Всем, кто принял участие — большое спасибо! Надеемся, что Эндрю будет радовать наc своими ролями еще много-много лет!
Открытка под заглушкой.
Открытка под заглушкой.
От Тиль-Тиль
Ну что, поехали?
Говорят, 40-й день рождения не празднуют, но мы будем выше этих суеверий — и поздравим нашего любимого Эндрю Скотта, ради которого мы все тут собрались! Ведь ради него тут собрались, да? Нет? Поставьте шампанское обратно на поднос и выйдете вон из зала!
Ну, для меня, как и для многих, знакомство с творчеством Эндрю началось с «Шерлока», и сейчас я даже представить себе не могу, как кто-то вместо него мог сказать Шерлоку в бассейне: "Jim Moriarty, hi-i-i-i-i-i!". Наверное, у этого гипотетического другого актера получился бы классический зловещий Мориарти, возможно, он изобразил бы психа, или трикстера, или игрока, но такой невообразимый коктейль мы вряд ли бы увидели. А Эндрю не просто смешал для нас все эти ингредиенты, он еще и украсил напиток свой фирменной вишенкой — невероятным обаянием, которое волнами расходится с экрана и заставляет сопереживать всем его героям. После «Шерлока» я посмотрела довольно много фильмов с его участием, и да, это обаяние помощнее"Фауста" Гете радиации будет!
Как известно, 40 лет — это пик мужской жизни, наивысшая точка расцвета его способностей. Именно после сорока полностью раскрывается его творческий потенциал. Так что ждем от Эндрю Скотта новых ролей, новых героев — и цунами обаяния!
Ну и четвертый сезон «Шерлока» ждем тоже!
Название: Монстр
Размер: драббл, 959 слов
Пейринг/Персонажи: Майкрофт Холмс, Джим Мориарти; намек на Шерлок Холмс/Джим Мориарти
Категория: джен, намек на слэш или ЮСТ
Жанр: драма, ангст, романтика
Рейтинг: G
Примечание: Отсылка к спойлеру четвертого сезона
• • • Читать— Я расскажу тебе сказку.
Майкрофт уверен, что поднимался бесшумно, но сидящий к нему спиной Джим начинает говорить, как только он ступает на площадку у края утеса.
— Один шотландский рыбак мечтал заполучить в жены девушку из племени селки. Но сколько бы подарков он не оставлял, ни одна селки не соглашалась навсегда забыть о море и войти хозяйкой в его дом. И тогда рыбак пошел на хитрость…
Джим сидит, скрестив ноги, на одном древнем валуне и прислоняется спиной к другому. Его поза, видимо, должна выражать безмятежность, но истинное настроение выдают напряженные плечи и подрагивающие пальцы. Майкрофт отстраненно думает, что за три года научился читать заклятого врага Шерлока почти так же хорошо, как брата. Что это говорит о нем самом, он предпочитает не задумываться.
— Рыбак долго искал то укромное место, где по ночам селки выходят из воды, чтобы побегать по лугу и поиграть в салочки, а найдя, спрятался неподалеку. Когда селки выбрались на берег и, скинув тюленевые шкуры, со смехом унеслись прочь, он сунул за пазуху одну из шкур и снова укрылся между скал…
Джим не отрывает глаз от размытой линии горизонта, где серое море смыкается с серым небом. В той стороне, куда он смотрит, за колеблющейся сизой пеленой, похожей на ветхий занавес, скрывается берег Шотландии. Майкрофт помнит, каким голодным взглядом Мориарти смотрел туда еще год назад, и не уверен, что новое выражение лица его «гостя» нравится ему больше.
— Вернувшись, девушки-селки накинули шкуры и, обернувшись тюленями, уплыли прочь. Лишь одна осталась на берегу. Поняв, что оказалась в ловушке, она с тяжелым вздохом пообещала человеку, что выполнит его желание. Рыбак взял ее за руку, привел в свой дом и сделал женой…
На небольшой, продуваемой всеми ветрами площадке до дрожи холодно. Майкрофт невольно ежится и думает, что надо было захватить куртку. Две куртки. Хотя Джим, похоже, совсем не чувствует холода.
Или ему все равно, шепчет неприятный голосок, который все чаще звучит в присутствии Мориарти.
— Они прожили вместе несколько лет, и все вокруг говорили, что в деревне нет более любящей пары: он дарил ей самые дорогие наряды и украшения, она же в любую погоду ждала его возвращения на причале. Вот только никто не знал, что каждую ночь селки ищет свою шкуру и не может найти, потому что каждый вечер рыбак перепрятывает ее. Но, как это всегда бывает, однажды рыбак вернулся домой с лова слишком поздно и, забыв о шкуре, лег спать. В ту ночь селки нашла свою белую тюленью кожу…
Голос у Джима монотонный, не похожий на прежний, что переливался каскадом интонаций. Мориарти вообще не похож на прежнего себя.
Ты ведь этого и хотел, шепчет голосок.
Другого выхода не было, напоминает ему — себе — Майкрофт. Криминальный консультант слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе. Но и запереть его в четырех стенах с решетками на окнах Майкрофт не смог: однажды он попробовал ограничить так свободу Шерлока, и уже через неделю пребывания в реабилитационной клинике брат превратился во вздрагивающий от каждого звука комок нервов. Остров у берегов Шотландии, по официальным документам числившийся в частной собственности, а де-факто принадлежавший одному из департаментов МИ-6, казался Майкрофту оптимальным решением.
Надо же, ты ошибся, хмыкает голосок в голове.
— Проснувшись утром, рыбак не нашел жены и сразу понял, что произошло. Он бросился к лодке, вышел в море, долго плавал по неспокойным волнам и звал селки. Но лишь ветер насмешливо свистел ему вслед. Прошел год. Как-то ночью рыбак проснулся от звука красивой печальной песни на непонятном языке. Он сразу узнал голос пропавшей жены. Одевшись, он вышел из дома и пошел на звук. Песня привела его на причал, где, помимо всех прочих, стояла и его лодка. Рыбак направил суденышко в море, туда, где все громче слышался голос жены…
Пока Джим говорит, Майкрофт искоса разглядывает его. За последние две недели его «гость» похудел еще на шесть фунтов и сильно осунулся. Майкрофт смотрит на узкое запястье с резко выступающей косточкой и не может не вспоминать другое — такое же худое и бледное, с красными полосами от постоянно царапающих кожу ногтей. Шерлок снова подсел на наркотики, и Майкрофт не знает, что делать.
Знаешь, шепчет голосок.
— Вдруг рыбак увидел свою селки. Она качалась на волнах у самых скал и пела, а когда рыбак подгреб ближе и позвал ее по имени, легко запрыгнула в лодку. Не помня себя от радости, рыбак обнял жену. Она обняла мужа в ответ и утянула его на глубину. Утром другие рыбаки нашли в заливе пустую лодку — вот и все, что осталось от несчастного, рискнувшего полюбить селки. — Джим медленно, как-то устало поворачивает голову и в первый раз за все время смотрит Майкрофту в глаза. — А мораль сказки такова: как бы сильно ты ни любил монстра, рано или поздно он все равно убьет тебя.
— Не думал, что вы считаете себя монстром, Джеймс, — искренне удивляется Майкрофт.
— А кем? — усмехается Джим. — Одиссеем в плену у Калипсо? Наполеоном в изгнании на Эльбе?
Майкрофт хочет съязвить по этому поводу, но глядит на собеседника и плотно сжимает губы. У Джима больной, потухший взгляд. Майкрофт вдруг думает, что такая же тоска в глазах была и у селки. Видел ли это рыбак? Или предпочитал не замечать?
Как и ты, обвиняюще бросает голос в голове.
Майкрофт переводит взгляд на горизонт. В шестидесяти милях отсюда начинается Шотландия, за ней — Англия, в центре которой раскинулся шумный, грязный, безразличный к чужым радостям и бедам Лондон. И где-то там, в захламленной темной квартире, таким же пустым взглядом смотрит в стену Шерлок.
— Через два дня сюда прилетит вертолет, — Майкрофт говорит сухим тоном, который обычно приберегает для кабинета правительства. — Назовите пилоту место высадки в радиусе двухсот миль — и ради вашего же блага проявите благоразумие.
Джим поворачивается так резко, что отросшие волосы хлещут его по лицу. Он глядит на Майкрофта широко распахнутыми глазами, и в них с каждой секундой возвращается жизнь.
— Почему? — прищурившись, спрашивает он.
Потому что ты устал быть монстром, братец, со смешком произносит в голове голос Шерлока.
— Потому что мораль сказки в том, что надо успеть вовремя отпустить. Надеюсь, я успел.
Название: Джинн
Размер: драббл, 888 слов
Пейринг: односторонний Себастьян Моран/Джим Мориарти
Категория: джен
Жанр: драма, ЮСТ
Рейтинг: G
• • • ЧитатьПеред самоубийством Джим отправил ему смс с кодом «01100000». Это означало: «Жди следующего приказа». Он мог строчить текстовые смски со всякой чепухой десятками, но когда отдавал прямой приказ, переходил на десятеричный код.
Себастьян знал все его коды лучше таблицы умножения. Отправил обратно единичку — стандартное «да» в ответ. И принялся ждать приказа.
Ждать, да. Себастьян уметь ждать — в конце концов, именно это умение сделало его первоклассным снайпером. Меткость при современных возможностях оптики — характеристика более чем относительная, но терпение нельзя прикрутить к себе, как оптический прицел. Ты либо умеешь ждать и выигрываешь, либо проявляешь нетерпение и получаешь пулю в лоб или в затылок, как повезет.
И Себастьян ждал, терпеливо и бесстрастно. Даже когда узнал, что Джим пустил себе пулю в лоб. Даже когда начала рваться Сеть, сначала — одна нить за другой, потом — целые сектора, пока от нее не остались трепыхающиеся в агонии ошметки. Джима просто не было — нигде, никак, молчание на всех частотах, белый шум, пустота. Присутствие М не ощущалось совсем, и это было настолько противоестественно, что казалось плохо сфабрикованной фальшивкой. Поэтому Себастьян ждал.
В детстве он услышал сказку (почему-то именно она осталась в памяти) о рыбаке, выловившем старинный медный кувшин. В нем, скованный волей царя царей Соломона, томился могущественный джинн.
В первые сто лет своего заточения джинн поклялся открыть сокровища земные любому, кто освободит его. В первые сто лет — один год, на самом деле — своего ожидания Себастьян представлял, что скажет и сделает, когда дверь в его квартиру откроется и Джим ввалится к нему, как к себе домой. Сценарии разнились в зависимости от того, насколько тяжелым выдавался день, но чаще всего от них веяло яростным весельем или веселой яростью, как посмотреть.
Во вторые сто лет джинн поклялся, что исполнит три любых желания того, кто найдет его. Во второй год, тянувшийся дольше века, Себастьян искал Джима, обещая золотые горы тому, кто даст хоть малейшую зацепку. Он не собирался вламываться в его жилище, как к себе домой, и устраивать сцену, словно какая-нибудь брошенная любовница (у него никогда не было для этого никаких оснований). Себастьян просто хотел знать, что Джим жив. Просто знать это — и спокойно продолжать ждать приказа дальше. Этого было бы достаточно.
Когда джинн протомился в кувшине еще четыреста лет, он поклялся страшной клятвой, что убьет того, кто выпустит его. В детстве Себастьян не понимал этой логики. Но когда на третий год его никчемной, поставленной на паузу жизни треклятый Шерлок Холмс вернулся с того света, а Джим не вынырнул следом, Себастьян испытал не ведомое ему ранее чувство — слепую всепоглощающую ярость. Он ярко, до мельчайших деталей представлял, как щелкает открытый отмычкой замок и Джим заходит как ни в чем не бывало, будто и не пропадал черти где эти бесконечные шестьсот лет, а Себастьян берет пистолет и всаживает ему пулю в лоб. А потом еще и еще, пока не заканчивается обойма. Себастьян мог воображать эту картину днями напролет — иногда только так ему удавалось заставить себя встать с кровати и что-то делать. Да, теперь он очень хорошо понимал того джинна.
Но прошла еще одна вечность под названием «год», а Джим не объявился. Пусть не ради какого-то снайпера, о котором он наверняка и думать забыл, — он не появился даже ради Холмса.
Интересно, вяло думал Себастьян по утрам, впихивая в себя очередной сэндвич, а что бы произошло с джинном, если бы рыбак не вытащил сетью его медную тюрьму? Еще через шестьсот лет он передумал бы убивать своего спасителя? Или забыл о том, что находится в кувшине, и выдумал себе целый мир, в котором он все еще свободен и всемогущ? Или в какой-нибудь ужасный миг, который рано или поздно наступает, кристально ясно осознал: он навеки останется в этом тесном душном сосуде. Спасения не будет, а будет лишь бесконечность ожидания. Что совершит тогда лишенное смерти и сна создание? Сойдет с ума? Или просто иссохнет, как высыхает и испаряется древнее вино? И когда рыбак подцепит кувшин сетью или спиннингом и сломает все еще удивительно четкую печать на горлышке, то бутылка окажется пустой. Себастьян не мог растаять в воздухе тесной и душной квартиры, но он все еще мог пустить пулю. Прицелиться поточнее и нажать на спусковой крючок.
Больше всего в эти минуты Себастьян желал забыть, что означает код «01100000». Если бы он мог стать для него бессмысленным набором единиц и нулей, наверное, он поцеловал ствол, как до этого сделал Джим. Но… «Жди следующего приказа».
Он не мог сломать эту печать.
* * *
Морозным декабрьским утром Себастьян собирался позавтракать очередным сэндвичем, когда в прихожей отчетливо щелкнул замок. Послышались легкие шаги (он ставил ногу сначала на носок, а потом уже перекатывал ступню на пятку, и шаги у него получались очень легкими, танцующими) — Джим завалился на кухню как ни в чем не бывало и с порога одарил его до боли знакомой кривой ухмылкой.
— Привет, Моран, — голос у него стал ниже и ровнее. — Ты мне нужен. Готов?
Столетия проносились у Себастьяна перед глазами, бесчисленное множество секунд и привязанных к ним желаний, образов и слов. Это чувствовал джинн? Вот этот вихрь, который захватывает и кружит, разрывая на части и тут же собирая заново? Сейчас Себастьян ощущал себя самым могущественным существом на земле. Он мог впечатать Джима в стену кулаком или поцелуем, мог засмеяться или закричать, мог запустить в него чашкой или пулей, мог обнять и прижимать к себе вырывающегося и чертыхающегося на все лады призрака, пока не поверит, что тот живой.
Себастьян сглотнул и посмотрел в смеющиеся глаза Соломона, царя царей, владыки над всеми людьми и джиннами.
— Жду следующего приказа, босс, — просто ответил он.
Название: Самое страшное
Размер: мини, 1900 слов
Пейринг/Персонажи: Шерлок Холмс/Джим Мориарти, родители Шерлока и Майкрофт Холмс
Жанр: юмор, приключения, флафф с самой капелькой ангста, ER
Рейтинг: G
Содержание: Джим рассказывает о самом страшном событии в своей жизни.
Примечание: действие фика происходит через год после событий третьего сезона. Предполагается, что к этому времени Шерлок и Джим стали жить вместе.
• • • Читать— И все-таки, Джим, что из всей вашей полной опасностей жизни стало самым страшным?
Шерлок, задумавшийся о своем и отключившийся от разговора шесть минут назад, выцепил краем уха мамин вопрос и встрепенулся. Когда беседа успела свернуть в это русло?
Он кинул быстрый взгляд на Джима, но тот оставался все таким же расслабленным: откинувшись на спинку широкого садового кресла, закинув ногу на ногу, он пил чай и улыбался лениво и безмятежно. Мама тоже улыбалась, но в ее позе читался искренний интерес и даже какой-то азарт. Они спорили о чем-то? Папа вполглаза читал газету, а вполуха слушал разговор, а Майкрофт даже и не делал вид, что занят бумагами, — он смотрел на Джима чуть прищурившись, будто ежесекундно пропуская его через свой внутренний детектор лжи. Еще полгода назад Шерлок взвился бы от этого рентгеновского взгляда, да и сейчас порой хотелось запустить в брата салфеткой, но он уже знал, что Майкрофт просто пытается разгадать Джима на свой лад, бесконечно складывая в голове паззл с постоянно возрастающим числом кусочков.
— Самое страшное, — задумчиво протянул Джим, устремив взгляд в безоблачное летнее небо. — Столько заманчивых вариантов, что сразу и не выбрать…
— Назови первое, что приходит на ум, — Шерлоку, как и остальным, сделалось интересно. У Джима был дар рассказчика, но его истории, по понятным причинам, редко касались его самого.
— Ну… — Джим все еще смотрел в небо, но лицо его уже менялось, оживало, вспыхивало каким-то пришедшим на ум воспоминанием, и, сделав глоток чая, он заговорил: — Это произошло больше десяти лет назад. По делам мне пришлось отправиться в одну ближневосточную страну… нет, не в ту, о которой ты подумал, Майкрофт. Обычно я старался избегать поездок такого рода, но в тот раз мои клиенты оказались столь консервативно настроенными ослами, что понадобилось мое личное присутствие. Особой радости от этой перспективы я, понятное дело, не испытывал, но надеялся обойтись малой кровью — двухдневным пребыванием в самой приличной гостинице, какая только найдется в том городе. Если бы я знал, что придется тащиться куда-то еще, ноги бы моей там не было! Но клиенты осчастливили меня этим известием только тогда, когда я уже успел повесить в гостиничный шкаф два деловых костюма и один прогулочный и раздумывал, какую рубашку надеть на ужин.
Оказалось, что настоящая встреча состоится не в городе, а в резиденции клиента, до которой еще только предстояло добраться. Я почему-то решил, что под словом «добраться» имеется в виду «добраться по проселочным дорогам на современных внедорожниках». Да, я испорчен цивилизацией, нечего так улыбаться, Шерлок!
Так вот, первые двенадцать миль мы так и добирались — кавалькадой джипов, неумолимо двигавшихся навстречу горному хребту, похожему на гигантскую расческу, сброшенную с небес взбалмошной богиней. Даже мне было понятно, что никакой внедорожник по этой расческе не вскарабкается. Однако я очень рассчитывал на тоннель или еще какой низкогорный перевал. Почти угадал — только перевал оказался высокогорным и добираться до него планировалась верхом.
Честно говоря, я до самого последнего момента был уверен, что это розыгрыш. Лошади? Серьезно? Да я этих животин прежде только в кино видел! И знаете, на экране они кажутся гораздо меньше, а тогда ко мне подвели огромную тварюгу, которая взглянула на меня сверху вниз с нескрываемым презрением в глазах. Шерлок не даст соврать — меня сложно чем-то поразить, то тогда при виде этого ожившего паровоза я остолбенел. Наверное, только этим можно было объяснить, почему вместо того, чтобы запрыгнуть в джип, пожелать им всем сгореть в аду со своими представлениями о современном транспорте и рвануть в аэропорт, я не сопротивлялся, когда меня легко подняли и посадили в седло, а после начали что-то делать со стременами и моими ногами, показывая, чтобы я то приподнимался в седле, то снова опускался. Я смотрел на далекую землю внизу и понимал, что все шутки про верблюдов и туристов — это совсем не шутки! Как слезать с этой зверюги, я понятия не имел. В руки мне сунули хлыст, сказали не натягивать поводья и время от времени давать «девочке» шенкелей, и не успел я найти достаточно красноречивых ругательств, описывающих мое отношение к предстоящей поездке, как мы уже двинулись в путь.
Скажу сразу — я городской житель до мозга костей, я даже в детстве никогда за город не выезжал, и близко знакомиться с природой, живой и неживой, не имел ни малейшего желания. Поэтому первые полчаса я сосредоточился на одном: как правильно сгруппироваться при падении, когда эта высокомерная четвероногая бестия выбьет меня из седла. В том, что она это провернет, я не сомневался: она злобно фыркала, не переставая, и так встряхивала головой, что я то и дело терял повод. Хлыст я потерял сразу.
Но время шло, я постепенно перестал чувствовать себя мешком с… м-м-м, теннисными мячиками, что подпрыгивали и стукались друг об друга при каждой неровности тропы, и, присмотревшись к другим наездникам, понял, что надо ритмично привставать в подогнанных под мой рост стременах. После этого жить и дышать сразу стало легче, и я даже начал крутить головой по сторонам. Лучше бы я этого не делал! Тропа, по которой мы поднимались, была фута четыре в ширину, и с одной стороны она прижималась к вертикальной скале, с другой — обрывалась в пропасть. То есть, когда лошадь выкинет меня из седла, можно будет и не группироваться. Я снова спросил себя, какого черта согласился на эту авантюру. Лошадь издевательски заржала, и я был вынужден согласиться с ее оценкой моего инстинкта самосохранения. Тот еще предатель!
Однако минуты ползли, я по-прежнему был жив, здоров и даже, как ни удивительно, начал получать извращенное удовольствие от поездки. Ну, знаете, примерно такое же, когда вы попадаете под дождь и думаете: «Могло бы быть и хуже! Это мог бы быть дождь с градом!». Так вот, я расслабился и даже начал думать, что все могло бы быть и хуже. Конечно, Провидение решило преподать мне урок.
Все произошло во второй половине дня. Мы успели сделать привал, перекусить, и потом я даже самостоятельно забрался в седло. Теперь мы двигались неспешной рысью по широкой долине между двумя зубцами каменной расчески, и я больше сосредоточился на том, чтобы не сбиваться с ритма «встали-сели-встали-сели», чем на спутниках или пейзаже. Однако отметил, что мои сопровождающие перегруппировались, выстроившись клином. Я оказался в задней его части, тогда как впереди всадники постепенно ускоряли темп. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — то место, по которому мы проезжали, было опасным. Да, удобное место для засады, еще успел подумать я, как грохнул первый выстрел.
Стреляли с четырех разных точек. Лошади, видимо, привычные к подобным звукам, и ухом не повели, а вот их наездники отреагировали куда более остро. Они разом дали шенкелей и рванули вперед, оставив нас с девочкой позади. Впрочем, мой паровоз громко всхрапнул — и вдруг понесся за ними вслед огромными скачками… ну, то есть галопом, но тогда такие тонкости волновали меня меньше всего. Вцепившись одной рукой в поводья, а другой — в луку седла, я прикидывал, не вцепиться ли во что-нибудь еще и зубами для надежности. Постепенно я нагонял мчавшихся впереди и отстреливающихся всадников и, кажется, даже успел выдохнуть сквозь стиснутые зубы. И тут совсем рядом раздался взрыв.
Прямо передо мной лошадь и всадника подбросило в воздух, перевернуло и швырнуло куда-то вбок. Меня тоже швырнуло вбок, вернее, не меня, а перепуганную зверюгу подо мной. Она завизжала — не заржала, а именно завизжала — и рванула в сторону, сильно пригибая шею. Вот тогда я узнал, что такое настоящий галоп! Упустив повод, я успел ухватиться за лошадиную шею и вжаться в нее всем телом. Выпади я из седла на такой скорости, исход оказался бы однозначным печальным. Одно стремя я потерял, и оно, болтаясь, било по ноге, а во второе стремя ступня провалилась почти целиком, и острый край железного кольца впился в лодыжку. Я дернул ногой — железка даже не шелохнулось. Ветер свистел в ушах, тварь подо мной хрипела, как рассвирепевший бык, и несла не пойми куда. Вопрос этот волновал меня настолько, что я сумел приподняться в седле и бросить взгляд туда, куда мы скачем.
Лошадь летела к обрыву. Я ясно видел ржавый край земли — и сизую синеву пустоты за ним. Мы неслись в эту пустоту. И вот тогда мне действительно стало страшно.
Джим сделал театральную паузу и обвел их всех взглядом. Шерлок осознал, что за время рассказа успел податься вперед и не отрывал глаз от жестикулирующего рассказчика. Как и остальные.
— Джим, не томите! — воскликнула мама.
Он пожал плечами и нарочито скучным тоном закончил:
— Да дальше-то и рассказывать нечего. Я понял, что если не отверну эту девственницу-самоубийцу от пропасти, то погибну. Вставил вторую ногу в стремя, подобрал повод и повернул ее у самого обрыва.
— Конец совершенно неправдоподобный, — бросил Майкрофт, и Шерлок уловил разочарованную нотку в его привычном сухом тоне. — Впрочем, как и вся остальная история.
— Да ну? — Джим ухмыльнулся, стянул с закинутой на колено ступни туфлю и носок и продемонстрировал широкий полукруглый шрам, опоясывающий всю переднюю нижнюю часть лодыжки.
Шерлок хорошо знал этот шрам, как и другие отметины на теле Джима, но думал, что его оставили ножные кандалы, отпечаток в этом случае выходил похожим. Про стремя он не догадался, но был рад ошибиться — представлять Джима в кандалах не доставляло ему никакого удовольствия. Хватало и оставшихся следов от наручников на запястьях, которые он ощущал каждый раз, когда проводил в этом месте по коже пальцами.
Джим сразу понял, о чем он вспомнил. Обуваясь, он бросил на Шерлока внимательный взгляд снизу вверх, и в нем не было вопроса: «Ты мне веришь?» — Джим и так прекрасно знал, что верит. Но там светилось: «Ты ведь понял, зачем я это рассказал?».
Шерлок чуть заметно кивнул. Это был способ Джима отвечать на не заданные вслух вопросы. Шерлок никогда не спрашивал про происхождение испещряющих тонкую бледную кожу шрамов, но его мозг не мог успокоиться, пока не находил правильный ответ. Порой это отвлекало в самый неподходящий момент — например, когда Джим уже в голос стонал и выгибался под ним, а его вдруг замыкало на розовой полосе вдоль третьего ребра, так похожей на след от…
— Твоя очередь, — Джим со смехом пнул его по ноге, безошибочно угадав, куда увели его мысли. — Давай, расскажи, что было самым страшным в твоей жизни?
Шерлок открыл рот, чтобы поведать какой-нибудь увлекательный страшно-нестрашный случай из детективной практики наподобие того, что выдал Джим, и произнес:
— Когда ты выстрелил в себя.
Краем глаза Шерлок увидел, как все замерли, но он уже отвернулся, встал и молча пошел из сада в дом. Он ненавидел себя в такие моменты — когда портил, сам того не желая, приятную беседу, или грубил тому, кому меньше всего хотел сделать больно, — но жестокие слова вырывались раньше, чем он успевал поставить им заслон.
Он прошел по коридору и вышел через парадную дверь на крыльцо. Остановился, прислонившись плечом к столбу. Хотелось представлять себе Джима, лихо, по-ковбойски, разворачивающего перепуганную лошадь, а вместо этого Шерлок видел, как он, раскинув руки, падает на крышу Бартса.
Хлопнула входная дверь, и Джим остановился рядом.
— Признаю, тебе удалось напугать всех куда сильнее, чем мне, — голос его звучал легкомысленно, но не так беззаботно, как еще несколько минут назад.
— Потому что это далеко не самое страшное, что случалось с тобой в жизни, — сипло отозвался Шерлок, злясь на себя и все равно не находя сил молчать. Джим никогда не рассказывал, что снилось ему в тех кошмарах, после которых он уже не ложился спать, но это точно была не понесшая лошадь.
Джим вздохнул. Помолчал и опять вздохнул.
— Я не хотел пугать тебя на крыше. То есть, не хотел так сильно. Думал, тебе будет легче, если я… ну…
— А почему ты просто не спросил?
— Страшно было, — хмыкнул Джим.
— Самые большие глупости люди делают из страха.
— Неужели? А я думал — из любви.
Шерлок посмотрел на него: стоящего сейчас совсем рядом, но не давящего своим присутствием; властного, но не раздражающего; единственного на свете человека, который понимает его до конца. Того, кого он уже один раз потерял и когда-нибудь потеряет снова.
— А ты разве не знал? — Шерлок чуть качнулся в сторону и прижался своим плечом к плечу Джима. — Нет ничего страшнее любви.
Ну что, поехали?
Говорят, 40-й день рождения не празднуют, но мы будем выше этих суеверий — и поздравим нашего любимого Эндрю Скотта, ради которого мы все тут собрались! Ведь ради него тут собрались, да? Нет? Поставьте шампанское обратно на поднос и выйдете вон из зала!
Ну, для меня, как и для многих, знакомство с творчеством Эндрю началось с «Шерлока», и сейчас я даже представить себе не могу, как кто-то вместо него мог сказать Шерлоку в бассейне: "Jim Moriarty, hi-i-i-i-i-i!". Наверное, у этого гипотетического другого актера получился бы классический зловещий Мориарти, возможно, он изобразил бы психа, или трикстера, или игрока, но такой невообразимый коктейль мы вряд ли бы увидели. А Эндрю не просто смешал для нас все эти ингредиенты, он еще и украсил напиток свой фирменной вишенкой — невероятным обаянием, которое волнами расходится с экрана и заставляет сопереживать всем его героям. После «Шерлока» я посмотрела довольно много фильмов с его участием, и да, это обаяние помощнее
Как известно, 40 лет — это пик мужской жизни, наивысшая точка расцвета его способностей. Именно после сорока полностью раскрывается его творческий потенциал. Так что ждем от Эндрю Скотта новых ролей, новых героев — и цунами обаяния!
Ну и четвертый сезон «Шерлока» ждем тоже!
Название: Монстр
Размер: драббл, 959 слов
Пейринг/Персонажи: Майкрофт Холмс, Джим Мориарти; намек на Шерлок Холмс/Джим Мориарти
Категория: джен, намек на слэш или ЮСТ
Жанр: драма, ангст, романтика
Рейтинг: G
Примечание: Отсылка к спойлеру четвертого сезона
• • • Читать— Я расскажу тебе сказку.
Майкрофт уверен, что поднимался бесшумно, но сидящий к нему спиной Джим начинает говорить, как только он ступает на площадку у края утеса.
— Один шотландский рыбак мечтал заполучить в жены девушку из племени селки. Но сколько бы подарков он не оставлял, ни одна селки не соглашалась навсегда забыть о море и войти хозяйкой в его дом. И тогда рыбак пошел на хитрость…
Джим сидит, скрестив ноги, на одном древнем валуне и прислоняется спиной к другому. Его поза, видимо, должна выражать безмятежность, но истинное настроение выдают напряженные плечи и подрагивающие пальцы. Майкрофт отстраненно думает, что за три года научился читать заклятого врага Шерлока почти так же хорошо, как брата. Что это говорит о нем самом, он предпочитает не задумываться.
— Рыбак долго искал то укромное место, где по ночам селки выходят из воды, чтобы побегать по лугу и поиграть в салочки, а найдя, спрятался неподалеку. Когда селки выбрались на берег и, скинув тюленевые шкуры, со смехом унеслись прочь, он сунул за пазуху одну из шкур и снова укрылся между скал…
Джим не отрывает глаз от размытой линии горизонта, где серое море смыкается с серым небом. В той стороне, куда он смотрит, за колеблющейся сизой пеленой, похожей на ветхий занавес, скрывается берег Шотландии. Майкрофт помнит, каким голодным взглядом Мориарти смотрел туда еще год назад, и не уверен, что новое выражение лица его «гостя» нравится ему больше.
— Вернувшись, девушки-селки накинули шкуры и, обернувшись тюленями, уплыли прочь. Лишь одна осталась на берегу. Поняв, что оказалась в ловушке, она с тяжелым вздохом пообещала человеку, что выполнит его желание. Рыбак взял ее за руку, привел в свой дом и сделал женой…
На небольшой, продуваемой всеми ветрами площадке до дрожи холодно. Майкрофт невольно ежится и думает, что надо было захватить куртку. Две куртки. Хотя Джим, похоже, совсем не чувствует холода.
Или ему все равно, шепчет неприятный голосок, который все чаще звучит в присутствии Мориарти.
— Они прожили вместе несколько лет, и все вокруг говорили, что в деревне нет более любящей пары: он дарил ей самые дорогие наряды и украшения, она же в любую погоду ждала его возвращения на причале. Вот только никто не знал, что каждую ночь селки ищет свою шкуру и не может найти, потому что каждый вечер рыбак перепрятывает ее. Но, как это всегда бывает, однажды рыбак вернулся домой с лова слишком поздно и, забыв о шкуре, лег спать. В ту ночь селки нашла свою белую тюленью кожу…
Голос у Джима монотонный, не похожий на прежний, что переливался каскадом интонаций. Мориарти вообще не похож на прежнего себя.
Ты ведь этого и хотел, шепчет голосок.
Другого выхода не было, напоминает ему — себе — Майкрофт. Криминальный консультант слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе. Но и запереть его в четырех стенах с решетками на окнах Майкрофт не смог: однажды он попробовал ограничить так свободу Шерлока, и уже через неделю пребывания в реабилитационной клинике брат превратился во вздрагивающий от каждого звука комок нервов. Остров у берегов Шотландии, по официальным документам числившийся в частной собственности, а де-факто принадлежавший одному из департаментов МИ-6, казался Майкрофту оптимальным решением.
Надо же, ты ошибся, хмыкает голосок в голове.
— Проснувшись утром, рыбак не нашел жены и сразу понял, что произошло. Он бросился к лодке, вышел в море, долго плавал по неспокойным волнам и звал селки. Но лишь ветер насмешливо свистел ему вслед. Прошел год. Как-то ночью рыбак проснулся от звука красивой печальной песни на непонятном языке. Он сразу узнал голос пропавшей жены. Одевшись, он вышел из дома и пошел на звук. Песня привела его на причал, где, помимо всех прочих, стояла и его лодка. Рыбак направил суденышко в море, туда, где все громче слышался голос жены…
Пока Джим говорит, Майкрофт искоса разглядывает его. За последние две недели его «гость» похудел еще на шесть фунтов и сильно осунулся. Майкрофт смотрит на узкое запястье с резко выступающей косточкой и не может не вспоминать другое — такое же худое и бледное, с красными полосами от постоянно царапающих кожу ногтей. Шерлок снова подсел на наркотики, и Майкрофт не знает, что делать.
Знаешь, шепчет голосок.
— Вдруг рыбак увидел свою селки. Она качалась на волнах у самых скал и пела, а когда рыбак подгреб ближе и позвал ее по имени, легко запрыгнула в лодку. Не помня себя от радости, рыбак обнял жену. Она обняла мужа в ответ и утянула его на глубину. Утром другие рыбаки нашли в заливе пустую лодку — вот и все, что осталось от несчастного, рискнувшего полюбить селки. — Джим медленно, как-то устало поворачивает голову и в первый раз за все время смотрит Майкрофту в глаза. — А мораль сказки такова: как бы сильно ты ни любил монстра, рано или поздно он все равно убьет тебя.
— Не думал, что вы считаете себя монстром, Джеймс, — искренне удивляется Майкрофт.
— А кем? — усмехается Джим. — Одиссеем в плену у Калипсо? Наполеоном в изгнании на Эльбе?
Майкрофт хочет съязвить по этому поводу, но глядит на собеседника и плотно сжимает губы. У Джима больной, потухший взгляд. Майкрофт вдруг думает, что такая же тоска в глазах была и у селки. Видел ли это рыбак? Или предпочитал не замечать?
Как и ты, обвиняюще бросает голос в голове.
Майкрофт переводит взгляд на горизонт. В шестидесяти милях отсюда начинается Шотландия, за ней — Англия, в центре которой раскинулся шумный, грязный, безразличный к чужым радостям и бедам Лондон. И где-то там, в захламленной темной квартире, таким же пустым взглядом смотрит в стену Шерлок.
— Через два дня сюда прилетит вертолет, — Майкрофт говорит сухим тоном, который обычно приберегает для кабинета правительства. — Назовите пилоту место высадки в радиусе двухсот миль — и ради вашего же блага проявите благоразумие.
Джим поворачивается так резко, что отросшие волосы хлещут его по лицу. Он глядит на Майкрофта широко распахнутыми глазами, и в них с каждой секундой возвращается жизнь.
— Почему? — прищурившись, спрашивает он.
Потому что ты устал быть монстром, братец, со смешком произносит в голове голос Шерлока.
— Потому что мораль сказки в том, что надо успеть вовремя отпустить. Надеюсь, я успел.
Название: Джинн
Размер: драббл, 888 слов
Пейринг: односторонний Себастьян Моран/Джим Мориарти
Категория: джен
Жанр: драма, ЮСТ
Рейтинг: G
• • • ЧитатьПеред самоубийством Джим отправил ему смс с кодом «01100000». Это означало: «Жди следующего приказа». Он мог строчить текстовые смски со всякой чепухой десятками, но когда отдавал прямой приказ, переходил на десятеричный код.
Себастьян знал все его коды лучше таблицы умножения. Отправил обратно единичку — стандартное «да» в ответ. И принялся ждать приказа.
Ждать, да. Себастьян уметь ждать — в конце концов, именно это умение сделало его первоклассным снайпером. Меткость при современных возможностях оптики — характеристика более чем относительная, но терпение нельзя прикрутить к себе, как оптический прицел. Ты либо умеешь ждать и выигрываешь, либо проявляешь нетерпение и получаешь пулю в лоб или в затылок, как повезет.
И Себастьян ждал, терпеливо и бесстрастно. Даже когда узнал, что Джим пустил себе пулю в лоб. Даже когда начала рваться Сеть, сначала — одна нить за другой, потом — целые сектора, пока от нее не остались трепыхающиеся в агонии ошметки. Джима просто не было — нигде, никак, молчание на всех частотах, белый шум, пустота. Присутствие М не ощущалось совсем, и это было настолько противоестественно, что казалось плохо сфабрикованной фальшивкой. Поэтому Себастьян ждал.
В детстве он услышал сказку (почему-то именно она осталась в памяти) о рыбаке, выловившем старинный медный кувшин. В нем, скованный волей царя царей Соломона, томился могущественный джинн.
В первые сто лет своего заточения джинн поклялся открыть сокровища земные любому, кто освободит его. В первые сто лет — один год, на самом деле — своего ожидания Себастьян представлял, что скажет и сделает, когда дверь в его квартиру откроется и Джим ввалится к нему, как к себе домой. Сценарии разнились в зависимости от того, насколько тяжелым выдавался день, но чаще всего от них веяло яростным весельем или веселой яростью, как посмотреть.
Во вторые сто лет джинн поклялся, что исполнит три любых желания того, кто найдет его. Во второй год, тянувшийся дольше века, Себастьян искал Джима, обещая золотые горы тому, кто даст хоть малейшую зацепку. Он не собирался вламываться в его жилище, как к себе домой, и устраивать сцену, словно какая-нибудь брошенная любовница (у него никогда не было для этого никаких оснований). Себастьян просто хотел знать, что Джим жив. Просто знать это — и спокойно продолжать ждать приказа дальше. Этого было бы достаточно.
Когда джинн протомился в кувшине еще четыреста лет, он поклялся страшной клятвой, что убьет того, кто выпустит его. В детстве Себастьян не понимал этой логики. Но когда на третий год его никчемной, поставленной на паузу жизни треклятый Шерлок Холмс вернулся с того света, а Джим не вынырнул следом, Себастьян испытал не ведомое ему ранее чувство — слепую всепоглощающую ярость. Он ярко, до мельчайших деталей представлял, как щелкает открытый отмычкой замок и Джим заходит как ни в чем не бывало, будто и не пропадал черти где эти бесконечные шестьсот лет, а Себастьян берет пистолет и всаживает ему пулю в лоб. А потом еще и еще, пока не заканчивается обойма. Себастьян мог воображать эту картину днями напролет — иногда только так ему удавалось заставить себя встать с кровати и что-то делать. Да, теперь он очень хорошо понимал того джинна.
Но прошла еще одна вечность под названием «год», а Джим не объявился. Пусть не ради какого-то снайпера, о котором он наверняка и думать забыл, — он не появился даже ради Холмса.
Интересно, вяло думал Себастьян по утрам, впихивая в себя очередной сэндвич, а что бы произошло с джинном, если бы рыбак не вытащил сетью его медную тюрьму? Еще через шестьсот лет он передумал бы убивать своего спасителя? Или забыл о том, что находится в кувшине, и выдумал себе целый мир, в котором он все еще свободен и всемогущ? Или в какой-нибудь ужасный миг, который рано или поздно наступает, кристально ясно осознал: он навеки останется в этом тесном душном сосуде. Спасения не будет, а будет лишь бесконечность ожидания. Что совершит тогда лишенное смерти и сна создание? Сойдет с ума? Или просто иссохнет, как высыхает и испаряется древнее вино? И когда рыбак подцепит кувшин сетью или спиннингом и сломает все еще удивительно четкую печать на горлышке, то бутылка окажется пустой. Себастьян не мог растаять в воздухе тесной и душной квартиры, но он все еще мог пустить пулю. Прицелиться поточнее и нажать на спусковой крючок.
Больше всего в эти минуты Себастьян желал забыть, что означает код «01100000». Если бы он мог стать для него бессмысленным набором единиц и нулей, наверное, он поцеловал ствол, как до этого сделал Джим. Но… «Жди следующего приказа».
Он не мог сломать эту печать.
* * *
Морозным декабрьским утром Себастьян собирался позавтракать очередным сэндвичем, когда в прихожей отчетливо щелкнул замок. Послышались легкие шаги (он ставил ногу сначала на носок, а потом уже перекатывал ступню на пятку, и шаги у него получались очень легкими, танцующими) — Джим завалился на кухню как ни в чем не бывало и с порога одарил его до боли знакомой кривой ухмылкой.
— Привет, Моран, — голос у него стал ниже и ровнее. — Ты мне нужен. Готов?
Столетия проносились у Себастьяна перед глазами, бесчисленное множество секунд и привязанных к ним желаний, образов и слов. Это чувствовал джинн? Вот этот вихрь, который захватывает и кружит, разрывая на части и тут же собирая заново? Сейчас Себастьян ощущал себя самым могущественным существом на земле. Он мог впечатать Джима в стену кулаком или поцелуем, мог засмеяться или закричать, мог запустить в него чашкой или пулей, мог обнять и прижимать к себе вырывающегося и чертыхающегося на все лады призрака, пока не поверит, что тот живой.
Себастьян сглотнул и посмотрел в смеющиеся глаза Соломона, царя царей, владыки над всеми людьми и джиннами.
— Жду следующего приказа, босс, — просто ответил он.
Название: Самое страшное
Размер: мини, 1900 слов
Пейринг/Персонажи: Шерлок Холмс/Джим Мориарти, родители Шерлока и Майкрофт Холмс
Жанр: юмор, приключения, флафф с самой капелькой ангста, ER
Рейтинг: G
Содержание: Джим рассказывает о самом страшном событии в своей жизни.
Примечание: действие фика происходит через год после событий третьего сезона. Предполагается, что к этому времени Шерлок и Джим стали жить вместе.
• • • Читать— И все-таки, Джим, что из всей вашей полной опасностей жизни стало самым страшным?
Шерлок, задумавшийся о своем и отключившийся от разговора шесть минут назад, выцепил краем уха мамин вопрос и встрепенулся. Когда беседа успела свернуть в это русло?
Он кинул быстрый взгляд на Джима, но тот оставался все таким же расслабленным: откинувшись на спинку широкого садового кресла, закинув ногу на ногу, он пил чай и улыбался лениво и безмятежно. Мама тоже улыбалась, но в ее позе читался искренний интерес и даже какой-то азарт. Они спорили о чем-то? Папа вполглаза читал газету, а вполуха слушал разговор, а Майкрофт даже и не делал вид, что занят бумагами, — он смотрел на Джима чуть прищурившись, будто ежесекундно пропуская его через свой внутренний детектор лжи. Еще полгода назад Шерлок взвился бы от этого рентгеновского взгляда, да и сейчас порой хотелось запустить в брата салфеткой, но он уже знал, что Майкрофт просто пытается разгадать Джима на свой лад, бесконечно складывая в голове паззл с постоянно возрастающим числом кусочков.
— Самое страшное, — задумчиво протянул Джим, устремив взгляд в безоблачное летнее небо. — Столько заманчивых вариантов, что сразу и не выбрать…
— Назови первое, что приходит на ум, — Шерлоку, как и остальным, сделалось интересно. У Джима был дар рассказчика, но его истории, по понятным причинам, редко касались его самого.
— Ну… — Джим все еще смотрел в небо, но лицо его уже менялось, оживало, вспыхивало каким-то пришедшим на ум воспоминанием, и, сделав глоток чая, он заговорил: — Это произошло больше десяти лет назад. По делам мне пришлось отправиться в одну ближневосточную страну… нет, не в ту, о которой ты подумал, Майкрофт. Обычно я старался избегать поездок такого рода, но в тот раз мои клиенты оказались столь консервативно настроенными ослами, что понадобилось мое личное присутствие. Особой радости от этой перспективы я, понятное дело, не испытывал, но надеялся обойтись малой кровью — двухдневным пребыванием в самой приличной гостинице, какая только найдется в том городе. Если бы я знал, что придется тащиться куда-то еще, ноги бы моей там не было! Но клиенты осчастливили меня этим известием только тогда, когда я уже успел повесить в гостиничный шкаф два деловых костюма и один прогулочный и раздумывал, какую рубашку надеть на ужин.
Оказалось, что настоящая встреча состоится не в городе, а в резиденции клиента, до которой еще только предстояло добраться. Я почему-то решил, что под словом «добраться» имеется в виду «добраться по проселочным дорогам на современных внедорожниках». Да, я испорчен цивилизацией, нечего так улыбаться, Шерлок!
Так вот, первые двенадцать миль мы так и добирались — кавалькадой джипов, неумолимо двигавшихся навстречу горному хребту, похожему на гигантскую расческу, сброшенную с небес взбалмошной богиней. Даже мне было понятно, что никакой внедорожник по этой расческе не вскарабкается. Однако я очень рассчитывал на тоннель или еще какой низкогорный перевал. Почти угадал — только перевал оказался высокогорным и добираться до него планировалась верхом.
Честно говоря, я до самого последнего момента был уверен, что это розыгрыш. Лошади? Серьезно? Да я этих животин прежде только в кино видел! И знаете, на экране они кажутся гораздо меньше, а тогда ко мне подвели огромную тварюгу, которая взглянула на меня сверху вниз с нескрываемым презрением в глазах. Шерлок не даст соврать — меня сложно чем-то поразить, то тогда при виде этого ожившего паровоза я остолбенел. Наверное, только этим можно было объяснить, почему вместо того, чтобы запрыгнуть в джип, пожелать им всем сгореть в аду со своими представлениями о современном транспорте и рвануть в аэропорт, я не сопротивлялся, когда меня легко подняли и посадили в седло, а после начали что-то делать со стременами и моими ногами, показывая, чтобы я то приподнимался в седле, то снова опускался. Я смотрел на далекую землю внизу и понимал, что все шутки про верблюдов и туристов — это совсем не шутки! Как слезать с этой зверюги, я понятия не имел. В руки мне сунули хлыст, сказали не натягивать поводья и время от времени давать «девочке» шенкелей, и не успел я найти достаточно красноречивых ругательств, описывающих мое отношение к предстоящей поездке, как мы уже двинулись в путь.
Скажу сразу — я городской житель до мозга костей, я даже в детстве никогда за город не выезжал, и близко знакомиться с природой, живой и неживой, не имел ни малейшего желания. Поэтому первые полчаса я сосредоточился на одном: как правильно сгруппироваться при падении, когда эта высокомерная четвероногая бестия выбьет меня из седла. В том, что она это провернет, я не сомневался: она злобно фыркала, не переставая, и так встряхивала головой, что я то и дело терял повод. Хлыст я потерял сразу.
Но время шло, я постепенно перестал чувствовать себя мешком с… м-м-м, теннисными мячиками, что подпрыгивали и стукались друг об друга при каждой неровности тропы, и, присмотревшись к другим наездникам, понял, что надо ритмично привставать в подогнанных под мой рост стременах. После этого жить и дышать сразу стало легче, и я даже начал крутить головой по сторонам. Лучше бы я этого не делал! Тропа, по которой мы поднимались, была фута четыре в ширину, и с одной стороны она прижималась к вертикальной скале, с другой — обрывалась в пропасть. То есть, когда лошадь выкинет меня из седла, можно будет и не группироваться. Я снова спросил себя, какого черта согласился на эту авантюру. Лошадь издевательски заржала, и я был вынужден согласиться с ее оценкой моего инстинкта самосохранения. Тот еще предатель!
Однако минуты ползли, я по-прежнему был жив, здоров и даже, как ни удивительно, начал получать извращенное удовольствие от поездки. Ну, знаете, примерно такое же, когда вы попадаете под дождь и думаете: «Могло бы быть и хуже! Это мог бы быть дождь с градом!». Так вот, я расслабился и даже начал думать, что все могло бы быть и хуже. Конечно, Провидение решило преподать мне урок.
Все произошло во второй половине дня. Мы успели сделать привал, перекусить, и потом я даже самостоятельно забрался в седло. Теперь мы двигались неспешной рысью по широкой долине между двумя зубцами каменной расчески, и я больше сосредоточился на том, чтобы не сбиваться с ритма «встали-сели-встали-сели», чем на спутниках или пейзаже. Однако отметил, что мои сопровождающие перегруппировались, выстроившись клином. Я оказался в задней его части, тогда как впереди всадники постепенно ускоряли темп. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — то место, по которому мы проезжали, было опасным. Да, удобное место для засады, еще успел подумать я, как грохнул первый выстрел.
Стреляли с четырех разных точек. Лошади, видимо, привычные к подобным звукам, и ухом не повели, а вот их наездники отреагировали куда более остро. Они разом дали шенкелей и рванули вперед, оставив нас с девочкой позади. Впрочем, мой паровоз громко всхрапнул — и вдруг понесся за ними вслед огромными скачками… ну, то есть галопом, но тогда такие тонкости волновали меня меньше всего. Вцепившись одной рукой в поводья, а другой — в луку седла, я прикидывал, не вцепиться ли во что-нибудь еще и зубами для надежности. Постепенно я нагонял мчавшихся впереди и отстреливающихся всадников и, кажется, даже успел выдохнуть сквозь стиснутые зубы. И тут совсем рядом раздался взрыв.
Прямо передо мной лошадь и всадника подбросило в воздух, перевернуло и швырнуло куда-то вбок. Меня тоже швырнуло вбок, вернее, не меня, а перепуганную зверюгу подо мной. Она завизжала — не заржала, а именно завизжала — и рванула в сторону, сильно пригибая шею. Вот тогда я узнал, что такое настоящий галоп! Упустив повод, я успел ухватиться за лошадиную шею и вжаться в нее всем телом. Выпади я из седла на такой скорости, исход оказался бы однозначным печальным. Одно стремя я потерял, и оно, болтаясь, било по ноге, а во второе стремя ступня провалилась почти целиком, и острый край железного кольца впился в лодыжку. Я дернул ногой — железка даже не шелохнулось. Ветер свистел в ушах, тварь подо мной хрипела, как рассвирепевший бык, и несла не пойми куда. Вопрос этот волновал меня настолько, что я сумел приподняться в седле и бросить взгляд туда, куда мы скачем.
Лошадь летела к обрыву. Я ясно видел ржавый край земли — и сизую синеву пустоты за ним. Мы неслись в эту пустоту. И вот тогда мне действительно стало страшно.
Джим сделал театральную паузу и обвел их всех взглядом. Шерлок осознал, что за время рассказа успел податься вперед и не отрывал глаз от жестикулирующего рассказчика. Как и остальные.
— Джим, не томите! — воскликнула мама.
Он пожал плечами и нарочито скучным тоном закончил:
— Да дальше-то и рассказывать нечего. Я понял, что если не отверну эту девственницу-самоубийцу от пропасти, то погибну. Вставил вторую ногу в стремя, подобрал повод и повернул ее у самого обрыва.
— Конец совершенно неправдоподобный, — бросил Майкрофт, и Шерлок уловил разочарованную нотку в его привычном сухом тоне. — Впрочем, как и вся остальная история.
— Да ну? — Джим ухмыльнулся, стянул с закинутой на колено ступни туфлю и носок и продемонстрировал широкий полукруглый шрам, опоясывающий всю переднюю нижнюю часть лодыжки.
Шерлок хорошо знал этот шрам, как и другие отметины на теле Джима, но думал, что его оставили ножные кандалы, отпечаток в этом случае выходил похожим. Про стремя он не догадался, но был рад ошибиться — представлять Джима в кандалах не доставляло ему никакого удовольствия. Хватало и оставшихся следов от наручников на запястьях, которые он ощущал каждый раз, когда проводил в этом месте по коже пальцами.
Джим сразу понял, о чем он вспомнил. Обуваясь, он бросил на Шерлока внимательный взгляд снизу вверх, и в нем не было вопроса: «Ты мне веришь?» — Джим и так прекрасно знал, что верит. Но там светилось: «Ты ведь понял, зачем я это рассказал?».
Шерлок чуть заметно кивнул. Это был способ Джима отвечать на не заданные вслух вопросы. Шерлок никогда не спрашивал про происхождение испещряющих тонкую бледную кожу шрамов, но его мозг не мог успокоиться, пока не находил правильный ответ. Порой это отвлекало в самый неподходящий момент — например, когда Джим уже в голос стонал и выгибался под ним, а его вдруг замыкало на розовой полосе вдоль третьего ребра, так похожей на след от…
— Твоя очередь, — Джим со смехом пнул его по ноге, безошибочно угадав, куда увели его мысли. — Давай, расскажи, что было самым страшным в твоей жизни?
Шерлок открыл рот, чтобы поведать какой-нибудь увлекательный страшно-нестрашный случай из детективной практики наподобие того, что выдал Джим, и произнес:
— Когда ты выстрелил в себя.
Краем глаза Шерлок увидел, как все замерли, но он уже отвернулся, встал и молча пошел из сада в дом. Он ненавидел себя в такие моменты — когда портил, сам того не желая, приятную беседу, или грубил тому, кому меньше всего хотел сделать больно, — но жестокие слова вырывались раньше, чем он успевал поставить им заслон.
Он прошел по коридору и вышел через парадную дверь на крыльцо. Остановился, прислонившись плечом к столбу. Хотелось представлять себе Джима, лихо, по-ковбойски, разворачивающего перепуганную лошадь, а вместо этого Шерлок видел, как он, раскинув руки, падает на крышу Бартса.
Хлопнула входная дверь, и Джим остановился рядом.
— Признаю, тебе удалось напугать всех куда сильнее, чем мне, — голос его звучал легкомысленно, но не так беззаботно, как еще несколько минут назад.
— Потому что это далеко не самое страшное, что случалось с тобой в жизни, — сипло отозвался Шерлок, злясь на себя и все равно не находя сил молчать. Джим никогда не рассказывал, что снилось ему в тех кошмарах, после которых он уже не ложился спать, но это точно была не понесшая лошадь.
Джим вздохнул. Помолчал и опять вздохнул.
— Я не хотел пугать тебя на крыше. То есть, не хотел так сильно. Думал, тебе будет легче, если я… ну…
— А почему ты просто не спросил?
— Страшно было, — хмыкнул Джим.
— Самые большие глупости люди делают из страха.
— Неужели? А я думал — из любви.
Шерлок посмотрел на него: стоящего сейчас совсем рядом, но не давящего своим присутствием; властного, но не раздражающего; единственного на свете человека, который понимает его до конца. Того, кого он уже один раз потерял и когда-нибудь потеряет снова.
— А ты разве не знал? — Шерлок чуть качнулся в сторону и прижался своим плечом к плечу Джима. — Нет ничего страшнее любви.
От Akitosan
Когда в 2012 году я посмотрела Шерлока, Мориартий мне там не зашёл, потому что ждала я АКД-версию Ну то есть внешне он мне понравился и веселость его тоже, но принципиально имеющие для меня значение черты характера - нет. Но в 2014 со мной случилась ЗФБ и команда Фикбука, у которой не было миди. И было внесено предложение написать СМС-фик о командных буднях от лица персонажей разных канонов - поначалу чтобы просто набрать объём, а потом мы увлеклись Я писала за своего любимого полухаррисовского полухопкинсовского Ганнибала и ввела в повествование Джима, чтобы Ганнибалу было с кем поговорить (тогда-то я их и зашипперила) миди, с которого все началось, но оно очень специфично, так что не рекаю, хотя и даю ссылку лол Ну и в ходе написания я Джима полюбила, пересмотрела Шерлока 2 сезон фрагменты с ДМ, потом пересмотрела тоже самое в оригинале (зачем я это сделала - после этого стараюсь после дубляжа или даже вместо смотреть на него в оригинале) и упоролась окончательно. Мы и приквел к этому миди накатали и сиквел, а я начала писать и другие вещи с Джимом, в соавторстве и нет. Эндрю я полюбила после Sea Wall. Сначала я смотрела его интервью по этому моноспектаклю, и они меня очень впечатлили, а потом посмотрела сам спектакль и Эндрю перестал быть для меня Мориарти, а стал одним из любимых актеров. Он был настолько ослепителен, что я дозированно смотрела с ним другие фильмы, и так и не посмотрела всё, а сейчас у меня спокойное отношение, стараюсь следить за новыми фильмами - вот ради него даже на Бонда сходила в кино Собиралась все ему письмо послать, но пока что мешает языковой барьер и затык со средствами. А, ну еще хочу сказать, что до Эндрю я кино всегда смотрела в дубляже при выборе,а с ним наоборот, а еще до него я короткометражки не смотрела, ну в общем все тут ясно)))
Что до фэндома ШХ, то у меня были замечательные проводники в этот мир иной В частности, Vedma_Natka, которая порекала мне фик Клевер Движение астероидов, это был первый фик по фэндому, который я прочитала. Еще мне дали напутствие писать хотя бы какие-то комменты, если творчество понра. Я стараюсь следовать этому правилу насколько это в моих силах. Vedma_Natka же порекала мне Darkness, Darkness и Кающиеся Сэмы когда узнала, что мне нравится Майкрофт/Джим. Но тогда я еще была дженовиком и пропускала рейтинговые сцены А перестала я их пропускать после того, как .Вещь не в себе порекала мне Параноики и маньяки, где рейтинг ну никак не проматывался ну и еще после него я стала спокойнее относится к ОМП - Морану А из гета мне очень нравится В форме сердца и еще у того же автора Джим/Гарри. Это конечно не все реки на мое любимое по Джимачке, которые я хотела бы дать, но я на этом, пожалуй, закруглюсь.
Название: Когда снег падет на травы
Размер: драббл, 340 слов
Пейринг/Персонажи: Ирэн Адлер/Джим Мориарти
Категория: гет
Жанр: недороманс, драма
Рейтинг: G
Примечание: AU, оба фэйри
• • • ЧитатьОсенние листья были когда-то красными и желтыми, а теперь побурели. Травы, что были когда-то зелены, ныне пожухли. Снежинка упала на траву, вторая, третья, десятая, сотая. Как много снега, и откуда только его занесло в эту раннюю осень.
Ирэн следила за тем, как бурое становится белым краем глаза, все ее внимание было поглощено экраном телефона. Ну когда же? Когда он позвонит? Откуда он подойдет — справа или слева, а может быть, он стоит где-то вдали и наблюдает? А может быть, он пошутил?
Джим сказал, что вернется за ней, когда снег падет на осенние травы.
— Ты долго ждала, — скажет он. — Ты была когда-то юной богиней, а сейчас — богиня древняя, как осень.
Ирэн видела свое отражение на экране телефона. Выглядела она молодо, но ее выдавал древний взгляд. У них у всех такой взгляд.
— Ты долго ждала? — спросил Джим. Он не подошел, он появился прямо перед ней. И снег под его ботинками оставался чистым, без единого следа. Джим и стоял, и не стоял. Джим и пришел, и не пришел.
Ирэн убрала телефон.
— Ты долго шел, — ответила она, стараясь казаться безразличной. — Мне пришлось попросить осень поторопиться.
— Ты опять сыграла нечестно, — заметил он равнодушно. Но оставался стоять перед ней — бледный и весь в черном. Его глаза цвета бурой листвы безучастно провожали взглядом снег, падающий на зеленое пальто Ирэн.
— Я думала, ты умер. А ты всего лишь переселился в Другие Холмы.
— Ты не могла так подумать, — мягко возразил Джим. — Я же сказал, что приду и заберу тебя назад, пока ты окончательно не заигралась в игры с людьми.
— Поужинаем? — вдруг вырвалось у Ирэн. Они оба не были голодны, но оба смотрели друг на друга так, словно им чего-то не хватало там, внутри их холодных душ. Джим сделал шаг и предложил ей опереться на его руку. Так им будет удобнее перемещаться с места на место.
— Я поужинаю с тобой, когда звезды скатятся в травы, — усмехнулся Джим, северный принц Полых Холмов. — Попробуй попросить Осень сделать это для тебя. А пока пойдем, я покажу тебе наш новый дом.
Ирэн не смогла сдержать улыбку: судя по его насмешливому тону, похоже, он уже попросил осень об обратном.
Когда в 2012 году я посмотрела Шерлока, Мориартий мне там не зашёл, потому что ждала я АКД-версию Ну то есть внешне он мне понравился и веселость его тоже, но принципиально имеющие для меня значение черты характера - нет. Но в 2014 со мной случилась ЗФБ и команда Фикбука, у которой не было миди. И было внесено предложение написать СМС-фик о командных буднях от лица персонажей разных канонов - поначалу чтобы просто набрать объём, а потом мы увлеклись Я писала за своего любимого полухаррисовского полухопкинсовского Ганнибала и ввела в повествование Джима, чтобы Ганнибалу было с кем поговорить (тогда-то я их и зашипперила) миди, с которого все началось, но оно очень специфично, так что не рекаю, хотя и даю ссылку лол Ну и в ходе написания я Джима полюбила, пересмотрела Шерлока 2 сезон фрагменты с ДМ, потом пересмотрела тоже самое в оригинале (зачем я это сделала - после этого стараюсь после дубляжа или даже вместо смотреть на него в оригинале) и упоролась окончательно. Мы и приквел к этому миди накатали и сиквел, а я начала писать и другие вещи с Джимом, в соавторстве и нет. Эндрю я полюбила после Sea Wall. Сначала я смотрела его интервью по этому моноспектаклю, и они меня очень впечатлили, а потом посмотрела сам спектакль и Эндрю перестал быть для меня Мориарти, а стал одним из любимых актеров. Он был настолько ослепителен, что я дозированно смотрела с ним другие фильмы, и так и не посмотрела всё, а сейчас у меня спокойное отношение, стараюсь следить за новыми фильмами - вот ради него даже на Бонда сходила в кино Собиралась все ему письмо послать, но пока что мешает языковой барьер и затык со средствами. А, ну еще хочу сказать, что до Эндрю я кино всегда смотрела в дубляже при выборе,а с ним наоборот, а еще до него я короткометражки не смотрела, ну в общем все тут ясно)))
Что до фэндома ШХ, то у меня были замечательные проводники в этот мир иной В частности, Vedma_Natka, которая порекала мне фик Клевер Движение астероидов, это был первый фик по фэндому, который я прочитала. Еще мне дали напутствие писать хотя бы какие-то комменты, если творчество понра. Я стараюсь следовать этому правилу насколько это в моих силах. Vedma_Natka же порекала мне Darkness, Darkness и Кающиеся Сэмы когда узнала, что мне нравится Майкрофт/Джим. Но тогда я еще была дженовиком и пропускала рейтинговые сцены А перестала я их пропускать после того, как .Вещь не в себе порекала мне Параноики и маньяки, где рейтинг ну никак не проматывался ну и еще после него я стала спокойнее относится к ОМП - Морану А из гета мне очень нравится В форме сердца и еще у того же автора Джим/Гарри. Это конечно не все реки на мое любимое по Джимачке, которые я хотела бы дать, но я на этом, пожалуй, закруглюсь.
Название: Когда снег падет на травы
Размер: драббл, 340 слов
Пейринг/Персонажи: Ирэн Адлер/Джим Мориарти
Категория: гет
Жанр: недороманс, драма
Рейтинг: G
Примечание: AU, оба фэйри
• • • ЧитатьОсенние листья были когда-то красными и желтыми, а теперь побурели. Травы, что были когда-то зелены, ныне пожухли. Снежинка упала на траву, вторая, третья, десятая, сотая. Как много снега, и откуда только его занесло в эту раннюю осень.
Ирэн следила за тем, как бурое становится белым краем глаза, все ее внимание было поглощено экраном телефона. Ну когда же? Когда он позвонит? Откуда он подойдет — справа или слева, а может быть, он стоит где-то вдали и наблюдает? А может быть, он пошутил?
Джим сказал, что вернется за ней, когда снег падет на осенние травы.
— Ты долго ждала, — скажет он. — Ты была когда-то юной богиней, а сейчас — богиня древняя, как осень.
Ирэн видела свое отражение на экране телефона. Выглядела она молодо, но ее выдавал древний взгляд. У них у всех такой взгляд.
— Ты долго ждала? — спросил Джим. Он не подошел, он появился прямо перед ней. И снег под его ботинками оставался чистым, без единого следа. Джим и стоял, и не стоял. Джим и пришел, и не пришел.
Ирэн убрала телефон.
— Ты долго шел, — ответила она, стараясь казаться безразличной. — Мне пришлось попросить осень поторопиться.
— Ты опять сыграла нечестно, — заметил он равнодушно. Но оставался стоять перед ней — бледный и весь в черном. Его глаза цвета бурой листвы безучастно провожали взглядом снег, падающий на зеленое пальто Ирэн.
— Я думала, ты умер. А ты всего лишь переселился в Другие Холмы.
— Ты не могла так подумать, — мягко возразил Джим. — Я же сказал, что приду и заберу тебя назад, пока ты окончательно не заигралась в игры с людьми.
— Поужинаем? — вдруг вырвалось у Ирэн. Они оба не были голодны, но оба смотрели друг на друга так, словно им чего-то не хватало там, внутри их холодных душ. Джим сделал шаг и предложил ей опереться на его руку. Так им будет удобнее перемещаться с места на место.
— Я поужинаю с тобой, когда звезды скатятся в травы, — усмехнулся Джим, северный принц Полых Холмов. — Попробуй попросить Осень сделать это для тебя. А пока пойдем, я покажу тебе наш новый дом.
Ирэн не смогла сдержать улыбку: судя по его насмешливому тону, похоже, он уже попросил осень об обратном.
От malefic
а я давно не в фандоме, от основного соо отписалась, а тут не "шмогла"))) потому что Джим в исполнении Эндрю это все-таки что-то близкое к шедевру =)) в первом сезоне, по крайней мере
насчет отношения к актеру и его персонажу, лучше всего его можно проиллюстрировать той частью фика Кукольный театр (если правильно помню название), где беседуют Гэтисс и Скотт по поводу того, каким именно должен быть их Мориарти в пару к такому Шерлоку ) и классно написано было у соавторов про игру глазами. вот это и я вижу, и за это благодарна Эндрю безмерно.
"He's one of the few people I know who can really convince you he's mad, that he's psychotic, even though he's very attractive and looks inoffensive. He's not a huge, terrifying figure, but there's something terrible behind those eyes. There's something dead in him... like something else is inside him." - Mark Gatiss about Andrew Scott
наверное, это высказывание Марка, одно из первых после резонанса 1 сезона, послужило отправной точкой вдохновения авторам фика, для меня так точно дало направление к пониманию персонажа Мориарти может потому этот спорный фик так понравился и мне, что оказался созвучен в этой части)))
ну и цитатко из фика:
• • • Читать
- У тебя чутьё, Эндрю. Нет у него точки опоры. И центра тяжести тоже нет. Он раскачивается, выламывается из стороны в сторону, потому что только так может сохранить хоть какое-то подобие равновесия. Ты видел когда-нибудь балет Стравинского «Петрушка»? Там танцующий Петрушку должен изображать набитую опилками куклу. Вот что-то в этом роде, но не так откровенно.
- Я понимаю, - коротко кивает Эндрю. - Клоун, но в меру. Что ещё?
- Два главных инструмента, - задумчиво продолжает Марк. - Два главных оружия.
- Какие?
- Голос и глаза. Голосом ты владеешь прекрасно. Используешь во всей полноте. Все эти подъёмы, спады, и то, как ты царапаешь им по нервам, словно железом по стеклу. А глаза пока используешь недостаточно.
- Что мне нужно делать?
- Встань здесь, - просит Марк. Эндрю послушно встаёт. - Давай, играй.
- Я дал тебе свой нооомееер! - начинает Эндрю. - Думал, ты позвонишь... У тебя вроде армейский браунинг L9-I1 в кармане. Или ты просто рад меня видеть?
- Твой взгляд должен оглушать. Давай, добавь...добавь... Они должны попадать под твой взгляд, как под поезд. Он должен вылетать на них из-за угла, из-за поворота, неожиданно. Ну же... «Всё вместе».
- Джим Мориарти. Приве-е-ет!
- Твои глаза должны почти выскакивать из глазниц. Как хлебцы из тостера. Как чёртик из табакерки. Как будто они на ниточках. На пружинках.
- Джим? Джим из больницы? М.. Я произвёл такое слабое впечатление? Ну, и пусть. Я того, может быть, и добивался.
- Ну же, Эндрю. Выплёскивайся весь. Выплёскивайся резко, как будто ты тюбик с краской. Вылетай широкими мазками. Взрывайся в ошмётки, вдребезги. Давай, ещё раз. Нет, давай это... «Дорогой Джим. Помоги мне советом, пожалуйста. Как бы избавиться от стервы-сестры моего любовника? Дорогой Джим, как мне исчезнуть в Южной Америке?»
- Всё то-о-очно...
- «Злодей-консультант... Блестяще».
- Не так ли? Никто не добирался до меня. И никто не доберётся.
- «Лишь я».
- Ты подошёл ближе всех. И встал у меня на пути.
- «Спасибо».
- Это был не комплимент!
- «Это он».
- Ладно, пускай так! Но игры кончились, Шерлок. Детка достал па-а-апу-у-у...
- Нет, недостаточно. Пойми, и он, и Шерлок - оба игроки, оба гении, превосходящие разумом всех прочих. Но они разные. Шерлок стремится отгородиться, наставить логических заслонов, смотреть на вещи объективно. А ты стремишься сломать все свои заграждения. Давай, у тебя в сердце плотина, которая построена не тобой. Ты всю жизнь стремишься её сокрушить, выплеснуться, выхлестнуться весь, затопить всё своими эмоциями, потонуть в них сам, раствориться и забыться. Тебе не нравится себя контролировать, ты выставляешь себя истеричкой, ты хлещешь их своей истерикой, как плетью, но у тебя не получается освободиться от своего разума. Но ты снова и снова пробуешь. Давай, дай мне отчаяние. Дай мне накал. Давай с того места, где... «Ты знаешь, что будет, если ты не оставишь меня в покое, Шерлок».
- Ты знаешь, что будет, если ты не оставишь меня в покое, Шерлок. Так ведь?
- «О, убьёшь меня, загадка лёгкая».
- Да что ты? Ну, ну, не столь примитивно... Убью, конечно, потом когда-нибудь. Я не хочу торопиться. Я подожду особенного случая.
- Давай, пусть твои глаза почернеют. Сделай так, чтобы они почернели! Пусть душа подступит к самым глазам, давай, пусть она почти выйдет из берегов, пусть глаза расползутся чёрной тонкой плёнкой по лицу, будут расти, расплываться...
- Нет-нет-нет-нет-нет. Не кончишь соваться... Я тебя сожгу.
- Давай, у всех душа томится внутри, а у тебя она должна кидаться на окна, на решётки...если глаза - окна души, то у тебя душа-самоубийца. Она хочет выброситься из окна. Давай, я хочу, чтобы она вспрыгнула на подоконник и покачивалась там, на самом краю, хмельная и безумная... Сделай это, Эндрю. Пусть она балансирует на самом краю. Давай.
- Я тебе...СЕРДЦЕ ВЫЖГУ!
- Вот так. Молодец. Всё, теперь сядь, отдышись.
(с) Эйя и Инпу
другие работы Эндрю, я конечно, тоже смотрела, в т.ч. театральные, но ничто так не задело, как его Мориарти)))) ну в общем-то, наверное, поэтому все мы и здесь
а я давно не в фандоме, от основного соо отписалась, а тут не "шмогла"))) потому что Джим в исполнении Эндрю это все-таки что-то близкое к шедевру =)) в первом сезоне, по крайней мере
насчет отношения к актеру и его персонажу, лучше всего его можно проиллюстрировать той частью фика Кукольный театр (если правильно помню название), где беседуют Гэтисс и Скотт по поводу того, каким именно должен быть их Мориарти в пару к такому Шерлоку ) и классно написано было у соавторов про игру глазами. вот это и я вижу, и за это благодарна Эндрю безмерно.
"He's one of the few people I know who can really convince you he's mad, that he's psychotic, even though he's very attractive and looks inoffensive. He's not a huge, terrifying figure, but there's something terrible behind those eyes. There's something dead in him... like something else is inside him." - Mark Gatiss about Andrew Scott
наверное, это высказывание Марка, одно из первых после резонанса 1 сезона, послужило отправной точкой вдохновения авторам фика, для меня так точно дало направление к пониманию персонажа Мориарти может потому этот спорный фик так понравился и мне, что оказался созвучен в этой части)))
ну и цитатко из фика:
• • • Читать
- У тебя чутьё, Эндрю. Нет у него точки опоры. И центра тяжести тоже нет. Он раскачивается, выламывается из стороны в сторону, потому что только так может сохранить хоть какое-то подобие равновесия. Ты видел когда-нибудь балет Стравинского «Петрушка»? Там танцующий Петрушку должен изображать набитую опилками куклу. Вот что-то в этом роде, но не так откровенно.
- Я понимаю, - коротко кивает Эндрю. - Клоун, но в меру. Что ещё?
- Два главных инструмента, - задумчиво продолжает Марк. - Два главных оружия.
- Какие?
- Голос и глаза. Голосом ты владеешь прекрасно. Используешь во всей полноте. Все эти подъёмы, спады, и то, как ты царапаешь им по нервам, словно железом по стеклу. А глаза пока используешь недостаточно.
- Что мне нужно делать?
- Встань здесь, - просит Марк. Эндрю послушно встаёт. - Давай, играй.
- Я дал тебе свой нооомееер! - начинает Эндрю. - Думал, ты позвонишь... У тебя вроде армейский браунинг L9-I1 в кармане. Или ты просто рад меня видеть?
- Твой взгляд должен оглушать. Давай, добавь...добавь... Они должны попадать под твой взгляд, как под поезд. Он должен вылетать на них из-за угла, из-за поворота, неожиданно. Ну же... «Всё вместе».
- Джим Мориарти. Приве-е-ет!
- Твои глаза должны почти выскакивать из глазниц. Как хлебцы из тостера. Как чёртик из табакерки. Как будто они на ниточках. На пружинках.
- Джим? Джим из больницы? М.. Я произвёл такое слабое впечатление? Ну, и пусть. Я того, может быть, и добивался.
- Ну же, Эндрю. Выплёскивайся весь. Выплёскивайся резко, как будто ты тюбик с краской. Вылетай широкими мазками. Взрывайся в ошмётки, вдребезги. Давай, ещё раз. Нет, давай это... «Дорогой Джим. Помоги мне советом, пожалуйста. Как бы избавиться от стервы-сестры моего любовника? Дорогой Джим, как мне исчезнуть в Южной Америке?»
- Всё то-о-очно...
- «Злодей-консультант... Блестяще».
- Не так ли? Никто не добирался до меня. И никто не доберётся.
- «Лишь я».
- Ты подошёл ближе всех. И встал у меня на пути.
- «Спасибо».
- Это был не комплимент!
- «Это он».
- Ладно, пускай так! Но игры кончились, Шерлок. Детка достал па-а-апу-у-у...
- Нет, недостаточно. Пойми, и он, и Шерлок - оба игроки, оба гении, превосходящие разумом всех прочих. Но они разные. Шерлок стремится отгородиться, наставить логических заслонов, смотреть на вещи объективно. А ты стремишься сломать все свои заграждения. Давай, у тебя в сердце плотина, которая построена не тобой. Ты всю жизнь стремишься её сокрушить, выплеснуться, выхлестнуться весь, затопить всё своими эмоциями, потонуть в них сам, раствориться и забыться. Тебе не нравится себя контролировать, ты выставляешь себя истеричкой, ты хлещешь их своей истерикой, как плетью, но у тебя не получается освободиться от своего разума. Но ты снова и снова пробуешь. Давай, дай мне отчаяние. Дай мне накал. Давай с того места, где... «Ты знаешь, что будет, если ты не оставишь меня в покое, Шерлок».
- Ты знаешь, что будет, если ты не оставишь меня в покое, Шерлок. Так ведь?
- «О, убьёшь меня, загадка лёгкая».
- Да что ты? Ну, ну, не столь примитивно... Убью, конечно, потом когда-нибудь. Я не хочу торопиться. Я подожду особенного случая.
- Давай, пусть твои глаза почернеют. Сделай так, чтобы они почернели! Пусть душа подступит к самым глазам, давай, пусть она почти выйдет из берегов, пусть глаза расползутся чёрной тонкой плёнкой по лицу, будут расти, расплываться...
- Нет-нет-нет-нет-нет. Не кончишь соваться... Я тебя сожгу.
- Давай, у всех душа томится внутри, а у тебя она должна кидаться на окна, на решётки...если глаза - окна души, то у тебя душа-самоубийца. Она хочет выброситься из окна. Давай, я хочу, чтобы она вспрыгнула на подоконник и покачивалась там, на самом краю, хмельная и безумная... Сделай это, Эндрю. Пусть она балансирует на самом краю. Давай.
- Я тебе...СЕРДЦЕ ВЫЖГУ!
- Вот так. Молодец. Всё, теперь сядь, отдышись.
(с) Эйя и Инпу
другие работы Эндрю, я конечно, тоже смотрела, в т.ч. театральные, но ничто так не задело, как его Мориарти)))) ну в общем-то, наверное, поэтому все мы и здесь
От нежный король
За Эндрю!
Я все думала, кто бы мог подарить Джиму цветы на день рождения, и решила, что Джон. Он мог бы, и еще, он бы не забыл! Про день рождения. Мне кажется, что Шерлок бы забыл
За Эндрю!
Я все думала, кто бы мог подарить Джиму цветы на день рождения, и решила, что Джон. Он мог бы, и еще, он бы не забыл! Про день рождения. Мне кажется, что Шерлок бы забыл
От valkiriya23 Моя история любви к Эндрю во многом схожа с историей Akitosan, первые два сезона Шерлока я смотрела и пересматривала, восхищаясь исключительно Беном. Конечно, Андрюхина игра не могла не впечатлить, но это оставалось где-то в подсознании, вместе с внутренней уверенностью что актёр сам по себе такой человек, дерзкий, самоуверенный, наглый, сыграть так не возможно. И в один прекрасный день я решила погуглить и убедиться, и каково же было моё удивление, когда я увидела в немногочисленных интервью скромного, даже робкого, мягкого, стеснительного и невероятно милого и доброго человека! Это был настоящий взрыв шаблона, я была просто в диком восхищении! )) Я пересматривала все его интервью, короткометражки, конечно же Sea Wall и интервью к ней были и остаются one love, все вышедшие на тот момент фильмы и да, как и Akitosan, именно благодаря Эндрю я познала всю невероятную прелесть оригинальной озвучки вместо дубляжа, его голос и интонации невероятны, слушать его можно как музыку и наслаждаться. С тех пор прошло энное количество лет, а любовь и восхищение мои не ослабевают, не ошибусь, если скажу, что только ему я так искренне желаю удачи и радуюсь его успехам как своим. Он великолепный актёр, что называется "от бога", Шерлок дал ему прекрасные возможности, чему я очень рада и желаю ему самых лучших, разнообразных ролей, все как он любит и мечтает)). |
От Найотри Радуюсь, что Мориарти получился таким, каким получился, другого нам не надо. Очень яркий и загадочный персонаж. Одна из вещей, которая мня удивила и порадовала в своё: не думала, что фотки актёра с фанатами могут оказаться такими классными, что будут дарить радость не только фанату-с-фотки, но и всем окружающим. Когда ещё был жив сайт, на котором можно было делать свои 2048 и тетрисы, хотела сделать одну, где Эндрю и фанаты, но подумала, что это, наверное, не очень этично. Вспомнила один пост с тумблера с цитатами из Эндрю, который, по мнению составительницы, должен помочь влюбляться в него. gryffinscottie.tumblr.com/post/97138467517/10-q... |
От Julia Devi Я хочу сказать, что благодаря Мориарти я снова начала писать, хотя пока не дошла в шерлокфандом, уже смирилась с тем, что большеникогда. Меня, можно сказать, заставили смотреть Шерлока, я жутко не хотела, а там вот раз, и такое чудо. Несмотря на то, что сейчас уже много других фандомов ко мне приросло, перестать любить Джима не представляется возможным. Очень надеюсь, что нам покажут ещё Джима в новом сезоне безотносительно того, что там наснимают, я просто жажду полюбоваться на прекраснчого Эндрю в одной из самых крутых его ролей. |
От Moire Лучший способ проникнуться любовью к Джиму - это начать о нем писать. Несколько написанных о нем фиков заставляют относиться к нему с какой-то нежностью. Даже не скажу, почему. Что-то необъяснимое. |
Сегодня мы празднуем юбилей Эндрю. Ему исполняется 40 лет, и мы решили сделать небольшую фандомную открытку в честь этого события.
В течение дня вы можете приносить в этот пост все, что вам есть сказать об имениннике, о свете наших очей, Джиме Мориарти, или прочих ролях Эндрю. Поделиться фандомными кулстори или просто запавшими в душу событиями. Например, реками на работы, которые стали для вас значимыми, своими достижениями, можете даже приность креатив, сделанный в честь сегодняшнего праздника. Все это будет оформленно в открытку (на что потребуется немного времени, поэтому она будет выложена 22-го числа).
Праздничный флуд в комментариях категорически приветствуется, поэтому поздравительные сообщения или их части выделяйте, пожалуйста, жирно или как-нибудь еще, чтобы можно было сразу опеределить, что они для открытки.
Если вы написали один поздравительный комментарий, но потом вспомнили что-то еще и хотите добавить — не стесняйтесь, пишите, сколько потребуется.