Сияошница под вашей кроватью
Название: Есть многое на небе и земле
Переводчик: Alves
Бета: Julia Devi, Maeuschen Ins
Оригинал: More Things in Heaven and Earth by Unsentimentalf, разрешение получено
Размер: миди, 10 005 слов в оригинале
Пейринг: Джим Мориарти/Шерлок Холмс
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: R
Предупреждение: мистика, употребление наркотиков
Краткое содержание: «Что последнее ты помнишь?» — «Удар».
Перевод выполнен для команды WTF Moriarty 2015 на WTF2015
— Я не приемлю эту действительность.
Возвышавшееся перед Шерлоком создание удостоило его пренебрежительным взглядом.
— Начнём с того, что большинство людей не верит. Сколько бы они ни читали об этом и ни ходили в церковь, все равно не верят, что так все и будет.
Шерлок раздосадовано мотнул головой.
— Я не о нелепостях и несуразностях богословия. Сохранение личности после гибели мозга невозможно. Я отказываюсь верить в выдумки.
Существо немного развернуло сложенные за спиной крылья и спросило:
— Что последнее ты помнишь?
Шерлок еще раз огляделся по сторонам. Только он и... ангел среди белесой дымки, и перед ними — огромные висящие в воздухе ворота. Посмертие в самом шаблонном и бездарном исполнении.
— Удар.
Ответ, похоже, произвел на ангела некоторое впечатление.
— Большинство людей такого не помнят. Воспоминания блокируются из-за болевого шока. И как оно?
— Как столкновение с твердой поверхностью на большой скорости. Через какую-то миллисекунду я потерял сознание. Я должен был умереть почти мгновенно. — Шерлок еще раз оглянулся вокруг и добавил: — Но определенно не умер.
— Но ведь смерть была единственным возможным исходом. И это — загробная жизнь.
— Мысли и воспоминания закодированы в миллионах нейронных связей внутри центральной нервной системы. Уничтожь или повреди мозг — и они исчезнут.
Шерлок посмотрел вниз. На нем была та же одежда, что и во время его прыжка. Последняя выходка Мориарти украсила его пальто богатой россыпью кровавых брызг, но сам Шерлок не чувствовал себя раненым. У него не было никаких правдоподобных соображений. Требовалось больше данных.
Ангел. Он во всём походил на человека, если отвлечься от покрытых белыми перьями сложенных крыльев, торчащих выше головы и не достающих до земли каких-то шесть дюймов. Одетый в белоснежный балахон (отличного качества лен, судя по тому, как лежат складки; способ выбеливания определить не удается). Черты лица мужские, сочетают европеоидные и негроидные признаки. Гладкая кожа без каких-либо следов усов и бороды. Ни дезодоранта и никаких других запахов. Волосы и ногти в безупречном порядке.
Перья выглядели настоящими, что, впрочем, ничего не значило.
— Можешь развернуть эти крылья? — попросил Шерлок.
Пятнадцати футов в размахе, они распахнулись с громким шелестом, и Шерлок ощутил дуновение теплого воздуха.
— Нет, они должны крепиться к костям и мышцам плечевого пояса и весить не меньше двадцати килограмм, а то и гораздо больше. Но у тебя не работала ни одна относящаяся к делу группа мускулов. Неужели никто из затевавших этот балаган не имел даже поверхностного представления об анатомии? — презрительно изрек Шерлок.
Ангел рассмеялся.
— Некоторые законы физики здесь отключены.
— Каким же образом?
Существо посмотрело на него уже без улыбки.
— Объяснение, подходящее для твоего рассудочного мировоззрения, есть. Но вряд ли ты его поймешь, и это совершенно неважно учитывая то, что сейчас с тобой происходит. Тебе лучше просто принять, все, что ты здесь видишь и слышишь, как реальность.
— Это не реальность. — Шерлок впился ногтями себе в запястье, проверяя, как быстро утихнет боль и поблекнут появившиеся красные отметины. Наконец у него появилась догадка. — В последнюю секунду перед тем, как повреждения мозга и нервной системы станут смертельными, удар вызвал галлюцинацию.
Шерлок был совершенно не в восторге от содержания этой галлюцинации. Он предпочел бы не растрачивать последние полуосмысленные мгновения на метафизические прения с аляповато сделанным ангелом, но таившиеся в подсознании христианские архетипы оказались слишком сильны. Джон, наверное, посмеялся бы. Джон... Приступ острой душевной боли окончательно лишил Шерлока сил терпеть этот фарс.
— Количеству субъективного времени, способного вместиться в миллисекундный отрезок мозговой деятельности, должен быть предел. Я умру очень скоро. И предпочел бы сделать это без ангелов. — Он повернулся спиной к золотым воротам и, уставившись в белесый туман, принялся ждать.
Ждать, однако, было нелегко. Ум снова и снова переигрывал сцену на крыше. Если бы Шерлок оказался быстрее, то мог бы успеть отнять пистолет. Но дело даже не в скорости. Если бы он хотя бы понимал, насколько далеко готов зайти Мориарти, чтобы выиграть. Противостояние с ним было единственным, что удерживало того в живых. Все признаки были очевидны. Мориарти даже бросил ему это в лицо, но Шерлок все еще собирался обдумать случившееся потом, когда победит. И проиграл.
Он взглянул на часы. Секунды бежали как обычно. Он находился здесь в общей сложности уже около двадцати пяти минут.
Попробуем провести эксперимент. Поделить семизначное число 6456266 на трехзначное 814. Произведя вычисления со всей возможной тщательностью, Шерлок получил ответ и, желая свериться с калькулятором, вытащил телефон, мимоходом отметив отсутствие как новых сообщений, так и сигнала.
Невозможно, чтобы мозг оказался способен выполнить вычисления такой сложности за доли секунды, даже при сильном растяжении субъективного времени. С неохотой отвергнув свою гипотезу, он повернулся к терпеливо ждущему ангелу. Получалось, что, в отличие от Джима Мориарти, Шерлок каким-то образом оставался жив. Пока что.
— Пожалуй, я пройду, — Шерлок небрежно указал на нелепую золоченую конструкцию. За ней не наблюдалось ничего, кроме того же белесого марева.
Ангел потряс темными кудрями и приподнял брови в насмешливом удивлении.
— Ты вообще имеешь хотя бы поверхностное представление о христианской вере?
— Удалил. В мире полно других сказок, которые знать намного полезнее. — Он вспомнил о «Гензель и Гретель». Двое детей, похищенных и отравленных, чтобы подставить его. Вне всякого сомнения, тот раунд Мориарти выиграл.
Сказки братьев Гримм. Хотя все прочие детские фантазии были выброшены за ненадобностью, сказки остались, потому что Шерлок помнил, как ему их читал брат, голосом спокойным и ровным, но преисполнявшимся воодушевления всякий раз, когда злодеев постигала заслуженная кара. Для Майкрофта было важно не то, что дети спаслись, а то, что сожгли ведьму.
Выбор Мориарти именно этой сказки не был совпадением. Благодаря Майкрофту тот был отлично осведомлен о его детстве. Шерлок так и не добрался до истинной личности Джима через окружавшую ее многослойную дымовую завесу. И сейчас в глубине души остро шевельнулись первые ростки мучительного сомнения. А что если Джим все время оказывался на шаг впереди потому, что был лучше него?
— Попробуй, — предложил ангел. Поскольку из прочего оставалось только вечно торчать посреди пустоты, Шерлок двинулся к воротам.
Ангел тут же преградил ему путь. При этом он мгновенно вырос вдвое, а в руках у него появился меч (полутораручный, XV век, тип, скорее всего, немецкий, увеличен пропорционально росту носителя), объятый пламенем по всей длине клинка (голубой цвет, характерный для бутана, способ подачи газа неясен). Шерлок поспешно отступил, и ангел снова стал человеческого роста, а меч исчез.
— Недурной фокус.
Все, что здесь творилось, обязано было подчиняться каким-то общим правилам. Не глупым религиозным выдумкам, конечно — те, определенно, составляли некую бессмысленную головоломку, которую Шерлоку, видимо, предлагалось решить, чтобы продвинуться дальше — а разумным естественно-научным законам. Требовалось больше данных. Намного больше данных.
Он попытался отойти подальше от ворот. Через несколько футов каменная поверхность под его ногами закончилась краем обрыва. Шерлок обошел все доступное пространство, останавливаясь и пятясь, когда ангел принимал свою воинственную форму. Присел, чтобы изучить камень, и пришел к выводу, что это гранит, очень похожий на тот, из которого состоят каменные обнажения в Дартмуре. По крайней мере для невооруженного глаза структура материала выглядела совершенно однородной: не было заметно никаких трещин или выбоин.
Туман, температурой около шестнадцати градусов по Цельсию, не имел запаха. Без оборудования Шерлок не мог определить его состав, но подозревал, что сумел бы это сделать, если бы была возможность. Гранит, бутан и лён — этот мир состоял из реальной материи. Подобная мистификация казалась невероятной. Как и его пребывание здесь.
Утвердившись в своем выводе, Шерлок приободрился. Делать здесь было больше нечего, так что пришла пора снова приняться за ангела.
— Если предполагается, что это загробный мир, то где же все остальные люди?
— В настоящее время мы используем индивидуальные закрытые системы.
Закрытая система... Никак не богословское понятие. Экологическая? Биологическая? Инженерная?
— Много ж вас, должно быть.
— Столько, сколько нужно.
Шерлок засунул эту информацию подальше, чтобы обдумать после. Мимолетное побуждение спросить, что будет потом, он подавил: именно этого и ждал ангел. В такие игры Шерлок не играл.
— Можно мне, пожалуйста, перо?
Пытаясь скрыть потрясение, ангел развернул одно крыло.
— Возьми.
Ухаживать сам за своим оперением он приспособлен явно не был: для этого ему пришлось бы изогнуться немыслимым образом.
Вблизи крыло выглядело вполне в соответствии с тем немногим, что Шерлок знал о строении птиц. Маховые перья на вид казались пригодными для полета, скелет крыла тоже повторял птичий. Нелепо с точки зрения анатомии, поскольку существо уже обладало полностью развитым поясом верхних конечностей.
Лебяжье-белое перо, выдернутое из ряда самых длинных маховых, имело в длину добрых пятнадцать дюймов, но больше ничем выдающимся не отличалось. Шерлок переломил стержень, и оно печально повисло, в точности как и следовало ожидать. Несколько раз перекрутив его и разломав окончательно, он убедился, что внутри стержень полый, а края разлома неровные и волокнистые.
Шерлок предъявил изувеченные остатки огорошенному хозяину.
— Настоящие перья, фальшивые ангелы и поразительные спецэффекты. Вдобавок к тому, что я не мертв. Это становится интересным.
В нем поднималось первоначальное смятение. Он не сомневался, что сверхъестественные объяснения были надувательством, чем и оказывались всегда. Шерлок не знал, как выжил при падении, но он выжил. Было ли его спасение достаточно явным, чтобы снайперы Мориарти взялись за дело? Если непрошенные спасители погубили его друзей, то он устроит каждому человеку или ангелу, стоящему за этим цирком, его собственный личный ад.
По крошечному клочку земли, на котором находились Шерлок и ангел, больше ничего нельзя было узнать. Оставались еще золотые ворота, но приближение к ним было чревато возможностью оказаться разрубленным нелепым горящим мечом. Шерлок немного поразмыслил, не проверить ли серьезность угрозы, и решил пока попробовать что-нибудь менее опасное. Например, поговорить.
— Ты явно не ждешь, что я брошусь к воротам, да и обстановка выглядит совершенно статичной. Значит, я должен что-то тебе сказать или что-то у тебя спросить. Но мои попытки вникнуть в суть происходящего тоже не понравились, значит, тебе нужно что-то еще. Растерянность или, может быть, страх? Нечто, что укрепит твое влияние и заставит меня в дальнейшем охотно принимать что угодно. — Он холодно улыбнулся крылатому и продолжил: — Только этого не случится. Так почему бы тебе не пропустить психологическую обработку и просто не изложить то, что ты хочешь мне сообщить?
Ангел слегка развернул крылья и резко сложил обратно с громким треском укладывающихся на место перьев. Возможно, это движение означало нетерпение или досаду, и он повторил его несколько раз.
— Хорошо, Шерлок Холмс. Ты мертв. Это — врата в Рай, через которые ты сможешь пройти, только если я решу, что ты того достоин. Иначе ты будешь низвергнут в Ад на веки вечные. Ясно?
Он был очень хорошим лжецом. Шерлок не смог заметить никаких проявлений притворства. По всем внешним признакам казалось, будто он верит в свои слова.
Всех познаний о религии до последней капли Шерлок не удалял.
— Вот как? Куда подевалось Чистилище? Ждет ли мертвых Страшный Суд? Неужели я не предстану перед Богом? Твое богословие выглядит основательно прохудившимся, ангел. Ты хотя бы знаешь, к какому ангельскому чину тебе положено принадлежать? А имя у тебя есть?
Перья снова вздрогнули.
— Я сказал все, что необходимо.
— Необходимо для чего?
— Необходимо, чтобы убедиться в правильности результата.
— В чем состоит правильный результат? — Шерлок сделал шаг вперед, но меч не появился. Существо казалось сбитым с толку.
— В том, чтобы добро было вознаграждено, а зло наказано, разумеется.
— Естественно, — язвительно произнес Шерлок. — Добро и зло, правильное и неправильное, черное и белое. И никакого места субъективности. Скажи, это приходится выслушивать каждому умершему?
— Каждому.
— Отлично. Уверен, Джим Мориарти порвет ваше прелестное шапито на лоскуты.
Крылья затрепетали.
— Разумеется, я жив, а все, что тут происходит — надувательство. Но ты продолжай. Суди меня. Этим все подряд занимаются.
Ангел выпрямился и развернул крылья во всю ширь. Выглядело впечатляюще, если не знать, что это невозможно, а следовательно, является подделкой.
— Я буду краток, потому что говорить тут особенно нечего. Ты не любил людей, в целом и по отдельности. Отталкивал тех, кто о тебе заботился, и с удовольствием мучил тех, кто протягивал тебе руку помощи. Использовал всех вокруг, не задумываясь об их желаниях и потребностях. Мир печалей и горя был твоей площадкой для игр, а те, кто тебя любил — лишь орудиями, которые ты применял. — Он ненадолго замолчал, а затем продолжил: — В свете этого твоего единственного финального самопожертвования недостаточно.
Что это? — казалось, ангел ждет ответа. Шерлок не собирался давать ему вынудить себя к защите, но обвинения были действительно дурацкие.
— Сколько жизней спасла моя работа, ангел? Они не в счет?
— Не имеет значения. Ты он них не волновался.
— Значит, дело в мотивах? Но мерить ими жизнь бессмысленно. Любой дурак, который за всю жизнь не имел ни единой собственной мысли, ничего не довел до конца, не сумел никого ни в чем превзойти, может «волноваться». Я делал мир безопаснее. Виновные получали наказание, невиновных отпускали. Я был на стороне ангелов, — закончил он, про себя дивясь неожиданному смыслу, который приобрело это высказывание.
— Сколько людей погибло из-за ваших с Джимом Мориарти игр?
Мысли Шерлока сейчас же вернулись к Джону. И к Лестрейду с миссис Хадсон. Убили ли их? Ангел, кем бы он ни являлся, определенно должен был знать.
— Они мертвы?
Ангел покачал головой.
— Мы все еще в моменте твоей смерти. Их участь по-прежнему лежит в будущем.
Он опять казался искренним, хотя заявление было нелепо. Шерлок был жив, и пока он торчал на этом куске скалы, время шло. Джона уже убили или не убили. Пора было заканчивать пустопорожние беседы. Какая разница, что говорит этот тип? Исход был предопределен заранее.
— Довольно. Ты перестал быть интересным, а я не в состоянии удовлетворить твоим совершенно дурацким критериям хорошести. Можно уже переходить к следующему этапу.
Ангел набрал воздуха, видимо, собираясь что-то сказать, но потом досадливо пожал плечами и резко взмахнул рукой. Скала, ангел, ворота и туман исчезли, и Шерлок полетел вниз, второй раз за день. Он открыл глаза, которые непроизвольно зажмурил, уберегая от проносящихся вверх потоков холодного воздуха, и мгновенно узнал простиравшуюся внизу картину. Сияющая на солнце река, протянувшаяся среди многих миль темных и светлых зданий, парки, утопающие в свежей весенней зелени, и ярко белеющие Собор Святого Павла и Лондонский Глаз. Он падал вниз лицом прямо на Центральный Лондон с высоты около пяти тысяч футов.
Ветер трепал развевающееся за спиной пальто Шерлока, беспорядочно мотая того из стороны в сторону. Он уже падал один раз нарочно, чтобы умереть, а теперь падал снова, без повода и без цели. Тридцать секунд до земли, по его подсчетам*. Двадцать девять. Двадцать восемь. Двадцать семь.
Все обман. Ангел, проблеск райских врат и теперь это падение. Двадцать четыре. Двадцать три. Невозможно было бы нацелить его неуправляемое падение так, чтобы попасть точно на Бейкер-стрит. Девятнадцать. Восемнадцать. Ад, обещал ангел. Не забвение. Пятнадцать. Четырнадцать. В ушах оглушительно ревел воздух. Внизу простирался Лондон, такой огромный и родной. Одиннадцать. Десять. Невозможно прицельно сбросить человеческое тело с высоты пять тысяч футов на крошечный пятачок, однако вот кольцо Риджентс-парка и зелень Гайд-парка, а между ними, точно внизу, Бейкер-стрит, дом. Восемь. Семь. Шесть. Он не стал закрывать глаза: только не сейчас, когда можно попытаться заметить разгадку этого трюка. Три. Два. Серая шиферная крыша дома 221Б приближалась со скоростью более сотни миль в час, и Шерлок врезался в нее с открытыми глазами и перекошенным в возмущенном рыке лицом.
Его подбросило, он снова упал на крышу, прокатился по желобам и, пролетев еще сорок футов, шлепнулся на тротуар. Пролежал целую минуту, пока тело сообщало ему, задействовав, кажется, все до единого болевые рецепторы, что он все еще в сознании.
Огромным усилием воли Шерлок отодвинул боль. Он был жив. Следовательно, падение было иллюзорным хотя бы частично. Следовательно, полученные им повреждения не обязаны быть тяжелыми. Он попытался пошевелить конечностями, и ему это удалось. Ничего не было сломано. Признаков внутренних повреждений тоже не ощущалось. Пальто и брюки были разодраны, имелись длинный кровоточащий порез на одной ноге и несколько синяков. Покрытые множеством ссадин руки дрожали, и, постаравшись их выпрямить, Шерлок обнаружил, что вывихнул запястье. Увидев человека с подобными повреждениями, он бы с уверенностью определил падение с высоты двенадцати-пятнадцати футов и удачную посадку.
С трудом поднявшись на ноги, он огляделся. Тишину он уже отметил. Почти тишину: в ветвях дерева неподалеку чирикали воробьи, легкий ветерок шелестел молодой листвой. Но улица была безлюдна, и не слышалось шума машин.
Он посмотрел вверх. День уже начинал угасать, но небо еще оставалось безупречно голубым. Ни единого самолетного росчерка. Шерлок уже знал без каких-либо малейших сомнений, что он здесь один.
В квартире все было так же, как когда он ее покинул. Шерлок нашел аптечку Джона и тщательно обклеивался пластырями, когда послышался звук поворачиваемого в замке ключа. Шерлок замер, прислушиваясь. Раздались шаги Джона, поднимающегося по лестнице, и Шерлок выдохнул от облегчения, что ему не пригрезилось, но на середине лестницы шаги стихли, и, распахнув дверь, он не обнаружил за ней никого.
Козленок Лестрейд снова захромал. Шерлок ощупал тонкую ножку — жар от заражения чувствовался даже пальцами. Зарезать, подождать или испробовать свою новую серию антибиотиков? Детеныш был самкой, так что мог еще пригодиться, и Шерлок решил взять ее домой и посмотреть, не получится ли что-нибудь сделать. Лестрейд попыталась его боднуть и отбить свое потомство. Он временно положил детеныша на место и опустился на колени, чтобы подоить козу.
Сад еще оставался зеленым, несмотря на козье бесчинство. Искать другой с высокими стенами и перетаскивать генератор и провода для защиты от редеющих собачьих стай пока не требовалось. Джим таращился на Шерлока своими желтыми глазами, натянув цепь и навострив изогнутые рога.
Вернувшись на Бейкер-стрит, Шерлок выгрузил из кузова фургона козленка и молоко и отнес животное на кухню в компанию к призраку миссис Хадсон. Выглянув в окно, он увидел на тротуаре ярдах в пятидесяти Джона, быстро шагающего прочь.
Большую часть первого года Шерлок потратил на изучение призраков. Он завел генераторы и установил видеонаблюдение, разработал хитроумные ловушки и способы передачи сообщений, но в итоге пришлось признать, что те являлись лишь образами и отзвуками из прошлого. Они всегда куда-то направлялись, никогда не разговаривали и совершенно не замечали мира, в котором очутился Шерлок. Чаще всего, конечно, он видел Джона и миссис Хадсон, ведь они жили с ним на Бейкер-стрит. Но раз в несколько недель заходил детектив-инспектор Лестрейд. Призраки никогда не останавливались и не поворачивались в его сторону, и со временем Шерлок перестал обращать на них внимание или по крайней мере проявлять его. Он ни разу не помышлял о переезде.
Во всем остальном, помимо появления троих личных призраков и полного исчезновения остальных людей, этот мир был точно таким же, как и тот, который Шерлок предположительно покинул. Это было настолько отвратительно, что он с трудом выносил осознание всей силы своего чувства. Дни его занимала в основном однообразная маета ради выживания и поддержания жизни его подопечных. Шерлок все еще не был уверен, может ли он умереть, но получить травму он мог, и такое случалось. Козы же и лабораторные животные определенно были смертны, а в них он нуждался.
Сегодняшний день должен был начаться так же, как и прочие. Подоить коз. Заправить генераторы. Поесть. Добраться до Бартса. Покормить лабораторных животных. Проверить, как идут эксперименты. Потом — Шерлок ощутил приятный зуд в предвкушении редкого удовольствия — он сможет посвятить весь остаток дня своей работе. Месяцами он трудился над синтезом психоактивных веществ и сейчас заготовил дозу своего последнего творения, сулившую ему около двенадцати часов избавления. То, что он видел под действием наркотиков, не было реальным, но теперь он уже не был уверен в реальности чего бы то ни было вообще. Галлюцинации хотя бы разговаривали с ним, а это было намного больше, чем когда-либо делали его призраки.
Ангел был прав: Шерлок не любил людей, но жизнь без них была скучна до крайности. Ни вызовов, ни тайн, ни преступлений или загадок. Некого переиграть. Некому говорить. Ежедневные промельки глухого и немого призрака Джона казались издевательством, каковым, видимо, и являлись. В распоряжении Шерлока были все знания человечества, но он читал мало и лишь то, что требовалось для работы или хозяйства. Он мог добраться до документов полиции и государственных служб, до необъятных архивов Майкрофта, но его не привлекали мертвые тайны, которыми к тому же не с кем поделиться.
Бросив козленка на кухне, Шерлок вскрыл консервные банки, отобранные в строгом соответствии с планом питания, разработанным полтора года назад. Ел он быстро и без удовольствия. Козленок без умолку блеял, появившаяся миссис Хадсон поспешно вышла за дверь, неся пустые сумки, с которыми ходила в магазин. Погода стояла хорошая, нужно было размяться, и Шерлок решил отправиться в больницу пешком. Значит, следовало захватить из спальни ружье.
Он открыл дверь в гостиную и стал как вкопанный.
— У тебя есть призраки. Как интересно, — голос Джима Мориарти был хриплым, вероятно, из-за долгого молчания. Загорелый и обветренный, одетый в легкий льняной костюм и с панамой на голове, тот развалился в кресле Джона, явно наслаждаясь изумлением Шерлока.
На столе стояла пустая кружка, в комнате витал ускользающий аромат кофе. Чайник переместился на левую конфорку. На сей раз не галлюцинация.
Мориарти поднялся с кресла и, язвительно усмехаясь, протянул руку.
— Ну и встреча, мистер Холмс. — Пальцы, сжавшие ладонь Шерлока, были теплыми, податливыми, настоящими. Рукопожатие с Джимом Мориарти в аду. Данность.
— Ты не призрак. — Шерлок отпустил его руку.
Джим желчно рассмеялся.
— Все мы призраки, Шерлок. Мог бы уже догадаться. Но я не из породы этих твоих сентиментальных сувениров. Кстати, ты сам их сделал?
— Нет. — Шерлок отступил назад и осторожно присел на диван. Его ружье лежало на столе, заряженное. — Ты знаешь, что они такое?
— Именно то, чем кажутся. Скукота! Странно, однако, что мне не дали призраков. Впрочем, я ведь не совершал твоих ошибок.
— Кто не дал? — Впервые за много месяцев разум Шерлока несся вскачь. Это меняло все.
— О милый Шерлок! Чем ты вообще занимался с тех пор, как сюда попал? Неужели только играми со зверюшками и ЛСД? Ты встречался с ангелом?
— Да.
— Ты убил его?
— Нет. — Шерлок нахмурился. — Нет, я не убивал его. А должен был?
Джим пожал плечами.
— Строго говоря, наверное, нет. Но было весело. Всюду перья... — Он снова забрался в кресло Джона и поерзал, устраиваясь поудобнее, словно кот на подушке. Шерлок ощутил укол гнева: девятнадцать месяцев он оставлял это кресло пустым не для того, чтобы теперь какой-то Джим Мориарти размазывал по нему свой запах.
— Не сомневаюсь. — Шерлоку нужно было овладеть этим разговором. Он старательно оглядел Мориарти, отметив загар, выгоревшие на солнце волоски на руках, потрепанную одежду, часы на запястье. Ощущение загрубевшей ладони в его. Джим Мориарти. Худшая из неприятностей, единственный, кто смог его победить, возможный убийца Джона. Никому и никогда в жизни Шерлок не был так рад.
— Западное побережье США, как видно. И сколько ты сюда добирался?
— Десять дней по суше, три недели морем. На сей раз я нашел лодку намного лучше. С хорошо заполненным баром и приличной стерео-системой. В основном автоматизированную, конечно, но все равно живительного свежего воздуха и упражнений было слишком много, чтобы мне хотелось когда-нибудь повторить этот опыт. Некоторые частицы Ада более адские, чем остальные.
— На сей раз? Ты дважды в одиночку пересек Атлантику?
Джим потянулся и вздохнул.
— Ни Интернета, ни курьерской службы, ни даже подручного с факсом. В этом мире нет ни одного живого человека, кроме нас с тобой, да и наш экзистенциальный статус несколько сомнителен. Если мне была нужна информация, мне не оставалось ничего, кроме как отправиться за ней самому. А нужна она была достаточно сильно.
Никогда у Шерлока не возникало столько вопросов, но он намеревался проявить осторожность. Ему нечего было предложить в обмен на ответы, которые у Мориарти, похоже, имелись.
Глядя холодно и насмешливо, Джим спросил:
— Ты прыгнул?
— Да. — Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
— Так и знал. Я выиграл.
— Ты умер первым. Всего лишь. — Немного помолчав, Шерлок уточнил: — Мы же умерли?
Мориарти отвернулся в сторону и закрыл глаза.
— Они действительно гениальны, Шерлок, эти проектировщики Ада. Они дали мне для игры одного-единственного человека в целом мире. Ради тебя я пересек континенты и океаны. И что же я нашел? Провонявшего козами придурка, который пичкает свой мозг химикалиями, вместо того чтобы им пользоваться! — в его голосе, ставшем громким и надтреснутым, звучал искренний гнев. — Это наш личный ад, твой и мой, и ты его бездарно профукиваешь. Я оставлю тебя развлекаться с твоими козами и наркотиками. В Калифорнии хотя бы климат получше.
— Ты блефуешь. — Шерлок поймал Мориарти за рукав уже у двери. — Я тебе нужен. У тебя есть только половина ответов. Ты знаешь, где мы находимся и как сюда попали, но так и не нашел способа отсюда выбраться. Поэтому ты пришел ко мне. Тебе нужна моя помощь.
С задумчивым прищуром уставившись на Шерлока, Джим произнес уже спокойно:
— Мне нужен кто-то умный. Я уже дал тебе намного больше подсказок, чем было у меня. Докажи, что в жалких развалинах твоих мозгов еще что-то осталось, и я подумаю о том, чтобы взять тебя в дело.
— Завтра.
— Завтра. — Джим вырвался и стал спускаться по лестнице. Шерлок не стал его задерживать.
В тот вечер Шерлок взял скрипку, к которой уже долго не прикасался, и тщательно ее настроил. Мысли его вертелись около всего сказанного Мориарти. Когда тот тихо вошел в комнату и свернулся в кресле, забравшись туда с ногами, Шерлок играл музыку Вивальди, сложную и прекрасную. Он приветствовал Джима взглядом, продолжая играть.
Пьеса закончилась, и воцарилось длительное молчание. Наконец, когда Шерлок принялся укладывать скрипку, Мориарти заговорил:
— Я не знаю всего.
— Не знаешь? — Шерлок пристроил в потрепанный футляр смычок.
— Нет. Чего я точно не знаю и что меня слегка напрягает, так это почему в моем аду завелся ты.
Шерлок пожал плечами.
— В качестве заклятого врага, я полагаю.
— Слишком пошло. Я очень много думал и даже вообразить не могу, почему мне предоставили игрушку, ведь я, несомненно, был чрезвычайно плохим.
— Может быть, предполагается, что я сделаю тебя несчастным. — Шерлок вел беседу осторожно, стараясь, чтобы это не было заметно.
— О, несчастным ты меня не делал никогда, Шерлок. Разочаровывал часто, но я создан для разочарований. Ты причинял их реже, чем остальные.
— Сочту за комплимент.
По какой-то причине, уяснить которую мгновенно Шерлок не мог, Джима его слова позабавили. Он выпрямился и встал.
— Ты единственный человек в моем мире, Шерлок. Не думай, что это не включает в себя никаких обязанностей, — он самодовольно улыбался. — Я займу комнату Джона. В конце концов, на этом свете она ему не понадобится. Спокойной ночи.
Некоторое время Шерлок стоял посреди захламленной гостиной, глядя на пустое кресло, и искра надежды внутри разгоралась все ярче. Мориарти был здесь, потому что считал, что они могут изменить их общий ад. И Джим не предавался бесплодным мечтаниям. Даже если избавлением окажется лишь небытие подлинной смерти, это будет лучше того, что сейчас.
Шерлок снова взял скрипку. В первую очередь ему было необходимо установить то, что Мориарти уже знал — природу ада.
Когда Шерлок в последний раз заходил в комнату Джона, там еще сохранялся едва заметный мужской запашок. Но к этому утру его последние остатки были окончательно изгнаны и сменились на слегка едкий аромат лосьона после бритья, принадлежавшего Мориарти. Сам он свернулся калачиком посередине кровати Джона, плотно укутавшись пуховым одеялом.
Он моргнул, прогоняя сон, когда Шерлок вошел в комнату с высоко поднятым аккумуляторным фонарем. Разбуженный, Джим выглядел совершенно заурядным, неловким и юным, но в его взгляде быстро зажглись недобрые искры — его разум полностью отошел ото сна. Он подвинулся, устраиваясь на подушках, губы дрогнули в знакомой полуулыбке.
— Теперь ты знаешь.
Шерлок кивнул.
Мориарти вместе с одеялом перебрался на край кровати, освобождая половину.
— Тогда иди сюда и рассказывай.
Шерлок не пошевелился.
— Почему здесь?
— Потому что, — на этот раз голос Джима казался пугающе искренним, — мир этой ночью горек и холоден, милый. Не отказывайся от тепла там, где можешь его получить.
В обычных условиях Шерлоку понадобилась бы крайне убедительная причина даже для того, чтобы просто задуматься о возможности приблизиться к Джиму Мориарти на расстояние вытянутой руки. Но сейчас это казалось неважным. И было неважным. Сегодня ночью имела значение лишь истина.
Он сбросил тапки, забрался на кровать и сел, вытянув свои длинные ноги почти до железной спинки. Мориарти забрал у него из рук светильник и выключил, и ночная чернота адского Лондона вернулась.
Шерлок уселся, прислонившись к холодным металлическим прутьям. Он запрокинул голову и, глядя в пустоту, размеренно заговорил:
— Калифорния. Сначала я подумал про Голливуд. Обман зрения, отвод глаз. Но это далеко за пределами того, на что способны кинематографические спецэффекты, так что там ничего вразумительного и полезного не найти.
Но в Голливуде больше нет волшебства, верно? И ты направился в Кремниевую Долину, чтобы разобраться в теории, стоящей за самыми продвинутыми вычислительными системами из ныне доступных. Ангел говорил о закрытых системах. Не инженерных, а информационных. Виртуальная реальность, симулятор.
Что-то прикоснулось к нему, и он сдержал непроизвольную дрожь испуга. Четыре пальца плотно обхватили его шею сзади, а пятый, большой, ощутимо надавил спереди, как раз там, где бился пульс. Прикосновение было теплым и настоящим и почему-то казалось утешающим.
Шерлок закрыл глаза и, опустив ладони на простыни, позволил руке Мориарти задержаться, пускай и знал, что пульс может подвести, ведь он никогда не отрицал верные выводы и не станет делать этого теперь.
— Призраки, говоришь. Мы с тобой.
— На самом деле мысль о виртуальной реальности у меня явилась одной из первых, но я не сидел сложа руки все эти месяцы. Я рассматривал все, от мельчайших подробностей строения крысиного мозга и клякс на рисунках Леонардо до каждого конкретного сорта табака, какой только можно отыскать в Лондоне, и старых финансовых отчетов Майкрофта, и все безупречно. И вещества, которые я синтезировал — никто другой не смог бы точно предсказать последствия, но они воздействовали на мое сознание именно так, как и ожидалось. Так что предположение о виртуальной реальности я отверг. Для вычислительной техники XXI века подобное попросту невозможно. Полагаю, там, у себя, ты пришел к тому же выводу.
— Мне были сразу известны пределы производительности всех передовых вычислительных центров в мире. Я не дилетант в отличие от тебя. Я зарабатывал себе на жизнь, — холодно заметил Мориарти. Шерлок пропустил попрек мимо ушей и продолжил:
— Доводы в пользу гипотезы о симуляторе должны были оказаться достаточно весомыми, чтобы пересечь Атлантику, и я рассмотрел ее еще раз, но снова пришел к тому же решению: достоверная имитация действительности на компьютерах в том виде, как мы их знаем, невозможна. Не маловероятна, а совершенно невозможна. Даже если не принимать во внимание трудности с интерфейсом. Нельзя просто воткнуть электроды в мозг, подвести провода и добиться всеобъемлющего погружения.
До чего же хорошо было снова говорить! Пусть даже об этом. Даже с таким собеседником. Шерлок сделал паузу, как всегда перед последним ошеломляющим заключением.
Хватка на шее окрепла, и Мориарти, быстро перекатившись, уселся верхом Шерлоку на бедра. Он был голый, и теперь сжимал горло Шерлока обеими руками, слишком сильно, чтобы это было приятно. Слова давались с трудом, но Шерлок не пытался высвободиться, не готовый свести их сомнительное положение к открытой борьбе.
— Я не... — Но Мориарти и так это знал.
— Не останавливайся. — Джим провел руками вверх и зарылся пальцами в кудри на его затылке. Во тьме прошелестел нетерпеливый шепот: — Продолжай.
— Хорошо. В конце концов я решил отбросить все, что знаю о компьютерах, и рассмотреть вопрос с точки зрения чистой логики. Два мира, не считая камня с ангелом, практически идентичные во всем, что поддается сравнению. Физика, химия, история, география, биология. Для каждого отдельно взятого эксперимента без участия людей и моих призраков мы получим одинаковые результаты в обоих.
Что можно заключить о сути двух практически идентичных объектов? Наиболее очевидным будет предположить, что у них общая природа. Так что мы имеем дело не с реальностью и ее симулятором, а двумя реальностями. Или двумя симуляторами.
Пальцы в его волосах сжались.
— Шерлок, ты прекрасен. Твое убийство было лучшим из всего, что я совершил. Продолжай.
— В реальности мы оставляем сознание как функцию мозга. Жизнь после смерти — бессмысленное понятие. «Здесь» и «там» не могут быть одинаково настоящими. — Он поборол искушение устроить ненужную передышку перед следующей частью. — И остается только предположить, что и ад, и мир, откуда мы пришли — равнозначные симуляторы, созданные и запущенные на чем-то неизвестном и лежащим за пределами нашей вселенной. Крайне неправдоподобно, но не невозможно. И это единственное работающее объяснение.
Он устало опустил руки на обнаженные бедра Джима. Теплые, человеческие и такие же ненастоящие, как и все вокруг.
— Симулятор, пригодный для создания нашего мира, должен поддерживать шесть * миллиардов огромной сложности моделей человеческого мозга. Мы являемся результатом работы компьютерной программы или чего-то функционально эквивалентного. Ты, я, эта кровать, все и всё, что мы когда-либо знали, смоделировано до уровня единичных атомов. Нас можно мгновенно отключить или сохранять бессмертными. Помещать в любое окружение. Нас может быть и по миллиарду копий, и по одной. Мы призраки, но мы были ими всегда. Я прав, Джим?
— О да, — голос Мориарти звучал низко. — Мой умный, умный мальчик. Высший балл на сей раз. Я б тебя...
Какое-то мгновение Шерлок не был уверен, было ли последнее слово ругательством или невысказанным намерением.
Примечание автора:
Предполагая, что наш мир является искусственной имитацией, обычно говорят, что в какой-то момент мощность вычислительной техники возрастет настолько, что для человека, погруженного в виртуальную реальность симулятора, станет невозможно отличить ее от настоящей. Поэтому в огромном количестве одновременно запущенных симуляторов смогут существовать бесчисленные миллиарды разумных существ. Учитывая то, что мы не можем определить, находимся мы в реальном мире или в его симуляторе, шансы на то, что именно наш мир реальный, исчезающее малы.
Конечно, если бы в систему начали вмешиваться ангелы, разобраться в происходящем было бы намного проще.
Продолжение в комментариях...
Переводчик: Alves
Бета: Julia Devi, Maeuschen Ins
Оригинал: More Things in Heaven and Earth by Unsentimentalf, разрешение получено
Размер: миди, 10 005 слов в оригинале
Пейринг: Джим Мориарти/Шерлок Холмс
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: R
Предупреждение: мистика, употребление наркотиков
Краткое содержание: «Что последнее ты помнишь?» — «Удар».
Перевод выполнен для команды WTF Moriarty 2015 на WTF2015
Глава 1. Метафизика с ангелом
— Я не приемлю эту действительность.
Возвышавшееся перед Шерлоком создание удостоило его пренебрежительным взглядом.
— Начнём с того, что большинство людей не верит. Сколько бы они ни читали об этом и ни ходили в церковь, все равно не верят, что так все и будет.
Шерлок раздосадовано мотнул головой.
— Я не о нелепостях и несуразностях богословия. Сохранение личности после гибели мозга невозможно. Я отказываюсь верить в выдумки.
Существо немного развернуло сложенные за спиной крылья и спросило:
— Что последнее ты помнишь?
Шерлок еще раз огляделся по сторонам. Только он и... ангел среди белесой дымки, и перед ними — огромные висящие в воздухе ворота. Посмертие в самом шаблонном и бездарном исполнении.
— Удар.
Ответ, похоже, произвел на ангела некоторое впечатление.
— Большинство людей такого не помнят. Воспоминания блокируются из-за болевого шока. И как оно?
— Как столкновение с твердой поверхностью на большой скорости. Через какую-то миллисекунду я потерял сознание. Я должен был умереть почти мгновенно. — Шерлок еще раз оглянулся вокруг и добавил: — Но определенно не умер.
— Но ведь смерть была единственным возможным исходом. И это — загробная жизнь.
— Мысли и воспоминания закодированы в миллионах нейронных связей внутри центральной нервной системы. Уничтожь или повреди мозг — и они исчезнут.
Шерлок посмотрел вниз. На нем была та же одежда, что и во время его прыжка. Последняя выходка Мориарти украсила его пальто богатой россыпью кровавых брызг, но сам Шерлок не чувствовал себя раненым. У него не было никаких правдоподобных соображений. Требовалось больше данных.
Ангел. Он во всём походил на человека, если отвлечься от покрытых белыми перьями сложенных крыльев, торчащих выше головы и не достающих до земли каких-то шесть дюймов. Одетый в белоснежный балахон (отличного качества лен, судя по тому, как лежат складки; способ выбеливания определить не удается). Черты лица мужские, сочетают европеоидные и негроидные признаки. Гладкая кожа без каких-либо следов усов и бороды. Ни дезодоранта и никаких других запахов. Волосы и ногти в безупречном порядке.
Перья выглядели настоящими, что, впрочем, ничего не значило.
— Можешь развернуть эти крылья? — попросил Шерлок.
Пятнадцати футов в размахе, они распахнулись с громким шелестом, и Шерлок ощутил дуновение теплого воздуха.
— Нет, они должны крепиться к костям и мышцам плечевого пояса и весить не меньше двадцати килограмм, а то и гораздо больше. Но у тебя не работала ни одна относящаяся к делу группа мускулов. Неужели никто из затевавших этот балаган не имел даже поверхностного представления об анатомии? — презрительно изрек Шерлок.
Ангел рассмеялся.
— Некоторые законы физики здесь отключены.
— Каким же образом?
Существо посмотрело на него уже без улыбки.
— Объяснение, подходящее для твоего рассудочного мировоззрения, есть. Но вряд ли ты его поймешь, и это совершенно неважно учитывая то, что сейчас с тобой происходит. Тебе лучше просто принять, все, что ты здесь видишь и слышишь, как реальность.
— Это не реальность. — Шерлок впился ногтями себе в запястье, проверяя, как быстро утихнет боль и поблекнут появившиеся красные отметины. Наконец у него появилась догадка. — В последнюю секунду перед тем, как повреждения мозга и нервной системы станут смертельными, удар вызвал галлюцинацию.
Шерлок был совершенно не в восторге от содержания этой галлюцинации. Он предпочел бы не растрачивать последние полуосмысленные мгновения на метафизические прения с аляповато сделанным ангелом, но таившиеся в подсознании христианские архетипы оказались слишком сильны. Джон, наверное, посмеялся бы. Джон... Приступ острой душевной боли окончательно лишил Шерлока сил терпеть этот фарс.
— Количеству субъективного времени, способного вместиться в миллисекундный отрезок мозговой деятельности, должен быть предел. Я умру очень скоро. И предпочел бы сделать это без ангелов. — Он повернулся спиной к золотым воротам и, уставившись в белесый туман, принялся ждать.
Ждать, однако, было нелегко. Ум снова и снова переигрывал сцену на крыше. Если бы Шерлок оказался быстрее, то мог бы успеть отнять пистолет. Но дело даже не в скорости. Если бы он хотя бы понимал, насколько далеко готов зайти Мориарти, чтобы выиграть. Противостояние с ним было единственным, что удерживало того в живых. Все признаки были очевидны. Мориарти даже бросил ему это в лицо, но Шерлок все еще собирался обдумать случившееся потом, когда победит. И проиграл.
Он взглянул на часы. Секунды бежали как обычно. Он находился здесь в общей сложности уже около двадцати пяти минут.
Попробуем провести эксперимент. Поделить семизначное число 6456266 на трехзначное 814. Произведя вычисления со всей возможной тщательностью, Шерлок получил ответ и, желая свериться с калькулятором, вытащил телефон, мимоходом отметив отсутствие как новых сообщений, так и сигнала.
Невозможно, чтобы мозг оказался способен выполнить вычисления такой сложности за доли секунды, даже при сильном растяжении субъективного времени. С неохотой отвергнув свою гипотезу, он повернулся к терпеливо ждущему ангелу. Получалось, что, в отличие от Джима Мориарти, Шерлок каким-то образом оставался жив. Пока что.
Глава 2. Пламя, перья и сказки
— Пожалуй, я пройду, — Шерлок небрежно указал на нелепую золоченую конструкцию. За ней не наблюдалось ничего, кроме того же белесого марева.
Ангел потряс темными кудрями и приподнял брови в насмешливом удивлении.
— Ты вообще имеешь хотя бы поверхностное представление о христианской вере?
— Удалил. В мире полно других сказок, которые знать намного полезнее. — Он вспомнил о «Гензель и Гретель». Двое детей, похищенных и отравленных, чтобы подставить его. Вне всякого сомнения, тот раунд Мориарти выиграл.
Сказки братьев Гримм. Хотя все прочие детские фантазии были выброшены за ненадобностью, сказки остались, потому что Шерлок помнил, как ему их читал брат, голосом спокойным и ровным, но преисполнявшимся воодушевления всякий раз, когда злодеев постигала заслуженная кара. Для Майкрофта было важно не то, что дети спаслись, а то, что сожгли ведьму.
Выбор Мориарти именно этой сказки не был совпадением. Благодаря Майкрофту тот был отлично осведомлен о его детстве. Шерлок так и не добрался до истинной личности Джима через окружавшую ее многослойную дымовую завесу. И сейчас в глубине души остро шевельнулись первые ростки мучительного сомнения. А что если Джим все время оказывался на шаг впереди потому, что был лучше него?
— Попробуй, — предложил ангел. Поскольку из прочего оставалось только вечно торчать посреди пустоты, Шерлок двинулся к воротам.
Ангел тут же преградил ему путь. При этом он мгновенно вырос вдвое, а в руках у него появился меч (полутораручный, XV век, тип, скорее всего, немецкий, увеличен пропорционально росту носителя), объятый пламенем по всей длине клинка (голубой цвет, характерный для бутана, способ подачи газа неясен). Шерлок поспешно отступил, и ангел снова стал человеческого роста, а меч исчез.
— Недурной фокус.
Все, что здесь творилось, обязано было подчиняться каким-то общим правилам. Не глупым религиозным выдумкам, конечно — те, определенно, составляли некую бессмысленную головоломку, которую Шерлоку, видимо, предлагалось решить, чтобы продвинуться дальше — а разумным естественно-научным законам. Требовалось больше данных. Намного больше данных.
Он попытался отойти подальше от ворот. Через несколько футов каменная поверхность под его ногами закончилась краем обрыва. Шерлок обошел все доступное пространство, останавливаясь и пятясь, когда ангел принимал свою воинственную форму. Присел, чтобы изучить камень, и пришел к выводу, что это гранит, очень похожий на тот, из которого состоят каменные обнажения в Дартмуре. По крайней мере для невооруженного глаза структура материала выглядела совершенно однородной: не было заметно никаких трещин или выбоин.
Туман, температурой около шестнадцати градусов по Цельсию, не имел запаха. Без оборудования Шерлок не мог определить его состав, но подозревал, что сумел бы это сделать, если бы была возможность. Гранит, бутан и лён — этот мир состоял из реальной материи. Подобная мистификация казалась невероятной. Как и его пребывание здесь.
Утвердившись в своем выводе, Шерлок приободрился. Делать здесь было больше нечего, так что пришла пора снова приняться за ангела.
— Если предполагается, что это загробный мир, то где же все остальные люди?
— В настоящее время мы используем индивидуальные закрытые системы.
Закрытая система... Никак не богословское понятие. Экологическая? Биологическая? Инженерная?
— Много ж вас, должно быть.
— Столько, сколько нужно.
Шерлок засунул эту информацию подальше, чтобы обдумать после. Мимолетное побуждение спросить, что будет потом, он подавил: именно этого и ждал ангел. В такие игры Шерлок не играл.
— Можно мне, пожалуйста, перо?
Пытаясь скрыть потрясение, ангел развернул одно крыло.
— Возьми.
Ухаживать сам за своим оперением он приспособлен явно не был: для этого ему пришлось бы изогнуться немыслимым образом.
Вблизи крыло выглядело вполне в соответствии с тем немногим, что Шерлок знал о строении птиц. Маховые перья на вид казались пригодными для полета, скелет крыла тоже повторял птичий. Нелепо с точки зрения анатомии, поскольку существо уже обладало полностью развитым поясом верхних конечностей.
Лебяжье-белое перо, выдернутое из ряда самых длинных маховых, имело в длину добрых пятнадцать дюймов, но больше ничем выдающимся не отличалось. Шерлок переломил стержень, и оно печально повисло, в точности как и следовало ожидать. Несколько раз перекрутив его и разломав окончательно, он убедился, что внутри стержень полый, а края разлома неровные и волокнистые.
Шерлок предъявил изувеченные остатки огорошенному хозяину.
— Настоящие перья, фальшивые ангелы и поразительные спецэффекты. Вдобавок к тому, что я не мертв. Это становится интересным.
В нем поднималось первоначальное смятение. Он не сомневался, что сверхъестественные объяснения были надувательством, чем и оказывались всегда. Шерлок не знал, как выжил при падении, но он выжил. Было ли его спасение достаточно явным, чтобы снайперы Мориарти взялись за дело? Если непрошенные спасители погубили его друзей, то он устроит каждому человеку или ангелу, стоящему за этим цирком, его собственный личный ад.
Глава 3. Прохудившееся богословие
По крошечному клочку земли, на котором находились Шерлок и ангел, больше ничего нельзя было узнать. Оставались еще золотые ворота, но приближение к ним было чревато возможностью оказаться разрубленным нелепым горящим мечом. Шерлок немного поразмыслил, не проверить ли серьезность угрозы, и решил пока попробовать что-нибудь менее опасное. Например, поговорить.
— Ты явно не ждешь, что я брошусь к воротам, да и обстановка выглядит совершенно статичной. Значит, я должен что-то тебе сказать или что-то у тебя спросить. Но мои попытки вникнуть в суть происходящего тоже не понравились, значит, тебе нужно что-то еще. Растерянность или, может быть, страх? Нечто, что укрепит твое влияние и заставит меня в дальнейшем охотно принимать что угодно. — Он холодно улыбнулся крылатому и продолжил: — Только этого не случится. Так почему бы тебе не пропустить психологическую обработку и просто не изложить то, что ты хочешь мне сообщить?
Ангел слегка развернул крылья и резко сложил обратно с громким треском укладывающихся на место перьев. Возможно, это движение означало нетерпение или досаду, и он повторил его несколько раз.
— Хорошо, Шерлок Холмс. Ты мертв. Это — врата в Рай, через которые ты сможешь пройти, только если я решу, что ты того достоин. Иначе ты будешь низвергнут в Ад на веки вечные. Ясно?
Он был очень хорошим лжецом. Шерлок не смог заметить никаких проявлений притворства. По всем внешним признакам казалось, будто он верит в свои слова.
Всех познаний о религии до последней капли Шерлок не удалял.
— Вот как? Куда подевалось Чистилище? Ждет ли мертвых Страшный Суд? Неужели я не предстану перед Богом? Твое богословие выглядит основательно прохудившимся, ангел. Ты хотя бы знаешь, к какому ангельскому чину тебе положено принадлежать? А имя у тебя есть?
Перья снова вздрогнули.
— Я сказал все, что необходимо.
— Необходимо для чего?
— Необходимо, чтобы убедиться в правильности результата.
— В чем состоит правильный результат? — Шерлок сделал шаг вперед, но меч не появился. Существо казалось сбитым с толку.
— В том, чтобы добро было вознаграждено, а зло наказано, разумеется.
— Естественно, — язвительно произнес Шерлок. — Добро и зло, правильное и неправильное, черное и белое. И никакого места субъективности. Скажи, это приходится выслушивать каждому умершему?
— Каждому.
— Отлично. Уверен, Джим Мориарти порвет ваше прелестное шапито на лоскуты.
Крылья затрепетали.
— Разумеется, я жив, а все, что тут происходит — надувательство. Но ты продолжай. Суди меня. Этим все подряд занимаются.
Ангел выпрямился и развернул крылья во всю ширь. Выглядело впечатляюще, если не знать, что это невозможно, а следовательно, является подделкой.
— Я буду краток, потому что говорить тут особенно нечего. Ты не любил людей, в целом и по отдельности. Отталкивал тех, кто о тебе заботился, и с удовольствием мучил тех, кто протягивал тебе руку помощи. Использовал всех вокруг, не задумываясь об их желаниях и потребностях. Мир печалей и горя был твоей площадкой для игр, а те, кто тебя любил — лишь орудиями, которые ты применял. — Он ненадолго замолчал, а затем продолжил: — В свете этого твоего единственного финального самопожертвования недостаточно.
Что это? — казалось, ангел ждет ответа. Шерлок не собирался давать ему вынудить себя к защите, но обвинения были действительно дурацкие.
— Сколько жизней спасла моя работа, ангел? Они не в счет?
— Не имеет значения. Ты он них не волновался.
— Значит, дело в мотивах? Но мерить ими жизнь бессмысленно. Любой дурак, который за всю жизнь не имел ни единой собственной мысли, ничего не довел до конца, не сумел никого ни в чем превзойти, может «волноваться». Я делал мир безопаснее. Виновные получали наказание, невиновных отпускали. Я был на стороне ангелов, — закончил он, про себя дивясь неожиданному смыслу, который приобрело это высказывание.
— Сколько людей погибло из-за ваших с Джимом Мориарти игр?
Мысли Шерлока сейчас же вернулись к Джону. И к Лестрейду с миссис Хадсон. Убили ли их? Ангел, кем бы он ни являлся, определенно должен был знать.
— Они мертвы?
Ангел покачал головой.
— Мы все еще в моменте твоей смерти. Их участь по-прежнему лежит в будущем.
Он опять казался искренним, хотя заявление было нелепо. Шерлок был жив, и пока он торчал на этом куске скалы, время шло. Джона уже убили или не убили. Пора было заканчивать пустопорожние беседы. Какая разница, что говорит этот тип? Исход был предопределен заранее.
— Довольно. Ты перестал быть интересным, а я не в состоянии удовлетворить твоим совершенно дурацким критериям хорошести. Можно уже переходить к следующему этапу.
Ангел набрал воздуха, видимо, собираясь что-то сказать, но потом досадливо пожал плечами и резко взмахнул рукой. Скала, ангел, ворота и туман исчезли, и Шерлок полетел вниз, второй раз за день. Он открыл глаза, которые непроизвольно зажмурил, уберегая от проносящихся вверх потоков холодного воздуха, и мгновенно узнал простиравшуюся внизу картину. Сияющая на солнце река, протянувшаяся среди многих миль темных и светлых зданий, парки, утопающие в свежей весенней зелени, и ярко белеющие Собор Святого Павла и Лондонский Глаз. Он падал вниз лицом прямо на Центральный Лондон с высоты около пяти тысяч футов.
Глава 4. Мой ад везде*
Ветер трепал развевающееся за спиной пальто Шерлока, беспорядочно мотая того из стороны в сторону. Он уже падал один раз нарочно, чтобы умереть, а теперь падал снова, без повода и без цели. Тридцать секунд до земли, по его подсчетам*. Двадцать девять. Двадцать восемь. Двадцать семь.
Все обман. Ангел, проблеск райских врат и теперь это падение. Двадцать четыре. Двадцать три. Невозможно было бы нацелить его неуправляемое падение так, чтобы попасть точно на Бейкер-стрит. Девятнадцать. Восемнадцать. Ад, обещал ангел. Не забвение. Пятнадцать. Четырнадцать. В ушах оглушительно ревел воздух. Внизу простирался Лондон, такой огромный и родной. Одиннадцать. Десять. Невозможно прицельно сбросить человеческое тело с высоты пять тысяч футов на крошечный пятачок, однако вот кольцо Риджентс-парка и зелень Гайд-парка, а между ними, точно внизу, Бейкер-стрит, дом. Восемь. Семь. Шесть. Он не стал закрывать глаза: только не сейчас, когда можно попытаться заметить разгадку этого трюка. Три. Два. Серая шиферная крыша дома 221Б приближалась со скоростью более сотни миль в час, и Шерлок врезался в нее с открытыми глазами и перекошенным в возмущенном рыке лицом.
Его подбросило, он снова упал на крышу, прокатился по желобам и, пролетев еще сорок футов, шлепнулся на тротуар. Пролежал целую минуту, пока тело сообщало ему, задействовав, кажется, все до единого болевые рецепторы, что он все еще в сознании.
Огромным усилием воли Шерлок отодвинул боль. Он был жив. Следовательно, падение было иллюзорным хотя бы частично. Следовательно, полученные им повреждения не обязаны быть тяжелыми. Он попытался пошевелить конечностями, и ему это удалось. Ничего не было сломано. Признаков внутренних повреждений тоже не ощущалось. Пальто и брюки были разодраны, имелись длинный кровоточащий порез на одной ноге и несколько синяков. Покрытые множеством ссадин руки дрожали, и, постаравшись их выпрямить, Шерлок обнаружил, что вывихнул запястье. Увидев человека с подобными повреждениями, он бы с уверенностью определил падение с высоты двенадцати-пятнадцати футов и удачную посадку.
С трудом поднявшись на ноги, он огляделся. Тишину он уже отметил. Почти тишину: в ветвях дерева неподалеку чирикали воробьи, легкий ветерок шелестел молодой листвой. Но улица была безлюдна, и не слышалось шума машин.
Он посмотрел вверх. День уже начинал угасать, но небо еще оставалось безупречно голубым. Ни единого самолетного росчерка. Шерлок уже знал без каких-либо малейших сомнений, что он здесь один.
В квартире все было так же, как когда он ее покинул. Шерлок нашел аптечку Джона и тщательно обклеивался пластырями, когда послышался звук поворачиваемого в замке ключа. Шерлок замер, прислушиваясь. Раздались шаги Джона, поднимающегося по лестнице, и Шерлок выдохнул от облегчения, что ему не пригрезилось, но на середине лестницы шаги стихли, и, распахнув дверь, он не обнаружил за ней никого.
***
Козленок Лестрейд снова захромал. Шерлок ощупал тонкую ножку — жар от заражения чувствовался даже пальцами. Зарезать, подождать или испробовать свою новую серию антибиотиков? Детеныш был самкой, так что мог еще пригодиться, и Шерлок решил взять ее домой и посмотреть, не получится ли что-нибудь сделать. Лестрейд попыталась его боднуть и отбить свое потомство. Он временно положил детеныша на место и опустился на колени, чтобы подоить козу.
Сад еще оставался зеленым, несмотря на козье бесчинство. Искать другой с высокими стенами и перетаскивать генератор и провода для защиты от редеющих собачьих стай пока не требовалось. Джим таращился на Шерлока своими желтыми глазами, натянув цепь и навострив изогнутые рога.
Вернувшись на Бейкер-стрит, Шерлок выгрузил из кузова фургона козленка и молоко и отнес животное на кухню в компанию к призраку миссис Хадсон. Выглянув в окно, он увидел на тротуаре ярдах в пятидесяти Джона, быстро шагающего прочь.
Большую часть первого года Шерлок потратил на изучение призраков. Он завел генераторы и установил видеонаблюдение, разработал хитроумные ловушки и способы передачи сообщений, но в итоге пришлось признать, что те являлись лишь образами и отзвуками из прошлого. Они всегда куда-то направлялись, никогда не разговаривали и совершенно не замечали мира, в котором очутился Шерлок. Чаще всего, конечно, он видел Джона и миссис Хадсон, ведь они жили с ним на Бейкер-стрит. Но раз в несколько недель заходил детектив-инспектор Лестрейд. Призраки никогда не останавливались и не поворачивались в его сторону, и со временем Шерлок перестал обращать на них внимание или по крайней мере проявлять его. Он ни разу не помышлял о переезде.
Во всем остальном, помимо появления троих личных призраков и полного исчезновения остальных людей, этот мир был точно таким же, как и тот, который Шерлок предположительно покинул. Это было настолько отвратительно, что он с трудом выносил осознание всей силы своего чувства. Дни его занимала в основном однообразная маета ради выживания и поддержания жизни его подопечных. Шерлок все еще не был уверен, может ли он умереть, но получить травму он мог, и такое случалось. Козы же и лабораторные животные определенно были смертны, а в них он нуждался.
Сегодняшний день должен был начаться так же, как и прочие. Подоить коз. Заправить генераторы. Поесть. Добраться до Бартса. Покормить лабораторных животных. Проверить, как идут эксперименты. Потом — Шерлок ощутил приятный зуд в предвкушении редкого удовольствия — он сможет посвятить весь остаток дня своей работе. Месяцами он трудился над синтезом психоактивных веществ и сейчас заготовил дозу своего последнего творения, сулившую ему около двенадцати часов избавления. То, что он видел под действием наркотиков, не было реальным, но теперь он уже не был уверен в реальности чего бы то ни было вообще. Галлюцинации хотя бы разговаривали с ним, а это было намного больше, чем когда-либо делали его призраки.
Ангел был прав: Шерлок не любил людей, но жизнь без них была скучна до крайности. Ни вызовов, ни тайн, ни преступлений или загадок. Некого переиграть. Некому говорить. Ежедневные промельки глухого и немого призрака Джона казались издевательством, каковым, видимо, и являлись. В распоряжении Шерлока были все знания человечества, но он читал мало и лишь то, что требовалось для работы или хозяйства. Он мог добраться до документов полиции и государственных служб, до необъятных архивов Майкрофта, но его не привлекали мертвые тайны, которыми к тому же не с кем поделиться.
Бросив козленка на кухне, Шерлок вскрыл консервные банки, отобранные в строгом соответствии с планом питания, разработанным полтора года назад. Ел он быстро и без удовольствия. Козленок без умолку блеял, появившаяся миссис Хадсон поспешно вышла за дверь, неся пустые сумки, с которыми ходила в магазин. Погода стояла хорошая, нужно было размяться, и Шерлок решил отправиться в больницу пешком. Значит, следовало захватить из спальни ружье.
Он открыл дверь в гостиную и стал как вкопанный.
— У тебя есть призраки. Как интересно, — голос Джима Мориарти был хриплым, вероятно, из-за долгого молчания. Загорелый и обветренный, одетый в легкий льняной костюм и с панамой на голове, тот развалился в кресле Джона, явно наслаждаясь изумлением Шерлока.
Глава 5. Призрачный шанс
На столе стояла пустая кружка, в комнате витал ускользающий аромат кофе. Чайник переместился на левую конфорку. На сей раз не галлюцинация.
Мориарти поднялся с кресла и, язвительно усмехаясь, протянул руку.
— Ну и встреча, мистер Холмс. — Пальцы, сжавшие ладонь Шерлока, были теплыми, податливыми, настоящими. Рукопожатие с Джимом Мориарти в аду. Данность.
— Ты не призрак. — Шерлок отпустил его руку.
Джим желчно рассмеялся.
— Все мы призраки, Шерлок. Мог бы уже догадаться. Но я не из породы этих твоих сентиментальных сувениров. Кстати, ты сам их сделал?
— Нет. — Шерлок отступил назад и осторожно присел на диван. Его ружье лежало на столе, заряженное. — Ты знаешь, что они такое?
— Именно то, чем кажутся. Скукота! Странно, однако, что мне не дали призраков. Впрочем, я ведь не совершал твоих ошибок.
— Кто не дал? — Впервые за много месяцев разум Шерлока несся вскачь. Это меняло все.
— О милый Шерлок! Чем ты вообще занимался с тех пор, как сюда попал? Неужели только играми со зверюшками и ЛСД? Ты встречался с ангелом?
— Да.
— Ты убил его?
— Нет. — Шерлок нахмурился. — Нет, я не убивал его. А должен был?
Джим пожал плечами.
— Строго говоря, наверное, нет. Но было весело. Всюду перья... — Он снова забрался в кресло Джона и поерзал, устраиваясь поудобнее, словно кот на подушке. Шерлок ощутил укол гнева: девятнадцать месяцев он оставлял это кресло пустым не для того, чтобы теперь какой-то Джим Мориарти размазывал по нему свой запах.
— Не сомневаюсь. — Шерлоку нужно было овладеть этим разговором. Он старательно оглядел Мориарти, отметив загар, выгоревшие на солнце волоски на руках, потрепанную одежду, часы на запястье. Ощущение загрубевшей ладони в его. Джим Мориарти. Худшая из неприятностей, единственный, кто смог его победить, возможный убийца Джона. Никому и никогда в жизни Шерлок не был так рад.
— Западное побережье США, как видно. И сколько ты сюда добирался?
— Десять дней по суше, три недели морем. На сей раз я нашел лодку намного лучше. С хорошо заполненным баром и приличной стерео-системой. В основном автоматизированную, конечно, но все равно живительного свежего воздуха и упражнений было слишком много, чтобы мне хотелось когда-нибудь повторить этот опыт. Некоторые частицы Ада более адские, чем остальные.
— На сей раз? Ты дважды в одиночку пересек Атлантику?
Джим потянулся и вздохнул.
— Ни Интернета, ни курьерской службы, ни даже подручного с факсом. В этом мире нет ни одного живого человека, кроме нас с тобой, да и наш экзистенциальный статус несколько сомнителен. Если мне была нужна информация, мне не оставалось ничего, кроме как отправиться за ней самому. А нужна она была достаточно сильно.
Никогда у Шерлока не возникало столько вопросов, но он намеревался проявить осторожность. Ему нечего было предложить в обмен на ответы, которые у Мориарти, похоже, имелись.
Глядя холодно и насмешливо, Джим спросил:
— Ты прыгнул?
— Да. — Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
— Так и знал. Я выиграл.
— Ты умер первым. Всего лишь. — Немного помолчав, Шерлок уточнил: — Мы же умерли?
Мориарти отвернулся в сторону и закрыл глаза.
— Они действительно гениальны, Шерлок, эти проектировщики Ада. Они дали мне для игры одного-единственного человека в целом мире. Ради тебя я пересек континенты и океаны. И что же я нашел? Провонявшего козами придурка, который пичкает свой мозг химикалиями, вместо того чтобы им пользоваться! — в его голосе, ставшем громким и надтреснутым, звучал искренний гнев. — Это наш личный ад, твой и мой, и ты его бездарно профукиваешь. Я оставлю тебя развлекаться с твоими козами и наркотиками. В Калифорнии хотя бы климат получше.
— Ты блефуешь. — Шерлок поймал Мориарти за рукав уже у двери. — Я тебе нужен. У тебя есть только половина ответов. Ты знаешь, где мы находимся и как сюда попали, но так и не нашел способа отсюда выбраться. Поэтому ты пришел ко мне. Тебе нужна моя помощь.
С задумчивым прищуром уставившись на Шерлока, Джим произнес уже спокойно:
— Мне нужен кто-то умный. Я уже дал тебе намного больше подсказок, чем было у меня. Докажи, что в жалких развалинах твоих мозгов еще что-то осталось, и я подумаю о том, чтобы взять тебя в дело.
— Завтра.
— Завтра. — Джим вырвался и стал спускаться по лестнице. Шерлок не стал его задерживать.
***
В тот вечер Шерлок взял скрипку, к которой уже долго не прикасался, и тщательно ее настроил. Мысли его вертелись около всего сказанного Мориарти. Когда тот тихо вошел в комнату и свернулся в кресле, забравшись туда с ногами, Шерлок играл музыку Вивальди, сложную и прекрасную. Он приветствовал Джима взглядом, продолжая играть.
Пьеса закончилась, и воцарилось длительное молчание. Наконец, когда Шерлок принялся укладывать скрипку, Мориарти заговорил:
— Я не знаю всего.
— Не знаешь? — Шерлок пристроил в потрепанный футляр смычок.
— Нет. Чего я точно не знаю и что меня слегка напрягает, так это почему в моем аду завелся ты.
Шерлок пожал плечами.
— В качестве заклятого врага, я полагаю.
— Слишком пошло. Я очень много думал и даже вообразить не могу, почему мне предоставили игрушку, ведь я, несомненно, был чрезвычайно плохим.
— Может быть, предполагается, что я сделаю тебя несчастным. — Шерлок вел беседу осторожно, стараясь, чтобы это не было заметно.
— О, несчастным ты меня не делал никогда, Шерлок. Разочаровывал часто, но я создан для разочарований. Ты причинял их реже, чем остальные.
— Сочту за комплимент.
По какой-то причине, уяснить которую мгновенно Шерлок не мог, Джима его слова позабавили. Он выпрямился и встал.
— Ты единственный человек в моем мире, Шерлок. Не думай, что это не включает в себя никаких обязанностей, — он самодовольно улыбался. — Я займу комнату Джона. В конце концов, на этом свете она ему не понадобится. Спокойной ночи.
Некоторое время Шерлок стоял посреди захламленной гостиной, глядя на пустое кресло, и искра надежды внутри разгоралась все ярче. Мориарти был здесь, потому что считал, что они могут изменить их общий ад. И Джим не предавался бесплодным мечтаниям. Даже если избавлением окажется лишь небытие подлинной смерти, это будет лучше того, что сейчас.
Шерлок снова взял скрипку. В первую очередь ему было необходимо установить то, что Мориарти уже знал — природу ада.
Глава 6. Исключая невозможное*
Когда Шерлок в последний раз заходил в комнату Джона, там еще сохранялся едва заметный мужской запашок. Но к этому утру его последние остатки были окончательно изгнаны и сменились на слегка едкий аромат лосьона после бритья, принадлежавшего Мориарти. Сам он свернулся калачиком посередине кровати Джона, плотно укутавшись пуховым одеялом.
Он моргнул, прогоняя сон, когда Шерлок вошел в комнату с высоко поднятым аккумуляторным фонарем. Разбуженный, Джим выглядел совершенно заурядным, неловким и юным, но в его взгляде быстро зажглись недобрые искры — его разум полностью отошел ото сна. Он подвинулся, устраиваясь на подушках, губы дрогнули в знакомой полуулыбке.
— Теперь ты знаешь.
Шерлок кивнул.
Мориарти вместе с одеялом перебрался на край кровати, освобождая половину.
— Тогда иди сюда и рассказывай.
Шерлок не пошевелился.
— Почему здесь?
— Потому что, — на этот раз голос Джима казался пугающе искренним, — мир этой ночью горек и холоден, милый. Не отказывайся от тепла там, где можешь его получить.
В обычных условиях Шерлоку понадобилась бы крайне убедительная причина даже для того, чтобы просто задуматься о возможности приблизиться к Джиму Мориарти на расстояние вытянутой руки. Но сейчас это казалось неважным. И было неважным. Сегодня ночью имела значение лишь истина.
Он сбросил тапки, забрался на кровать и сел, вытянув свои длинные ноги почти до железной спинки. Мориарти забрал у него из рук светильник и выключил, и ночная чернота адского Лондона вернулась.
Шерлок уселся, прислонившись к холодным металлическим прутьям. Он запрокинул голову и, глядя в пустоту, размеренно заговорил:
— Калифорния. Сначала я подумал про Голливуд. Обман зрения, отвод глаз. Но это далеко за пределами того, на что способны кинематографические спецэффекты, так что там ничего вразумительного и полезного не найти.
Но в Голливуде больше нет волшебства, верно? И ты направился в Кремниевую Долину, чтобы разобраться в теории, стоящей за самыми продвинутыми вычислительными системами из ныне доступных. Ангел говорил о закрытых системах. Не инженерных, а информационных. Виртуальная реальность, симулятор.
Что-то прикоснулось к нему, и он сдержал непроизвольную дрожь испуга. Четыре пальца плотно обхватили его шею сзади, а пятый, большой, ощутимо надавил спереди, как раз там, где бился пульс. Прикосновение было теплым и настоящим и почему-то казалось утешающим.
Шерлок закрыл глаза и, опустив ладони на простыни, позволил руке Мориарти задержаться, пускай и знал, что пульс может подвести, ведь он никогда не отрицал верные выводы и не станет делать этого теперь.
— Призраки, говоришь. Мы с тобой.
— На самом деле мысль о виртуальной реальности у меня явилась одной из первых, но я не сидел сложа руки все эти месяцы. Я рассматривал все, от мельчайших подробностей строения крысиного мозга и клякс на рисунках Леонардо до каждого конкретного сорта табака, какой только можно отыскать в Лондоне, и старых финансовых отчетов Майкрофта, и все безупречно. И вещества, которые я синтезировал — никто другой не смог бы точно предсказать последствия, но они воздействовали на мое сознание именно так, как и ожидалось. Так что предположение о виртуальной реальности я отверг. Для вычислительной техники XXI века подобное попросту невозможно. Полагаю, там, у себя, ты пришел к тому же выводу.
— Мне были сразу известны пределы производительности всех передовых вычислительных центров в мире. Я не дилетант в отличие от тебя. Я зарабатывал себе на жизнь, — холодно заметил Мориарти. Шерлок пропустил попрек мимо ушей и продолжил:
— Доводы в пользу гипотезы о симуляторе должны были оказаться достаточно весомыми, чтобы пересечь Атлантику, и я рассмотрел ее еще раз, но снова пришел к тому же решению: достоверная имитация действительности на компьютерах в том виде, как мы их знаем, невозможна. Не маловероятна, а совершенно невозможна. Даже если не принимать во внимание трудности с интерфейсом. Нельзя просто воткнуть электроды в мозг, подвести провода и добиться всеобъемлющего погружения.
До чего же хорошо было снова говорить! Пусть даже об этом. Даже с таким собеседником. Шерлок сделал паузу, как всегда перед последним ошеломляющим заключением.
Хватка на шее окрепла, и Мориарти, быстро перекатившись, уселся верхом Шерлоку на бедра. Он был голый, и теперь сжимал горло Шерлока обеими руками, слишком сильно, чтобы это было приятно. Слова давались с трудом, но Шерлок не пытался высвободиться, не готовый свести их сомнительное положение к открытой борьбе.
— Я не... — Но Мориарти и так это знал.
— Не останавливайся. — Джим провел руками вверх и зарылся пальцами в кудри на его затылке. Во тьме прошелестел нетерпеливый шепот: — Продолжай.
— Хорошо. В конце концов я решил отбросить все, что знаю о компьютерах, и рассмотреть вопрос с точки зрения чистой логики. Два мира, не считая камня с ангелом, практически идентичные во всем, что поддается сравнению. Физика, химия, история, география, биология. Для каждого отдельно взятого эксперимента без участия людей и моих призраков мы получим одинаковые результаты в обоих.
Что можно заключить о сути двух практически идентичных объектов? Наиболее очевидным будет предположить, что у них общая природа. Так что мы имеем дело не с реальностью и ее симулятором, а двумя реальностями. Или двумя симуляторами.
Пальцы в его волосах сжались.
— Шерлок, ты прекрасен. Твое убийство было лучшим из всего, что я совершил. Продолжай.
— В реальности мы оставляем сознание как функцию мозга. Жизнь после смерти — бессмысленное понятие. «Здесь» и «там» не могут быть одинаково настоящими. — Он поборол искушение устроить ненужную передышку перед следующей частью. — И остается только предположить, что и ад, и мир, откуда мы пришли — равнозначные симуляторы, созданные и запущенные на чем-то неизвестном и лежащим за пределами нашей вселенной. Крайне неправдоподобно, но не невозможно. И это единственное работающее объяснение.
Он устало опустил руки на обнаженные бедра Джима. Теплые, человеческие и такие же ненастоящие, как и все вокруг.
— Симулятор, пригодный для создания нашего мира, должен поддерживать шесть * миллиардов огромной сложности моделей человеческого мозга. Мы являемся результатом работы компьютерной программы или чего-то функционально эквивалентного. Ты, я, эта кровать, все и всё, что мы когда-либо знали, смоделировано до уровня единичных атомов. Нас можно мгновенно отключить или сохранять бессмертными. Помещать в любое окружение. Нас может быть и по миллиарду копий, и по одной. Мы призраки, но мы были ими всегда. Я прав, Джим?
— О да, — голос Мориарти звучал низко. — Мой умный, умный мальчик. Высший балл на сей раз. Я б тебя...
Какое-то мгновение Шерлок не был уверен, было ли последнее слово ругательством или невысказанным намерением.
Примечание автора:
Предполагая, что наш мир является искусственной имитацией, обычно говорят, что в какой-то момент мощность вычислительной техники возрастет настолько, что для человека, погруженного в виртуальную реальность симулятора, станет невозможно отличить ее от настоящей. Поэтому в огромном количестве одновременно запущенных симуляторов смогут существовать бесчисленные миллиарды разумных существ. Учитывая то, что мы не можем определить, находимся мы в реальном мире или в его симуляторе, шансы на то, что именно наш мир реальный, исчезающее малы.
Конечно, если бы в систему начали вмешиваться ангелы, разобраться в происходящем было бы намного проще.
Продолжение в комментариях...
@темы: Rating: R, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Fanfiction
-
-
26.03.2015 в 19:00-
-
26.03.2015 в 19:01-
-
26.03.2015 в 19:01-
-
26.03.2015 в 19:01-
-
27.03.2015 в 15:35-
-
13.05.2015 в 17:04-
-
15.05.2015 в 13:46