Прятки.
все Моффату, Гэттису и сэру Артуру).
Джон, Джим, поиски себя. Написано на заявку "Что Джон делал в Дублине незадолго до дела Ирен Адлер?"
Джим злится.
Джим меняет маски, но Джон слишком серьезен, и поэтому все они бессмысленно проживают несколько секунд эфирного времени, а затем трусливо прячутся где-то в скрученных лабиринтах внутри Джима.
Джон остается все таким же. Джон не боится. Просто смотрит, спокойно и изучающее, как на какое-то интересное чудо природы.
Когда все началось? В бассейне? Может, раньше? Может, позже? Когда?
Когда Джим отвлекся, кинул взгляд за спину своей любимой игрушки и увяз в этой строгой синей глубине?
Джим не знает, не помнит, не понимает. И поэтому – злится.
Джим меняет костюмы, взгляды, позы. Даже грозится. Вот только большинство его устрашающих обещаний разбиваются о стену чужого спокойствия. Это восхищает и бесит в равных пропорциях.
Джон вскидывается только при слове «Шерлок», и от этого Джим злится еще больше.
«Я убью его» - пишет он в sms, «я убью его» - пишет он в коротких, пахнущих дорогим одеколоном записках, «я убью его» - рисует он на стенах. И Джон приходит, а Джим не убивает. Потому что тогда темная синь превратится в сталь и скажет ему GAME OVER, Jimmy.
От злости у Джима головные боли и дрожат пальцы, и он все чаще не замечает, как тянется к вискам и морщится.
«Отдых. Мне нужен отдых» - думает Джим, кидая вещи в сумку. Взрывы его уже не заводят, почта переполнена электронными конвертами с мольбами глупцов. Джим старается не думать о том, что его «отдых» больше похож на «побег».
Всего лишь перезагрузка.
В Дублине ему становится хуже. Он часто не может подняться утром с кровати, зябко кутается в одеяло и подолгу сидит, уронив голову в ладони. Пульсация в голове не проходит, мозг выдает ошибку за ошибкой, и собраться все труднее, хотя никто об этом не знает.
В его временной квартире пусто и везде металл, и это тоже утомляет. Стены давят. Во рту горечь.
Спустя три дня приходит сообщение о том, что объект «ДУ» покинул Лондон и прилетел в Дублин на какой-то врачебный семинар.
Еще четыре Джим неотрывно смотрит в ноутбук, где камера со спутника ловит каждое движение ненавистного ему доктора. Мысли затаились, маски шепчутся, анальгетики не помогают.
В утро пятого Джим идет в парк. На нем безымянные старые джинсы, футболка и растянутый временем полосатый кардиган.
Джон сидит на деревянной скамье где-то в глубине и смотрит на сырую, печально скукоживающуюся в осени листву. В его руках неначатый стакан с кофе.
Все так, как нужно.
Джим садится рядом. Джим глубоко дышит и рассматривает траву, выцветающее небо и засыпающие деревья.
- Кофе? – спрашивает Джон и протягивает ему бумажный стакан. Глаза его улыбаются и видят то, что самому Джиму неподвластно.
- Пожалуй, - Джим протягивает руку, но не берет, только едва притрагивается к чужим холодно-теплым пальцам.
Джон смотрит, чуть склонив голову. Серьезно, спокойно, внимательно, просто и понятно.
Кажется, Джон наконец нашел то, что Джим потерял.