроме неистового рвения исполнять свои обязанности.
Характер мягкий, женат.

Джек О' Нилл, командир спецподразделения «Легион». Спортивен и умеренно хитер. Любит деньги и все то, что можно на них купить. Так же, как и его подчиненный, никогда не появляется на людях в гражданском.
Характер скверный, но у его жены еще хуже.

Действие первое.

Тайная квартира Мориарти. Гостиная. Приглушенный свет, тихая музыка. В кресле сидит Майкрофт Холмс и читает газету. По коридору тихо крадутся два полисмена.

Патрик О' Брайан: (тихо)
Прекрасный вечер, шеф! И мне сдается,
Он просто создан для секретных миссий!
Как хорошо, что Майкрофт нас не видит!
Сейчас его ударю я дубиной!

Джек О' Нилл: (гневно шипит)
Заткнись немедля, пьяница несчастный!
Не то сейчас тебя я стукну палкой:
Бить Майкрофта дубиной нет приказа,
А только лишь тихонько умыкнуть.

Майкрофт невозмутимо переворачивает газетный лист.

Патрик О' Брайан:
Подкрасться бы еще чуть-чуть к нему мне!

Майкрофт: (себе под нос)
Да сколько можно там уже шептаться?
Дождаться похищения нет сил...
Видать, и в правду в «Легионе» все — дебилы.
А я не верил, когда доносили мне,
Что справиться с ирландцем может каждый...

Патрик О' Брайан вдруг подскакивает, выхватывая пистолет и направляя его на Майкрофта.

Патрик О' Брайан: (кричит)
Стоять на месте!

Майкрофт: (удивленно приподнимает брови)
Я вроде бы сижу.
Но встать могу, коль вам так это надо.
Я, правда, повредил намедни ногу,

(в сторону, шепотом)
Но дать вам в глаз она не помешает.

Джек О' Нилл: (яростным шепотом из коридора)
Ты что удумал, долбаный кретин, а?!

Патрик О' Брайан: (потрясая пистолетом)
Сопротивляться, Майкрофт, бесполезно!
Мы знаем все о вас и вашем… друге!..

Джек О' Нилл: (про себя)
Какой, однако, Патрик толерантный...

Майкрофт: (ласково глядя на Патрика)
Я, право, не хочу вас огорчать,
Но вы напрасно в этот дом вломились.
Вы в курсе, кстати, кто его хозяин?

Патрик О' Брайан: (грозно)
Да мне без разницы!

В комнату входит Мориарти. На нем банный халат, он на ходу вытирает мокрые волосы полотенцем. Он останавливается, обводя присутствующих взглядом.

Джим: (радостно восклицая)
Какие люди!

Патрик О' Брайан оглядывается на голос, видит Джима и едва не роняет пистолет на пол.

Патрик О' Брайан: (дрожащим голосом)
В-ваше В-высочество... Но что вы здесь забыли?

Джим: (горестно вздыхая)
Я принимал здесь ванну, идиот.
Еще я с пользой проводил здесь время...
Вот, Майкрофт может это подтвердить!

Майкрофт: (серьезно кивая)
Принц Джеймс здесь поимел немало пользы —
На тумбочке, столе и на диване,
Потом еще на кухне и в джакузи...

Джек О' Нилл: (выскакивая из коридора, с пистолетом)
Короче, арестованы вы все!

Свет на сцене медленно гаснет и из темноты доносятся голоса.

Голос Патрика:
А что ж наследный принц? Его того, в тюрьму?

Голос Джека:
Оставим его здесь. Так будет лучше всем.
Не то придет в себя и разозлится.
Пусть лучше злится где-нибудь... Вот здесь.

Действие второе.

Чисто выметенный двор перед большим домом, обтянутый по периметру веселенькой колючей проволокой с зеленым плющом. Над входом мерцает неоновая вывеска с надписью «Черный кот». У самого входа табличка «Англичанам и собакам вход воспрещен или разрешен, но только при наличии национального килта Ирландии». Около входа стоит вышибала.
Появляется Шерлок Холмс. Некоторое время он изучает надписи. К тротуару подъезжает автомобиль, и из него выходит Джим Мориарти. Он приближается к двери и с интересом разглядывает Шерлока Холмса.

Джим: (себе под нос)
Да это же английский младший принц!
Сегодня мне везет как висельнику. Все же
Он может мне помочь.

Шерлок видит Джима и обращается к нему на языке жестов.

Шерлок (показывает знаками): «А котам вход разрешен?»

Джим (показывает знаками): «Глухонемой? Да, но ты не похож на кота».

Шерлок:
Мяу. Ты — чистокровный ирландский принц?

Джим:
А ты чистокровный английский бомж?
Бывают кони чистокровные,
Бывают англичане.
А ты, похоже, в Лондоне живешь.
Общага Бейкер-стрит, я угадал?

Шерлок: (хмурясь)
Какие поразительные знания о низшей нации. Профессор, изучающий жизнь англичан в полевых условиях, я угадал?

Джим: (со вздохом)
Твой дурацкий акцент. Только в Лондоне так смешно перевирают нормальную ирландскую речь. Жаль, что миграцию из Лондона в Дублин быстро пресекли. Вас бы таких было много.

(его лицо приобретает одухотворенный вид)

Да и вообще — стихами говори,
Я так не понимаю ни черта.
Акцент и проза — это уже слишком.

Шерлок: (наклоняется к уху Джима)
Признаться, я — хреновенький поэт.
Поэтому, мон шер, не обессудьте:
Слагаю, как могу…

(распрямляется и говорит громче)

В столице веселее,
Чем в резервациях.
У вас тут пабов море и закрытых клубов
Для … ирландцев.
А в Лондоне один лишь Диоген,
И тот закрыт давно.
Я в Лондоне работаю,
И здесь я по работе.

Джим: (кивая)

Я знаю, ты там местный детектив.
Диплома, правда, нет.

Шерлок: (важно)

С дипломом.

Джим: (смеется)

С дипломом? Об образовании?
И не ирландец? Не смеши меня!
Хотя самостоятельно ты мог учиться,
Запреты все поправ…

(задумчиво смотрит на Шерлока)

А не прислать ли мне к тебе
Наряд полиции?

Шерлок: (вздыхая)

Ты прав.
Учился тайно я.
Чему я, кстати, рад.
У вас ни школ приличных нет,
Ни колледжей культуры.
А я хотел пойти в одну магистратуру…

Джим: (снова кивая)

Но без диплома был отослан прочь.

Шерлок:

Все верно. Как там матушка твоя?
Все новые законы пишет?
Измыслила чего на этот раз?

Джим: (ухмыляясь)

Она считает, что давно пора
Асексуалов как-то ограничить
В правах.

(Шерлок смеется, но тут же осекается: англичанам полагается быть сдержанными)

Шерлок:

Необходимо мне пройти сюда без килта.
Ты можешь мне помочь?
Я Майкрофта ищу четвертый день и ночь.

Джим:

И я его ищу. Но нет его нигде.
Его похитили. Тебя б я нанял в розыск,
Но знаю я, что только англичан
Ты консультируешь…

Шерлок: (снова забывая о стихах)

Тайная полиция, я полагаю?

Джим:

Спрошу-ка я у матери… Вот черт,
Придется к ней мне во дворец смотаться.
А ты найди того, кто сдал меня и брата твоего.

Шерлок: (приподнимая удивленно брови)

И как, по-твоему, я это должен сделать?
Меня же не пропустят в этот паб!

Джим: (снисходительно)

Ты зря не носишь килт, мой милый мальчик.
Да, англичанам вход сюда закрыт.
А ты как будто бы с луны свалился:
Не знаешь правил — сам и виноват.

Шерлок:

Дай мне ирландский паспорт, я пройду.

Джим: (протягивает ему паспорт)

Ну ладно, все равно он мне не нужен.

Они расходятся. Шерлок идет в паб, а Джим возвращается обратно к машине.


Действие третье

Шерлок заходит в зал и едва не врезается в Магнуссена. Тот явно навеселе, но настоящего веселья это ему мало добавило. Шерлок пользуется моментом, хватает Магнуссена за рукав и тащит в какой-то темный угол.

Магнуссен: (возмущенно)

Да вы, мой друг, с ума сошли совсем!

Шерлок: (утвердительно, вполголоса)

Вы — Магнуссен, тайный советник королевы.

Магнуссен: (корчит презрительную рожу)

Фи, так вы еще и англичанин!
Тогда понятно мне отсутствие манер.
Вы вынуждаете меня ответить прозой.

(поправляет на носу очки и продолжает)

Англичане — нация травоядных асексуалов. Не знаю, как королева Великоирландии еще вас терпит. Живи вы у нас в Дании, я бы вас выселил на отдельный остров.

Шерлок:

Ну а датчане все — гетеротрофы. Обмен любезностями мы, впрочем, завершили.

(берет Магнуссена за грудки)

Это ты сдал Мориарти его матери, великоирландской королеве?

Магнуссен: (противно ухмыляясь)

Мориарти спит с английским сопротивлением. Плохой, плохой мальчик.

(качает головой)


Шерлок:

Пока он водил английское сопротивление за нос, его мать не возражала.

Магнуссен: (ловко выворачиваясь из рук Холмса)

Разумеется. И ты был должен это понимать…

(в сторону)

Тьфу ты! Долбанные стихи!

Шерлок:

Да, они мне тоже надоели.
Но что поделаешь, раз угодили в пьесу,
В которой говорят стихами.

Магнуссен бормочет себе под нос ругательства и собирается уходить, но Шерлок его останавливает.

Шерлок: (критически осматривая Магнуссена)

Скажите, Магнуссен, а как давно вы
Интрижку крутите с ирландской королевой?

Магнуссен: (испуганно)

Вздор, клевета!

Шерлок: (ухмыляясь)

Я все уразумел. Пойду
И где-нибудь предамся бренным думам

Уходит.
Магнуссен снова ругается себе под нос и возвращается к бару.


Действие четвертое

Джим входит в покои к матери. Она сидит на пуфе около зеркала в домашнем розовом халате с опушкой и расчесывает волосы. В дальнем углу комнаты уныло жмутся музыканты: один арфист и пара девушек с флейтами.

Джим: (галантно кланяясь)

Приветствую тебя, о Мать Народов.

Королева Эрин: (оборачиваясь к нему)

Мой Бог! Сынок, полна я изумленья:
Ужель не должен находиться ты в Килкенни?

Джим: (садится в кресло)

Я в Дублине уже не первый месяц.
Но не было причины повидаться.
Теперь причина есть — и я пришел.

Королева Эрин: (повышая голос)

Вот, значит, как — теперь причина есть.
Ослушался меня ты, опозорил
Страну свою и свой народ —
Теперь причина есть!

Джим:

Тем, что я в Дублине, а не в Килкенни?
Позор народу, в самом деле!

Королева Эрин:

Ты знаешь, о каком позоре речь,
Иначе не посмел бы ты явиться.
Послушаю твои я оправдания,
Быть может, сердце матери смягчится.
Но сердце королевы будет твердым.
Под звуки арфы я желаю слышать их.
Я слушаю — какие оправдания
Сумеешь ты себе вообразить?

(Королева велит музыкантам начинать. Комнату наполняет тихая мелодичная музыка)

Джим: (в сторону)

Под звуки арфы головы долой.

(матери)

Мам, у меня нет оправданий.

Королева Эрин: (еще более грозно)

Тогда, быть может, объяснения найдешь?

Джим: (вздыхает)

И объяснений тоже нет, увы.

Королева Эрин:

Ну что ж…

(знаком велит музыкантам уйти, и те поспешно удаляются)

Ругать тебя я буду прозой, сын.
Ты у меня один, и ты разбил мне сердце.
Я сочинила бы поэму, но сам знаешь,
Как огорчили маму черные известья.

Джим: (поднимается и декламирует)

Эрин ругается прозой,
Проза мрачнее тучи.
Тучи темнее ночи,
Ночи на взгорье грустны…

Королева Эрин:

О да, грустны твои ночи на взгорье порой печальной.
И потому тайно приехал ты в Дублин, слово свое нарушив.
Здесь ты нашел мужчину, что скрасил дни ночами.

Джим: (продолжает декламировать)

Грустно играть словами,
Слово не значит: «счастье».
Счастье в луны сиянии,
Сияние любви — правда.

Королева Эрин: (перебивает)

Если бы правдой было
Этой … любви сияние,
Сын бы мне мой не лгал бы.

Джим:

Сын твой тебе не лгал бы,
Если бы ты желала
Правду услышать от сына.

Кстати, когда тебе лгал я?
Что-то не припоминаю…

Королева Эрин: (от возмущения переходит на прозу)

Ты обещал сохранить ценный генофонд!

Джим:

И сохраняю. Я же ни с кем его не собираюсь делить.

Королева Эрин: (вскакивая с пуфа)

Ты… Как ты мог? Трахаться? С англичанином? Хорошо, тебя интересует все скучное и заурядное. Но ты спал с главой английского сопротивления, ты понимаешь, как это выглядит со стороны?

Джим: (удивленно)

Почему у тебя не было возражений, когда я делал это ментально?

Королева Эрин: (качая головой)

Ну, сын мой. Это же совсем другое дело! А тут под угрозой чистота ирландской крови.

Джим: (потихоньку свирипея)

Я что, договор подписывал кровью о том, что буду спать только с ирландцами?

Королева Эрин: (величественно)

Да, подписывал. И как у сына королевы Великоирландии, у тебя есть обязательства. Презренный англичанин! Он даже не католик!

Джим: (складывая руки на груди)

Я подписывал договор о том, что женюсь только на ирландке, и слово мое крепко.

Королева Эрин:

Помолчи лучше.

Джим:

Слушай, мать, я не собираюсь рожать от презренного протестанта, мы же геи.

Королева Эрин:

Еще хлеще! Ты обещал мне завести семью и родить детей для будущего Ирландии! А вместо этого ты гей!

Джим:

Да знаешь я как-то проснулся утром, налил себе крепкого чаю и, тоскливо глядя на Ирландское море, понял, что я гей. И поехал тайно в Дублин, чтобы проверить, насколько я гей… А если бы я сказал тебе, ты бы тут же издала указ, запрещающий геям выходить из шкафа, знаю я тебя.

Королева Эрин:

Я рада твоему каминг-ауту, сын мой. Геев я пока что в правах не ущемляю. Если они не наследник Ирландского трона, разумеется. Но ты подписывал договор, как и все мужчины Ирландии. Ты должен мне внуков. Вернее, не так — ты должен сохранить генофонд для страны. Гей ты или нет, женись и предоставь. Пока ты прохлаждаешься с мистером Холмсом — или будет правильно называть его мистер Икс? — брат этого человека, Шерлок Холмс, улучшает генофонд Англии. Даже у этого асексуала есть женщина!

Джим:

Ну и пусть улучшает. Чем больше среди англичан будет асексуалов, тем лучше Ирландии. Кстати, с кем Шерлок прохлаждается, случаем, не с моей сестрой Джанин? Почему ее ты не обвинила в связи с англичанином?

Королева Эрин:

Да тебе просто женщины не дают. Тебе, с твоей внешностью, они бы дали, если бы ты не был геем. Но женщины видят, что ты гей, и обходят тебя стороной! Почему ты гей?

Джим:

Я уже рассказал. Я проснулся как-то утром…

Королева Эрин:

Уйди с глаз моих.

Джим:

А что будет с мистером Икс?

Королева Эрин:

Он будет казнен как еретик.

Джим:

Мать, у нас же цивилизованное общество, как можно казнить человека за вероисповедание?

Королева Эрин:

Хорошо, он будет казнен как англичанин и глава английского сопротивления. Раньше я терпела, но хватит с меня.

Джим:

Без английского сопротивления Великоирландия станет скучной страной.
К тому же буду я несчастлив.
Ты правда этого хочешь?

Королева Эрин:

Найдешь себе кого-нибудь другого.
И лучше бы ирландца ты нашел,
Иначе англичанам будет худо.
Способна я издать еще указы,
Воображеньем Бог не обделил.

Джим:

Найду, конечно, но мне будет скучно.
А мне наследовать ирландский трон,
Скучающий король — в стране разруха.
Подумай, может, сбавишь обороты?

Королева Эрин:

Ты королеву ставишь перед фактом?

Джим:

Я перед фактом ставлю свою мать.

Джим разворачивается и выходит восвояси. Королева раздраженно падает на пуфик и злобно смотрит на свое, столь же малодружелюбное, отражение.


Действие пятое

Тесная одиночная камера. На жесткой койке сидит Майкрофт Холмс и сосредоточенно смотрит в одну точку. На нем все тот же потрепанный костюм.
Раздается скрип засова, и внешняя дверь в камеру отворяется. Майкрофт видит сквозь внутреннюю решетку Ее величество Эрин собственной персоной.

Майкрофт: (про себя)

Мой Бог, коли б я верил в чудо,
Сие явленье б смог я объяснить
Божественным вмешательством твоим…
Как жаль, что в чудо с детства я не верю.

Королева останавливается на почтительном расстоянии от решетки, горделиво приосанивается.

Королева Эрин: (величественно)

Презренный червь! Презренный смерд английский!
Встань, удостоен ты великой чести
Беседовать с ирландской королевой!

Майкрофт: (себе под нос)

Подумаешь!

(передразнивает)

«Великой чести», как же!
И здесь отель «Пять звезд», а не тюрьма…

Королева Эрин:

Тебя казнят сегодня на рассвете.
Быть может, есть последнее желанье?
Я презираю вас, британцев, но укладу
Противиться нельзя.

Майкрофт: (гордо)

Я понимаю,
Что не могу просить у вас свободы.
Мне не дадите повидаться с принцем,
И Англии наступит полный швах.
Но если в вас осталась капля чести,
То принесите мой любимый зонтик.
Я с ним хочу пред смертью попрощаться…

Королева Эрин: (величественно взмахивая рукой)

Да будет так! Сегодня я добра.

(в сторону)
Я Джиму передам, что выбрал зонтик ты,
А не прощанье с ним.

Королева уходит, а в камеру к Майкрофту приносят его зонт. Он дожидается, пока тюремщик уйдет, проворно откручивает ручку и вынимает из нее скрученные в трубочку листы бумаги.

Майкрофт: (вполголоса, рассматривая находку)

А все же, брат мой — славный детектив.
Такую раскопать занятную интригу!
Теперь меня так просто не казнить…

Свет на сцене постепенно затухает. Где-то вдалеке слышны звуки скрипки.

Действие шестое и последнее.

Ранее утро. Площадь около собора Святого Патрика. В ее центре возведен помост, на котором возвышается электрический стул. Вся площадь заполнена людьми. Около помоста, на ступеньках собора, стоит трон королевы и несколько стульев для ее приближенных.
На одном из стульев сидит грустный Джим Мориарти.
Вдруг площадь оглашается громкими возгласами — это заводят на помост приговоренного к смерти Майкрофта. Он величественно садится на электрический стул, словно на трон.

Королева Эрин: (громко)

Любі друзі!

(про себя)

Ой, нет. Не то…

(снова громко)

Ирландцы!
Сегодня мы собрались здесь на казнь!
И Майкрофт Холмс — глава британской банды —
Сегодня отбывает к праотцам…

Джим: (вскакивая со стула)

Быть может, перестанешь ты смеяться
Над осужденным к смерти? Будь он трижды
Или четырежды презренный англичанин,
Смерть — это не забава, так и знай.

Майкрофт смотрит на Джима, всем своим видом говоря: «Ну спасибо!»

Королева Эрин: (примирительно)

Ну, ладно-ладно… Сегодня я неистово добра.
Пусть Майкрофт скажет нам чего-то на прощанье,
А после — завтрак и футбольный матч.

Майкрофт встает со своего стула, опираясь на зонт, который почему-то все еще при нем.

Майкрофт: (громко)

И в этот солнечный прекрасный день,
Коль мне покинуть этот мир придется,
Хочу сказать я, как английский принц,
Что Англия — жива! И не умрет вовек!

Площадь наполняется шумом и свистом. Мимо уха Майкрофта пролетает помидор. Джим вскидывает голову и пристально смотрит на своего возлюбленного.

Майкрофт: (продолжает)

И так же, как и Англия, мой свет,

(поворачивается к Джиму и смотрит ему в глаза)

Всегда жива моя к тебе любовь.
И не сломить ее, не сжечь, не удавить,
Пока жив хоть один из нас…

Джим: (шепотом)

О, нет!

Вдруг через толпу к ступеням собора проталкивается Шерлок Холмс. Он тащит за собой принцессу Джанин, которая предостерегает попытку охранников задержать его у трона королевы.

Джанин:

Остановите казнь немедля, мама!

Королева Эрин:

А это что еще за шутки? Ты, Джанин,
Должна быть на уроке кельтских танцев…

Шерлок:

Простите, но сперва должны взглянуть вы
На эти снимки. Мне кажется, что вам они важны.

Шерлок протягивает снимки королеве. Та бросает на них короткий взгляд и багровеет от ярости. На снимках изображена она вместе с Магнуссеном в весьма интимной обстановке. Затем рвет снимки на мелкие клочки.

Королева Эрин:

Да как же вы посмели?

Шерлок: (с улыбкой)

Посмел. А что?
Вас что-то удивляет? В войне, мон шер,
Все средства хороши.
И если вы считаете, что я
Не сделал триста копий этих фото,
Которые тот час же разошлю
По всем газетам, пусть хоть волос брата
Падет с его умнейшей головы…

Королева Эрин: (слабым голосом)

Что вы хотите?

Шерлок:

Хочу свободу Майкрофту. конечно.
И жизнь. Еще позвольте сыну
Спать с тем, с кем он захочет сам:
Хоть с Майкрофтом, хоть с розовым слоном!

Джим Мориарти смотрит на Шерлока, и в его взгляде читается: «Ну спасибо!»

Королева яростно кусает губы, что-то решая, затем говорит.

Королева Эрин:

Да будет так, но эти триста копий
Хочу я видеть ровно через час.
И не дай Бог, хоть что-то просочится
В газеты — вам не сдобровать.

(поворачивается к народу. трагически)

Какая пламенная речь, любезный Майкрофт!
Не знала я о ваших чувствах к сыну…
Быть может правда стоит нам соединить
Ваши сердца и положить конец
Извечной изнурительной вражде…

Толпа радостно кричит. Охрана снимает с Майкрофта наручники. Джим вскакивает с места, бежит к нему и заключает его в объятия. Королева косится на стоящего неподалеку Магнуссена и размышляет, каким ядом его будет лучше отравить.

Эпилог

Шерлок и Джанин стоят на опустевшей площади.

Шерлок:
Джанин, ты можешь повлиять на мать?
Она на личные свободы посягнула
Законом об асексуалах.

Джанин:
Я не могу, Джим может. Попроси его.
А что за новый мамочкин закон?

(берет из рук Шерлока листок и внимательно читает)

Ха, всем асексуалам велено жениться!
И геям тоже. Мама бесподобна!
Она дает два года на женитьбу,
Потом — тюрьма и каторга. Прелестно!

(отрываясь от чтения, смотрит Шерлоку в глаза)

Ты женишься на мне?

Шерлок:
Конечно. Через года два.
Но я понять чего-то не могу:
Ирландская принцесса крови ты,
Я — англичанин и живу в общаге.
Так почему к тебе претензий нет?

Джанин:
Я не наследница, меня прощают.
И мама больше любит Джима... Впрочем,
На этот счет претензий вовсе нет.

Они берутся за руки и уходят в закат. То есть рассвет.
А, пофиг!

ЗАНАВЕС

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Slash, Category: Humor, Category: OOC, Category: AU, Pairing: Jim/Mycroft, Category: Het, Fanfiction

---

Фанфик: Play with Fire

[Akitosan]

Название: Play with Fire
Автор: Akitosan, =Лютик_Эмрис=
Бета: .Вещь не в себе, Xenya-m
Размер: 1365 слов
Пейринг/Персонажи: Майкрофт Холмс/Джим Мориарти
Категория: джен
Жанр: юмор, драма, майндфак, флафф, романс, ведро котят
Рейтинг: G
Краткое содержание: Джим пришел невовремя.
Примечание/Предупреждения: Осторожно, взрывоопасно. Кинк на динамит и узкоспециализированную инфу. Мы знаем, что взрывы в космосе происходят бесшумно узкоспециализированная информация — не показатель интеллекта. Перевод названия - "Игра с огнем". Написано на ФБ-2014

But don't play with me, 'cause you're playing with fire
The Rolling Stones "Play with Fire"

Джим вошел в кабинет Майкрофта, сел в кресло и положил ноги на стол.

— Добрый вечер, дражайший Степан Богданович*… ох, простите, я хотел сказать "мистер Холмс"! — Джим прикурил от фитиля динамитной шашки, которую принес с собой. Такой раритет достать было нелегко, но Джим постарался.

Майкрофт спокойно посмотрел Джиму в глаза и проговорил:

— От коктейля Молотова прикуривать гораздо эффектнее, Джеймс.

И, достав упомянутый коктейль Молотова, прикурил от него.

— Эффект от Коктейля Молотова легко предсказать — можно остаться не только без сигареты, но и без руки, или даже без жизни, — возразил Джим. — Осторожнее, мистер Холмс, не нужно баловаться бутылками с зажигательными смесями, я могу вас потерять.

— Пожалуйста, уберите ноги со стола, — вежливо попросил Майкрофт, аккуратно срезая ножницами тлеющий конец фитиля от своей бутылки, — если вас не затруднит.

Джим затушил фитиль о край стола и сел прямо.

— Вот так? — спросил он.

— Да, благодарю.

— Только я сразу хочу вас предупредить...

Джим сделал долгую паузу, во время которой выкурил две сигареты, всматриваясь во что-то за спиной Майкрофта, Майкрофт его не торопил.

— ...что мои дедуктивные способности падают, если я сижу прямо.

— А возрастают, стало быть, если вы кладете ноги на стол?

— Именно так.

— Хорошо, я это учту. Если мне понадобятся ваши дедуктивные способности.

— Было бы здорово, если бы вы это в амбарную книгу записали.

— Могу и в Книгу Судеб это записать, — губы Майкрофта искривила ехидная ухмылка. — Вам что больше нравится? Кстати, зачем вам динамитная шашка? Решили заняться коллекционированием антиквариата?

Джеймс возвел очи горе, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к словам Холмса-старшего. Затем затушил очередной окурок в пепельнице, которую Майкрофт любезно ему пододвинул, и поинтересовался:

— А когда принесут мои любимые морковные пирожные?

— Джеймс, доставьте мне удовольствие, достаньте ваш мобильный.

— Это ответ на мой вопрос?

— Да.

Джим достал свой мобильный и вопросительно посмотрел на Майкрофта.

— Пирожные спрятаны в моем мобильном? До чего только не додумаются в МИ-6! Будем выковыривать вилкой или взрывать динамитом?

— А теперь наберите смс, я продиктую. "Договариваться о встрече с Майкрофтом Холмсом следует заранее". Конец.

Джим ничего не стал набирать, он положил мобильный на край стола рядом с пепельницей и промолвил печальным голосом:

— Неужели было так сложно сказать "сегодня не принесут"?

— Неужели так сложно рассказать про динамит?

— Что вы хотите услышать?

— Все, что вы сможете мне поведать, не включая дедукцию, — натянуто улыбнулся Майкрофт. — Вы же специалист. Удивите меня.

— Вас стандартный 62-процентный нитроглицерин интересует?

— У которого скорость детонации 6000 м/с? Нет, стандартное меня не интересует. Меня интересует уникальное.

— Сильные одноосновные кислоты?

— Вы сейчас о соли азотной кислоты?

— Знаете, мистер Холмс, не стоит использовать в качестве наполнителя для динамита смесь нитрата аммония и древесного угля.

— Я знаю. Из-за нестабильности свойств и высокой чувствительности...

— Да. А еще динамит нужно правильно закладывать… Ну или кидать. Особенно если это антиквариат.

— Не могу сказать, что вы сильно меня удивили, — Майкрофт сложил руки на груди. — Но несколько развлекли, за это вам маленький плюс.

Джим приподнял вверх тонко очерченную бровь. Жест был эффектный, и Мориарти об этом знал. Жаль только, что на Майкрофта плохо действовали даже самые эффектные жесты.

— Пресвятой Джон Леннон! — воскликнул Джим. — Неужели вы подарите мне целый "маленький плюс"! Как бы мне не умереть от восторга... У вас имеются лекарства от душевных ран?

— Имеются, — серьезно кивнул Холмс-старший. — Одиночный бокс, пенитенциарное учреждение** и пара ребят с дубинками. Вы что больше предпочитаете?

— Фи, мистер Холмс! — скривился Джим. — Как не интеллигентно! А я-то считал вас эстетом.

— В качестве пластыря для вашей тяжелой душевной раны от маленького плюса я могу и поэстетствовать... Только ради вас и только сегодня мы с вами можем сыграть в какую-нибудь красивую игру, а потом вы уйдете. Ну или вас проводят. В одиночный бокс: я уверен, вы бы выбрали его.

Джим изобразил задумчивость:

— Крестики-нолики?

— Недостаточно эстетично.

— Шахматы?

— Не то.

— Крикет?

Майкрофт промолчал.

— Сянци?

— Вы теряете время, которое мы могли бы потратить на игру, Джеймс.

— Что плохого в сянци? О, да вы не знаете, что это такое? Как же так, вы чего-то не знаете? Или... о неужели — вы не умеете играть в сянци? Но я уверен, вы бы научились минут за восемь.

— Мы сыграем в бридж, — сказал Майкрофт.

— Мистер Холмс, мистер Холмс... Когда вы лишаете права выбора других людей, это помогает вам упорядочить мир вокруг?

— А что, если и так? — отвечать вопросом на вопрос было очень невежливо, и Майкрофт об этом прекрасно знал. Но он считал, что может позволить себе некоторые вольности. С 17:20 до 17:23 каждую вторую среду. А сейчас было как раз 17:21.

— Если так, то это очень ску-учно! — протянул Джим. — Давайте лучше сыграем в "Правду или выкуп". Эта игра может закончиться достаточно неожиданно, если приложить все старания.

— Бридж тоже может закончиться неожиданно, — возразил Майкрофт. — Например, если я неожиданно выиграю у вас все ваше состояние. И перечислю его в бюджет Англии.

— Я не знал, что британская корона в столь плачевном положении, что хотела бы присвоить себе мое скромное, нажитое непосильным трудом состояние, — печально произнес Джим. — К тому же, мое состояние нельзя выиграть, потому что я не стану ставить его на кон. Но до него можно дойти!

С этими словами Мориарти извлек из кармана брюк маленькую фляжку, открутил крышечку и отпил из нее.

Тонкий нюх Холмса-старшего уловил запах ирландского виски. Собственно, Майкрофт прекрасно разбирался в сортах виски и мог определить его марку не только на вкус, но и на запах.

Майкрофт машинально облизнулся, и этот жест не ускользнул от хитрых глаз Мориарти.

— Будете? — спросил он, уже протягивая флягу.

— Благодарю, — ответил Холмс, принимая ее и делая глоток.

Карие глаза Мориарти смотрели так пристально, что Майкрофту стоило большого труда проглотить напиток и не поперхнуться. Несмотря на обширную практику в употреблении крепких напитков и выдерживании пристальных взглядов.

— У вас отличный вкус, — сказал Майкрофт, протягивая флягу обратно.

— О, даже не сомневайтесь! — кивнул Джеймс и медленно провел кончиком языка по верхней губе. — Все, кто пробовал, остались в восторге!

Холмс с трудом оторвал взгляд от этого весьма завораживающего зрелища. И едва удержался от замечания, что немного не это имел в виду.

Он принял невозмутимый вид и сказал:

— Вы не голодны? Может быть, вам пора где-нибудь отужинать? В более восторженной компании, где вы сможете блистать.

— Дедукция-дедукция, — пробормотал Джим. — Я понял ваш намек, но думал, что вы из тех, кто держит слово.

— В другой раз, Джеймс. Сегодня я не в форме.

— Я вижу. К тому же вы ждете свободных господ, чей блеск померкнет на моем фоне, и потому да, я должен идти.

Майкрофт удивленно поднял бровь.

— И это без закидывания ног на стол? Мне сложно представить масштабы ваших дедуктивных способностей в полную силу.

— Не огорчайтесь, мистер Холмс. Чтобы такое представить, нужно обладать воображением. Которое у вас стоит на вечной паузе.

— Вы это вычислили по тому, что я принял ваше любезное предложение угоститься из фляжки?

— Нет, просто вы слишком явно демонстрируете намерение избавиться от моего общества, несмотря на то что оно вам приятно. И приятнее, чем ожидаемое.

— Ваше общество, дорогой Джеймс, мне безусловно было бы приятно, когда бы вы договорились на удобное для меня время. А на данный момент я просто старался быть вежливым.

— Что же, — произнес Мориарти и встал, — в следующий раз я запишусь к вам на прием за неделю, доктор.

— Будьте так любезны, и всего вам наилучшего. — Майкрофт взял со стола какую-то бумагу и сделал вид, будто занят ее изучением.
Мориарти направился к двери, но, прежде чем закрыть ее за собой, обернулся и очень серьезно сказал:

— Англичане всегда так четко планируют расписание своих встреч… А в уборную вы тоже ходите по расписанию?

Дверь захлопнулась, избавив Майкрофта от необходимости отвечать.

Он отложил бумаги и потер лоб. Почему-то в воздухе отчетливо слышался запах дыма.

Майкрофт посмотрел в окно, но за окном был безоблачный летний вечер. Затем он обвел взглядом кабинет и замер, заметив в кресле, с которого недавно встал криминальный консультант, заботливо пристроенную динамитную шашку. Фитиль которой как раз догорал.

Майкрофт отреагировал молниеносно: он с грохотом опрокинул дорогой дубовый стол столешницей к себе и упал на пол.

Фитиль с шипением догорел и погас. Взрыва не последовало.

Холмс-старший грязно выругался и встал. Динамитная шашка при внимательном рассмотрении сначала показалась качественной подделкой из магазина приколов. Но при более внимательном рассмотрении…

— А еще динамит нужно правильно закладывать, — прозвучал у него в голове голос Джима.

— Ты действительно знаешь про динамит лучше меня, — ответил ему Майкрофт. — Если сумел заложить столь правильно, что фитиль догорел и погас. Как ты это сделал?

Часы ответили ему "тик-так" и показали без десяти шесть. Как раз оставалось немного времени до встречи с бароном N. И можно было куда-нибудь сходить. В уборную, например. Или в душ. По расписанию.

___
* Отсылка к роману М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита".
** Уголовно-исполнительное учреждение.

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Gen, Category: Humor, Pairing: Jim/Mycroft, Category: Fluff, Fanfiction

---

Фанфик:Снятся ли драконам электроовцы?

[Akitosan]

Название: Снятся ли драконам электроовцы?
Автор: Akitosan
Бета: кофейный олень
Размер: драббл, 546 слов
Пейринг/Персонажи: Смауг, Джим Мориарти
Категория: джен
Жанр: драма, юмор, кроссовер
Рейтинг: G
Краткое содержание: Смаугу снятся сны.
Примечание/Предупреждения: написано на летнюю ФБ для fandom Cumberbatch 2014

Я живу в кошмаре, от которого время от времени я пробуждаюсь в снах.
Урсула Ле Гуин

Смауг спал и видел сон.

Во сне он был одним из тех жалких людишек, которых в реальности глотал целиком, когда разрушал города. Смауг выглядел как человек, но оставался собой во всем. Он ел людей, копил сокровища и разгадывал загадки. В этом ему помогало драконье обоняние и драконий ум. Во сне он мог обходиться совсем без сна, но просто так жить без сна было скучно.

Разгадывая загадки в мире людей, он сталкивался с тем, что спасал людей от каких-то затруднений, иногда — от смерти. Ему было все равно. Смауг брался за раскрытие преступлений оттого, что эти загадки интереснее других.

А потом появился Джим. Или, быть может, он был всегда. Но Смауг узнал о нем только тогда, когда Джим захотел этого сам. Джим поставлял загадки высочайшего класса, такие, над которыми приходилось думать. Об эти загадки ломалась самонадеянность Смауга, но это не огорчало его, а забавляло. Все равно Джим не загадывал неразрешимые загадки.

Иногда Джим исчезал, и Смаугу становилось скучно. После загадок Джима другие загадки не занимали его даже на миг.

Как-то раз Джим самолично заявился к нему в пещеру, без разрешения лег прямо на любимые сокровища и задал странный вопрос:

— Ты дракон, которому снится, что он Шерлок Холмс, или ты Шерлок Холмс, которому снится, что он дракон?

— Я дракон, которому снится, что он дракон. Меня зовут Смауг, — Смауг был зол из-за сокровищ, но Джим поставлял загадки, его нельзя было так просто сжечь. Иначе пришлось бы сменить сон, а Смаугу нравился этот сон, самый продолжительный по времени и, с тех пор как он заснул, самый сюжетный и интригующий.

— Очень приятно, Смауг. Почему ты выглядишь как Шерлок Холмс? И кстати, что случилось с Шерлоком Холмсом? Ты его убил и съел?

Смауг не понимал, о чем говорит Джим, и оставил вопрос без ответа.

— Это ты взорвал дом, в котором жил раньше, прежде чем это решил сделать я?

— Да, я предугадал твой ход. К тому же, в пещере удобнее хранить сокровища.

Джим встал и окинул взглядом сокровищницу Смауга. Она была в три раза больше реальной сокровищницы, во сне Смауг не отказывал себе ни в чем, а воображение у него было в наличии.

— Для того, чтобы переселиться в пещеру, необязательно было сжигать старый дом, — сказал Джим. — Бессмысленная трата тротила.

— Я использовал динамит, — ответил Смауг. — Так что у тебя за новая загадка? Похищение детей? Похищение картины? Убийство на расстоянии? Сокровища сокровищами, но загадки привлекают меня больше.

Джим посмотрел на него с тоской.

— О, как же скучно быть частью сна столь великого и мудрого дракона… Смауг, милый мой, в следующий раз, когда предугадаешь мой ход, подумай, в каком сне ты был прежде и кем. Хочешь ли ты продолжить наши игры или, быть может, ты устал и хочешь в другой сон? Хочешь стать электродраконом, питаться электроовцами и разгадывать электрозагадки?

— Откуда ты знаешь про мои сны? Ты волшебник?

— Ничего подобного, просто ты ведешь себя так, словно у тебя встроенный модулятор настроения и сейчас включена функция «удовольствие от признания превосходства драконьего здравомыслия в любых жизненных ситуациях».

— В таком случае у тебя включена функция «вселенская тоска с уклоном в депрессию». Хорошо, я тебя понял, я не буду предугадывать. Жду новых загадок, не разочаруй меня.

— О, я тебя не разочарую. По крайней мере, пока не прилетит дрозд.

Джим ушел, а Смауг получил неразрешимую загадку. Которую можно было решить только покинув сон, чего он, конечно же, до поры до времени делать не собирался.

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Gen, Category: Humor, Category: AU, Category: Crossover, Fanfiction

---

Фанфик: Saol bia

[Akitosan]

Название: Saol bia
Автор: Akitosan
Бета: Xenya-m
Версия: сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: драббл, 741 слово
Пейринг/Персонажи: Майкрофт Холмс/Джим Мориарти
Категория: джен
Жанр: крэк, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: У Майкрофта перерыв на обед.
Примечание/Предупреждения: Морковное AU (одно из расхожих названий данного пейринга - "морква", из него и родилась идея для этого фика). Название должно переводиться с ирландского как "Еда жизни" - по аналогии с ирландским наименованием виски "uisce beatha" - "вода жизни". Написано на летнюю ФБ для fandom Sherlock Holmes 2014

Джим взял себе морковный суп и оглянулся на Майкрофта. Майкрофт выбирал между тремя видами пудингов, приготовленных из разных сортов моркови трех цветов: белого, красного и фиолетового. "Почти что Union Jack, — подумал Джим. — Жаль только — синей моркови не существует".

— Ты чего копаешься, Майкрофт? Перерыв у кабинета министров скоро закончится, а мы так и не пообедали.

— Традиции, Джеймс, — ответил Майкрофт. — Традиции выбора морковного пудинга известны еще со времен…

— Кашалотов.

— Какая связь у кашалотов с традиционным блюдом английской кухни?

— Про них написал Герман Мелвилл.

Джим вернулся к столику, но начал есть только после того, как к нему присоединились Майкрофт и пудинг из белой моркови с кленовым сиропом.

— Это… несколько нетрадиционный выбор, — фыркнул Джим. — Кленовый сироп — тебе предстоит обсуждение суеты вокруг Канады. Белая морковь — суета связана с посягательством на чьи-нибудь свободы. Ты бы еще мед взял в качестве добавки, без него картина не полная.

— Ты переводишь беседу в русло политики, тогда как в кулинарии вкус белой моркови особенно хорошо раскрывается в сочетании с кленовым сиропом, — с достоинством ответил Майкрофт. — Вот и все. Почему суп? Я думал, ты будешь рагу.

— Рагу на второе. А это не просто суп, это суп Гиппократа, лекарство против всех болезней. Морковь, сельдерей, петрушка, лук-порей. Ты после обеда сразу туда или сначала курить?

— Как говорил Гиппократ, "противоположное излечивается противоположным", так что сначала курить. — Майкрофт достал сигарету и положил на столик, чтобы не забыть покурить после обеда и до возвращения в кабинет министров.

— А еще он писал, что "болезни происходят частью от образа жизни, частью от воздуха, который мы вводим в себя и которым живем", — монотонно процитировал Джим. — Задумайся, в каком воздухе ты живешь. И нет, я не об экологии.

— Воздух Англии – воздух свободы, — Майкрофт улыбнулся так, словно сам верил в то, что сказал.

Бесшумный официант поставил на столик бутылку для Джима, салат для Майкрофта и два бокала.

Морковное вино переливалось оранжевым, и настроение у Джима было оранжевым.

— Морковное вино? — удивился Майкрофт. — Но я не могу сейчас вино. И потом — что мы будем пить вечером?

— Черный морковный сок, — ответил Джим. — Если тебе так будет угодно, то сок первой свежести из белой моркови. Но я бы предпочел черный. У мякоти черной моркови белый цвет и запах, очень напоминающий аромат ванили.

Джим пригубил свой бокал, налил вино во второй бокал и пододвинул в сторону Майкрофта.

— Ничего так вино, чем-то напоминает сухое шерри типа Fino… После того как разопьем, можно поцеловаться. Заодно удостоверишься, что оно не отравлено.

Майкрофт отодвинул бокал назад.

— О Джеймс, я не хочу с тобой целоваться. И черный морковный сок тоже не хочу. Вечером я буду морковный чай с молоком.

— Чай из ботвы? — засмеялся Джим. — Будешь им запивать традиционное ирландское рагу?

— Традиционный английский морковный пирог. Я знаю, что ты не умеешь его готовить, так что принесу с собой, не беспокойся.

Настроение Джима стало из оранжевого оранжевым в крапинку. Он подозвал официанта и сделал еще заказ.

— К слову о поцелуях, — традиционно накладывая себе на тарелку свежепорезанную морковку, промолвил Майкрофт, — я подумал, что целоваться нужно на досуге. Но поскольку у меня нет досуга, то мне некогда. Тебе придется меня извинить.

— Мне придется обеспечить тебе досуг, - мрачно глядя на свою тарелку с морковно-творожным парфе, пробурчал Джим. Затем он налил себе элитного морковного виски Redbreast и выпил залпом. Налил еще и выпил снова.

Майкрофт смотрел на все это с недоумением.

— Ты пьешь морковное виски без закуски?

— Традиции, Майкрофт. Шотландский народ веками пьет виски без закуски. Английский народ веками ест овсянку или пудинг.

— Ты не относишься ни к одному из названных тобой народов.

— Я не увидел в меню традиционную закуску к виски. Обслуживание здесь не на высоте.

Морковная овсянка показалась Джиму слишком молочной, вероятно, из-за миндального молока. Он заменил ее морковной манкой, но с виски манка не шла совсем.

— Дичь, сэр? — спросил у Джима официант.

— Форель в морковном соусе, — ответил Джим.

— Морковный мусс, будьте добры, - попросил Майкрофт.

— Уже десерт?

— Перерыв заканчивается, — заметил Майкрофт. — Это тебе некуда торопиться, преступный мир только просыпается в это время суток. А у меня еще дантист.

— Я могу взорвать кабинет министров, — спокойно сказал Джим, отделяя форель от морковного соуса. — Убить твоего дантиста. Хочешь? Или ты просто пойдешь со мной сегодня вечером пить морковное вино в пабе?

— Мусс отличный, — ответил Майкрофт. — Не торопись ты так. Я все успею. После дантиста идем в паб, за твой счет. Заедешь за мной?

— Пришлю машину.

Оставалось еще немного времени до окончания перерыва, и Майкрофт вспомнил о сигарете.

— Могу я закурить при тебе? — на всякий случай спросил он.

— Можешь. При мне тебе можно почти все.

Джим поднес зажигалку к сигарете Майкрофта, чтобы ему не пришлось за ней тянуться.

Перерыв закончился.

@темы: Rating: G, Serial: Sherlock, Category: Gen, Category: Humor, Category: AU, Pairing: Jim/Mycroft, Fanfiction

---

На правах рекламы

[Jim Moriarty]

Код

<a href="http://www.diary.ru/u-mail/?new&username=WTF+Moriarty+2015"><img src="http://5.firepic.org/5/images/2014-08/09/fshzl8twdru3.png"></a>

Команда Джима Мориарти набирает фикрайтеров, переводчиков, бет, артеров, виддеров, крафтеров, программистов и прочих мастеров на все руки. Резюме желающих восславить другие ипостаси преступного гения тоже принимаются к рассмотрению.
Записываться в умыле.

*

Если Вы идете на битву впервые, будьте, пожалуйста, готовы к тому, что Вас могут попросить показать примеры своих работ.

запись создана: 10.08.2014 в 01:03

@темы: Конкурсы, Jim Moriarty, Мориарти бы понравилось!

---

Фанфик: Мир аквариумных рыбок

[=Лютик_Эмрис=]

Название: Мир аквариумных рыбок
Автор:  =Лютик_Эмрис= автор идеи:  Клевер
Бета:  Alves,  Xenya-m,  Клевер
Версия: сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: миди 10879 слов
Пейринг: Джим Мориарти/Шерлок Холмс. Так же присутствуют Майкрофт Холмс, Себастьян Моран, Джон Уотсон и прочие товарищи.
Категория: слэш
Жанр: крэк, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: AU, где интеллект всех персонажей понижен с сохранением разницы между героями. Шерлок, Джим, Майкрофт — обычные люди, остальные персонажи — идиоты.
Примечание: работа написана для ФБ-2014
Званый ужин был в самом разгаре. Добрая половина закусок уже нашла свое временное пристанище в желудках гостей, а вишневый пунш вносил в их ряды заметное и развеселое оживление. Недаром Шерлок вылил в него две бутылки припрятанного у мамы в кабинете шотландского виски.

Мальчик откровенно скучал. Он ненавидел праздники подобного рода. На свете нет ничего более унылого, чем день рождения Майкрофта.

Майкрофт не выносил своих сверстников, а тем более маленьких детей, поэтому на дне рождения присутствовали только взрослые: мамины коллеги, парочка папиных друзей и кое-кто из соседей. В данный момент Майкрофт беседовал с мистером Эйзенбергом, профессором филологии Оксфордского университета. Профессор был изрядно навеселе, то и дело икал и один раз едва не опрокинул на себя бокал с пуншем.

Шерлок ждал, когда принесут торт. Он еще вчера подмешал в крем слабительное.

Но вопреки его ожиданиям, интереснее стало до того, как подали торт.

В перерыве между песнями, когда «Битлз» допели песню о вчерашнем дне (тоже неимоверно унылую) и Шерлок направился к проигрывателю, чтобы сменить пластинку, дверь родительской спальни распахнулась. Оттуда с хохотом вывалились мистер Уилл Блэк, сосед Холмсов и, по совместительству, преподаватель химии в школе Шерлока, а также миссис Вэнди Миллер, папина давняя подруга. У Вэнди на груди была недвусмысленно расстегнута блузка, а на шее Уилла болтался ее бюстгальтер. Зрелище было бы еще занимательнее, если бы природа наградила миссис Миллер тем, что обычно в этот бюстгальтер вкладывают.

— Вы там что, трахались?! — со всей свойственной ему детской непосредственностью вопросил Шерлок.

Гости, пораженные его репликой, во все глаза уставились на мальчика. Уличенная в блудодействе парочка растерянно переглянулась. Миссис Миллер сделала вялую попытку запахнуть блузку.

— Прошу вас, не обращайте на нашего Шерлока внимания! — подал голос именинник. В свои свежеотмеченные четырнадцать он слыл вундеркиндом. — Все в порядке!

— Но у него дамский лифчик на шее! — воскликнул Шерлок, возмущенный тем, что его списывают со счетов. — А у нее — расстегнутая блузка и засос на шее! Три!

Гости посмотрели на парочку и начали понимать, что Шерлок прав.

— Шерлок любит поболтать, — извиняющимся тоном сказал Майкрофт. — Не стоит обращать на него внимания. Он у нас дурачок!

— Но ведь они трахались... — глаза Шерлока наполнились слезами, и он с ненавистью посмотрел на брата.

— А вот и торт! — радостно провозгласила мама, выходя из кухни. В руках у нее был торт с четырнадцатью свечками.

Гости зааплодировали и поспешили к столу. Незадачливые любовники тут же были всеми позабыты.

***

Жизнь Джима тоже была неимоверно унылой. И сейчас он в очередной раз постигал это уныние на репетиции школьного драмкружка.

Он играл куст шиповника в спектакле «Спящая красавица». Целых полчаса Джим был вынужден стоять столбом на одном месте, и только в самом конце ему следовало выкрикнуть: «Ура, свадьба!» Почему эта реплика принадлежала кусту шиповника, оставалось загадкой не только для Джима, но и для автора сценария — миссис Дженкинс, учительницы младших классов.

Господь Бог благосклонно наделил миссис Дженкинс грудью четвертого размера, но для драматургического таланта его благосклонности уже не хватило.

Все сказочные спектакли миссис Дженкинс обычно заканчивались свадьбой. Теоретически, многие сказки тоже так заканчиваются, но в начале и середине у них тоже есть что-то интересное! Например, волшебство, любовь, убийства...

В сказочных историях миссис Дженкинс события развивались по-своему: Спящая Красавица не колола руку веретеном — для детей это было слишком кроваво. Она просто засыпала, потом просыпалась, встречала в своей постели принца, и они играли свадьбу, где все гости наедались на халяву.

Гензель и Гретель шли гулять в лес и, обнаружив в нем пряничный домик, радостно принимались его есть. Но в этом домике жила не злая ведьма, а добрая старушка-процентщица, которая любезно разрешила детям купить дом под ипотеку и впоследствии съесть. В конце дети играли свадьбу. Потому что с такой ипотекой до совершеннолетия они рисковали не дожить.

Волк не покушался на Красную Шапочку и ее бабушку. Они втроем сначала просто пекли пирожки, а потом устраивали свадьбу бабушки и Волка. С пирожками.

Джима невыносимо угнетали эти сказки. Он подозревал, что на самом деле все было не так!

Таким образом, в очередной раз отыграв куст шиповника, Джим пришел домой совсем грустным. Его мама — миссис Роуз Брук — была этим очень огорчена. И отправила сына в библиотеку — взять пару детских энциклопедий, чтобы поднять ему настроение.

Когда Джим пришел в библиотеку и принялся рассматривать имеющиеся энциклопедии, ему попался на глаза пожилой мужчина, похожий на профессора. Мужчина сидел за столиком в читальном зале и изучал какую-то книгу с красочными иллюстрациями.

— Что вы такое читаете? — спросил Джим, подойдя.

— «Настоящие сказки братьев Гримм», — ответил тот. — Хочешь почитать со мной?

Так Джим познакомился с профессором Мориарти. Тот преподавал математику на кафедре клинической патанатомии. И с первого же дня знакомства Джим понял, что эта встреча была неслучайной.

— Насколько хорошо ты знаешь математику? — спросил однажды Джима профессор, когда они снова встретились в библиотеке.

— Я лучший в классе по математике! — с гордостью ответил ему Джим. — Я даже умею умножать и делить числа в уме! Наша учительница говорит, что я гений!

— Трехзначные? — удивился профессор.

— Нет, пока только двух... — огорченно ответил ему Джим. — Но это уже программа высшей школы!

— Да, туго нынче в школах, — вздохнул профессор.

— А в университете лучше? — с надеждой спросил Джим и поспешно добавил: — Однажды я попросил маму купить мне книжку про астероиды, а она принесла мне справочник по математике. Потому что книжки про астероиды не было, а продавщица в магазине сказала, что это нечто подобное. Из этого справочника я только и понял, что про умножение двузначных чисел.

— В университетах сейчас не лучше, — вздохнул профессор. — Я ведь почему в ученые пошел? Думал, что там я буду окружен умными, образованными людьми. А оказалось, что все ученые просто запоминают формулы, абсолютно их не понимая. Они такие же дебилы, только с хорошей памятью!

Удрученный этими воспоминаниями, профессор Мориарти достал из кармана мороженое, которое он благополучно забыл там час назад, и выбросил его в урну.

— А ведь в юности я мечтал убивать людей. Думал, стану главой преступной сети, но все-таки выбрал науку. Не повторяй моих ошибок. Ты не знаешь, как это горько — увидеть, что жизнь прошла, а ты так никого и не убил.

— И что же, — удрученно спросил Джим, наблюдая, как из кармана профессора капают на пол остатки мороженого, — значит, мне бесполезно становиться ученым?

— Ну почему же? — возразил профессор. — Ты, мой мальчик, можешь стать ученым хотя бы затем, чтобы доказать всем, что британские ученые тоже чего-то стоят!

Таким образом Джим стал заниматься с профессором математикой. А еще он записался на курсы по информатике. Потому что там было еще больше непонятных формул, чем в алгебре и геометрии вместе взятых.

Но, как это всегда бывает, счастье Джима длилось недолго. Через пару лет профессор Мориарти скончался. Его угораздило уснуть на операционном столе в препараторской практикантов, и славная карьера Джима в науке прервалась, так и не начавшись.

С тех пор Джим возненавидел врачей. И полностью посвятил себя информатике.

Прошло еще три года. Джим перешел в высшую школу. К сожалению, здесь обстановка с интеллектуальным уровнем окружающих была еще более плачевная.

И вот однажды на перемене Джим сидел за своей партой. Он решал задачу по алгебре: это всегда его успокаивало. К нему подошел одноклассник Карл Пауэрс и сказал:

— Эй, Брук! Я смотрю, ты совсем тупой!

Джим оторвал глаза от тетрадки и устало воззрился на него. Карл выглядел как типичный представитель отряда приматов, только у Карла был плейер «Панасоник», а у приматов — нет. Уровень же его интеллекта был не больше, чем у парамеции хвостатой, то есть инфузории-туфельки.

— Ты совсем тупой, говорю! — повторил Карл, надувая пузырь из жвачки. — Это же математика! Складывать надо цифры, а не буквы! Если складывать буквы, то получается диктант! А у тебя все вперемешку!

Джим перевел взгляд на тетрадь, в которой ровными рядами громоздились тригонометрические формулы.

— Плюнь на свою науку, пошли лучше в бассейне искупаемся! — с этими словами, Карл резко выдернул тетрадь у Джима из-под носа и, гогоча, бросился вон из класса.

Это была любимая тетрадь Джима.

А через три четверти часа Карл Пауэрс был обнаружен в бассейне мертвым.

***

Шерлок сидел в школьной столовой и читал газету. Это было сопряжено с некоторыми сложностями, потому что это была стенгазета, и чтобы спокойно почитать ее за столом, потребовалось сперва оторвать ее от стенда. На первой полосе помещалась огромная фотография мертвого Карла Пауэрса, мальчика из параллельного класса, который умудрился утонуть в школьном бассейне, где всем раздают надувные круги.

Фотография сопровождалась жалобной статьей, в которой автор посмертно расхваливал «бедного добрейшего мальчика Карла» и всячески сокрушался по поводу происшествия.

Шерлок, у которого «добрейший мальчик» месяц назад отжал плейер «Панасоник», сомневался в правдивости этой статьи. Но кое-что все-таки привлекло его внимание — это фото на полароид, которое было прикреплено к статье. На фото в бассейне рядом с трупом Карла плавал сдувшийся спасательный круг. В то время как Шерлок знал точно, что когда тело Карла было найдено, круга не было. И это его насторожило.

Недолго думая, Шерлок оторвал фотографию от газеты и отправился в кабинет директора, чтобы предъявить ему возможное доказательство насильственной смерти Карла. Заодно Шерлок хотел уточнить, нельзя ли ему забрать свой плейер, коль скоро Карлу он все равно уже без надобности.

В кабинете директора очень кстати находилась полиция. Они как раз допрашивали какого-то темноглазого мальчика. Судя по тому, что Шерлок услышал из-за двери, этот мальчик последним разговаривал с потерпевшим.

Но Шерлок терпеть не мог ждать. Поэтому он распахнул дверь кабинета и с размаху бахнул на стол фотографию.

— Карл Пауэрс не утонул! — провозгласил он, невероятно гордый собой.

— Неужели? — заинтересованно спросил у него констебль.

— Вот и я говорю, что он не утонул, — сказал темноглазый мальчик. — Он перепил воды!

— А может быть, он застрелился? — обрадовался полицейский.

— Нет, — покачал кудрявой головой Шерлок. — Его убили! Видите здесь на фото сдувшийся спасательный круг?

— Никто не виноват, что этот идиот полез плавать в бассейне со сдувшимся кругом, — подал голос директор. — Мистер Холмс, вы не могли бы покинуть помещение и не мешать следствию?

— Кто-то подсунул ему дырявый круг! — настаивал Шерлок. — Я уверен.

Темноглазый мальчик как-то странно на него посмотрел.

— В нашей школе не может быть дырявых спасательных кругов — это противоречит технике безопасности! — поспешно заверил полицию директор. — У меня есть сертификаты качества на все партии спасательных кругов!

После чего он встал, взял Шерлока под локоть и аккуратно вывел из кабинета.

— Что вы себе позволяете, Шерлок Холмс?! — прошипел директор, когда они оказались в коридоре. — Ваш брат Майкрофт никогда бы не позволил себе такого хамства! Кстати, почему вы сорвали стенгазету со стенда?

Шерлок только сопел и ненавидел Майкрофта еще больше. Теперь ему точно не видать своего плейера.

***

Шли годы. Чтобы хоть как-то скрасить свое существование, Шерлок переехал в Лондон. Но, прожив там несколько дней, он внезапно понял, что Лондон отличается от его родного городка лишь тем, что в нем на квадратный метр приходится гораздо больше дебилов. Он, быть может, и вернулся бы обратно, но это означало бы, что Майкрофт оказался прав и Шерлок не смог самостоятельно устроиться в жизни.

И вот однажды Шерлок прогуливался вдоль берега Темзы и нечаянно наткнулся на полицейский патруль. Трое полицейских задумчиво рассматривали труп мужчины, лежащий на песке.

Шерлок очень заинтересовался происходящим, подошел к ним и заглянул через плечо одному из полисменов.

— Это точно самоубийство! — увлеченно говорил один полицейский. Он выделялся среди остальных длинным носом и полным отсутствием логики. — Он спрыгнул с моста!

— Но ближайший мост в пяти милях отсюда! — возразил ему другой полисмен, жуя пончик. Весь его костюм спереди был присыпан сахарной пудрой, и Шерлок понял, что это детектив.

— Его принесло течением и выбросило волнами на берег! — настаивал носатый.

— Но его одежда сухая, и на ней нет следов пребывания в воде! — робко возразил третий полицейский, и Шерлок с удивлением заметил, что это женщина, к тому же мулатка.

— Значит, он сюда приполз! — заключил носатый.

— Простите, что я вас прерываю, — подал голос Шерлок. — Но этого человека убили.

Все трое наконец заметили странного молодого человека в длинном пальто и синем шарфе. К слову сказать, был июнь, и его пальто бросалось в глаза.

— Что вы здесь делаете? — воззрился на него носатый.

— А почему на вас пальто среди лета? — поинтересовалась мулатка.

— Почему вы так решили? — спросил детектив, вытирая пальцы о плащ.

— У него из спины топор торчит, — скромно ответил Шерлок.

И тут все трое полицейских увидели, что это действительно так.

— Кхм, — сказал детектив. — А вы наблюдательный человек!

— Я — консультирующий детектив! — провозгласил Шерлок. Эту профессию он только что выдумал сам.

— А может, тогда вы расскажете нам и о том, кто его убил? — ехидно поинтересовался носатый.

— Легче легкого! — засмеялся Шерлок. — Его убил убийца!

И все поняли, что он прав.

***

Джим тоже переехал в Лондон в поисках счастья. Когда он стал совершеннолетним, оказалось, что профессор Мориарти оставил ему в наследство целое состояние. На эти деньги Джим окончил университет по специальности программирования и кибернетики, а еще он смог купить себе небольшой дом на окраине города.

Джим устроился на работу в отдел IT при одном госпитале, но все так же мечтал стать когда-нибудь великим ученым.

Как-то раз Джим зашел в казино.

Его всегда интересовало, почему окружающие идиоты так любят посещать игорные дома и оставлять там все свои накопления. В казино было людно, и это несколько действовало на нервы. Заведение не отличалось изысканностью и не могло похвастаться наличием элитных клиентов. Поэтому Джим, облаченный в костюм от Вествуд, не так давно приобретенный на распродаже, бросался в глаза. Девушки в вечерних, но довольно безвкусных нарядах строили ему глазки из-за бокалов с коктейлями, а мужчины поглядывали насторожено.

Джим взял в баре стакан виски со льдом и направился к столам. Минут десять понаблюдал за рулеткой и уже через четыре понял, что стол оборудован магнитным устройством. Побродил вдоль игровых автоматов и подметил, что те в принципе не способны выкидывать три одинаковых числа. Наконец, Джим остановился у одного из столов, за которым играли в покер.

Его пытливый взор привлек один занимательный субъект. То был худощавый ирландец с аристократическим профилем и внимательным прищуром синих глаз. Играя в карты, он так откровенно жульничал, доставая нужные карты из кармана прямо на глазах у публики, что это привело Джима в восторг.

Судя по фишкам, рыжий шулер выиграл уже приличную сумму, но все равно продолжал повышать ставки. Джим остановился возле его стола, наблюдая за ходом игры. И вот, когда игра стала наиболее напряженной, а ирландец вытащил из кармана очередную карту, собираясь выкинуть на стол флэш-рояль, его рука дрогнула, и червовый король упал на пол. Прямо к ногам Джима.

Джим отреагировал молниеносно: он сделал шаг вперед и накрыл карту подошвой ботинка, предупреждая разоблачение незадачливого шулера. Тот бросил на Джима благодарный взгляд и, пару секунд спустя, достал из кармана нового короля.

Джим подарил ему ослепительную улыбку и отступил назад, осторожно увлекая за собой карту.

Через несколько минут, когда игра была закончена, а Джим как раз намеревался отправиться к бару за новой порцией виски, к нему подошел спасенный шулер и, улыбаясь застенчиво, словно школьница, предложил угостить его выпивкой.

— Я бы посоветовал вам прятать карты в рукаве, — доверительно сказал ему Джим, пристально рассматривая, как красиво преломляется свет в стакане с виски.

— О боже, а ведь это замечательная идея! — воскликнул рыжий, стукнув кулаком по барной стойке, отчего все стоящие на ней стаканы слегка подпрыгнули. — И как я сам не догадался? Да вы просто гений!

Джим окинул его оценивающим взглядом. Да, кажется, он несколько поторопился с выводами об умственных способностях данного субъекта. Но ведь так хотелось встретить кого-то равного себе!

— Но сперва я советую вам обзавестись рукавами, — на всякий случай добавил он, рассматривая зеленую жилетку ирландца, которую тот надел прямо на голое тело, в лучших традициях моды Дикого Запада.

— Вы точно гений, — повторил тот, восторженно заглядывая Джиму в глаза. — Я бы сам не догадался. Кстати, меня зовут Себастьян, а вас?

— Джеймс Мориарти, — представился Джим. Он давно решил, что фамилия профессора идет ему гораздо больше, чем собственная. А тут подвернулся такой удачный случай ей воспользоваться!

— Здорово! — снова искренне восхитился Себастьян, и Джим подумал, что он не так уж и плох. Да, не гений, но ведь и не беспросветный идиот!

Неожиданно их милую беседу прервали.

На стул слева от Джима плюхнулся кругленький лысоватый мужчина, который сначала нетрезвым голосом затребовал выпивки, а потом вдруг разразился громкими рыданиями. Джим удивленно уставился на него, как обычно смотрят на мелкую собачонку, которая воспроизводит слишком много шума для скромного объема своих легких.

— Эй, друг, ты чего? — спросил Себастьян и мягко толкнул толстячка в плечо, протянув руку через спину Джима.

— Я проиграл все свои деньги! — всхлипнул тот, отмахнувшись и едва не столкнув со стойки стакан Джима. — Понимаете, ВСЕ!

— Понимаем, — серьезно кивнул Себастьян, а Джим поспешил допить остатки виски. — Я проигрывал все свои деньги по меньшей мере раз пятнадцать. И ничего! Потом они всегда возвращались!

— Плохо же они возвращались, если вам даже на рубашку не хватило! — с горечью в голосе бросил толстячок.

— Вообще-то, это такой стиль, — обиделся Себастьян.

— Займите у кого-нибудь денег, — предложил Джим, чтобы побыстрее вернуться к разговору с ирландцем тет-а-тет.

— Если бы я мог у кого-нибудь занять! — всхлипнул незадачливый игрок. — Хотя вот у моего дяди целая куча денег, но он знает о моем пристрастии к азартным играм и потому не даст мне и пенни! Остается только ждать, когда он умрет, а я получу наследство.

— А вы его убейте, — злорадно пошутил Джим и развернулся к Себастьяну, чтобы предложить тому продолжить знакомство где-нибудь в более спокойном месте.

— Я для этого слишком тупой! — горестно покачал головой толстячок. — Я его убью, а меня посадят, потому что я понятия не имею, как скрыть улики!

На этих словах он собрался было уходить, но Джим вдруг придержал его за рукав. Впервые Джим видел человека, который верно оценивает свой интеллект. Уже за это ему полагался бонус.

— Постойте, — доверительно шепнул он. — Кажется, я знаю, как вам помочь...

***

Несколько дней спустя Джим сидел на веранде своего домика и увлеченно намазывал клубничным джемом поджаренный тост, когда стукнула калитка, явив его взору Себастьяна Морана. Тот выглядел настоящим франтом в своем новом костюме с рукавами, который Джим любезно помог ему выбрать позавчера, в рамках благотворительной программы «Помощь отставшим от моды бывшим полковникам». Подмышкой Себастьян держал свернутую газету и, едва переступив порог веранды, принялся размахивать ею так яростно, будто отгонял рой разъяренных ос.

— Это потрясающе, Джим! — восклицал он, едва не пританцовывая от восторга.

— Чай в чайнике, чашка справа от тебя, угощайся, — невозмутимо ответил тот, откусывая от тоста кусочек.

— Но это действительно потрясающе! — повторил Себастьян немного обижено. — Ты только посмотри!

Он положил газету на стол перед Джимом. На первой полосе пестрела надпись «Таинственная смерть лорда Блэквуда!»

— И что здесь потрясающего? — поинтересовался Джим, предусмотрительно слизывая с краешка тоста потекший джем.

— Ну как же! Это же дядюшка того чудака из казино, которому ты подсказал способ убийства!

Джим торопливо запихнул в рот остатки тоста и, схватив газету, вчитался в статью.

Она гласила о том, что безвременно ушедший из жизни лорд Блэквуд скончался вчера ночью в своей постели при загадочных обстоятельствах. Усопший ранее всегда отличался отменным здоровьем, вел активный образ жизни и накануне смерти не жаловался на недомогание. На вскрытии у него тоже не нашли каких-либо болезней, поэтому причина смерти так и остается загадкой.

— Надо же, — усмехнулся Джим, откладывая газету. — Не думал, что этот простофиля примет всерьез мои слова про отравленную ароматическую свечу.

— Не такой уж он и простофиля, — заметил Себастьян, намазывая толстым слоем масла тост внушительных размеров, — раз не только прислушался к твоим словам, но и смог воплотить их в жизнь!

— Ты прав, — задумчиво кивнул Джим, рассеянно наблюдая, как следом за маслом на тост отправляются несколько кусков сыра и джем. И добавил, поднимаясь из-за стола: — Не заляпай джемом новый костюм — убью.

В этот момент у него зазвонил телефон. Номер не определился.

— Слушаю, — сказал Джим, поднося трубку к уху.

— Это потрясающе! — возопил кто-то из нее так, что Джим поспешно отдернул руку с телефоном в сторону. — Это потрясающе, мистер Мориарти! У меня все получилось!

— Мои поздравления, — холодно ответил Джим. — Было бы прекрасно, если бы вы удосужились пояснить, о чем идет речь.

— Я пришлю вам чек! — продолжала восторгаться трубка. — Как только вступлю в наследство, сразу пришлю вам чек!

— А, это вы, мистер Блэквуд, — догадался Джим. — Я рад, что сумел помочь. За чеком пришлю к вам Себастьяна на следующей неделе.

И не дожидаясь, пока поток восторгов иссякнет, сбросил вызов.

— Кажется, ты нашел неплохой способ подзаработать! — задорно подмигнул ему Себастьян, жуя свой жуткий бутерброд. — Чур я в доле!

— Обойдешься, — фыркнул Джим, снова присаживаясь к столу. Но его улыбка говорила об обратном.

***

Жизнь Шерлока стала понемногу налаживаться. Он подружился с полицейскими, знакомство с которыми состоялось на берегу. Особенно с инспектором Лестрейдом — он был самым смышленым. Инспектор предложил ему внештатную должность консультирующего детектива и даже пообещал платить за каждое раскрытое дело деньги. Шерлок и деньги обычно избегали друг друга с некоторой долей презрения, но самостоятельная жизнь требовала определенных расходов, и новоиспеченный консультирующий детектив был рад внезапно открывшимся перспективам.

Еще одним полезным знакомством в его жизни стала девушка по имени Молли Хупер, патологоанатом. Они встретились в морге госпиталя Бартс, куда Шерлок пожаловал, чтобы опробовать на ком-нибудь свой новый стек. Молли оказалась настолько милой, что не только позволила ему это, выделив какой-то бесхозный труп, но и разрешила поработать в своей лаборатории.

Шерлоку очень понравилось в морге. Он всегда находился там среди людей, но они молчали. Холмс считал это самым полезным свойством трупов.

Молли даже позволяла ему пару раз переночевать в морге, любезно отключая один из холодильников и жертвуя свою подушку.

С той поры все свое свободное время Шерлок предпочитал проводить в морге. Молли не возражала, только иногда прятала его в холодильник, когда ожидалась какая-нибудь очередная санитарная комиссия.

Собственно, Шерлок мог бы и жить здесь, если бы не одно «но». С некоторых пор он начал замечать, что Молли явно к нему неравнодушна. Особенно когда она, то краснея, то бледнея, спросила, можно ли ей сегодня переночевать в холодильнике вместе с ним.

При всем к ней уважении, Шерлок лучше бы переночевал в холодильнике с трупом. Поэтому он решил, что пора искать квартиру.

Жизнь любезно решила повернуться к Шерлоку светлой стороной — квартиру он нашел с легкостью. Она оказалась вполне в его стиле: просторная, постоянно погруженная в полумрак и достаточно пыльная, чтобы Шерлок чувствовал себя там как дома. Оставалось только найти не слишком обременительного соседа, чтобы разделить квартплату на двоих.

И надеяться, что эта светлая сторона жизни не оказалась задницей.

Когда судьба решила преподнести Шерлоку очередной сюрприз, он, как обычно, сидел в морге и исследовал популяцию грибов Candida в позаимствованном накануне гамбургере Лестрейда.

Дверь морга неожиданно распахнулась и исторгла Стэмфорда, одного из многочисленных сотрудников Бартса. Следом за ним ковылял молодой человек с тростью.

— Привет, Шерлок! — воскликнул Стэмфорд. — Я нашел для тебя сожителя!

Шерлок оторвался от микроскопа, где на предметном стекле красовалась разнообразная микрофлора, которой изобиловал гамбургер, и взглянул на вошедших внимательнее.

— Обычно это называется словом «сосед», — кашлянул обладатель трости.

— Я лучше знаю, каким словом это называется, — отмахнулся от него Стэмфорд и обратился к Шерлоку. — Это доктор Джон Уотсон, ему тоже нужна квартира, и он согласен на твои условия!

— Военный доктор? — уточнил Холмс.

— Да, но как вы догадались?! — искренне удивился тот.

— На вашей голове армейский берет, — пояснил Шерлок, снова утыкаясь в микроскоп.

— Ох, точно! — смутился доктор Уотсон. — Он очень хорошо защищает от солнца...

— Ух ты, гамбургер! А я как раз сегодня не обедал! — воскликнул Стэмфорд и, прежде чем Шерлок успел что-либо сказать, схватил со стола несчастный продукт, откусив за раз добрую половину.

— А у тебя сегодня вечером будет острое несварение желудка, — задумчиво констатировал Шерлок, наблюдая, как гамбургер исчезает в утробе Стэмфорда. — Советую заранее запастись антибиотиками группы нитрофуранов.

— Ах, ерунда! Пока! — Стэмфорд махнул рукой на прощание и поспешно удалился.

— Вы так хорошо разбираетесь в медицине? — ахнул доктор Уотсон, восторженно глядя на Шерлока. — Это потрясающе!

— Нет, просто средний инкубационный период дизентерии — три-четыре часа, а я как раз нашел в этом гамбургере шигеллы, — ответил Холмс и посмотрел на доктора более благосклонно. Ему определенно нравился этот Джон Уотсон. — Пойдем осмотрим квартиру?

Переступив порог квартиры и попутно споткнувшись о чучело совы, неизвестно как оказавшееся на полу, Джон огляделся по сторонам. Квартирка была, прямо скажем, так себе.

— А вот здесь у нас гостиная! — возвестила миссис Хадсон, поспешно смахивая со стола дохлого таракана. — Также имеются две спальни, вы можете выбрать любую или спать в каждой по очереди! Конечно, кровати не двуспальные, но их можно сдвинуть!

— Простите, — подал голос доктор Уотсон, смущенно поправляя свой берет, — но я не думаю, что нам потребуется сдвигать кровати!

— О, я понимаю, вы только что из армии и вам не привыкать к узким койкам! — миссис Хадсон сочувственно похлопала Джона по плечу. — Но ваш сожитель вряд ли разделяет эти аскетические замашки!

— Но мы не... — попытался возразить Джон.

— Ах, Шерлок! — всплеснула руками хозяйка. — Я стольким тебе обязана! Мне просто необходимо разместить вас со всем надлежащим комфортом!

Холмс все это время молчал. Он измерял слой пыли на каминной полке и прикидывал, насколько хорошо там будет чувствовать себя Билли — его череп.

Не получив ответа от Шерлока, миссис Хадсон снова обратилась к Джону:

— Вы знаете, как мы познакомились с Шерлоком, доктор Уотсон?

— Вместе набивали чучело этой совы, благодаря которой я чуть не сломал себе шею? — предположил тот.

— Нет-нет! — махнула рукой хозяйка. — Чучело тут совсем ни при чем! Дело в том, что я была замужем за серийным убийцей!

— Что вы говорите! — удивился Джон. — И как же вы об этом узнали?

— Да! — продолжала миссис Хадсон, наблюдая, как аккуратно Шерлок пристраивает череп на томике Шекспира. — Мой муж говорил, что работает на фабрике по переработке томатов! И каждый день приходил домой весь перемазанный чем-то красным! Я думала, что это томатный сок, и не обращала внимания, но Шерлок...

— Я встретил этого оригинала в баре неподалеку, — наконец подал голос детектив. — Он пил «Кровавую Мэри» и выглядел так, будто сам ее распотрошил. Я заподозрил неладное, позвонил Лестрейду, а когда тот приехал, чтобы произвести задержание, мистер Хадсон долго пытался нам объяснить, что он всего лишь безобидный рабочий томатной индустрии.

— Но Шерлок доказал, что это не так! — перебила его миссис Хадсон. — Он доказал полиции, что это кровь! Потому что кровь не... что она там делает, дорогой?

— Потому что кровь сворачивается, в отличие от томатной пасты, — пояснил Шерлок, любуясь, как Билли прелестно вписывается в интерьер. — Мистер Хадсон закончил свою славную карьеру на электрическом стуле.

— Именно поэтому я решила сдать квартиру Шерлоку за полцены! — заключила миссис Хадсон.

— Полцены — Шерлоку, полцены — мне, это уже получается круглая сумма, — пробормотал Джон, выказывая недюжинный талант складывать два и два. Но делать нечего, ему срочно была нужна квартира. Пусть даже с чучелом совы, черепом на каминной полке и чудаком-соседом.

***

Добираться домой с работы каждый день было утомительно, и Джим очень часто ездил на такси. Кроме того, в такси было гораздо меньше шансов встретиться с идиотами, чем в метро. И его это несказанно радовало.

И вот однажды Джим как обычно сел в кэб, назвал свой адрес и приготовился наслаждаться вечерними видами Лондона, как вдруг ситуация вышла из разряда обычных.

Таксист повернулся к Джиму и блеснул очками. Больше всего он походил на какого-то извращенца, и Джим сразу почувствовал к нему симпатию.

— Добрый вечер, не желаете ли яду? — спросил тот, протягивая флакончик, в котором перекатывались несколько таблеток.

— Я не могу не одобрить вашу инициативу, — начал Джим, — но в данную минуту я бы предпочел чашку кофе.

— Вы не хотите выпить яд? — уточнил таксист.

— Разумеется, не хочу! Разве я похож на идиота? — возмутился Джим.

И тут таксист неожиданно расплакался. Из его несколько путаного монолога Джим понял, что таксист уже неоднократно предлагал людям выпить яд и все соглашались! А он был первым, кто отказался. И это означало, что Джим — умный человек!

— Похоже, в Лондоне совсем плохо с мозгами... — огорченно заключил Джим, а таксист снова принялся горько рыдать. — Но я знаю, как это исправить!

***

Шерлок входил в кабинет брата с некоторой опаской. Он бывал здесь нечасто. Обычно и вовсе предпочитал с Майкрофтом не встречаться, но в этот раз братец перешел все границы, и Шерлок просто не мог оставить сей факт без внимания.

В кабинете царил полумрак, несмотря на то что времени было час пополудни. Окна закрывали тяжелые темно-фиолетовые шторы, препятствующие проникновению дневного света, и только в самом дальнем углу мягко сиял торшер.

— Майкрофт, это переходит всякие границы! — воскликнул Шерлок, не успев даже прикрыть за собой дверь.

Брат восседал в кожаном кресле около торшера и просматривал какие-то бумаги. Судя по его серьезному сосредоточенному лицу, этими бумагами в равной степени могли быть как секретные данные внутренней разведки, так и японские сканворды.

— Я тоже рад тебя видеть, Шерлок, — ответил Холмс-старший свойственным только ему насмешливым тоном. Словно его собеседник трехлетний ребенок и спрашивает, почему после уборной следует мыть руки. Так он разговаривал с людьми, которых считал ниже себя. А значит, практически со всеми.

— Зачем ты предлагал Джону следить за мной? — продолжил напирать Шерлок. Лучшим способом защиты он справедливо считал нападение, даже если при этом можно было получить удар под дых.

— Этот твой питекантроп все равно отказался, расслабься, — поморщился Майкрофт, все же поднимая глаза от бумаг. — Я лишь хотел предложить ему достойный заработок, чтобы он был в состоянии оплачивать этот свинарник, который вы снимаете на пару. У него же такая мизерная пенсия...

— Ах, Майкрофт! — Шерлок подошел ближе и наглым образом уселся на стол, подмяв под пальто стопку очередных бумаг. — И я должен поверить, что ты, как добрый самаритянин, решил устроить кассу взаимопомощи для военных врачей в отставке?

— Это уже твои проблемы, верить мне или нет, — Холмс-старший сменил позу, закинув одну ногу на другую. Если бы его звали Шэрон Стоун, это могло выглядеть эффектно, но на деле напоминало возню какого-то огромного членистоногого. — Меня это совершенно не интересует. И если у тебя все, то будь так любезен, братец, закрой дверь с той стороны.

— Нет, не все! — надулся Шерлок и, чтобы доказать Майкрофту острую необходимость своего прихода, спросил первое, что пришло в голову: — Почему в наших школах такая идиотская программа? Она же делает из детей настоящих идиотов!

— Странно, что ты спрашиваешь об этом у меня, — устало вздохнул Майкрофт. — Я работаю в разведке, а не в Министерстве образования. Ты считаешь себя гением дедукции, но не можешь запомнить такую простую вещь.

— Майкрофт, ты — зануда, — вздохнул Шерлок. — У меня есть еще родственники в правительстве? Нет! Поэтому я спрашиваю у тебя!

— Хорошо, я отвечу, если ты после этого уберешься с моих глаз и дашь мне спокойно поработать.

Шерлок поспешно кивнул, пока тот не передумал.

— Так вот, мой чрезмерно смышленый младший брат, слушай и запоминай, — начал Майкрофт, с некоторой долей неприязни наблюдая, как зад Шерлока продолжает сминать ценные документы. — Главная задача правительства — счастье его народа. Чем человек глупее, тем меньше ему нужно для счастья. Глупые люди чаще всего добры. А глупых преступников легче поймать. И наоборот, чем человек умнее, тем больше у него проблем. Возьми хотя бы себя... Ты так гордишься своим интеллектом, который достался тебе от нашей матери, но что это тебе дало? Одни только проблемы...

Шерлок открыл было рот, чтобы возразить, но осознал, что Майкрофт прав.

— Или возьми, например, Мориарти, — продолжал его брат. — Его тоже нельзя назвать глупым, но в этом случае мы и вовсе можем наблюдать живое воплощение русской комедии «Горе от ума»...

— А кто такой этот Мориарти? — встрепенулся Шерлок.

— Я обещал ответить на один твой вопрос, а это уже третий. Так что поднимай зад с моих документов и иди выгуливать своего доктора Уотсона. А то еще сделает лужу прямо на ковре.

Майкрофт поднялся с кресла и взмахнул рукой в сторону двери.

Шерлок состроил на лице выражение оскорбленной невинности и отправился в указанном направлении, а его брат поднял с пола упавшие бумаги и вернулся к прерванному занятию. Японские сканворды не терпят суеты.

***

Джим сидел в плетеном кресле на веранде и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за Себастьяном, увлеченно чистившим снайперскую винтовку. Откуда он ее притащил, оставалось только догадываться. Но бывший полковник утверждал, что винтовка обязательно им понадобится и что каждый уважающий себя мафиози должен иметь своего снайпера.

Джим как раз размышлял именно об этом.

Если уж ему так не везет встретить кого-то равного себе по уму, может, стоит присмотреться к тому, что уже есть? А точнее, кто уже есть. Себастьян, конечно, не бог весть какой умник, но, по крайней мере, с ним весело. И он уж точно умнее всех остальных, с кем Джиму приходилось раньше встречаться.

Джим улыбнулся и открыл глаза. Себ как раз тщательно начищал ствол винтовки. Возвратно-поступательными движениями. К слову сказать, снайпер был одет в купальный халат, который распахнулся от усердий его обладателя и являл взору Джима все, что только может предъявить миру молодой красивый ирландец. Джим почувствовал, что у него пересохло во рту, и нервно сглотнул.

— Себастьян, — позвал он, понимая, что краснеет. — Может, сходим куда-нибудь вечером?

— Ась? — простодушно улыбнулся рыжик, поднимая глаза, но не предпринимая попыток запахнуть халат.

Джим возвел очи к небу, а точнее, к потолку.

— Я говорю, давай сходим куда-нибудь... в ресторан, например. Ну, знаешь, изысканная обстановка, классическая музыка, свечи...

— Шеф, вы что, меня на свиданку приглашаете, что ли? — Себастьян проявил неожиданные для него чудеса дедукции.

— Да, приглашаю, — кивнул Джим, чувствуя, что теперь у него краснеет не только лицо, но и уши.

В ответ Себастьян покатился со смеху. А Джим смотрел на него, цепенея, и не мог понять, что же в его словах было таким забавным?

— Шеф! — выдавил из себя Моран, хрюкая от смеха. — Вы такой чудной, ей-богу! Вот вроде бы умный человек, даже этот... как его... инте... инти... лектуал. А не знаете таких элементарных вещей!

— Каких это? — прошипел Джим, чувствуя, что весь его романтический настрой бесследно испаряется.

— Мужчины спят с женщинами! Запомните, с жен-щи-на-ми! Ой, умора-то!.. Вот все-таки не зря говорят, что если человек слишком умный, то ничего в людях не поймет, так и помрет социопатом!

Вместо ответа Джим вскочил с кресла и, схватив со стола графин с ледяным лимонадом, выплеснул его прямо на Себастьяна. После чего невозмутимо покинул веранду, не обращая внимания на вопли Морана:

— Шеф, а винтовку-то за что-о?..


В расстроенных чувствах Джим отправился на работу. Конечно, имея теперь репутацию и стабильный заработок криминального консультанта (так Джим определил свой статус, и он ему ужасно понравился), он вполне мог бы уволиться из госпиталя, но мечты о карьере ученого все еще не покидали Джима, и ему нравилось находиться среди людей, приближенных к науке. По крайней мере, первые минут пятнадцать.

Всласть прокопавшись в компьютерах первую половину рабочего дня и таким образом восстановив душевное равновесие, Джим отправился в столовую выпить кофе. Кроме того, в качестве ланча сегодня подавали изумительный творожный пудинг.

Разместившись за столиком со своим подносом, Джим открыл «Преступление и наказание», которое читал в оригинале, и приготовился наслаждаться своей сиестой, как вдруг его чуткий слух уловил что-то явно заслуживающее внимания.

Джим огляделся и заметил Молли, смешную девушку из морга, которая тащила за руку какого-то странного парня. Несмотря на теплое время года, тот был одет в осеннее пальто, а его шею опутывал синий шарф. А еще он явно не знал, что такое уход за волосами — Джим удавился бы, заимей он такую шапку кудрей.

— Шерлок, ты должен нормально поесть! — торопливо говорила Молли. — Сколько можно питаться поминальными пирогами? Джон не заботится о твоем здоровье, но ведь хоть кто-то должен это делать!

«Шерлок», — щелкнуло в голове у Джима, но он пока еще не понял, что именно подразумевало под этим его подсознание.

Странная парочка разместилась за столиком напротив, так что Джим вполне мог наблюдать за ними, не привлекая к себе лишнего внимания. Молли притащила своему приятелю целый поднос еды и теперь с умилением наблюдала, как тот уписывает обед за обе щеки.

Молли всегда тащила на работу всякую дрянь. То брошенного котенка подберет и прячет от начальства неделями, подкармливая его остатками хот-догов из столовой. То вороненка с поломанным крылом притащит и бегает за врачами, чтобы те помогли наложить ему шину. Теперь, значит, нашла игрушку покрупнее...

«Шерлок... Шерлок... Шерлок...» — крутилось имя в сознании Джима. Он явно знал раньше кого-то по имени Шерлок. Но где и кого? Наверное, он еще долго бы копался в памяти, но тут объект его тягостных раздумий сам дал подсказку.

Молли с энтузиазмом молодой мамаши пыталась запихнуть в него очередной кусок, но тот мотал головой, повторяя:

— Нет-нет, я уже не голоден, Молли! Я уверен!

И тут Джим вспомнил! Конечно же! Это был тот самый мальчик, который чуть не сдал его полиции в приснопамятном деле Карла Пауэрса! Вне всяких сомнений, это был он.

Джим усмехнулся. Этот мальчишка проявил недюжинную смекалку, сообразив, что круг был проколот, а значит, он умен! Но не растерял ли он свои способности за те годы, которые прошли со школы?

Джим выскользнул из-за стола, стараясь привлекать как можно меньше внимания, и поспешил к выходу, набирая телефон старого приятеля-таксиста.

***

Бессмысленный спор продолжался вот уже третий час.

— Выпей яд, — твердил Шерлоку таксист и, вконец отчаявшись, добавлял: — Ну чего тебе стоит, а?

— Сами пейте свой яд, — отвечал Шерлок, устало блуждая взглядом по пустому помещению. — Я что, по-вашему, идиот, что ли?

Когда Холмс подписался на сомнительное предприятие по расследованию дела убитой дамочки в розовом, он и представить не мог, что оно заведет его в такой тупик! Дамочка просто ехала домой, когда на ее пути возник этот таксист и сделал предложение, от которого она не смогла отказаться. Он направил на нее пластиковый пугач, такой же розовый, как ее платье, и заставил идти за собой. Конечно, детектив сразу понял, что пистолет — детская игрушка. У него ведь даже дуло было запаяно. Но от обывателей такой проницательности ожидать было невозможно.

Сначала Шерлок не понимал, как можно не суметь отказаться от яда. Ведь насильно его никто не впихивал, об этом говорили улики. Но теперь детектив всецело осознал всю глубину трагедии: этот таксист достал бы даже мертвого.

Кстати, не было никакой гарантии, что мертвых он потом тоже не доставал.

Таксист нервно поправил свою пролетарскую кепку и облизнул пересохшие губы. Ситуация начала выходить из-под контроля. Надо было срочно кончать с этим упертым фриком — через полчаса по телевизору начиналось его любимое шоу.

Тогда таксист решил выкинуть свой последний козырь.

— Хорошо, давай так, — сказал он, доставая из кармана второй, точно такой же, пузырек с таблеткой и несколько раз перекладывая их из руки в руку, — сейчас ты выберешь один из этих пузырьков, а второй возьму я. Мы вместе выпьем по таблетке, и тот, кто останется жив — выиграл!

— Вот еще, — хмыкнул Холмс, скрещивая руки на груди. — А давайте вы выпьете таблетку, которую я выберу, и, судя по тому, останетесь вы живы или нет, мы определим, кто победитель.

— Ну нет, — засмеялся таксист, — вы что, за идиота меня держите?

— Вообще-то да, — серьезно кивнул Шерлок.

Терпение таксиста подошло к концу. Конечно, убивать Шерлока Холмса — второго разумного человека, которого он встретил в жизни, — не хотелось. Но Джим обещал ему за это миллион фунтов и опеку над детьми. Да и вообще было приятно играть с сильным противником. Внезапно он выхватил из-за пояса тот самый пугач и, направив его на Шерлока, заорал:

— Если ты сейчас же не выпьешь эту чертову таблетку, я отстрелю тебе яйца!

— Ладно-ладно! — Шерлок упреждающе выставил перед собой руки. — Опустите пистолет, я согласен. Только тогда вы пьете вторую таблетку, лады?

Он взял со стола пузырек, откупорил его и вытряхнул на ладонь продолговатую пилюлю.

Таксист кивнул, убрал пистолет обратно, взял в руку таблетку и положил было ее на язык, но тут дверь в комнату резко, словно от пинка, распахнулась, и в нее вошел человек, весь перемазанный грязью.

— Я ужас, летящий на крыльях ночи! — провозгласил он печально. — А кто не спрятался, я не виноват!

— О боже, это еще что за идиот? — захохотал таксист, но вдруг захрипел и схватился за горло. Его глаза полезли из орбит, лицо сначала покраснело, затем посинело, пока, наконец, он не рухнул на пол замертво.

— Ой, — подал голос Джон, прошлепав к бездыханному телу и заглядывая в его перекошенное лицо. — Сэр, вам плохо?

— Нет, — покачал головой Шерлок, все еще держа свою таблетку в руке. — Теперь ему хорошо…

— А, ну тогда ладно, — согласился Джон.

— Почему ты весь в грязи? — поинтересовался Шерлок, выкидывая таблетку в окно вместе с пузырьком. Откуда-то с улицы послышалась тихая ругань на ирландском.

— Я спешил тебе на помощь, — вздохнул его сосед. — Так спешил, что не заметил открытую траншею и упал в нее…

— Что ж, — хмыкнул Холмс, доставая из кармана телефон и набирая номер Лестрейда, — считай, что ты мне уже помог!

— Правда? — обрадовался Джон и сделал попытку обнять Шерлока, но тот вытянул руки перед собой.

— Нет-нет! — и добавил, чтобы доктор не обиделся: — Объятия приемлемы исключительно после ванны!

***

— Твою мать! — выругался Себастьян, когда пузырек вылетел из окна и попал точнехонько ему в лоб.

— Тише! — зашипел на него Джим. — Ты сейчас выдашь нас!

Они сидели на дереве, раскидистые ветви которого были как раз напротив окна, за которым разворачивались события. Джим следил за происходящим в бинокль, а Себастьян держал наготове свою винтовку. На случай непредвиденных обстоятельств.

Но когда эти обстоятельства вошли в комнату, капая грязью, Себ заржал так, что выронил оружие. Ремень винтовки зацепился за сук в метре от земли, и она до сих пор болталась в воздухе.

— Какой толк мне от снайпера, если он роняет со смеху свою винтовку? — устало спросил Джим у ясеня, на котором они сидели. Дерево, конечно, не ответило.

— Но, шеф! — подал голос Себ, все еще давясь хохотом. — Это же действительно полный пипец! Даже ваш таксист помер со смеху!

— Смотри не последуй за ним: здесь не меньше трех метров высоты, — проговорил Джим, наблюдая, как перемазанный грязью доктор гоняется по комнате за Шерлоком, чтобы заключить его в объятия.

— Обижаете, шеф! Я специалист в лазании по деревьям!

Где-то вдалеке послышался нарастающий вой полицейской сирены. Джим опустил бинокль.

— Пора уходить отсюда, пока нас не засекли, — сказал он.

— Ну слава богу! — простодушно воскликнул снайпер. — Я себе уже всю задницу отсидел на вашем дереве!

— Поговори мне! — шикнул на него Джим. Его собственная задница чувствовала себя не лучше.

Но сегодняшний эксперимент он вполне мог назвать удачным. Шерлок Холмс оправдал его ожидания, пускай и не без помощи своего придурковатого доктора. А это означало, что игра продолжается!

Внизу послышался мягкий удар, а затем приглушенная ругань — снайпер таки сверзился с дерева. К счастью, не с такой большой высоты, чтобы что-то себе сломать. Джим покачал головой и полез вниз, мурлыча под нос «Лунную сонату».

***

Себастьян зашел в дом и сразу понял, что «шеф» не в духе. Прошло около месяца с того дня, когда чудик-таксист отправился к праотцам благодаря детективу в демисезонном пальто и его придурковатому доктору. Джим сперва так радовался, что наконец-то нашел кого-то равного себе! Даже Себ, напрочь лишенный сентиментальности (как он сам думал), со слезами на глазах очередной раз полировал свою винтовку и думал о том, что убивать «кудряшку» будет жалко. Но счастье, как водится, длилось недолго. Шерлок Холмс, возможно, и был гениален в вопросах дедукции или черт знает чего еще, но в вопросах любви — невозможно туп. Уж как только Джим его не обхаживал, делая все, чтобы Шерлок не впадал в хандру от скуки! Себ и тот оценил. Хоть он и любил только женщин и был самым уважаемым клиентом в местном квартале красных фонарей, но легко привык к тому, что босс — социопат, не такой, как все нормальные люди, вот и любовь у него не как у нормальных людей. Сперва шеф подсуетил Холмсу дело с китайской мафией. Узкоглазые циркачи устроили развеселое шоу с таинственными знаками, синоби и похищением его ненаглядного тупого доктора. Кудряшка с легкостью разгадал все головоломки, но главной и самой простой из них так и не понял. Затем Джим решил напомнить Шерлоку об их первой встрече и утопил в Темзе какую-то толстуху, которая отправилась покорять ее волны на надувном матрасе, прихватив с собой любимого кота. Собственно, кот этот матрас и спустил, вцепившись в него всеми двадцатью когтями, как только вылез из корзинки и понял, где оказался. Хвостатому повезло больше — его вынесло на берег вместе с корзинкой. Его хозяйку вынесло тоже, но значительно позже, и для того, чтобы опознать ее труп, а так же связать этот труп с найденным породистым котом в корзинке, от Шерлока потребовалась вся его драгоценная смекалка. Заслуга шефа здесь была лишь в том, что он в нужное время шепнул брату толстухи, давно мечтавшему от нее избавиться, посоветовать сестренке взять с собой кота. Детектив нашел кота, опознал труп и даже довел нечестивого братца настолько, что тот сам признался в совершенном преступлении. Но любовных намеков Джима Холмс так и не уразумел. Кроме того, Мориарти ужасно расстроился, когда решил устроить собственное знакомство с Шерлоком, но оно с треском провалилось. Для этого Джиму пришлось предложить Молли встречаться, а после заявиться в морг под видом ее парня. Шерлок не обратил на него должного внимания, только невозмутимо сообщил девушке, что ее «парень» играет не на том поле.

Так вот, когда Моран вошел в гостиную, первым, что бросилось ему в глаза, был внушительных размеров мольберт. Джим обернулся на звук шагов и приветственно помахал Себастьяну перепачканной черной краской рукой. Сам он выглядел не намного лучше. На Мориарти были лишь подранные джинсы, некогда светло-синие, но теперь они выглядели так, будто их обладателя хорошенько потаскали по асфальту. Тело Джима покрывали пятна различных оттенков черной краски, словно он только что вернулся из рейда спецотряда «Коммандос». И даже на лице обнаружилось несколько темных полос. После его обычного пижонского стиля данный образ смотрелся более чем неожиданно.

— Проходи-проходи, Себ, ты мне совсем не мешаешь, — не слишком внятно произнес Джим сквозь зажатую в зубах кисточку. И добавил: — Я почти закончил.

Себастьян осторожно приблизился к Мориарти, словно опасаясь, что баночки с краской сейчас сами запрыгают вокруг, радостно вереща, и превратят его в далматинца.

— А что это, шеф? — поинтересовался снайпер, засовывая руки в карманы щегольских светлых брюк.

— Это мировой шедевр, дубина! — ласково ответил Джим, добавляя на полотно несколько новых мазков.

— А почему он такой черный? И квадратный? — спросил Себ, с интересом наблюдая за его работой.

— Потому что так надо! — отрезал Мориарти. Он отложил одну кисть, взял другую, потоньше, обмакнул ее в баночку с красной краской и аккуратно поставил две точки прямо посередине изображенного на картине черного квадрата. И только после этого снизошел до пояснения: — Я рисую эту картину для Шерлока Холмса. Это шарада. Если он действительно такой умный, то посмотрит на нее и сразу поймет, что я хочу ему сказать.

— Шеф, — подал голос Моран, немного поразмыслив. — Вы меня, конечно, простите, я ничего не понимаю как в живописи, так и в шарадах, но мне кажется, что лучше бы вы просто послали ему цветы.

— Букет розовых камелий? — хмыкнул Джим, отступая назад и любуясь делом рук своих. — Нет, мой дорогой Себастьян. Вся соль здесь несколько в ином. Понимаешь, это не просто репродукция известной картины Малевича, это еще и голографический трехмерный шифр! Вот подойди ко мне, пристально посмотри на эти две красные точки…

Полковник послушно уставился на картину.

— И что ты видишь?

— Эм… Две красные точки на черном квадрате?

— Внимательнее посмотри! Включи фантазию!

Джим явно начал терять терпение, и чтобы не разозлить шефа еще больше, Себ так напрягся, что аж вспотел.

— Эм… — решился он подать голос, спустя две минуты. — Красные глаза тигра в темной чаще?

— Нет.

— Квартал красных фонарей?

— Себ!

— Ну, шеф, — протянул Моран, — прекратите! Вы же знаете, что я не искусствовед!

Джим раздраженно закатил глаза. Оставалось надеяться, что Шерлок Холмс будет более догадливым.

***

— Эта картина — подделка, — заявил Шерлок, по своему обыкновению складывая руки за спиной.

— Но почему? — удивился Лестрейд, меланхолично дожевывая шоколадный пончик. Сахарная пудра сыпалась прямо на дорогущий паркет галереи, и ее владелица смотрела на инспектора крайне неодобрительно. Если бы Шерлок захотел прочесть ее мысли, то они бы вряд ли ему понравились. Ритуальное оскопление полицейского и наглого детектива с помощью пилочки для ногтей было среди них самым невинным.

— Это ведь «Черный квадрат» Малевича! — возмутилась владелица галереи, тощая носатая дама с такой же тощей лысой собачонкой подмышкой. Хотя нет, дама лысой не была. — Все эксперты признали, что это подлинник! В заключении так и написано: черный и квадратный — значит, настоящий «Черный квадрат».

— Как эту картину вообще возможно подделать? Это вам не Микеланджело какой! — серьезно кивнул Лестрейд.

— Причем тут черепашка-ниндзя? — взвизгнула дама, а собачонка тявкнула ей в унисон.

— На картине Малевича не было этих двух красных точек, — пояснил Шерлок, внимательно разглядывая мировой шедевр под разными углами. — Иначе она бы называлась «Черный квадрат с двумя красными точками».

— Подумаешь! — хмыкнула владелица галереи. — Может, это просто какой-то шутник подрисовал! Соскоблить их — и дело с концом.

— Нет, это не просто точки, это подсказка… — медленно проговорил Шерлок, так сосредоточено глядя на картину, будто та была порталом в иное измерение и оттуда детективу радостно помахивал лапкой зеленый гуманоид.

Лестрейд тоже загляделся на полотно, держа свой пончик на весу, как раз на уровне глаз лысой собачонки. Та немедленно решила воспользоваться моментом и радостно принялась жевать его свободный край.

— Смотрите, — сказал Шерлок, некультурно тыча пальцем в середину картины. — Если некоторое время смотреть на картину не моргая, то на ней проступает голографическая надпись… Хм-хм…

— И правда! — восхитился инспектор. — Здесь написано: «Я ♥ тебя Мориарти». Кто такой этот Мориарти, что ему признаются в любви на картинах знаменитые художники?

— Есть у меня одна догадка, — задумчиво проговорил Шерлок. — Но здесь не место, чтобы ее озвучивать…

— Так что, мне можно распрощаться со своими деньгами? — всхлипнула владелица галереи, но вдруг увидела, что ее собачка ест пончик. И завопила так, что у всех присутствующих заложило уши: — Пусик, прекрати есть эту дрянь, сдохнешь!!

От неожиданности Лестрейд выронил свой многострадальный пончик, а «Пусик» вырвался из объятий хозяйки, пытаясь на лету заглотить его остатки.

— Почему же? — гаденько усмехнулся Шерлок, поднимая голову и пристально глядя ей в глаза. — Наоборот. Вы ведь уже продали его в галерею, верно? Значит, денег у вас предостаточно. Только вот в тюрьме вам они вряд ли понадобятся.

— Что за глупые шутки? — попятилась дама.

— Арестуйте ее, Лестрейд, — сказал Шерлок. — Если ее хорошенько потрясти, она сама во всем признается, я уверен.

— Но он сказал, что никто не отличит подделку! — мошенница снова шагнула назад, но наступила на пончик, поскользнулась и с жутким грохотом упала на пол. — Он сказал, что все слишком тупые для этого!

— Кто сказал? — наклонился к ней Шерлок.

— Мориа-артиии! — зарыдала дамочка, размазывая руками по лицу дорогую косметику. — Я не знаю, как он выглядел! Я разговаривала с ним по телефону.

— И снова Мориарти, — произнес Холмс, старательно отпихивая от себя Пусика, который норовил вцепиться в его штанину. — Это становится совсем интересно…

***

— Это невыносимо! — крикнул Джим и запустил в стену первое, что попало ему под руку. Хрустальная вазочка хрустнула и с печальным звоном осыпалась на пол. Себ втянул голову в плечи. Ситуация снова начала выходить из-под контроля, и это полковнику совсем не нравилось.

— Я ненавижу этого долбанного Шерлока Холмса! — В стену полетела расписанная под хохлому декоративная тарелка.

— Шеф, — подал голос Себастьян, когда звон утих. — Если все так плохо, давайте я его пристрелю, и дело с концом!

Джим так удивился, что даже замер, сжимая в руке фарфоровую чашку из китайского сервиза конца XVII века. Моран тихо вздохнул: если шеф дошел до этого сервиза, значит, все действительно было хреново.

— Нет, — тихо, но твердо сказал Джим, печально глядя на Себастьяна темными глазами. — Убивать его мы пока не будем. И тут же снова перешел на крик:— Но я его все равно ненавижу!

Чашка встретилась со стеной и меланхолично зазвенела осколками, встречаясь на полу со своими предшественниками. Уникальность сервиза Джима уже не заботила.

— Но ведь Шерлок Холмс не виноват в том, что вы забыли поставить точку в своем признании, — резонно заметил Себастьян. — Там действительно можно подумать, что признание адресовано вам, а не ему.

— Будешь умничать — привяжу к дереву и буду бросать в него дротики! — пригрозил Джим, запуская в стену оставшиеся четыре чашки.

— Шеф, — спустя несколько минут Моран снова рискнул подать голос, — а может, вам нужно как-то иначе снять стресс? Ну я не знаю... Давайте в кино сходим или на футбол. Или я дам вам свою винтовку, и вы кого-нибудь убьете. Должны же быть какие-то адекватные способы успокоения!

— Обычно меня хорошо успокаивает классическая музыка, — Джим задумчиво наморщил лоб, уперев одну руку в бок, а другой покачивая в воздухе вместе с последним уцелевшим из сервиза чайничком. — А еще однажды в детстве в Диснейленде мне удалось посидеть на троне Снежной Королевы, и это обеспечило мне хорошее настроение на целую неделю!

— Правильно! — воскликнул Себастьян. — Давайте сходим в Диснейленд

— А я придумал кое-что получше… — лицо Мориарти озарила радостная улыбка, и он аккуратно поставил чайничек на стол.

***

Воскресенье обещало быть очень приятным. Ярко светило солнце, щебетали птицы, и в Тауэре была целая толпа посетителей. Джим поправил бейсболку, достал мобильник и, быстро набрав сообщение, отправил его по назначению. SMS гласило: «Это шеф, выключи систему безопасности». Если охранник в крепости будет достаточно туп, то решит, что это SMS от его начальника и выполнит распоряжение. А дальнейшее — дело техники.

Джим миновал контрольный пункт, честно выложив на пластмассовый поддон телефон, связку ключей и несколько монет. Его пропустили без проблем, и Джим вернул свои вещи обратно в карманы.

По его расчетам, до отключения сигнализации оставалось несколько минут. Тогда же должен был сработать и Себастьян. Поэтому он не спеша вошел в выставочный зал и принялся рассматривать изукрашенный драгоценностями трон. Когда сработала запущенная полковником противопожарная сирена и посетители рванули на выход, Джим дождался, пока останется один и заблокировал дверь, подперев ее шваброй. Теперь ничто не отделяло его от нескольких минут блаженного релакса…

— Вот он, на троне сидит! — воскликнул Андерсон, потирая изрядно отбитое плечо. Он десять минут пытался выбить им бронированную дверь в выставочный зал, пока не приехал сварщик и не взломал преграду. Донован потрясенно уставилась на обломки швабры на полу. А Лестрейд некультурно разинул рот. Но поразил его не столько сидящий на троне с блаженной улыбкой на мордочке Джеймс Мориарти, в короне и со скипетром в руке внимавший музыке из наушников, сколько исписанные химическим карандашом стены выставочного зала. Надписи гласили: «Ты — идиот, Шерлок Холмс!» и «Я люблю тебя — я убью тебя!»

— Как ты сюда проник? — завопил Андерсон.

продолжение и окончание в комментариях

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: Humor, Category: AU, Fanfiction

---

[Akitosan]

У прекрасного Эндрю Скотта сегодня день рождения, всех поздравляю

@темы: Photo, Andrew Scott

---

Фанарт: Мечты Мориарти

[z612]

Автор:z612
Рейтинг:G

@темы: Jim Moriarty

---

[SMoran]

Автор: SMoran
Беты (редакторы): нет
Пэйринг или персонажи: Моран|Ирен
Рейтинг: G
Жанры: а черт его знает
Размер: драббл
Статус: закончен
Описание: так или иначе но сериал полон оживших трупов. Вот о них и разговор.


Люди - странные существа. Я это понял после того как несколько минут пялился на то, что осталось от моего сослуживца в нашу первую нетренировочную вылазку. Кажется, предпоследний раз я видел его за завтраком. Он улыбался.
Когда я увидел его в последний раз, гримаса, застывшая на измазанном грязью и кровью лице, тоже могла сойти за улыбку.
Люди странные существа. Такие материальные. Сплошь кость, кожа, мускулы, сухожилия и кровь вперемешку с кислородом. Если с этими составляющими все в порядке то люди состоят еще из мыслей, мечтаний, намерений, страдания, радости, злости, чего-то абсолютно туманного, что называют личностью.
Если у личности без предупреждения изъять один из компонентов физического плана, то личность исчезает. На время. А потом возвращается. В чем-то люди очень похожи на безликих персонажей теории струн. Степень колебания личности столь высока, что почти незаметна. Выстрел в голову придает ей достаточный импульс для того, чтобы освободить от излишнего напряжения.


***

Она сидела передо мной вся натянутая, как леска, сухая, неулыбчивая, слишком яркая для утренних сонных предместий Д-Льесонти. Слишком законченная. В воздухе все еще чувствовалась скомканная как вуаль примесь утренней росы, а в ней нет. В руках она изящно, будто фарфоровый плод, держала чашечку эспрессо. Горький кофейный аромат, смешивался с ее духами, запахом свежей весенней земли и создавал в голове какой-то неясный, расслабленный гул.
- С Вами, Себастьян, чашки бить было однозначно приятнее.
Голос у нее был глухой и объемный как в ретро-фильмах. Не сразу понимаешь что тебе сказали, потому что засматриваешься на губы.
- Да? - я и улыбнулся и изумился одновременно. Со мной это бывает.
А потом меня потянуло на философию. Это тоже бывает, но гораздо чаще. По сути меня все время тянет на философию, но я все время молчу.
- Ирен, - я задумчиво покрутил пресловутую чашку в руках и поставил на стол, - объясните мне зачем вам бить чашки?
Если вам плохо, то почему вы просто не прекратите это и все?
- Совсем?
- Совсем.
Для меня этот вопрос имел первостепенное значение. Я как раз недавно все прекратил, и это прекращенное все медленно как в мясорубке перекручивало внутренности. Мне все время казалось, что для этого процесса я неприлично спокоен. И за это спокойствие было отчего-то стыдно.
- Ну я же пробовала. - сказала она глухо. - Помните?
Я помнил. Сообщение о ее смерти после Карачи так нигде и не появилось. Она просто пропала на несколько месяцев, чтобы всплыть неопознанным трупом где-то в Рейне, где я ее и выловил, чтобы вот таким весенним утром иметь удовольствие поговорить за чашкой кофе. Как труп Ирен была необыкновенно хороша. Впрочем она всегда была просто до неприличия необыкновенно хороша. Настолько, что я опасался прикасаться, если честно.
Я рассказал ей про капрала Джонса, первая смерть, которая застала меня врасплох, не успел я только присоединиться к доблестным рядам наших армейских подразделений.
- Какая милая мысль, - сказала она, улыбнувшись.
У меня создалось впечатление, что все это время она меня не слушала, настолько пристально она разглядывала виноградники, спадающие зеленой волной со склонов холма за нашей гостиницей. Прекрасный вид был здесь с летней террасы.
Я обиженно замолчал и снова потянулся к своей чашке с капучино. Франция - не Италия, здесь гораздо лучше пить вино, а не кофе, но я любил арабику гораздо больше чем вайн лежер, или как там они его еще называют.
- Пробовать и сделать разные вещи. - попытался я еще раз, и она отвела взгляд от зеленых склонов и иронично посмотрела на меня. По-видимому по мне было ясно видно, что да, действительно разные. - Просто удалите его и все.
"Удалить" для меня, как для снайпера, приобретало скорее некий изящный оттенок летальности и окончательности, который я в своих личных действиях не чувствовал, но старательно пытался осознать.
- Пуля хорошо прочищает мозги. Даже если попадает в .... - изящным жестом кисти мисс Адлер показала в какую именно часть тела должна попасть очищающая пуля, и я смущенно отвел взгляд. Часть была, что и говорить, привлекательная. Хотя жест был довольно широким, по нему пуля могла попасть и в бок, и между вторым и третьим позвонком поясничного отдела, что грозило не только прочисткой мозгов, но и обширным параличом.
- Независимо от того куда попадает. - отвлекся я от размышлений о физическом и перешел к размышлениям о духовном. - Но весь вопрос состоит в том, что с сором, или без сора, мы - все равно мы. Однако пока что-то в нас, например некоторое количество сплавов и свинца, не попадет, что-то другое не исчезнет. Вопрос состоит в том, что если что-то исчезает, то что добавляется вместо него?
Она кивнула и пробормотала какую-то фразу, кажется на русском. Заметив мой любопытный взгляд перевела:
- Свято место...
У меня почему-то это ассоциировалось с амвоном и одновременно с нашумевшей недавно на Бродвее постановкой пьесы "Вий". Довольно занудное и непонятное произведение, на мой взгляд. С летающими гробами. Поэтому Россия у меня ассоциировалась исключительно с мертвецами: Лениным и вот, Вием. Хотя последний был кажется и не мертвец вовсе.
- Ну так займитесь уборкой, Ирен, а то вы все иконки и свечки там ставите прямо поверх гроба, - попытался неловко выразить я проскочившую ассоциацию.
Ирен однако поняла меня вполне правильно, судя по скользнувшей в ее взгляде иронии. Улыбнулась, развела руками:
- Да мне этот труп уже...
Жестом показала до какого места и я опять отвлекся. Места у нее уж больно все отвлекающие.
- Аха, - кивнул в ответ и съязвил, скорее для себя, чем для нее, всегда хочется показаться ироничным собеседником перед умной и красивой женщиной, и всегда я выхожу идиотом, - и провонял небось все. Я так сыр храню в холодильнике, выбросить вроде жалко, а есть опасно.
На этой фразе однозначно характеризующей мою хозяйственность я неловко замолчал и отвел взгляд от ее подрагивающих в сдерживаемом смешке губ. Больше мы эту тему не поднимали. А потом я выловил ее "труп" где-то еще, но до этого потом у нас была целая неделя философских разговоров под пасторальные пейзажи французских предместий.

@темы: Rating: G, Category: Gen, Serial: Sherlock - Season 2