Фанфик: На берегу

[world-of-jim]

Название: На берегу
Автор: Akitosan
Бета: х_любимая_х, Julia Devi
Размер: мини, 1 444 слов
Пейринг: Шерлок Холмс/Джим Мориарти
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: Шерлок сбежал с крыши в закат с Джимом, а потом он Джиму надоел и был выкинут на мороз.

далее

Шерлок вернулся, потрясенный таким развитием событий, вследствие чего отупел\переосмыслил жизнь\стал человеком (нужное подчеркнуть). И вроде как ничто не предвещало, но тут Джим объявляется. Встреча, ругань, мол, ты сам меня выставил, чо тебе теперь надо, церебральная НЦа
Примечание: По мотивам заявки Non-Kink 16.19 Написано на ЗФБ для WTF Moriarty 2015

Шерлок всё реже вспоминает первые дни после того, как море выбросило его на берег и оставило учиться жить заново, без солёной воды и без жабр. Первые дни он просто сидел в чертогах разума и любовно перебирал каждую секунду их недолгого симбиоза.

Но все неизбежно приводило к последнему воспоминанию.

Ты мне не нужен.

Шерлок придумал для себя другого и поселил его в Чертогах, в комнате с мягкими стенами. Этого другого можно было держать при себе, а того, настоящего — нет.

И что ты мне предлагаешь делать без тебя?
Что хочешь.

Вот так. А если ничего не хочешь, что тогда?
Выброшенный на берег хочет вернуться.
Хочет вырвать жабры, чтобы снова дышать.
Ничего не хочет.

Майкрофт с облегчением вздыхает на другом конце провода:

— С возвращением.

Такие вздохи получаются лёгкими, когда не касаются лично тебя. Но Майкрофту хватило ума не добавить традиционное «Я же говорил», и уже за это Шерлок хотел быть ему благодарным. Или не хотел.

Вообще довольно глупо говорить лишенному возможности дышать «С возвращением». Лучше бы он сказал что-то более близкое к реальности, например: «Ну что же, дорогой брат, мы снова можем с тобой не дышать. Вместе. Одному мне было терпимо, но скверно».

— Хочешь заняться этим делом? — спрашивает Майкрофт. — Это единственный шанс выйти на него снова.

Это единственный шанс снова дышать. Это единственный шанс вернуться в ставшее чужим родное море.

Что хочешь.

— Да, — говорит Шерлок. — Конечно. Единственный.

Говорят, время лечит, но дышать становится всё труднее.

Он больше времени проводит уже не в воспоминаниях — они скорее лишают воздуха, нежели поставляют новый. Ему всё больше нравится тот, который там, в комнате внутри Чертогов. Тот не вырывал ему жабры, тот его не выбрасывал.

И так, в море событий, проплывали дни — один за другим.
И каждый день он посылал. Он писал. Он анализировал.

Морская вода непригодна для питья. В морской воде много солей и минеральных веществ, для того чтобы вывести их из организма, требуется больше воды, чем её выпитое количество.

С неразделенной любовью примерно так же. Она содержит много соли и совсем не содержит минеральных веществ. И ее нереально вывести.

Трагедия химии любви начинается с двух вещей.

Первая — отключенный мобильный, когда вы договорились сегодня где-то встретиться.

Вторая — это отвратительно-лживое «нам нужно поговорить».

Джим молча заходит, проходит на кухню, садится за стол. Всё так буднично.

— Почему ты выключил телефон? — спрашивает Шерлок.

— Нам нужно поговорить, — отвечает Джим чужим голосом.

Шерлок почувствовал перемену чуть раньше. Привычный к постоянному вниманию, он заметил, что внимание стало сходить на нет, но он думал, что всё дело в нём, что он недостаточно старается.

Кто бы мог подумать, что уже спустя пару минут его выбросят на берег.

— Нам нужно расстаться, — говорит Джим, глядя в сторону. — Это невыносимо.

Шерлок молчит.

— Ты мне надоел, — заявляет Джим.

— Отлично. Мне на мороз с вещами?

Джим, похоже, не замечает иронии:

— Меня несказанно радует, что у нас с тобой такое исключительное взаимопонимание.

— А если я никуда не уйду?

— Тогда уйду я.

— То есть ты всё решил. Один. Как удобно.

— Удобно, когда всё зависит от одного тебя, — соглашается Джим. — Как всегда и было.

— Я думал, что...

Нет, так не стоит говорить, не стоит. Не нужно упоминать это слово, но Джим понимает.

— Ты никогда меня не любил, и я тебя тоже.

И здесь он уже всё решил. Один.

— Говори за себя.

— Ты разрешал мне быть рядом. В любом случае мы просто мучаем друг друга, и никогда не сдвинемся с мертвой точки. Но с меня хватит. Я устал.

— Ты устал — отдохни.

— Ты не понял. У меня есть другой. И это не ты.

— Понятно, — кивает Шерлок, хотя ему непонятно. Джим мог бы придумать логичную причину, а вместо этого создает театр абсурда. У Джима никого нет, не было и не будет. Джим мог бы не выдумывать причину, а молча уйти. Джим мог бы сказать как есть.

— Я и говорю как есть, Шерлок, — Джим наконец смотрит ему в глаза. — А есть вот что: я понял, что не могу и не хочу всю свою жизнь посвятить лечению твоих психотравм, из-за которых ты вырос в "гибрид интеллектуала-отшельника, аристократа-человеконенавистника и капризного ребенка-вундеркинда". Я не доктор Уотсон и, к твоему сведению, у меня нет медицинского образования, ангельского терпения и других ненужных мне вещей, полезных в обращении с тобой.

— Про гибрид ты в прессе прочитал? Тот разворот на четыре страницы «Кем был Шерлок Холмс?»

— Хорошее определение, не правда ли?

— Мы прожили вместе семь месяцев, и тебя все устраивало. Или не устраивало? Ждал, что во мне что-то поменяется? Все это время получал медицинское образование в надежде переделать меня под себя?

Джим молчит. Что-то из этого правда. Или ему все равно. Дальнейший разговор бессмысленен.

— Но ты же понимаешь, что если сейчас я уйду, то не вернусь. И если ты передумаешь, если ты позовешь, если ты позвонишь… — Шерлок произносит эти слова так спокойно, как может.

— Разумеется, нет. Ты мне не нужен. И я сомневаюсь, что ты вдруг станешь мне нужен в ближайшем будущем.

— И что ты мне предлагаешь делать без тебя?

— Что хочешь, — равнодушно произносит Джим и уходит.

Равнодушие выбрасывает Шерлока на берег моря.


В те редкие моменты, когда Джону до него есть дело, Шерлок перестает чувствовать себя выброшенным, выпотрошенным, оставленным гнить на берегу.

Джон говорит:
— Ты мой лучший друг.

Шерлок возвращается. Если не к жизни, то к ее подобию, если не в море, то в реку.

Вот только после того, как ты привык к морской воде, пресная уже не пригодна для питья.

У Джона есть Мэри и ребенок, и все это в реальности. У Шерлока есть дело и Джим, и все это внутри сознания.

Шерлок проводит время в поисках. Пока ему не удалось выяснить, откуда велась трансляция. Следов нет, улик нет, зацепок нет, — он все еще на том берегу.

И тогда он возвращается.

Он сидит в его кресле, тонкий, худой, невозмутимый, непривычный, далекий.

— Скучал по мне? — спрашивает Джим. — Нам нужно поговорить.

Риторический вопрос и снова этот замороженный тон. Шерлок не находит ничего лучше, чем сказать:

— Тебе нужно, мне — нет. Выметайся вон.

Но Джим не торопится выметаться.

— Так привык разговаривать с плодом своего воображения, что не знаешь, как вести себя в присутствии меня живого? Грубость — плохая тактика.

— Что-то ты бледный, — говорит Шерлок. — Тебя только что выпустили из карцера?

— Думаю, я оставил достаточно зацепок, чтобы ты смог определить, откуда я приехал.

Только что с поезда, только что из Бристоля, еще не завтракал.

— Почему ты не дал уехать мне?

— Тебя бы убили, Шерлок.

— У меня был бы шанс выжить.

— У тебя не было ни единого шанса, потому что самолет не долетел бы до пункта назначения, — спокойно произносит Джим. — Его бы взорвали в воздухе.

— Вот как. Ты уже дважды спас мне жизнь, это довольно щедро. И странно, не находишь? Прилагать столько усилий из-за ненужного тебе гибрида.

— Дважды?

Первый раз — это был другой Джим, из глубин сознания, из комнаты с мягкими стенами. Но для Шерлока две реальности соединились в одно. Все, что связано с Джимом — реально, даже если Джим выдуманный.

Настоящий Джим встает, отряхивает костюм от невидимой пылинки и все тем же спокойным голосом говорит:

— Ладно, пусть будет дважды, я не знаю, о чем ты, но мне некогда разбираться с твоим богатым воображением. Вообще-то я пришел сказать две вещи. Во-первых, я не планировал свое возвращение, это была вынужденная мера, скажем, вроде выстрела в упор. Или пальбы по безоружной белой акуле в открытом океане.

— Интересно, что у него было на тебя. И где он добыл столь ценную информацию.

Джим не обращает внимания на это ценное замечание.

— Во-вторых, в связи с трагической гибелью иностранного гражданина пробудились такие силы, с которыми тебе лучше не связываться — тебя раздавят. И лучше всего будет, если ты остепенишься, женишься и уедешь в Суссекс заниматься пчелами. На этом у меня все. Надеюсь, ты сделаешь то, о чем я говорю.

— Не вижу причины делать то, о чем ты говоришь.

— Этим силам нужен я. А мне нужен живым ты. Такая вот логика.

Иногда достаточно одного слова, чтобы измениться, одной фразы, одного взгляда. Один удар током — и мертвец на операционном столе возвращается к жизни. Одна капля морской воды — и мертвец с высушенными жабрами на берегу вдруг начинает заново дышать.

Шерлок подходит к нему и останавливается в двух шагах. Он не уверен, что ему можно ближе.

— Повтори, что ты сказал.

Джим повторяет — холодно и спокойно.

— Отлично. То есть я тебе нужен живым, и поэтому должен уехать, пока ты будешь здесь в опасности.

— Именно так.

— В Лондоне меня охраняют лучше.

— Возможно, но мне было бы спокойнее. Мне было бы спокойнее, если бы тебя не было. Но так как ты существуешь, и я в тебе нуждаюсь, мне будет спокойнее, если ты будешь держаться подальше от лондонского тумана.

А потом кто-то из них делает первый шаг, и воздух живительной волной наполняет легкие.

Воздух — простая субстанция, которая обычно находится в открытом доступе. Никто не замечает его, когда он есть. Однако лишенный воздуха человек умирает. Или же задыхается и видит галлюцинации. Но что галлюцинация, если в пределах досягаемости — открытый воздух?

Как ты жил без меня?
Меня без тебя не было.