And nothing works, just living hurts

[valela]

а вообще, драббл больше для себя и для заболевшего Хэдканона, но если...
Название: And nothing works, just living hurts
Автор: [Valeri.]
Фандом: Sherlock BBC
Герои: относительный МорМор
Размер: драббл
Предупреждение: АУ, ООС и ангст
Посвящение: своему заболевшему Хэдканону. Мандаринки принимаются)
Краткое содержание: Здесь Моран - как в книге Джона Гарднера "Возвращение Мориарти". Распустивший себя человек, потерявший форму, любящий власть, картежник, шулер, бабник; человек, почти угробивший сеть Джеймса. Мориарти, переживший Рейхенбах (действительно пытался застрелиться, но его успели спасти), возвращается и видит перемену в человеке, которому доверял все; видит, что с тем сделала власть. И... прогоняет его. Подробнее - ТЫЦ

Квартира встречает уставшего Джеймса Мориарти непривычной ночной тишиной. С непривычки он сначала замирает в темноте прихожей, отчаянно вслушиваясь - до звона в ушах. И только потом догадывается включить свет.
Вешалка буквально притягивает к себе взгляд - на ней явно не хватает пары курток, как внизу не хватает пары-другой армейских ботинок и кед.
Джим нехотя снимает пальто, аккуратно оставляет ботинки около большого трюмо и смотрится в зеркало. Оттуда на него глядит уставший бледный человек с кругами под глазами.
Он проходит в глубь квартиры, по пути зажигая везде свет - коридор, странное помещение, делившее квартиру на зоны, зал, кухня.
- Моран? - достаточно громко произносит криминальный гений. В пустой квартире эхо разносит его голос, отчего Джеймс, не замечая этого, ежится. - Моран? Моран. Моран!
Все сужается до здесь и сейчас. Небольшая квартира кажется сейчас такой огромной. До дрожи хочется обратно во Францию - к незнанию, к жизни, к тому, что было "до". Или еще лучше - до Франции. Когда они прощались в небольшом городке в Ирландии - Себастьян тогда клялся в верности, и обещал присмотреть за делами. "До" не было этого разговора, "до" не было измены, "до" была уверенность. "После" осталась лишь почти разваленная Мораном криминальная сеть, пустая квартира и какой-то давящий комок под сердцем.
- Моран... - почти шепчет Мориарти и вздрагивает, когда что-то утыкается ему в ноги. Моран.
Джим опускает взгляд. Рыжий кот цвета волос Морана смотрит на него глазами Морана.
- Что-то не так, Джимми? - спросил бы полковник.
"Что-то не так, Джим?" - читает Мориарти в этих серых глазах.
- Все хорошо, Моран, - отвечает он, наливая молоко и гладя пушистого зверька.
Обоих Моранов он буквально подобрал на улице, обоим дал крышу над головой, обоих впустил в свое сердце, которое просто устало обжигаться, потому и притворяется бесчувственным.
И если Джим наступает на грабли во второй раз, то он совершенно ничего не имеет против.
У него еще есть время, до того как.
А если считать в кошачьих летах...
Джеймс Мориарти садится на пол, и рыжий кот запрыгивает к нему на колени, обнюхивает, щекочет усами лицо и тыкается мокрым носом куда-то в шею, начинает мурлыкать, впуская когти и оставляя затяжки на дорогом костюме.
- Все у нас будет, Джимми, - читает Джим в его глазах. И кивает головой.
Нет-нет, он совсем не против. Пока можно и просто пожить.
Только где-то под сердцем колет воспоминание - Себастьян, стоявший и произносивший это так искренне.
Цепочка жетонов жжет кожу.
Где-то в прихожей разрывается телефон мелодией, поставленной еще давным-давно на полковника.

@темы: Rating: PG, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Slash, Category: Angst, Category: OOC, Category: AU, Pairing: Jim/Sebastian Moran, Fanfiction

---

фанфик: "Between world and toys"

[Julia Devi]

Название: Between world and toys
Автор:  Julia Devi
Бета:  Alves
Рейтинг: R (NC-17)
Размер: миди (~30 000 слов)
Пейринг: Шерлок/Джим
Жанр: Драма/Романс/PWP/Намеки на кейс
Саммари: Таймлайн почти сразу после большой игры.
Началось все с неудачного эксперимента, а дальше они сами.
Предупреждения: AU или missing scene, как кому больше нравится. ООС вероятен, но я, честно, без понятия. Обоснуй притянут за известное место.
Права: Мои только буквы и Джим в голове.
От автора: Автор нервный и в ужасе от того, что написал. Так что вот…
Да, и еще я бы обозначила жанр как "шериарти". Вышенаписанные могут не соответствовать своим определениям в данном пейринге.
Статус: Закончен, в процессе бетинга.

Раз

Раз.

Шерлок сам не понял, как так вышло, но предотвратить ничего не успел. Вещество из лопнувшей совершенно невозможным образом колбы шипело и источало едкий запах и токсичный пар. Холмсу потребовалось бы всего несколько секунд, чтобы выяснить, где именно он ошибся с расчетами, но он тратил их на то, чтобы удержать равновесие. От испарений вещества у него кружилась голова, и темнело перед слезящимися глазами. Он кинулся к раковине, схватил первую попавшую под руку тряпку, чтобы намочить ее и приложить к лицу. Помещение необходимо было срочно проветрить. Шерлок потянулся в сторону окна, но тело уже не слушалось. Он понимал, что необходимо позвать на помощь, хочет он этого или нет, потому что уже не видел ничего вообще. Джона не было дома, но миссис Хадсон, вероятно, должна была находиться где-то поблизости в это время суток. Шерлок сделал попытку закричать, но голоса не было тоже. Он понимал, что голос не мог никуда деться, вероятно, уже просто не было сил, все они уходили на то, чтобы поддерживать себя в сознании. Шерлок еще раз сделал попытку дотянуться до окна, хотя уже не чувствовал свое тело, темнота окутала его, утянула в вакуум, и вскоре наступило ничто.

**

Шерлок очнулся в постели. Он пока не делал попытки открыть глаза, лишь прислушивался к ощущениям. Он сразу понял, что находится не в больнице - не было характерного запаха, однако он был и не дома - там тоже пахло иначе. В помещении этом, казалось, вообще ничем не пахло. По крайней мере, Шерлок не мог уловить никакого запаха, хотя стоило сделать скидку на то, что он после токсического отравления мог просто не до конца воспринимать внешние раздражители.

Шерлок открыл глаза и увидел темноту, лишь окно едва заметно выделялось на общем фоне, отчего он понял, что зрение его не оставило. Это было хорошей новостью. Плохой было то, что он понятия не имел, где находится. Он на пробу пошевелил руками и ногами. Все было в норме, поэтому он сел на постели. Голова немного кружилась. Эксперимент Шерлок проводил с утра, сейчас была ночь. Судя по всему, интоксикация не была сильной, если, конечно, он не пролежал здесь больше суток. Холмс чувствовал себя растерянно, но не испуганно. Хорошего в этом было мало, тем не менее, потому что он ненавидел чувствовать себя растеряно и чего бы то ни было не понимать. Он прокашлялся, чтобы проверить наличие слуха, также оказавшегося в порядке. Шерлок был в своей домашней одежде, в которой и проводил эксперимент, однако его последствиями она не пахла. Это насторожило еще больше.

Он попытался встать с постели и замер, когда за дверью зажегся свет. Его сердце дрогнуло в предвкушении ответов на вопросы. Кто бы ни был его похититель и спаситель, Шерлок не собирался представать перед ним слабым, несмотря на то, что уже это сделал, когда оказался без сознания.

Дверь открылась, и Шерлок зажмурился, узнав силуэт на пороге. Этот силуэт он видел в своих редких, но очень красочных снах. В дверном проеме стоял Мориарти. Холмс вдруг подумал, что все еще спит. Он действительно не ожидал этого, потому резко вскочил на ноги, но последствия отравления дали о себе знать, и он, пошатнувшись, сел обратно на кровать и склонил голову, пытаясь привести свое состояние в норму. Мориарти даже не подумал сдвинуться с места. Он молча ждал, пока Шерлок придет в себя. У Холмса плыло перед глазами, на свет, идущий из коридора, было больно смотреть, поэтому выражение лица Джима он разглядеть не мог. Шерлок сумел собраться в считанные секунды - ощущение близкой опасности придало ему сил, погнало кровь быстрее. Мориарти стоял, замерев, и Шерлок, не зная, чего от него ждать, замер тоже. Казалось, вообще весь мир замер вокруг них, но вскоре Джим нарушил молчание.

- Тебе лучше? - его голос разбил все. Тишину, неподвижность, моментально выстроенный Шерлоком защитный барьер. В голосе был покой. Абсолютный, но мифический, невозможный в реальности покой. Тон навевал гипнотическое оцепенение, в нем не было ни участия, ни издевки. В нем вообще не было интонаций. Шерлок вроде бы узнал его, помнил, как Джим говорил на их недавней встрече в бассейне, но сейчас не слышал ничего похожего.
- Ты... - пораженно выдохнул Холмс. Ему нужно было несколько секунд, чтобы проконтролировать себя. Мориарти не ответил. - Где я?
- У меня дома, - голос обволакивал. Это было странное ощущение, наверняка, вызванное последствиями отравления или еще каким веществом, которое, несомненно, ему вкололи, иначе бы он не был без сознания так долго.
- Как я здесь оказался?
- Я тебя привез.
- Зачем?
- Тебе нужна была помощь.
Шерлок замер.
- Камеры. В моем доме твои камеры. Как пошло... - потянул Холмс. Разгадка его не удивила, и он почувствовал укол разочарования. Так бывало почти всегда, когда ответ лежал на поверхности.
Мориарти снова промолчал.
- Примчался меня спасать? - удивился Шерлок. - Что тебе нужно?
- Тебе лучше? - повторил вопрос Джим.
Шерлок закатил глаза.
- Вопрос излишний. Я сижу, говорю, мыслю. Как ты думаешь?
- Ты можешь ходить? - спросил Мориарти, и его бровь дрогнула будто неосознанно, едва уловимо, но Шерлок заметил.
- Ты можешь проверить, я не собираюсь срываться с места и мешать тебе, - голос Мориарти наконец-то вернулся к привычной издевательски-надменной интонации.
Шерлок почувствовал внезапный прилив ярости, но послушался. Он медленно встал, пошатнувшись, но все же сделал несколько шагов вполне успешно.
- Ты не мог бы...
- Свет ни к чему, здесь нет твоих вещей, сейчас понедельник, 3:42, и если ты в состоянии двигаться, я бы хотел, чтобы ты двигался... - он сделал паузу, приподнял брови, лицо его ожило, - из моего дома, - жестко договорил Джим.
Шерлок заметил, что покой в голосе Мориарти давался тому куда труднее, чем казалось.

Холмс был в пижаме, халате, босиком, посреди квартиры Джима Мориарти. Это было несказанно абсурдно, непонятно, но, без сомнения, имело смысл и объяснение.
- Я в твоем доме, - с насмешкой сказал Шерлок. - Сомневаюсь, что ты дал бы мне просто так уйти, если бы я действительно был в твоем доме.
Джим лишь пожал плечами. Свет из коридора освещал часть комнаты. Шерлок старательно впитывал детали.
- Спектакль «Я гений дедукции» посмотрим в другой раз, я хочу спать, если ты не против, - Мориарти пошевелился первый раз за все время, изобразив приглашающий к выходу жест.
Джим вел себя странно. По крайней мере, непривычно для Шерлока. Только поэтому хотелось остаться и продолжать анализ. Шерлок промычал что-то и приблизился к Мориарти. Тот расслабленно подпирал плечом дверной косяк. На лице его было выписано легкое раздражение.
Холмс оглядел его. Джинсы и черный свитер. Высокий ворот, длинные рукава, минимум открытых участков кожи. Руки скрещены на груди. Все указывало на то, что Мориарти пытался оградиться, словно защищаясь. Это было странно.
Шерлок прищурился и начал:
- Ты наблюдал за мной через камеру, кинулся спасать, притащил к себе… - он усмехнулся, - домой, вылечил? И отпускаешь, просто так?
Он не заметил, как подошел довольно близко к Мориарти, но тот не двигался.
- И хочешь, чтобы я поверил, что ты просто так это сделал, из добрых побуждений?
- Поразительная дедукция, - неприятным и предостерегающим тоном ответил Джим. - Я не просто так отпускаю тебя, Шерлок. Я даю тебе шанс уйти самому, спокойно, без вреда для твоего здоровья. Понимаешь?
- Бессмысленно! - воскликнул Шерлок.
- Можешь поразмыслить над моими мотивами на досуге. А теперь - до свидания.
Шерлоку хотелось подойти еще ближе, тряхнуть Джима как следует, словно от этого он перестал бы быть таким непонятным, но Холмс лишь отступил и направился к двери. Он моментально впитал в подсознание все детали квартиры Мориарти, которые увидел, но не рискнул демонстрировать свои умозаключения в очередной раз. Здесь не о чем было говорить, но подумать определенно стоило. Шерлок решил заняться этим, когда окажется дома.
- Какова вероятность, что я не получу пулю от снайпера, как только выйду за порог? - серьезно спросил он.
Джим раздраженно закатил глаза.
- Вот уж что действительно бессмысленно.
- Сам хвалился своим непостоянством.
Мориарти улыбнулся, казалось, искренне радостно, хоть и слегка безумно.
- Как мило, Шерлок, ты помнишь нашу встречу! – с наигранным удивлением воскликнул он. - Как часто ты вспоминаешь ее, м?
Впервые за вечер Шерлок увидел человека, с которым познакомился в бассейне. Не то чтобы он действительно мечтал увидеть его еще раз, но некое подобие облегчения все-таки посетило его. Джим, наконец, надел знакомую маску, однако Шерлок не спешил радоваться по этому поводу.
- Ты, судя по всему, только о ней и думаешь. Давно у меня камера в квартире?
- Ты у нас гений дедукции, вот и определи. Но ты собирался уходить.
Шерлок бегло кинул взгляд на свои босые ноги, от этого Мориарти развеселился еще больше.
- Боишься простыть? Не стоит, тут недалеко.
Холмс не сводил взгляда с хозяина квартиры, размышляя, есть ли смысл задерживаться.
- Что ж, пойду, пожалуй...
Он развернулся, чтобы выйти за дверь.
- Мог бы сказать спасибо, - обида в голосе была наигранной, было очевидно, что Джим издевался.
- За похищение?
- Я спас тебя от удушья.
Шерлок раздраженно хмыкнул.
- Все выветрилось бы само, я успел открыть окно.
- Нет, не успел...
Шерлок хотел возразить, но смысла в этом не было никакого. Мориарти желал, чтобы он ушел, но сам привычно провоцировал на стычку. Как бы то ни было, добиться ответа не представлялось возможным. Шерлок резко развернулся и вышел из квартиры.

**

Когда Холмс оказался на улице, он без труда определил, где находится. Дом был всего в паре кварталов от Бейкер-стрит. Он сомневался, что приди он сюда завтра, найдет там Мориарти, но все это было крайне любопытно. Что задумал его враг? Шерлок быстро шел по главным улицам, совершенно не ощущая холода, наоборот, свежий воздух подействовал на него ободряюще. Он быстро дошел до дома, где его встретил взволнованный Джон.

- Шерлок, что с тобой? Где ты был, почему ты босиком? - друг тут же кинулся задавать кучу лишних вопросов, которые, по сути, умещались в самый первый.
Шерлок не ответил, он сразу поспешил на кухню. Последствия взрыва были убраны, форточка закрыта. Он не мог с точностью сказать, действительно ли успел открыть ее, но склонялся к варианту, что все же успел.
- Ты трогал тут что-нибудь? - крикнул он Джону.
- Что? Нет, - честно ответил Джон.
- Интересно... - прошептал Шерлок и уселся в кресло в излюбленной позе.
Джон терпеливо ждал ответов на свои вопросы у входа в кухню.
- Реагент... - Шерлок бегло глянул на Джона, - вышел из-под контроля в 12:38, дезориентация от взрыва не позволила мне мгновенно принять необходимые меры.
- Что? Взрыв? Шерлок, ты в порядке?
Холмс закатил глаза и продолжил.
- Слишком много катализатора... - между делом отметил он. - Помещение не было полностью изолировано, да и, кажется, я успел открыть окно, если же нет, летальный исход наступил бы в течение двадцати минут. Если же да, я очнулся бы раньше.
Шерлок замолчал, снова глянул на Джона - друг смотрел во все глаза и казался обеспокоенным больше обычного. Холмс обдумывал какое-то время, стоит ли говорить, где именно он побывал. Не найдя ни одной причины, из-за которой стоило это скрывать, он продолжил.
- У нас на кухне камера.
- Что?
Шерлок раздраженно тряхнул головой, таким образом призывая не перебивать.
- Мориарти увидел...
- Мориарти?! - воскликнул Джон. - Шерлок, извини, что перебиваю, но тебе не кажется...
- ...с ее помощью, что эксперимент вышел из-под контроля и кинулся меня спасать, - Шерлок и не подумал обратить внимание на реплику Джона. Он усмехнулся. - Он убрал все последствия эксперимента с кухни и каким-то образом притащил меня к себе домой. Судя по тому, что я пролежал больше двенадцати часов и по чуть более сильной дезориентации, чем могла бы быть после отравления перегоревшим реагентом, по пути он вколол мне снотворное… не самой тяжелой группы, впрочем.

Холмс замолчал, поднял взгляд на Джона, который не стал ничего говорить на этот раз и дал Шерлоку закончить.
- Я очнулся в его доме, судя по всему, в его кровати, потому как он только и ждал, пока я очнусь, чтобы попросить уйти. Сказал, что хочет спать, - Шерлок улыбнулся краем губ. - Сказал, что это его дом. Не сказал, почему сделал то, что сделал. Едва ли хоть что-то из сказанного им правда, Джон, но факт, событие, оно имеет место быть. И я должен знать, что все это значит.

Холмс вскочил и принялся расхаживать по комнате. Меньше всего он походил на человека, который пережил отравление химикатами, пролежал полдня в квартире своего врага и шел потом босиком до дома. Джон подумал было снова намекнуть Шерлоку, что добром это может не кончиться, но решил, что только потратит зря воздух. Была проблема понасущнее.
- Как камеры попали к нам в дом? Надо срочно найти их и убрать...
- Убрать... - потянул Шерлок, мыслями он был точно не в этой комнате. - Нет, пусть будут. Пока что... а как попали - это хороший вопрос.
Глаза Холмса блестели от предвкушения. Джону хотелось схватиться за голову.
Мориарти дал Шерлоку идеальную загадку - себя самого.
- Шерлок, прости, но я не хочу ходить по дому, зная о том, что в любой момент за этим может следить психопат, имеющий привычку вешать на людей взрывчатку...
- Он не психопат, - задумчиво потянул Холмс.
- Шерлок!
- Не думаю, что в твоей комнате есть камера, Джон, так что можешь не переживать.
Холмс покрутил головой, задержал внимание на книжном стеллаже. Если камера имелась и в гостиной, она была где-то там. Шерлок не собирался лезть и проверять. По крайней мере пока. Однако свою спальню избавить от камеры следовало незамедлительно.
- Чего он хотел? – Джон отвлек его от раздумий.
- Я не знаю.
- Ты точно в порядке?
- Как видишь.
- Шерлок, если ты спросишь…
- Мне надо подумать, Джон. Иди спать.

Шерлок сел обратно в кресло, потер переносицу, а затем сложил руки у лица. Вопрос об установке камер был незначительным - Мориарти мог поставить их в любое время, когда никого не было дома. Сказать конкретней Шерлок не мог, ибо никаких следов, указывающих на конкретную дату, не обнаружилось. Стоило отдать Мориарти должное - он знал свое дело. В том, что его накачали снотворным сразу, как нашли, тоже не возникало сомнений. Холмс отсмотрел свои руки в поисках следов от уколов, но не нашел их. Он прислушался к организму, но не почувствовал дискомфорта и легкой боли, как иногда бывает после укола. Вероятно, Мориарти использовал спрей или жидкость. Это не дало бы такого длительного эффекта, но в комплекте с отравлением организм отреагировал должным образом.

Шерлок четко представил возможную картину перед глазами. Мориарти было бы сложно сделать все это одному, хотя бы потому, что на уборку любых следов требуется время. Тем не менее, Холмс не сомневался, что непосредственно уборку, даже если здесь был еще кто-то, Мориарти делал сам. Шерлок не верил, что у него в подчинении найдутся люди, способные не оставить следов, а в Мориарти он был уверен почти так же, как в самом себе.

Холмс действительно не мог поверить, что Мориарти просто испугался за его жизнь и прибежал спасать. Разве что ему было жалко, что его соперник так нелепо погибнет, ведь у него мог быть план на будущее, как обставить его смерть куда интересней. Может, он не наигрался, и в этом ключе его нежелание, чтобы Шерлок умер, было понятно. Но Шерлок был уверен, что не умер бы – он успел открыть форточку.

Основной вопрос был не «как?», а «зачем?», и в этом состоял главный интерес.
Мотивы поступков людей раскрывать было куда увлекательней, чем простую последовательность действий. Мотивы Мориарти были непонятны, потому что сам был непонятен. Шерлок попытался воспроизвести в сознании запомненное в его доме. Комната определенно заслуживала более детального изучения, зато вот коридор говорил о многом. Коробки с непонятным содержимым занимали почти все свободное место - Мориарти либо недавно переехал, либо собирался переезжать. Шерлок склонялся к последнему варианту. Он решил, что надо будет еще раз сходить в ту квартиру, чтобы убедиться, что не найдет там и следа Мориарти. Стены в коридоре были темные, минимум верхней одежды на вешалке, кеды и ботинки на полу. Зеркало и ни одной тумбочки. Лишь коробки.

Возможно, Джим специально не хотел включать свет, чтобы не дать Шерлоку как следует проанализировать свое жилище, более того, именно поэтому старался выставить его как можно скорее, пока тот еще находился в шоке от произошедшего. В шоке Шерлок, конечно же, не был, но фокусировка зрения все равно была нарушена, деталей рассмотреть почти не удалось.

Стоило подумать еще об одном моменте.
Одежда.
Шерлок проводил эксперимент в защитном фартуке и перчатках, которые сразу заметил на кухне, когда вернулся. Он помнил, что после взрыва часть вещества попала на рукава его пижамы. Пятна были и сейчас, они не могли не остаться. Однако не было соответствующего запаха. К тому же Шерлок прекрасно чувствовал, что одежда выстирана не так давно, и это приводило его в куда большее замешательство, чем все остальное. Замешательство было настолько сильным, что учащался пульс и дрожали кончики пальцев. Это было самым вопиющим нарушением личного пространства, куда более серьезным, чем понаставленные кругом камеры, «похищение» и все прочее. Шерлок поймал себя на мысли, что это не столько возмущает или даже вызывает у него отвращение, сколько смущает. Шерлок не привык быть смущенным, он даже и не помнил, когда это случалось с ним в последний раз, но это чувство гнало кровь быстрее обычного, доставляя тем самым не только дискомфорт, но и что-то еще, о чем думать почему-то не выходило совсем. Его стопорило на контрасте ощущений, и логические связи рушились.

В конечном итоге, вопрос был лишь один - зачем? Размышлять над этим можно было долго и не без удовольствия, но не хватало фактов. Мориарти мог задумать все, что угодно. Холмс рассудил, что для начала следует убедиться в своей правоте насчет квартиры.

**

Найти в базе данных имя владельца труда не составило, и, понятное дело, Мориарти там не числился никаким образом. Впрочем, это ничего не значило. Шерлок и не думал ложиться спать, вместо этого, управившись с базой данных, отправился осматривать свою спальню на предмет следящего устройства. Нельзя сказать, что он сильно удивился, когда не обнаружил его там. Однако это прибавляло вопросов. Почему Мориарти поставил камеры в кухне и гостиной, но не установил его в спальне? Ответ пришел быстро. Вероятно, ему не было никакого дела до Шерлока как такового - только до его работы. Мориарти следил, не пересекается ли деятельность Шерлока с его собственной. А поскольку с тех пор, как они полюбовно расстались в бассейне, прошло не так много времени, и дела их не пересекались, можно было сделать вывод, что Мориарти и не горит желанием, чтобы было иначе. Объяснение устраивало бы Шерлока полностью, если бы не недавний эпизод. По какой причине воскресным утром Мориарти наблюдал за тем, как он просто ставит эксперимент, не относящийся к работе? У Холмса даже не было никакого дела сейчас. Камеры, наверняка, просто записывали все, а потом видео просматривалось на предмет полезной информации. Представить, что Мориарти «в прямом эфире» сидит и смотрит трансляции с Бейкер-стрит, казалось безумием, но, судя по всему, так и было. По крайней мере, в этот раз. Логика ломалась. Шерлок не понимал причин, как ни старался. О банальном увлечении он даже не задумывался, это было глупо и бессмысленно, и совершенно точно не могло быть так просто. Шерлок был уверен, что это тоже ребус, который необходимо решить.

Собственно, не стоило и откладывать.

Шерлок впервые задумался о том, что будет, если Мориарти все еще там, только когда уже прошел полдороги. Он даже остановился на мгновение. Было возможно, что он поторопился, но с другой стороны, в интересах Мориарти было вообще убраться оттуда сразу же, как за Шерлоком закрылась дверь. Сейчас был десятый час утра, и, учитывая таланты своего врага, Холмс не сомневался, что тот к этому времени уже успел бы при желании выехать из страны.

И все же, если Мориарти обнаружится в квартире и продолжит делать вид, что живет здесь и темных умыслов не имел, Шерлок воспользуется случаем, чтобы изучить его и его квартиру при свете дня. Это определенно должно быть интересно. Это определенно должно подтолкнуть к пониманию причин его поступков. Зачем эти причины вообще нужны ему, Шерлок почему-то не задумывался. Люди сами по себе не представляли для него интереса, и поступки их диктовались простыми мотивами, которые было не трудно распознать - обычная психология. И глупец был тот, кто думал, что Шерлок не разбирается в чувствах. Не обязательно чувствовать самому, чтобы видеть все со стороны. Эмоции - самая простая наука из всех. Мориарти был интересен не только тем, что умен и изобретателен. Не только тем, что был террористом, и его надо было посадить в тюрьму. Такой цели Шерлок вообще не ставил.
Мориарти был маской. Сам для себя. В нем, на первый взгляд, вообще не было истины. Шерлок не был склонен к абстрактным трактовкам, но в данном случае иной просто не было. Отчего-то действительно хотелось понять, как дела обстоят на самом деле. Что именно под маской - пустота или что-то истинное. Шерлок пришел к выводу, что хочет этого, потому что Мориарти, так или иначе, заслужил его уважение. И вовсе не потому, что Холмс действительно, самую малость, испытывал благодарность за якобы спасенную жизнь.

**

Жил Мориарти на третьем этаже ничем не примечательного многоквартирного дома. Подъезд был тоже самым обычным, но Шерлок вдруг подумал, что, возможно, стоило взять с собой оружие. Если Мориарти был дома, то, несомненно, знал, что Шерлок не упустит возможности придти снова. Холмс не был уверен, что его пустят на порог, но попытаться стоило. Он стремительно поднялся на нужный этаж, позвонил в дверь, чуть дольше, чем позволяли приличия, и стал что было сил прислушиваться к происходящему внутри. Оттуда не доносилось ни звука, в подобной тишине было невозможно не услышать звонок. Шерлок рассудил, что ему в любом случае необходимо попасть внутрь, он уже начал прикидывать пару возможных вариантов, как дверь резко открылась, и на пороге предстал Мориарти с крайне самодовольной улыбкой на лице. Он оглядел Шерлока с ног до головы.

- Ты в обуви? - притворно удивился он. - Это хорошо. Я знал, что ты придешь, ждал, коробки разобрал, видишь? Ну, проходи...
Джим приглашающе махнул рукой и отошел от двери. Из одежды на нем были джинсы и потрепанная футболка. Комфортная, свободная одежда, призванная показать, кто хозяин дома и положения в целом.
Шерлок осторожно прошел. При дневном свете в квартире было видно каждую деталь, и он принялся собирать информацию. Мориарти следил за ним с легкой улыбкой.
- О, Шерлок... - на лице его было выписано обожание, но Холмс понимал, что Джим просто издевается. - Ты ведь не ожидал, да, что я окажусь здесь?
Шерлок прищурился, но ответил:
- Не ожидал.
- О, и ты понятия не имеешь, что я задумал, не так ли?
- Только вчера ты говорил, что ничего.
- То было вчера... Или сегодня - кажется, и двенадцати часов не прошло. А ты уже соскучился.
Шерлок сдавленно выдохнул. Мориарти кривлялся привычно с их первой встречи, что разительно отличалось от его поведения ночью, и Шерлоку было интересно, чем это вызвано.
- Ночью ты не был таким гостеприимным...
- Ничего себе не был - ты проспал в моей кровати больше половины дня. Это ли не гостеприимство?
- Я могу пройти?
- Да, прошу, только в кухню, если ты, конечно, снова не хочешь прилечь... - Джим двусмысленно поднял брови, но Шерлок это проигнорировал и кивнул.

На кухне было светло и чисто, лишних вещей было не так много. Ноутбук, наушники, телефон. Вероятно, Мориарти работал здесь до того, как Шерлок пришел. На подоконнике лежала книга, но занавеска мешала разглядеть, какая именно. Джим кивнул на стул, стоявший спинкой к окну, и Шерлок сел на него. Он ощущал, как все его тело пульсирует от напряжения. Мориарти сам сказал, что что-то задумал, хотя это было очевидно и вчера. Сейчас, при свете дня и с полностью восстановившимся организмом, Шерлок воспринимал это по-новому, с удвоенной осторожностью.
- Чай или кофе? - Джим расслаблено стоял, прислонившись бедром к краю стола.
- Кофе, с сахаром, без молока, - монотонно проговорил Шерлок, не отводя от Джима взгляд.
Тот кивнул и принялся выполнять заказ.
- Шерлок, расслабься, пока травить я тебя не собираюсь. Я же вижу, что ты изнемогаешь от желания задать некоторое вопросы, - Мориарти оглянулся, в глазах его было много разных эмоций, так много, что Шерлок не смог считать ни одной. Зато ухмылка вполне хорошо выражала одно лишь довольство собственным превосходством. Надо было менять положение.
- Ты купил эту квартиру всего две с половиной недели назад, владельца звали Кристиан Киттен, американец, хотя едва ли это имеет значение. Но интересно то, что прошлый хозяин исчез таинственным образом гораздо раньше, и тело его не нашли до сих пор. Как думаешь, мне стоит поискать? - ухмыльнулся Шерлок.
- Мне стоит испугаться? - прошептал Мориарти, но Холмс продолжил.
- Очевидно, что квартира рядом с Бейкер-стрит приобретена с определенной целью. И я узнаю, с какой. Камеры есть только в гостиной и кухне, значит, ты следишь за делами, не более...
- О, а ты проверил в ванной? - Мориарти растянул губы в смущенной улыбке. - Потому что если нет...
- Я проверил везде, - соврал Шерлок. Он был уверен, что больше камер нет нигде, но взял на заметку все же проверить на всякий случай.
- Вижу, ты продуктивно провел ночь. Извини, я не смотрел - слишком рад был освободившейся кровати.
- Почему? - спросил Шерлок.
Мориарти поставил перед ним чашку кофе. Себе налил чай.
- Почему что? Почему я ждал и не составил тебе компанию или...
- Ты знаешь что, - выдохнул Шерлок. Он не мог не раздражаться от человека, который производил столько лишнего шума, но чье поведение, в то же время, было такой интересной загадкой. Джим сел на стул напротив, выражение его лица стало крайне огорченным.
- Знаешь, ты разочаровываешь меня, Шерлок.
Он отпил чай, а затем откинулся на спинку стула, сложив руки в привычном для Холмса жесте. Взгляд его горел вызывающе, словно он специально провоцировал Шерлока на что-то.
- С одной стороны, ты не оправдал некоторых из моих ожиданий, и это грустно, - обиженным тоном пояснил он, - но с другой... я никогда не ошибаюсь, а тут я ошибся. Это знаешь, было не так уже и неприятно... это было необычно, ты удивил меня, Шерлок, я ценю это.
- О чем ты?
Холмс действительно не знал, о чем толкует его враг. Расстроенное выражение не сходило с лица Мориарти, и это порядком раздражало.
- Я, признаться, думал, что ты не дашь мне уйти. Не в бассейне, нет, в общем. Будешь искать, пытаться разоблачить. Или знакомство с Ирен Адлер так повлияло на тебя, что ты забыл обо мне?
- Неужто я слышу ревность в голосе?
Джим улыбнулся действительно радостно, совершенно непонятно почему.
- Нет, милый, просто констатация факта. Но это ничего, потому что вот он я перед тобой, - Джим развел руками, демонстрируя себя, будто иначе было не видно, - живу близко, работаю на благо, так сказать... британского общества, никуда не собираюсь переезжать. Не интересно?
Интонации Мориарти могли бы свести с ума своими контрастами кого угодно, но Шерлок знал, что это просто отвлекающий маневр.
- Ты не ответил на вопрос.
- А был вопрос? Задай, как положено.
- Почему ты... - Шерлок сделал паузу, он не хотел произносить это слово, но знал, что именно это нужно Мориарти, - спас меня?
Джим зажмурился от удовольствия, и Шерлок отстраненно отметил, что это красиво. Когда же Мориарти открыл глаза, в них изменилось все, словно закончился фейерверк из прошлых эмоций. Теперь в глазах его было снисходительное понимание, и Шерлок не мог сообразить, что оно значит.
- Это было твое домашнее задание, милый, разве нет?
Холмс закатил глаза и сдавленно выдохнул.
- Тебе якобы будет жаль, умри я от такой глупости, но я бы не умер, я успел открыть окно, я помню, - Шерлок взмахнул рукой, пресекая попытку Мориарти возразить. - Ты усыпил меня, привез к себе, выстирал одежду и положил в свою постель. Я пробыл здесь больше двенадцати часов. Зачем? Более того, ты был не шибко рад сложившейся ситуации, насколько я успел заметить. Что было, пока я спал?
- О, ты чувствуешь физический дискомфорт? – Мориарти все еще издевался, но интонации его перестали быть доброжелательными.
- А должен? – Шерлок тяжело выдохнул, он постепенно терял терпение.
Джиму не удастся смутить его сомнительными намеками. Впрочем, и узнать, что он уже смутил его, когда выстирал его одежду, ему не удастся тоже. К тому же была велика вероятность, что это все делал не сам Джим, а врач и еще неизвестно сколько людей.
Мориарти хмыкнул одобрительно, но отрицательно покачал головой.
- Почему ты не можешь допустить мысль, что ты просто спал? Просто, а я был занят своими делами?
- Но это бессмысленно!
- Ну конечно, - Мориарти рассмеялся, допил чай и поднялся из-за стола. - Есть еще что-то, чего бы тебе хотелось? - Довольно спросил он. - Вероятно, осмотреть мой дом и устроить спектакль?
- Я увидел достаточно, - Шерлок тоже допил кофе и встал. Он прошел мимо Мориарти к выходу, на несколько секунд задержался напротив, вглядываясь в темные глаза. Казалось, что в глубине было что-то живое, и Шерлок невольно отвел взгляд.
- И не просветишь? - удивился Джим.
- Кажется, ты не хотел смотреть спектакль.
- Ты, конечно, всегда делаешь то, о чем просят...
- Сделаю для тебя исключение.
- Я тронут, - Мориарти замер в дверном проеме, и Шерлок испытал странное ощущение дежавю, потому как в точно такой же позе он стоял и этой ночью. Холмс вдруг поймал себя на мысли, что тот Мориарти, не кривляющийся, безразлично смотрящий и говорящий спокойным тоном, интересовал его куда больше, потому что это вполне могло быть истинным обликом, что, впрочем, было недоказуемо на данном этапе.
Сейчас все эмоции снова исчезли с его лица, и Шерлок замер.
- Я хотел сказать, что прямые трансляции закончатся сегодня. Я не собираюсь тешить твою извращенную любовь к развлечениям.
Мориарти не ответил, и Шерлок развернулся, чтобы уйти.
- Ты мне должен, Шерлок, - тихо сказал Джим.
- Что? - Холмс обернулся.
- Почему бы тебе не отблагодарить меня за свою спасенную жизнь? - Мориарти плавно двинулся к нему, зрительный контакт притягивал, и Шерлоку казалось, что Джим не идет, а летит.
Холмс насторожился, но усмехнулся.
- Стоило начать с того, что тебе что-то нужно. Не тратили бы время на болтовню.
- О, не надо недооценивать значение прелюдии, - Джим хитро улыбнулся, и Шерлок запомнил еще одно новое выражение его лица.
- Чего ты хочешь?
Джим подошел вплотную. Эта легкая, лукавая улыбка не сходила с его лица, и Шерлок чувствовал себя смущенным под его взглядом. И вовсе не потому, что думал, будто Мориарти может потребовать чего-нибудь банально-непристойного. Холмс знал, что Мориарти не станет, но мысли о такой возможности, под этим взглядом, от этой улыбки все равно были. Джим проникал сразу в разум, без единого слова, и, несомненно, знал это.
Шерлок сосредоточено ждал ответа, и, кажется, не дышал.
- Ты не хочешь поиграть со мной? - серьезным тоном спросил Мориарти, но сердце Холмса совершенно неожиданно ударило сильнее обычного. Ассоциация с тем, будто ему предлагают свидание или еще бог знает что из этой же серии, возникла внезапно и неуместно. И ответить «нет» было просто нельзя, потому что эти чувства - смущение и, может, совсем немного восторг - нельзя было игнорировать. Шерлок молчал, но выражение лица Джима менялось, и в итоге на нем появилось удовлетворение.
- Теперь твоя очередь, Шерлок, - сказал он шепотом, едва различимым, на грани слышимости.
Холмсу пришлось вздохнуть, чтобы ответить.
- Что?
- Пазл. Я хочу пазл, Шерлок, - прошептал Мориарти и, кажется, придвинулся еще ближе.
Холмс открыл рот, чтобы возразить.
- Пожалуйста, тебе все равно нечем заняться сейчас. Это будет весело, необязательно ничего взрывать, ты можешь придумать что-нибудь хоть здесь, прямо у меня в квартире, можешь у себя, можешь где угодно, что угодно, только один пазл, Шерлок, тебе понравится, вот увидишь.

Мориарти говорил это тихим и ровным голосом, но в его тоне едва заметно слышалась мольба, она словно пробивалась через стены, рушила преграды, и Шерлок понимал, что ему предстоят куда большие неприятности, чем он мог себе вообразить. Он не ответил, лишь кивнул и вышел за дверь.

**

«Тебе понравится, вот увидишь…»

Эта фраза не шла у Шерлока из головы. Конечно, ему понравится, он знал это.

Домой идти не хотелось, потому что там так или иначе пришлось бы разговаривать вслух, а встреча с Мориарти неожиданно вымотала его так, как никакое самое сложное и интересное дело. Холмс отправился в Бартс. Работа в лаборатории всегда быстро приводила мысли в порядок, а дома пока явно не хватало оборудования. Шерлок отметил, что надо бы это исправить, хоть и понимал, что в ближайшее время его будут занимать более важные дела, чем эксперименты.

Сегодня ему не были нужны трупы, поэтому не было смысла попадаться Молли на глаза лишний раз. Он быстро прошел по коридорам в лабораторию и закрылся там. Едва уловимые запахи различных веществ, смешанные в один знакомый, в замкнутом помещении окутывали его и всегда настраивали на нужный лад.

Итак, Мориарти хотел ребус, пазл, загадку, что угодно. Получается, что все его предыдущие действия, так или иначе, были лишь ради этого. Неизвестно отчего кольнувшее разочарование Шерлок проигнорировал как бессмысленное.
Это было вполне логично, но все равно не давало ответа на вопрос, почему Мориарти держал его у себя так долго. В голове у Шерлока не укладывалось, что это могло быть действительно просто так. Любое «просто так» разочаровывало его, а в Мориарти разочаровываться не хотелось. Впрочем, верить ему тоже не было причин, поэтому Шерлок разочаровываться не спешил.

Куда более важным сейчас было усмирить собственное желание поддаться на провокацию. Первым делом надо было не пускать разум в свободный полет и не придумывать ребусы прямо сейчас, не взвесив сначала все «за» и «против».
Играть с Мориарти было небезопасно. О себе Шерлок не волновался, а вот о своих друзьях и о людях, которые случайно, но обязательно попадутся под руку - да. С другой стороны, если пазл будет составлять он, как раз спасение заложника точно не будет стимулом для Мориарти эту загадку решать. Нужно что-то зеркальное, но безопасное.
В этом был весь восторг - придумать что-то такое, что впечатлило бы Мориарти, но не было бы связано с преступностью. Шерлок понял, что не может избавиться от этих мыслей, более того, он искренне наслаждался обдумыванием, он даже отрешенно замер над микроскопом. И главное, он улыбался. Улыбка не сходила с его лица, и это было плохо. Шерлок понимал краем сознания, что радоваться нечему, да и потворствовать желаниям преступника никогда не было в его стиле. Но Мориарти был исключением. Не только из-за выдающегося интеллекта, но и еще чего-то, пока не поддающегося осмысленному определению.

Холмс понял, что ему действительно необходимо поговорить с Джоном, потому что друг точно мог привести некоторые аргументы в пользу отказа от этой безумной затеи. Он чуть было не начал, но вспомнил, что Джона нет, Джон дома. Шерлок послал ему SMS и пригласил присоединиться к нему в Бартсе.

**

Джон застал Шерлока в неизменной для этого места позе - уткнувшимся в микроскоп. Порой казалось, что там вообще ничего нет, и подобное просто успокаивает его и помогает сосредоточиться. Дела у них не было, и Джон заранее чувствовал, что ему не понравится то, над чем размышляет Шерлок.

- Мориарти предлагает ребус, - заявил Холмс и только потом посмотрел на друга.
- Что? Снова? Шерлок, я же говорил...
- Он предлагает мне загадать ему ребус, - пояснил Шерлок так, будто Джон должен был догадаться сам.
Джон не ответил, но лицо его выражало отношение к ситуации лучше любых слов.
- Да, я знаю, - Холмс закатил глаза, - что это безумие. Я якобы должен это ему за свою спасенную жизнь.
Шерлок усмехнулся.
- Очевидно, что он специально все так обставил, чтобы иметь, чем надавить, если я откажусь.
- Что значит «если откажешься», Шерлок? Ты же не думаешь согласиться? - Джон отреагировал предсказуемо, Холмс устало выдохнул.
- Конечно, думаю - это может быть занятно, - Шерлоку нужен был аргумент посильнее чем «это опасно». Он провоцировал Джона, лишь чтобы услышать желаемое.
- Шерлок, ты… - Джон потер переносицу, - ты знаешь, где живет опасный преступник, и, как я понял, он переезжать не собирается. Ты можешь сдать его властям. Твоих показаний хватит, чтобы его упекли в тюрьму.
- Моих показаний не хватит, чтобы он задержался там надолго, Джон, это же очевидно. Такой человек, как Мориарти, не стал бы вести себя столь неосмотрительно, надеясь лишь на мое желание играть с ним, если бы у него не было подстраховки... - Шерлок сделал паузу, - хоть он и прав.
- В чем?
- В том, что я не собираюсь никуда его сдавать.
- Почему нет? - Джон искренне не понимал. - Он убийца и террорист. Тебе не кажется, что даже если вам было очень весело вместе, это не повод подвергать опасности невинных людей, когда ты можешь просто одним звонком все изменить.
Шерлок закрыл глаза, Джон был прав и неправ одновременно.
- Я же говорю, едва ли на данном этапе получится упрятать его надолго. Зато после этого он может сменить тактику, и добраться до него станет еще сложнее. Нет... - потянул Шерлок отстраненно, - не стоит сейчас его злить. Куда надежнее и безопаснее – воспользоваться случаем и узнать о нем побольше. Ему тоже скучно, Джон, я видел в его взгляде то, что он изо всех сил пытался скрыть, но он подошел слишком близко...
Шерлок погрузился в воспоминания о взгляде Мориарти. Взгляд тянул в себя, как черная дыра, но Холмс не потерял бдительности.
- В его глазах жажда, достойная наркомана, нужда, которую не утолить...
- Наркоманы, Шерлок, ты знаешь, каково это, они не могут остановиться.
- О, да, - протянул Холмс.
- Ты должен сказать ему «нет», потому что это превратится в бесконечный обмен загадками. И ты же знаешь, потому что ты тоже наркоман.
Шерлок все понимал. Возможно, ему необходимо было услышать подобный довод со стороны.
- Более того, чем дальше это зайдет, тем сложнее будет слезть. И все в любом случае кончится очень плохо не только окружающих, но и для тебя, Шерлок.
Шерлок молчал.
- Ты сам это знаешь, - договорил Джон, и обеспокоено посмотрел на друга.
- Знаю, Джон. Но все равно спасибо, - Холмс, выходя из лаборатории, едва ощутимо похлопал Джона по плечу. Видимо Шерлоку действительно было важно его мнение, чтобы принять решение. Джон искренне надеялся, что решение будет правильным.

**

На этот раз Шерлок к Мориарти не спешил. Большую часть дня он проводил в своей спальне, поскольку камеры все же не убрал, несмотря на то что грозился это сделать. Но находиться в гостиной и на кухне постоянно не хотелось. Это отвлекало от размышлений над возможным ребусом, хоть Шерлок и решил, что откажется. Пусть Мориарти думает, что хочет, надеется, или бог знает, чем он там занимается. Казалось бы, все его мысли были заняты непонятным врагом в любом случае, но думать о ребусе было привычно, приятно и безопасно. Когда же Шерлок оказывался в гостиной или на кухне, думать получалось лишь о том, не наблюдает ли Джим за ним сейчас, и если да, то где, как выглядит комната с мониторами, и как выглядит он сам. Шерлоку совершенно не было свойственно подобное поведение ранее, поэтому камеры определенно стоило убрать, но Холмс не делал этого, потому что хотел, чтобы Мориарти видел его хоть изредка и считал, что он думает над ребусом. В конечном итоге, больше ничем это не стесняло, по крайней мере Шерлока. Джон вроде бы тоже жил нормально, только говорил гораздо меньше, и непривычная тишина угнетала Холмса, к его удивлению. Возможное согласие или отказ от игры они не обсуждали ни разу после того разговора в больнице.

Два

Три

Четыре/1 Четыре/2

запись создана: 27.08.2012 в 18:06

@темы: Rating: R, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: AU, Fanfiction

---

Фанфик: Чисто английское безумие

[Впусти меня]

Название: Чисто английское безумие
Автор: Впусти меня
Рейтинг: PG-13
Размер: макси, 21000 слов
Пейринг: шериарти шредингера и я не шучу: шериарти это или нет, зависит исключительно от точки зрения читателя
Жанр: джен, слэш или преслэш в зависимости от предыдущего пункта
Саммари: Похоже, эта шахматная партия окончилась патом: пусть Майкрофт Холмс и держит Джима Мориарти под замком, но открыть двери в его разум и забрать столь необходимую ему информацию он не в силах. Остается лишь одна надежда — на Шерлока, но успеет ли он подобрать нужный ключик вовремя?
Примечание: написано по мотивам заявки Endless 172
Таймлайн: АУ, события происходят сразу после эпизода 2.02 и вместо событий серии 2.03
Предупреждения: подробное описание психического расстройства
Критика: да, буду только рада; я не обижаюсь на критику, наоборот, мне интересно узнать все точки зрения и мнения - в том числе и то, что в фике не понравилось и почему
Ссылка на скачивание: формат rtf

Все началось с телефонного звонка Майкрофта Холмса. С весьма настойчивого звонка. Шерлок, по обыкновению, трубку брать не стал, хотя Джон крикнул ему, кто звонит. В такие мгновения Джон испытывал ужасную неловкость за друга и какое-то совершенно иррациональное чувство вины, хоть и был совершенно не виноват в случившемся. И только поэтому он решил вмешаться. Если бы он знал, какие события за этим последуют, то не прикоснулся к телефону, трезвонь тот хоть целый день. Но тогда Джон все еще был уверен, что Шерлок ведет себя так неприязненно по отношению к старшему брату исключительно из въевшейся с детства привычки, и потакать ему не собирался.
Он ответил на звонок, поздоровался с Майкрофтом и передал сотовый гневно взглянувшему на него Шерлоку.
— Да? — раздраженно произнес тот в трубку. — Я был занят. Чего тебе нужно?.. Что?!
Услышав этот изумленный возглас, Джон невольно бросил взгляд на детектива, но тот повернулся к нему спиной.
— Что произошло? — спросил Шерлок отрывисто, и Джон с некоторым волнением в груди подумал, что их ждет еще один визит в Букингемский дворец — быть может, на это раз даже с высочайшей аудиенцией.
Майкрофт говорил не слишком долго, но за все время его рассказа друг не шевелился, вытянувшись в струнку, как почуявшая добычу борзая. А потом шумно выдохнул, и с этим вздохом словно выпустил из себя напряжение, сгорбился и спросил устало:
— А от меня ты чего хочешь?..
Брат начал, видимо, что-то отвечать, но Шерлок тут же прервал его:
— Избавь меня от своей иезуитской риторики! Как я могу помочь тебе в этом… досадном происшествии, или как ты там его называешь?.. О, вот как. Надо же… Нет… Нет, я сказал. Меня это не касается, — он сделал паузу, выслушивая аргументы собеседника, а потом бросил сухо: — Ты ошибся, мне это неинтересно. Не беспокой меня больше по этому поводу.
Похоже, он поспешил сделать выводы, решил Джон, краем глаза наблюдая за тем, как Шерлок швырнул телефон на диван и принялся кружить по комнате, хмурясь и кусая губы. Тут явно что-то личное. Что-то, что друг принял близко к сердцу, как бы ему не хотелось признавать этот факт. Сам Ватсон готов был честно признаться, что его гложет любопытство, но задать прямой вопрос не решился — он и так невольно подслушал разговор, который братья наверняка хотели бы оставить без свидетелей.
Шерлок резко остановился у дивана, схватил телефон и уставился на него так, будто впервые увидел, а потом покачал головой, чертыхнулся шепотом и снова швырнул его на подушки. Джон — вот ведь дурацкая натура — вновь почувствовал себя виноватым, но что сказать в столь странной ситуации, понятия не имел.
В тот день никто из них о звонке больше не заикался, да и Шерлок, похоже, принял окончательное решение и вычеркнул неприятное событие из памяти. Но на следующее утро, зайдя на кухню, Джон обнаружил, что друг не только встал раньше него, но и разговаривает по телефону — тихо, холодно, почти зло.
— Да, я буду там сегодня… Нет, я ничего не обещаю, просто хочу взглянуть своими глазами… Мне плевать, что ты думаешь, Майкрофт… Нет, можешь не утруждать себя… Нет, я приеду один… Да… Да, я все понял, — он сделал паузу и произнес совсем тихо: — Не дави на меня. Это твоя проблема, а не моя… Решу на месте.
Значит, Майкрофт все-таки уговаривал Шерлока взяться за какое-то тайное и деликатное расследование, подумал Джон. Но он еще никогда не видел, чтобы из-за этого детектив так выходил из себя. Ватсон по-прежнему мучился любопытством, но теперь по соседству с ним поселилась тревога. Джон считал себя большим специалистом по нехорошим предчувствиям, и потому сразу опознал то колючее чувство, что шевельнулось у него в груди. Как позже выяснилось, он не ошибся. Вернее, ошибся — все оказалось куда хуже, чем он предполагал.

* * *

Шерлок вернулся из своей загадочной поездки ближе к вечеру, уставший и хмурый. Джон, и сам недавно пришедший с работы, разогревал ужин, искоса поглядывая на друга. Тот напряженно раздумывал над чем-то, но вопреки обыкновению, не торопился озвучивать свои мысли. Джон уже приготовился к молчаливому вечеру — порой, когда его соседа охватывала хандра, он целыми днями не произносил ни слова — но Шерлок неожиданно встрепенулся, словно очнувшись от забытья, и взглянул Джону прямо в глаза.
— Я знаю, что у тебя возникли вопросы, — детектив говорил неохотно и… так, будто не был до конца уверен в собственных словах. — Думаю, ты уже понял, что это дело касается Майкрофта. И меня. Вернее, это Майкрофт так думает.
— Шерлок, если это личное…
— Это не личное! — он чуть ли не выплюнул последнее слово. — И уж точно не с моей стороны. Не с моей… Скажи, Джон, как ты относишься к идее «цель оправдывает средства»?
Еще полгода назад столь резкая смена темы сбила бы его с толку, сейчас же он только нахмурился немного и произнес:
— Я часто слышал ее в Афганистане. Не могу сказать, что согласен, но на войне свои законы.
— А в мирной жизни?
Джон поежился. Странный тон этого разговора заставил его собраться, сосредоточиться. После той истории с Ирэн Адлер и совсем свежей — с военной базой, он особенно остро чувствовал, как крепко, пусть и незримо, большая политика переплетается с повседневной жизнью обычных людей. И как мало судьбы обычных людей значат для сильных мира сего. Конечно, газеты трубили об этом и раньше, но одно дело читать, и совсем другое — оказаться непосредственным участником событий.
— Мы сейчас говорим о политике, Шерлок?
— Скорее, о стратегии. И о стратегах.
— О твоем брате?
Друг хмыкнул.
— Ты зришь в корень, Джон. Да, о моем брате и его драгоценной высшей цели. Какой? Благо государства, конечно. Все, что когда-либо совершал Майкрофт, направлено на благо Англии. Поэтому он и не может простить мне того, что я не… как там это называется… положил свою жизнь на алтарь королевства.
— Ты не обязан…
— Обязан, Джон, обязан. По мнению Майкрофта, мы все обязаны это сделать.
Джону совсем не нравилось то, куда повернул разговор. И выражение лица Шерлока тоже не нравилось.
— Чего он хочет?
— Чтобы я все исправил. Распутал запутавшиеся сети. Налил разлитое молоко обратно в стакан. Доделал его работу.
— Какую?
— Сломал Джима Мориарти до конца.

* * *

Наверное, этим все и должно было закончиться, размышлял Джон на следующий день в перерывах между приемами пациентов и рутинной бумажной работой. Дождь лил с утра, в кабинете было сумрачно — примерно так же, как на душе. Этим все рано или поздно закончилось бы, это правда. И Мориарти получил именно то, что заслужил, — это тоже правда. И Майкрофт Холмс действовал во благо государства, в этом Джон также не сомневался. И уж наверняка считал, что цель оправдывает средства.
По словам Шерлока, у Мориарти имелась какая-то критически важная информация, ее необходимо было… извлечь. Консультирующий преступник нарывался — еще с дела Адлер, нет, еще с тех чудовищных ребусов. Нарывался и в конце концов нарвался на похищение и допрос с пристрастием. Которого не выдержал. Но кто мог предугадать, что у него окажется настолько хрупкая психика?..
Шерлок пересказывал события скупо, без деталей, но Джон и сам мог восполнить пробелы. Первая, силовая фаза, скорее всего, никаких результатов не дала, и специалисты из МИ-5 перешли к препаратам, подавляющим волю. Барбитураты, скополамин, какой-нибудь еще психоактивный коктейль. Конечно, Мориарти реагировал неадекватно, конечно, это списали на высокий порог сопротивляемости. А потом кто-то (сам Майкрофт или кто-то еще из руководства, из «стратегов», как назвал их Шерлок) просчитался — и приказал увеличить дозу. Когда преступник перестал реагировать на что бы то ни было, они спохватились, но уже слишком поздно. Кататонический ступор. Джон видел такое на войне. Но не думал, что придется столкнуться с ним в мирное время.
Итак, пусть и дорогой ценой, но Мориарти надежно запер свою тайну, и Майкрофт оказался в тупике, из которого видел лишь один выход. Сначала Джон не понял, зачем старший Холмс вообще решил обратиться к брату, но Шерлок объяснил, в чем дело. Мориарти не реагировал ни на кого — кроме него. В камере и на допросах он смотрел в одну точку и шептал без конца: «Шерлок, Шерлок, Шерлок». Майкрофт углядел в этом ниточку, за которую можно было потянуть. Что касается Шерлока… Джон вздохнул. Тут, как обычно, все было запутано.
Шерлок терпеть не мог, когда его принуждали, и чем сильнее на него давили, тем упорнее сопротивлялся нажиму. И в то же время его изводил неутолимый голод любопытства, выкручивая руки так, как старшему брату и не снилось. Битву между упрямством Шерлока Холмса и его любопытством Джон наблюдал неоднократно и мог уверенно предсказать результат, но на этот раз душу друга терзало что-то еще. Чувство, которому ни Джон, ни сам Шерлок — если бы тот хоть на миг согласился с тем, что способен испытывать эти самые «чувства» — не могли подобрать названия.
Джон бросил взгляд на часы и снова вздохнул. Что ж, согласен Шерлок с таким положением дел или нет, но сегодня ему придется встретиться лицом к лицу со своими несуществующими чувствами — Мориарти, наверное, уже привезли на Бейкер-стрит. Это было одним из условий. «От клиники пользы не будет, — сухо пояснил Шерлок во время очередного телефонного разговора с братом. — Подсознание уже прочно связало тамошнюю обстановку с опасностью. И нет, даже не заикайся о съемной квартире, Майкрофт». Вторым условием стало отсутствие в их квартире слежки — как живой, так и электронной. Когда старший брат заявил, что это невозможно, младший только рассмеялся в трубку. В конце концов, они договорились, что на Мориарти наденут электронный браслет, но Шерлок предупредил, что проверит его на наличие жучков. Отказался он и от медицинского сопровождения: «Там, где я сам не справлюсь, поможет Джон, а превращать квартиру в проходной двор, по которому будут шастать толпы посторонних, я не намерен». Только когда Майкрофт согласился на все условия, Джон до конца осознал, в каком отчаянном положении тот находился.
Это и стало тем последним аргументом, который убедил его принять участие во всей этой неприятной затее. Майкрофт не сказал, что за информацию скрывает Мориарти, но, вполне возможно, она поможет предотвратить теракт или еще какое-нибудь грандиозное преступление и спасти жизни десяткам, а то и сотням людей. Ради такого Джон готов был терпеть в квартире неуправляемого психопата, который чуть не убил их с Шерлоком забавы ради. Утешало и то, что потерпеть нужно было совсем недолго — Шерлок говорил о нескольких днях, неделе максимум.
На этот раз нехорошее предчувствие вело себя тихо, и Джон позволил себе поверить, что они смогут удержать ситуацию под контролем. Тогда он действительно так думал.

* * *

Когда Джон добрался до дома, то сразу понял, что их «пациент» уже прибыл. Встретившая его миссис Хадсон была взволнована, испугана, заинтригована, растеряна — словом, как и Джон, чувствовала себя совершенно не в своей тарелке.
— Он уже здесь, — сообщила она заговорщицким шепотом. — Три часа как. Шерлок все это время не спускался, а я не хочу его… их беспокоить. Джон, милый, ты не мог бы спросить у него… у них, не нужно ли чего? Все равно на сегодня у меня нет никаких дел, так что я могу помочь… Если понадоблюсь, конечно.
— Спасибо, миссис Хадсон, я спрошу, — рассеянно ответил Джон, поглядывая на лестницу. — Вы не волнуйтесь насчет нашего нежданного гостя, мы с Шерлоком с него глаз не спустим.
— Я в этом не сомневаюсь, мой милый, — улыбка у миссис Хадсон была несколько вымученной.
В ответ Джон улыбнулся, наверное, не менее фальшиво, и поспешил наверх. Воображение рисовало самые разные варианты той сцены, которая откроется его взору в гостиной. Мориарти, вольготно развалившийся в его собственном кресле и усмехающийся ему в лицо; Мориарти в тюремном комбинезоне со скованными впереди руками, неподвижно стоящий в центре комнаты и смотрящий на него в упор; Мориарти, бьющийся в припадке на диване; Мориарти с его браунингом в руках, наставленном на Шерлока… Джон понимал, что это ерунда, что в том состоянии, в котором сейчас находится преступник, он едва ли может представлять угрозу, но ничего не мог с собой поделать.
В гостиную Джон шагнул, ожидая всего чего угодно, но только не того, что она окажется пустой.
— Шерлок! — позвал он и поморщился от того, насколько взволнованно прозвучал его голос.
— Мы в кухне.
Голос Шерлока был абсолютно спокойным, и это придало спокойствия самому Джону. Все под контролем, напомнил он себе и раздвинул двери в кухню.
Шерлок сосредоточенно, будто очередной химический опыт проводил, заваривал чай. Мориарти сидел за столом спиной к Джону и даже не шелохнулся, когда он вошел.
Мориарти. В простой белой футболке и джинсах, с отросшими со времен их последней встречи волосами, весь какой-то съежившийся, он совсем не походил на того всемогущего преступника, который играл их жизнями в ночном бассейне. Впрочем, Джон помнил о личине робкого компьютерщика, которую Мориарти натянул при первом знакомстве. Может, к этой маске он прибегал всякий раз, когда чуял опасность? Или он не притворяется? Что, если он совершенно невменяем?
Джон замялся, не зная, что сказать. В голову лезла ерунда вроде «вот мы и снова встретились» и «как ты себя чувствуешь?», но произнести такое язык не поворачивался. Шерлок с чашкой чая в руках подоспел как раз вовремя — еще секунда, и Джон наверняка ляпнул бы какую-нибудь несусветную глупость.
— Держи, — Шерлок осторожно поставил чашку на стол перед Мориарти, подвинул так, чтобы тот легко мог взяться за ручку. — Выпей, тебе надо согреться.
Джон перестал растерянно пялиться на взлохмаченный затылок Мориарти и бросил удивленный взгляд на друга. На его памяти Шерлок ни разу не говорил подобным тоном — тихим, плавным, спокойным, без малейших следов его обычной колючей язвительности. Шерлок разговаривал с Мориарти как… с ребенком.
Джону сделалось не по себе. Его асоциальный сосед обращал внимание на тон своей речи только в тех случаях, когда это было необходимо для дела. И если сейчас он говорит со злейшим врагом неестественно мягко, это может означать лишь одно — любой другой тон тот просто не воспринимает.
Джон обошел стол, сел и внимательно всмотрелся в сидящего напротив… гостя.
Мориарти был болезненно худым и бледным, кожа его покрылась пятнами и трещинками, а кое-где начала шелушиться — верный признак серьезного истощения. Он был выбрит, но так неаккуратно, что не нужно обладать талантом Шерлока Холмса, чтобы понять, что брился он не сам. Слева, возле уха, пластырь скрывал самый, судя по всему, глубокий порез, но несколько других, на подбородке и горле, не потрудились даже обработать. Круги под глазами казались ненатурально черными, будто нарисованными, а скулу и лоб справа украшали другие круги, куда более яркие — буро-зеленые пятна подживающих синяков. «Он получил то, что заслужил», — напомнил себе Джон, но легче от этих слов не стало. У Мориарти дрожали руки — чуть-чуть, это было бы почти незаметно, если бы он не держал чашку. Ногти у него были обломаны или обгрызены до самого мяса. Шерлок тоже начинал грызть ногти, когда не мог найти верное решение…
Нет, твердо сказал Джон, я не попадусь в эту ловушку. Я не буду их сравнивать, я не стану менять их местами. Каждый шел своей дорогой, каждый сделал выбор, и то, что происходит сейчас на их кухне, — закономерные последствия этого выбора. И ничего больше.
Он поднялся с места, открыл холодильник, решая ежевечернюю задачу: сэндвичи, зато быстро, или горячий ужин, но долго и не хочется готовить. Конечно, миссис Хадсон предлагала помощь, но садиться ей на шею не позволяла совесть — особенно теперь, когда жильцов стало трое.
Кстати, о лишних ртах. Джон покосился на Мориарти, склонившегося над чашкой чая так, будто та была каким-то сокровищем, чудом попавшим в его руки.
— Ты его кормил? — спросил он вполголоса.
— Да, я насыпал ему сухого корма, — сухо ответил Шерлок. — И во двор на прогулку тоже уже вывел. Осталось только решить, в каком углу поставить его корзинку с одеялом.
— Не смешно.
Джон наконец сделал выбор в пользу вчерашнего сэндвича с беконом, хотя есть расхотелось совершенно. Усталость навалилась сильно и резко, как приступ мигрени. Он несколько раз моргнул и с силой провел рукой по лицу, чтобы прийти в себя. О чем он думал? Ах да…
— Шерлок, у него налицо все признаки истощения. Надо постараться дать ему побольше…
— Глюкозы и витамина В. Витамины я ему уже вколол, а глюкозу пытаюсь влить вместе с чаем.
Джон обреченно вгрызся в сэндвич, оттягивая неизбежное. Кто-то из преподавателей Бартса однажды обронил, что врач — это не профессия, а диагноз. И Джон констатировал у себя обострение болезни всякий раз, когда жизнь сводила его с потенциальным пациентом. Меньше всего на свете он хотел сейчас — да и вообще когда бы то ни было — оказывать помощь Джиму Мориарти, но личные эмоции Ватсона-человека не имели никакого веса в глазах Ватсона-врача. Перед ним сидел тот, кому была нужна медицинская помощь — и все остальные соображения отступали на второй план.
— Тебе передали его медицинскую карту? Анамнез, препараты, которыми его пичкали, результаты анализов, что угодно?
Он снова покосился на преступника. Тот почти не притронулся к чаю, только крутил чашку по столу влево-вправо, влево-вправо.
— Что-то передали, — несколько рассеянно кивнул Шерлок. — Но полезной информации немного. В основном они проверяли, симулирует ли он болезнь или нет.
В отличие от него Шерлок не отрывал глаз от их «гостя». Джон знал этот взгляд — детектив собирал и каталогизировал мельчайшие детали, чтобы затем сложить из них цельную картину. В такие мгновенья друг напоминал Джону хищную птицу, что бесстрастно и неотвратимо кружит над добычей, прежде чем послать себя, как стрелу, прямо в цель. Вот только сейчас лицо Шерлока было далеко не таким бесстрастным, как обычно.
— Джим, — Шерлок подался вперед, практически лег грудью на стол, чтобы заглянуть Мориарти в глаза, — тебе обязательно нужно выпить чай.
Мориарти вздрогнул так сильно, будто Шерлок не произнес эти слова негромко и мягко, а рявкнул их ему на ухо. Чашка подпрыгнула, как лягушка, и вылетела у него из рук, обливая сладким чаем и его самого, и Шерлока.
— Вот черт, — пробормотал друг. — Второй раз уже. Джон, дай полотенце.
— Второй раз? — спросил Джон, кидая одно полотенце Шерлоку и пытаясь вытереть расползающуюся по столу лужу другим.
— Да, один раз я его уже переодевал, когда он вылил на себя стакан воды. Надо будет сказать, чтобы привезли для него побольше одежды.
— Я могу дать пару своих рубашек, — предложил Джон. — Мы примерно одного роста, ему будет впору.
Он насухо вытер лужу, посмотрел на неподвижно сидящего Мориарти. Тот словно и не замечал, что одежда промокла насквозь, а по рукам течет вода. Пальцы его продолжали крутить несуществующую чашку влево-вправо, влево-вправо.
Джон поднял голову и поймал взгляд Шерлока. «Во что мы вляпались?» — задал он безмолвный вопрос.
Но Шерлок лишь сжал губы в ответ.
И отвел глаза.

* * *

Позже, когда Джон мог уже спокойно и объективно осмыслить события того вечера, он честно признался себе, что для него они стали шоком. Если бы на кухне действительно разыгрался один из тех сценариев, что мелькали у него в голове по пути домой, он был бы к ним хоть как-то готов. Но то, чему Джон в итоге стал свидетелем, оглушало. Да, именно. Оглушало.
И потому он оцепенело наблюдал за тем, как Шерлок возится с Мориарти, но сам мало чем помогал другу. Все происходящее казалось каким-то сюрреалистическим сном, из которого сознание выхватывало лишь отдельные фрагменты.
Детская покорность, с которой Мориарти позволил себя раздеть. И это — влюбленный в себя без памяти пижон, щеголявший модными костюмами! Джон видел перед собой равнодушное лицо, а в ушах звенело самодовольное «Вествуд!» — и невозможно было поверить, что это один и тот же человек.
Старческое упрямство, бессмысленное и безразличное ко всему, но от того не менее непреклонное. Шерлок пытался надеть на него рубашку, а Мориарти упорно мотал головой и выдергивал руку из рукава.
— Может, ему не нравится, что это — моя рубашка? — полушутливо-полувсерьез предположил Джон.
— Что-то ему точно не нравится, — буркнул Шерлок и тут же совсем другим тоном продолжил: — Джим, ты же без нее замерзнешь. Ну сделай усилие, не вертись.
И Мориарти послушался. Это тоже было совершенно немыслимо — это его животное доверие. Так пес, услышав голос хозяина, позволяет сделать себе смертельную инъекцию; так лошадь, повинуясь воле всадника, скачет в огонь. Майкрофт оказался прав — Мориарти реагировал на Шерлока, на его голос, прикосновения, присутствие.
— Он тебе доверяет, — неверяще выдохнул Джон, когда понял это.
— Удивительно, правда? — еле слышно пробормотал Шерлок, и в голосе его Джону почудилась не то обида, не то горечь.
Но самое жуткое впечатление у него осталось от выражения глаз Мориарти. Он отводил взгляд, когда Джон пытался заглянуть ему в глаза, наклонял голову пониже и вжимал ее в плечи. Заметив такую реакцию, Джон перестал ловить его взгляд и встретился с ним глазами совершенно случайно, почти мимолетно. Мориарти посмотрел на что-то позади него, посмотрел очень пристально и одновременно абсолютно бессмысленно, так, будто фокус его взгляда был направлен и внутрь, и вовне, или так, как будто он потерял этот фокус и больше не знает, куда смотреть. Ватсон видел такое раньше. Похожий взгляд был у ослепших солдат: они понимали, что слепы и в то же время не понимали этого.
Для тех солдат зрение было целым миром — потеряв его, они потеряли весь мир. Консультирующий преступник лишился своей личности. То, что от нее осталось, походило на жалкие ошметки от лопнувшего воздушного шарика. Такой судьбы Джон не желал никому. Никому.
Пока он сидел в своем кресле у камина, тер ноющие виски и пытался хоть как-то упорядочить в голове какофонию мыслей и чувств, Шерлок удивительно ловко и споро переодел Мориарти в сухую одежду, успешно влил в него новую порцию горячего сладкого чая, а потом сходил за аптечкой и принялся обрабатывать порезы, синяки и ссадины на руках, шее и торсе.
— Ты проверял, у него кости целы? — спросил Джон.
Надо было подняться и обследовать пациента самому, но он просто не мог заставить себя встать с кресла.
— Ты вообразил себе застенки Гуантанамо? — хмыкнул Шерлок, но смешок вышел сухим и едким. — Майкрофт, при всех его недостатках, не садист, и садистов на службе не держит. Так что никого там на дыбе не вздергивают и иголки под ногти не загоняют.
— Синяки на лице…
— Фиксировали голову в определенном положении. Жестко, видимо, им была нужна полная неподвижность.
Джон не хотел знать, зачем такое могло понадобиться. Он вообще предпочел бы ничего этого не знать. Да, политики, особенно перед выборами, любили поразглагольствовать о войне, которую власти ведут с преступным миром, но в подробности не вдавались. Может потому, что тогда пришлось бы признать, что блестящие доспехи защитников закона уродует слишком много грязных пятен.
Шерлок закончил обрабатывать ссадины на костяшках пальцев, взял безвольную ладонь в руки и медленно потянул на себя. Мориарти ощутимо напрягся и попытался отдернуть руку.
— Ну-ну, тише, — успокаивающе проговорил друг, не отпуская дрожащие пальцы. — Я просто хочу взглянуть поближе, ничего больше… Что, Джим?
Подрагивающие пальцы другой, свободной руки нерешительно коснулись губ детектива, поползли вверх по лицу.
— Ше-е-ер… ло-ок, — голос у Мориарти был сиплым и таким неуверенным, будто он не слышал того, что говорит.
— Джи-им, — медленно, в тон ему произнес Шерлок в ответ, — ты узнаешь меня?
Мориарти склонил голову на бок — точно так же, как той ночью в бассейне — и губы его дрогнули, открываясь, чтобы произнести новое слово.
Наблюдая за ним в тот миг, Джон испытал невероятное облегчение: такая реакция означала, что скоро это безумие закончится.
Он ошибался. Оно еще даже не началось.

* * *

В тот вечер Джим Мориарти не пришел чудесным образом в себя. Да, он заговорил, но произносил лишь одно слово хриплым надтреснутым голосом. Шерлок. Шер-лок. Ш-ш-шер-лок. Иногда вместо имени изо рта у него вырывалось невнятное шипение и хрипы — словно кто-то пытался раз за разом проиграть безнадежно испорченную граммофонную пластинку. От звука этого изломанного голоса у Джона мурашки ползли по спине.
Шерлок сиял.
Будь его воля, он изучал бы поведение Мориарти до утра, но тот находился не в том состоянии, чтобы протянуть так долго.
Обычно от изнеможения обмякают, а их невольный гость все больше цепенел. Джон и сам был измучен до предела и едва держал глаза открытыми, и потому просто-напросто прошляпил первые опасные симптомы.
— Джим, отпусти мою руку, пожалуйста. — Голос Шерлока звучал настолько безмятежно, что Джон сразу встрепенулся. Что-то случилось.
Мориарти восседал на диване неестественно прямо и неподвижно, похожий на манекен из магазина готовой одежды. Или на куклу в человеческий рост, на лице которой застыло отрешенно-рассеянное выражение. Шерлок сидел перед ним на корточках и пытался разжать пальцы своего подопечного, вцепившегося мертвой хваткой в чужое запястье. На этот раз Мориарти не собирался проявлять покорность. Он сжимал руку все крепче и крепче, а когда Шерлок силой попытался разомкнуть пальцы, отчаянно замычал.
— Черт, — еле слышно пробормотал друг. — Как я это прозевал?
Теперь и Джон увидел, в чем дело. У Мориарти начинался кататонический ступор: лицевые мышцы уже одеревенели, на шее болезненно натянулись жилы — паралич опускался все ниже, заставляя каменеть плечи и руки. Скоро разжать пальцы можно будет, только сломав их.
— Джим, — Шерлок шептал слова мягко, успокаивающе, почти гипнотически, — пожалуйста, отпусти руку. Разожми пальцы, я прошу тебя. Давай, разожми пальцы, будь умницей.
Джон затаил дыхание, повторяя те же слова про себя, но умом понимал, что это не сработает. Мориарти смотрел на них остекленевшими глазами без малейшего проблеска понимания. Слишком поздно — сейчас любые команды или просьбы, даже самые простые, будут проваливаться в темный колодец сознания и бесконечно долго падать на дно. И невозможно сказать наверняка, когда они его достигнут.
Говорят, отчаяние подстегивает спасительную мысль. Наверное, именно оно подсказало Джону идею.
— Шерлок, покажи ему другой рукой, что надо сделать.
Друг встрепенулся.
— Точно, эхопраксия!
Он поднес свободную руку к неподвижному лицу Мориарти и начал медленно сжимать и разжимать пальцы. Сам Джон никогда не проделывал такого опыта с больными, только читал о непроизвольном, бессмысленном повторении пациентами чужих действий во время приступов. И сейчас совершенно не был уверен, что это поможет. Но что им еще оставалось? Ломать пальцы? Выворачивать кисть?
Побелевшие от напряжения пальцы с разбитыми и недавно обработанными перекисью костяшками дрогнули и медленно разжались. Мориарти поднял руку и неуверенно, неуклюже принялся сжимать и разжимать кулак.
Сердце колотилось как бешеное. Джон перевел дыхание, бросил взгляд на опухшее запястье друга и сочувственно цокнул языком. Шерлоку на посиневшую руку было наплевать. Он играл с их несчастным пациентом в «камень-ножницы-бумага» и вспыхивал от радости каждый раз, когда тот показывал вслед за ним правильную фигуру.
— Мыслительные процессы не затронуты, — негромко бросил он в сторону, не отрывая взгляда от подрагивающих пальцев, которые только что показали «ножницы». — Видишь, Джон? Видишь?
— Шерлок, прекрати, — Джон сглотнул. — Пожалуйста, прекрати. Это болезнь, а не… игра.
— О чем ты? — в голосе Шерлока звучало какое-то совершенно детское недоумение. — Я лишь проверяю базовые импульсы. Ты, как врач, должен был бы…
Джон рывком вскочил на ноги и слепо рванул в сторону кухни. Еще секунда — и он бы заорал, может даже ударил друга или… или худую руку, сложившую «ножницы», или это восковое лицо, или их обоих, этих долбанных игроков, которые играют и все никак не могу наиграться, черт возьми, он не хочет в этом участвовать, он не может это видеть!
Тяжело дыша, он оперся о стол двумя руками. Спокойно, Джонни, спокойно, только твоей истерики тут не хватало.
Он несколько раз с силой моргнул, прогоняя мельтешащие перед глазами едкие красно-зеленые пятна. Джон понимал, что в нем сейчас кричат усталость и стресс, что срываться на Шерлоке — и уж тем более на том, кто даже не поймет, почему на него злятся, — непрофессионально и просто по-человечески низко, но все равно был вынужден собрать всю волю в кулак, чтобы заставить себя вернуться в гостиную.
Если бы это был кто угодно кроме Мориарти! Может тогда он смог бы бесстрастно наблюдать за происходящим, вмешиваясь лишь в тех случаях, когда требовался его медицинский опыт. Но даже в таком бедственном состоянии консультирующий преступник вносил в их жизнь хаос, переворачивая все с ног на голову. Джон не знал, что с этим делать, но и ничего не делать тоже не мог — слишком уж сильно и непредсказуемо это живое воплощение хаоса влияло на самого рационального и логичного человека, которого Джону когда-либо доводилось встречать.
И он запретил себе даже заикаться о том, как этот хаос влияет на него.

* * *

Когда Джон вернулся на позорно оставленное поле боя, чтобы продолжить сражение, оказалось, что бой уже закончился. Сделал ли Шерлок выводы из его вспышки гнева или полностью удовлетворил свое любопытство, но он наконец-то оставил Мориарти в покое. Вернее, предоставил этот покой ему.
Диван в гостиной был разобран и застелен, их временный постоялец переодет в футболку и пижамные штаны, и сейчас Шерлок с невообразимым терпением пытался уговорить упрямого гостя лечь. Тот сидел на краю приготовленной постели все так же неподвижно прямо, с вытянутой вперед правой рукой. Джон невольно поморщился, увидев, что пальцы у него по-прежнему сложены в раскрытые «ножницы».
Каталепсия. Джон, конечно, знал об этом синдроме, свойственном кататоникам. Больные могли принимать самые причудливые позы и застывать в них часами, а то и днями. В Афганистане он сталкивался с проявлениями каталепсии, но в редуцированной форме: один из солдат беспрестанно теребил мочку уха, другой не мог до конца поднять руки, кто-то еще причудливо выворачивал запястье. Но такую ярко выраженную flexibitas cerea Джон видел впервые.
Мориарти не сопротивлялся, когда Шерлок опускал его руку вниз, но немедленно поднимал ее вновь. Друг вздыхал, однако терпеливо старался переупрямить упрямца. Ватсон покачал головой. Шерлок мог заниматься этим хоть всю ночь — и совершенно без толку.
— Шерлок, у него нарушение мышечной деятельности, — устало произнес Джон, хотя другу это наверняка уже было известно. — Он не сможет сейчас удержать руку внизу, даже если очень захочет.
Эта особенность кататонического синдрома всегда страшила Джона больше всего. Было жутковато даже чисто умозрительно представлять, каково это — чувствовать себя марионеткой, которую любой может подергать за ниточки. Любой, кроме тебя самого.
Шерлок тем временем еще раз насильно опустил чужую руку.
— По-прежнему думаешь, что я играю? — отрывисто спросил он и перехватил неумолимо поднимающуюся руку Мориарти за запястье. — Нет, нет, Джим, вверх нам не надо, совсем не надо. И почему тебя не заклинило в более удобной для сна позе?..
— Играешь? Ну что ты! — ответил Джон куда язвительнее, чем намеревался. — Как можно перепутать игру и эксперимент? Ничего, если я позанудничаю немного и напомню, что перед тобой не труп из морга, а живой человек?
— Бесподобное умение констатировать очевидное, — бросил Шерлок через плечо.
— Тебе часто приходится напоминать прописные истины, — огрызнулся Джон.
Он чувствовал себя совершенно разбитым. Ругаться с другом, да еще и из-за общего врага, не хотелось совершенно, но и безучастно смотреть на все это он не мог.
— Давай уложим его более-менее прямо и подержим так какое-то время, чтобы мышцы запомнили новую позу, — предложил Джон. — Руку он, скорее всего, все равно будет вытягивать, но хотя бы останется лежать.
Шерлок бросил на него скептический взгляд, но попробовать новую тактику согласился.
Пациент покорился их воле неожиданно легко, словно только и ждал, пока его обездвижат. Шерлок держал его за плечи, а Джон — за накрытые одеялом ноги, и чувствовал, как по распростертому под ним телу волной прокатываются несильные судороги. Это мышцы сокращались, адаптируясь к новой нагрузке. Пару раз Мориарти дернулся, пытаясь сесть, но они держали его крепко, и вскоре он затих, замер абсолютно неподвижно. Джон перехватил вопросительный взгляд друга, кивнул, и оба осторожно разжали руки.
Ничего не изменилось. Ватсон с минуту наблюдал за тем, как их пациент размеренно дышит, глядя в потолок широко раскрытыми глазами, а потом отошел на пару шагов и присел на отодвинутый в сторону журнальный столик. В голове было так же пусто, как в черных глазах Джима Мориарти. Непроглядная темнота. Пустота. Как же он устал сегодня…
Минут через десять их беспокойный гость закрыл глаза и уснул, и Джон решил, что его вахта на сегодня закончена. Шерлок, уткнувшись носом в ноутбук, сообщил, что у него есть дело и тратить время на сон он не намерен. Ну и прекрасно, подумал Джон, тогда я здесь точно не нужен.
На подгибающихся от усталости ногах он добрел до своей спальни, кое-как разделся и забрался под одеяло. У него была всего одна просьба к мирозданию — крепкий он без сновидений. Как обычно, мироздание слушало его просьбы вполуха.
Ему опять снился Афганистан. Джон находился в мобильном госпитале где-то недалеко от линии фронта. Что за боевая операция проходила, определить было трудно, но явно что-то масштабное, потому что в воздухе беспрерывно стрекотали вертолеты, доставлявшие новых раненых. Джон знал, что с минуты на минуту объявят эвакуацию и что оперировать сейчас нельзя, слишком мало времени, они не успеют. Но сигнала все не было, ассистент ругался с кем-то по рации, вертолеты стрекотали все громче, а земля дрожала от дальних взрывов. И тут в палатку внесли нового раненого. Джон взглянул на него и почти не удивился, увидев на носилках Мориарти. У него было белое как мел лицо, удивленно распахнутые глаза и большая дыра в груди.
— Нет, — сказал Джон во сне. Почему-то ему было очень тяжело говорить, как будто что-то сильно давило на диафрагму, не давая вздохнуть. — Нет. Нет, ничего не выйдет.
— Это приказ, капитан Ватсон! — отчеканил идущий за носилками незнакомый майор.
— Поздно, — дышать становилось все труднее. — Эвакуация…
— Не начнется, пока вы с ним не закончите. Дело государственной важности, вы понимаете?
— Я…
Майор остановился прямо перед ним. Среднего роста, загорелый до черноты, темноволосый. У него был узкий жестокий рот и ужасно знакомые глаза.
— Вы запустите ему сердце, доктор. Это ваш долг! — Его губы почти не двигались, когда он говорил, и Джон был уверен, что никто, кроме него, не слышит слов этого майора.
— Я не могу! — Джон затряс головой. — Вы что, не видите? Не видите?
Он попытался поднять руку, но она не двигалась, ни один мускул не дрогнул от его отчаянных усилий.
— Каталепсия, — Джон выпускал слова изо рта, как пузыри, а они лопались на губах, оставляя горький вкус мыла. — У меня каталепсия. Я не могу. Не могу.
— Нет у вас никакой каталепсии, — серо-зеленые глаза смотрели на него в упор, не мигая. — Вы симулируете болезнь, чтобы сорвать тщательно спланированную операцию. Или мне следует напомнить вам, что идет война? Вы трус или предатель, капитан Ватсон?
— Я врач, — немеющими губами прошептал Джон.
— Тогда почему вы не лечите своего пациента?
Джон сглотнул. В голове вдруг сделалось легко и пусто, будто в нее закачали гелий. Сковавшее его оцепенение прошло.
— Хорошо, — произнес он не своим голосом, — я проведу операцию. Хорошо. Но предупреждаю вас, майор, что я не несу ответственности за жизнь этого человека. Операция может как спасти его, так и убить. Это ваш выбор, не мой.
— Это был его выбор, — майор чуть улыбнулся, и Джон вздрогнул, узнав эту улыбку. — А мы всего лишь исполняем свой долг. Приступайте, доктор!
Собеседник отошел в сторону, Джон шагнул вперед и снова взглянул на окровавленного Джима Мориарти.
Вместо него на носилках лежал Шерлок.
Джон проснулся со сдавленным криком и какое-то время тяжело дышал, приходя в себя. На часах было двадцать минут седьмого, слишком рано, чтобы вставать, слишком поздно, чтобы попробовать подремать еще.
Он закрыл глаза, пытаясь выкинуть сон из головы. Его психоаналитик вцепилась бы в это сновидение мертвой хваткой — еще бы, столько возможностей для интерпретаций. Хотя, может, такое ей как раз не интересно. Мотивы того, что ему приснилось, не нуждались ни в каких интерпретациях — все лежало на поверхности. Как там сказал майор с глазами и улыбкой Майкрофта Холмса? «Мы всего лишь исполняем свой долг». В точку. И заткни свое дурацкое чувство вины, Джон Ватсон, ты тут совершенно ни при чем.
Джон вздохнул, отбросил одеяло, встал и принялся вяло одеваться. Спустился вниз, в гостиную, где до сих пор горел свет. Шерлок спал в кресле, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Мориарти тоже спал. Джон подошел поближе. Лицо виновника его ночных кошмаров было расслабленным, почти умиротворенным. Приступ прошел, и теперь он обмяк, разметался по кровати. Вытянутая правая рука свешивалась с края дивана. Джон сначала подумал, что на запястье у него надеты часы, но тут же понял — это следящий браслет. С минуту Джон глядел на полоску черного пластика, а потом тряхнул головой и пошел ставить чайник.
В этой истории он по-прежнему считал себя сторонним наблюдателем. Вот только к Майкрофту Холмсу у него появилось несколько вопросов.

* * *

Порой Джон думал, что если бы на свете существовала наука холмсология, то его оценки по этому предмету оказались пусть и не намного, но выше, чем у всех прочих «учеников». Конечно, понять до конца мотивы поступков братьев Холмс возможным не представлялось, но кое-что он предугадывать научился.
Так, например, он был готов побиться об заклад, что сегодня днем, скорее всего сразу после ланча, ему позвонит старший из братьев и ненавязчиво поинтересуется, как обстоят у них дела. Шерлок лишил его возможности следить за ними напрямую, но Майкрофт Холмс относился к разряду людей, которые не услышат слова «нет», даже если его проорут прямо в ухо. Не получив нужной информации у брата, он просто-напросто решит выудить все интересующие сведения у его соседа. В любом другом случае Джон подыгрывать бы ему не стал, но на этот раз ему самому необходимо было узнать у «скромного правительственного чиновника» парочку скромных правительственных секретов. И заодно высказать ему все, что он думает по поводу этой операции с Мориарти.
Когда через час после обеденного перерыва зазвонил телефон, Джон моментально прокрутил в уме заранее заготовленную фразу о цели, что оправдывает средства, об отсутствии элементарного профессионализма и об ошибках, что хуже преступлений, но старший Холмс не дал ему и рта раскрыть.
— Заранее принимаю все ваши упреки, Джон, — в голосе Майкрофта Холмса сочувствие и терпение плескались в точно отмеренных дозах, — и спешу вас заверить, что доводить проблему до столь критического уровня никто не собирался. И менее всего ваш покорный слуга, — Холмс на секунду замолчал и продолжил куда более твердым тоном: — Но что сделано, то сделано, и теперь мы можем лишь попытаться склеить осколки и не порезаться о них в процессе.
— Не порезаться… — повторил Джон. — Да. Конечно. Не сомневаюсь, что именно так вы и объясняете…
— Джон, умоляю, — со вздохом произнес старший Холмс в трубку, — давайте не будем драматизировать ситуацию, тем более что…
— Вы не могли провести предварительные тесты? — грубо оборвал умиротворяющий поток слов Ватсон. — Аллергопробы, анализ крови? Скорее всего, у него негативная реакция на нейролептики. Что там вы ему давали? Клоназепам? Нитразепам?
— Джон, — тон его собеседника неуловимо изменился — и река словно подернулась льдом. — Вы действительно думаете, что все было так просто?
— Я…
— Мы живем в мире, которым движут разносторонние силы. И их суммарный вектор направления порой не совпадает с расчетным. Особенно когда в дело вмешивается слишком много неучтенных факторов.
— Вот как? — Джон нервно забарабанил пальцами по столешнице и заметив это, сжал руку в кулак.
Как-то так получалось, что любой разговор с Майкрофтом Холмсом незаметно превращался в воспитательную беседу директора школы с упрямым подростком — и роль директора исполнял отнюдь не он.
— Мне не нужно объяснять вам все это, — мягко, почти по-дружески произнес Холмс. — Вы видели это своими глазами, когда наблюдали за тем, как работает мой брат. Шерлок высчитывает вектор — и тот указывает ему на цель.
— При чем здесь…
— Вы хотели получить ответы, не так ли?
— Вы не дали ответов!
— Я дал вектор.
Джон закатил глаза. Разговаривать с Майкрофтом Холмсом — все равно что наощупь искать безопасную тропу в болоте. С каждой репликой увязаешь все глубже.
— Вы позвонили, чтобы рассказать о векторах? — медленно произнес он.
— Я позвонил, чтобы спросить, как прошел вчера ваш вечер.
Джон наконец-то нащупал относительно твердое место посреди их зыбкого диалога. Как он и думал, старший Холмс собирается использовать его в качестве живого «жучка».
— Почему бы вам не спросить об этом брата? — несколько злорадно посоветовал он.
На том конце трубки немного помолчали.
— Я прекрасно знаю, на чьей вы стороне, Джон, и не прошу работать на два фронта. Но вам не приходило в голову, что вы сражаетесь не с той армией? То, что Шерлоку нравится со мной враждовать, отнюдь не означает, что и мне тоже. Джон… когда ваш нынешний гость пребывал еще не в столь плачевном состоянии, он голыми руками убил одного из моих сотрудников. Человека на голову выше его и почти в два раза тяжелее.
Против воли перед глазами у Ватсона встало изможденное лицо с зелеными пятнами синяков, поэтому он ответил резче, чем намеревался:
— Беспокоитесь, что он задушит нас во сне?
— Ну что вы! — хмыкнул Холмс. — Всего лишь хотел напомнить о praemonitus praemunitus. Вы ведь, кажется, увлекались латынью в университете, доктор Ватсон, не так ли? Я, как ни удивительно, тоже. Что ж, хорошего вам дня и, особенно, вечера.
В телефоне раздались короткие гудки, и Джон машинально нажал «отбой». Ну вот, как обычно под конец разговора он безнадежно увяз в трясине по горло.
В университете Ватсон действительно углубленно изучал латынь, и перевод римской пословицы вспомнил сразу. «Предупрежден — значит вооружен». Но на что намекал Майкрофт Холмс? Джон не верил, что Мориарти в его теперешнем состоянии способен на убийство. Но, быть может, речь шла совсем о другом? Что имел в виду Холмс, когда говорил о неучтенных факторах? О векторах? Что в их беседе было главным, а что второстепенным? И для чьих ушей вообще предназначались слова Майкрофта: его или Шерлока?
Джон прокручивал их странный разговор весь оставшийся день и по дороге до квартиры, но так и не смог дать однозначного ответа ни на один из вопросов. Да уж, если говорить о холмсологии, то майкрофтоведение он завалил полностью. Надежда оставалась лишь на шерлокознание — младший Холмс, как и старший, не очень любил давать объяснения, но когда Джон настаивал, отвечал всегда исчерпывающе полно и правдиво. Качество, которое он всегда высоко ценил в друге и за которое прощал ему многие недостатки.
Голос Шерлока Джон услышал еще на лестнице. Похоже, друг читал вслух: негромко, неторопливо и размеренно.
Сцену, которую он застал в гостиной, можно было бы назвать идиллической: его постоянный сосед и сосед временный расслабленно сидели в креслах друг напротив друга и предавались тихим радостям вечернего чтения у горящего камина. Вот только у умолкшего при его появлении Шерлока на скуле алел свежий кровоподтек, а у безразлично смотрящего куда-то сквозь него Мориарти сильно распухла нижняя губа.
— Что произошло? — спросил Джон упавшим голосом. В голове, как наяву, зазвучали слова Майкрофта Холмса.
— Ничего особенного, — пожал плечами Шерлок.
— Вот как? — Джон подошел поближе. — Тогда я задам вопрос по-другому — кто ударил первым?
Шерлок поморщился.
— Мы не дрались.
— Шерлок! — отчаянно воскликнул Джон. — Хотя бы ты можешь просто ответить на вопрос?
Друг прищурился.
— На работе кто-то сильно испортил тебе настроение: когда ты злишься, то одеваешься наскоро и не смотришь перед уходом в зеркало, а сейчас у тебя воротник рубашки выбивается из-под не застегнутой до конца куртки. Судя по твоей последней фразе, этим кем-то оказался мой не в меру любопытный брат. Ты злишься, потому что не можешь выкинуть его слова из головы. Майкрофт просил шпионить за мной, мотивируя это исходящей от Джима угрозой?
— Господи, у меня от вас голова кругом идет, — выдохнул Джон. — Да, именно так. И, похоже, в его словах была доля истины. Ведь это не ты ударил первым?
— Нет, — невозмутимо отозвался Шерлок, — но можно сказать, что я его спровоцировал.
— Как?
— Хотел сделать очередную инъекцию витамина В. Очевидно, выбрал неудачное время — Джим воспринял это как агрессию с моей стороны, стал защищаться. Кстати, у него весьма профессионально поставлен хук справа, не ожидал.
Джон бросил взгляд на правую руку Мориарти, что неподвижно лежала на подлокотнике кресла. Пластыри на костяшках были совсем свежими. «Он голыми руками убил человека на голову выше его и почти в два раза тяжелее». Только этого не хватало.
— И что потом?
— Я не собирался его бить, — сказал Шерлок почти обиженно. — Защищался от второго удара и неудачно отбил его руку, так что он саданул ею себе по губам.
— А потом? — повторил Джон сквозь зубы.
— Повалил его и держал, пока приступ не прошел. Что такого наговорил тебе Майкрофт?
— После расскажу, — он устало провел по лицу рукой. — Вы ужинали?
— Можно сказать, что да, — на этих словах друг фыркнул, словно вспомнил смешную шутку. — Хотя… Джим, ты хочешь перекусить?
С точки зрения Джона, Мориарти все так же бездумно и равнодушно смотрел в стену, но Шерлок с энтузиазмом хлопнул в ладоши и вскочил с места.
— Вот и отлично! Сейчас мы что-нибудь придумаем, да, Джон?
— Э-э… Шерлок, ты уверен? — попытался запротестовать он, но чрезвычайно довольный Шерлок уже тянул его в кухню.
Консультирующий детектив частенько вел себя непредсказуемо, и Джон давно махнул на это рукой. В тот вечер ему стоило заподозрить неладное, стоило хоть немного поразмыслить над словами обоих братьев, но, как потом оказалось, Джон с треском провалил не только все экзамены по майкрофтоведению, но и по шерлокознанию тоже.
А все потому, что слишком доверял Шерлоку Холмсу.

* * *

Во время ужина и после Джон украдкой наблюдал за Джимом Мориарти. Конечно, строго говоря, психиатром он не был, но в Афганистане пришлось побывать и в шкуре психолога, и невролога, и психотерапевта заодно. Он видел солдат с взаправду поехавшей крышей и тех, кто симулировал безумие; вынужденно консультировал начинающих истериков и прогрессирующих невротиков; ставил предварительный диагноз латентным шизофреникам и давал свое заключение о вменяемости некоторых совершенно невменяемых бойцов спецназа. Война всегда притягивала людей определенного склада ума, и за время службы Ватсон насмотрелся на них сполна.
Их пациент не симулировал, в этом Джон был уверен. То, как он вел себя, как реагировал, как двигался… Как невозможно долго притворяться мертвым, так невозможно долго притворятся кататоником — тебя с потрохами выдаст собственное тело. Мышцы взбунтуются от нечеловеческой нагрузки, откажутся сокращаться и расслабляться по нелогичным с точки зрения здорового организма приказам. Нет, мозг Мориарти как плесенью был поражен болезнью. Тревожило то, что Джон никак не мог определить, становится ли ему лучше или хуже.
С одной стороны, Мориарти вроде бы как откликался на действия и слова Шерлока: вставал, когда его тянули за руку; садился, когда слегка надавливали на плечи; послушно ел, когда напоминали об этом, и даже перестал крутить чашку с горячим чаем после того, как друг очень мягко попросил этого не делать. Но с другой стороны Джон никак не мог избавиться от впечатления, что самого хозяина этого тела внутри тела нет. Неудивительно, что в средние века кататонию считали одержимостью — кто еще, кроме Дьявола, мог вытащить из человека душу и заменить ее своим порождением? А может, и не надо ее ничем заменять, достаточно лишить души, и пустота доделает все остальное?
Джон изумленно покачал головой. Боже, о чем он только думает — о душе Джима Мориарти! Скоро начнет читать «Отче наш» и принюхиваться к запаху серы. Если бы все, что с нами происходит, можно было объяснить вмешательством высших сил, как просто стало бы жить. Впрочем, Шерлок наверняка сказал, что не «просто», а «скучно».
— Чему ты улыбаешься? — тут же спросил не воображаемый, а вполне реальный Шерлок.
— Да так, — Джон немного смутился, — пустяки. Лучше скажи мне, как, по-твоему, у… Джима есть хоть какой-то прогресс?
Друг удивленно поднял бровь.
— А ты не видишь?
— Гм… не особенно.
Шерлок посмотрел на него так, будто не поверил до конца его словам. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но запнулся на полуслове, легонько постучал пальцем по губам.
— Я забыл, что ты, фактически, видел его всего два раза — прошлым вечером и этим. Да, ему определенно лучше, он постепенно успокаивается, расслабляется, перестает каждую минут ждать атаки.
— Атаки?
— Фигурально выражаясь, — у друга заблестели глаза. — Улитка зашевелилась в ракушке, немного терпения — и она высунет рожки наружу.
— Шерлок...
— Что? Чем тебе не нравится аналогия с улиткой? Это позитивно окрашенный в общественном сознании моллюск — в сравнении с ним нет ничего обидного.
Джон поднял руки, капитулируя.
— Хорошо, хорошо! Улитка так улитка. С рожками, — он вспомнил свои недавние размышления и хмыкнул. Если посмотреть с этой точки зрения, то улитка все же лучше Дьявола, пусть у нее тоже рога имеются.
Может, насчет «позитивно окрашенного моллюска» Шерлок и был в чем-то прав, но вот в их пациенте Джон, как не присматривался, положительных сдвигов не видел. Разве что руки у него перестали дрожать. Теперь Мориарти просто рассеяно постукивал пальцами по столу — хотя Джон и не исключал, что он всего лишь бездумно скопировал у Шерлока его привычный жест. Это еще ни о чем не говорит. Надо попробовать выудить у Майкрофта анализ крови Мориарти и посмотреть на тогдашний уровень дофамина и серотонина в плазме крови. Потом сделать новый анализ и сверить результаты — и тогда можно будет уверенно говорить о каких-то изменениях.
Заодно, может, хоть примерно удастся догадаться, чем же его тогда накачали, пытаясь развязать язык. То, что старший Холмс не назовет препарат, Джон уже понял — государственная тайна, кто бы сомневался! Но если у их пациента начнется приступ, то непонятно даже, какое успокоительное ему можно давать безбоязненно, а какое снова пошлет в кому. Не держать же его каждый раз за руки и за ноги, пока он не выдохнется! Джон вспомнил слова Шерлока о жесткой фиксации, от которой у Мориарти остались синяки на лице, и передернул плечами. Не тогда ли он убил сотрудника Майкрофта? Или это было до того, как его начали… жестко фиксировать?
После ужина он поделился сомнениями с другом, а заодно пересказал странный разговор с Майкрофтом, но Шерлок слушал его вполуха. Все его внимание было сосредоточенно на госте. Мориарти бесцельно кружил по гостиной, то замирая на одном месте и раскачиваясь на пятках, как будто прислушиваясь к чему-то, то снова возобновляя свое бесконечное путешествие. Левая рука была сжата в кулак, а пальцы правой барабанили по всему, до чего могли дотянуться, — столу, комоду, полкам, книжному шкафу, крышке ноутбука, черепу, креслу, плечу сидевшего в нем Холмса. Он напоминал не то слепца, двигающегося наощупь, не то ученого, который никак не может поймать за хвост ускользающую идею. В какой-то миг Джон и сам потерял нить рассказа и почти завороженно наблюдал за тем, как один из самых опасных преступников Англии бродит по их комнате в поисках неведомого… чего-то.
— Джим, — позвал Шерлок негромко. — Джи-им…
Тот запнулся, словно наткнулся на невидимое препятствие. У него дернулось правое плечо, раз, другой, а потом он продолжил путь, только пальцы застучали по подворачивающимся под руку поверхностям быстрее, чем прежде.
— Без толку, Джим, без толку, ты и сам это знаешь, — Шерлок произносил эти слова небрежным, легкомысленным тоном, но Джон видел, что он натянут как струна. — Давай я лучше тебе что-нибудь почитаю. Может тогда станет легче. Ну же, выбери, что хочешь.
Мориарти снова замер, склонил голову на бок, глядя куда-то между ними — то ли на каминную полку, то ли на стену. Он переминался с ноги на ногу, неуверенно, медленно, скованно, а пальцы отбивали слышимый только ему одному ритм прямо в воздухе.
— Давай, Джим, — повторил друг терпеливо.
— Ш-ш-шер… лок. — Пальцы дернулись, замерли.
— Поэзия, это я уже понял. Предпочитаешь что-то конкретное?
Мориарти издал какой-то сдавленный звук, нечто среднее между шипением и стоном, и пальцы его вновь принялись бить беззвучную дробь.
— Ладно, — пожал плечами Шерлок и встал из кресла. — Можно и так.
Он в два шага оказался перед Мориарти, поймал его за руку и потянул за собой.
— Чтение вслух и вправду помогает? — негромко поинтересовался Джон.
Шерлок, не оборачиваясь, кивнул, усадил гостя в свое собственное, рьяно оберегаемое от чужих посягательств кресло, и метнулся к книжным шкафам.
— Нет, вечер поэзии — это не для меня, — Джон нарочито громко зевнул. — Пойду-ка я лучше спать.
Искоса он бросил взгляд на Мориарти. Как только тот опустился в кресло, то сразу обмяк, потерял всю свою недавнюю неутомимость, что гнала его вперед. Чем черт не шутит, может, действительно начал расслабляться? Джон пожелал оставшимся спокойной ночи, но вместо ответа услышал довольное «ага!» Шерлока, откопавшего на полках какую-то потрепанную книгу, и первые строки, продекламированные непривычно серьезным, торжественным голосом:
— Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостную думой,
Над старинными томами я склонился в полусне,
Грезам странным отдавался, вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался — постучался в дверь ко мне…
Не надо нам больше никаких гостей, сонно подумал Джон и зевнул еще раз, теперь уже непритворно. Нам и одного с лихвой хватает.

* * *

На этот раз кошмары его не мучили, но посреди ночи Джон проснулся так внезапно и резко, будто кто-то толкнул его в бок. На часах было чуть больше трех, в спальне тихо, а во рту — сухо. Поворочавшись немного, он обреченно вздохнул, встал с кровати и, накинув халат, отправился вниз глотнуть холодной воды.
Пока он спускался по лестнице, глаза успели привыкнуть к темноте, так что включать в гостиной свет не понадобилось. Шерлок, видимо, на этот раз решил ночевать в своей комнате, потому что кресло пустовало. Зато их пациент спал там же, где и прошлой ночью, с головой закутавшись в плед и отвернувшись к стене. Какое-то время Джон стоял, слушая его размеренное дыхание, а потом осторожно прошел в кухню, задвинул за собой двери и включил верхний свет.
Джим Мориарти сидел прямо перед ним на стуле — скорчившись, на корточках, обхватив руками колени и глядя на него в упор.
Джон со сдавленным воплем отшатнулся назад, ударился о дверь.
— Твою ж… о черт… — сердце бешено билось где-то в горле. — Что за черт?!
Мориарти шевельнулся, слегка повернул голову. Он каким-то немыслимым образом удерживался на сиденье стула, словно птица на жерди в клетке. И улыбался.
— Что… — Джон никак не мог унять отчаянную дробь в груди, — что ты делаешь… Джим?
За его спиной дверь резко отъехала в сторону, и Джон упал бы навзничь, если бы его не подхватили сзади.
— Что случилось? — встревоженно спросил Шерлок.
Господи, как же он был счастлив услышать этот голос! После той истории в Баскервиле Джон немного остро реагировал на такого рода… фантастические ночные видения. Значит, это друга он увидел спящим на диване, а вовсе не Мориарти!
— Вот, — махнул он рукой, все еще с трудом переводя дыхание. — Зря ты ему… про ворона… уф, читал. Не знаю, что он там… уф, себе вообразил, но я себе сейчас навоображал много чего. Да уж!
— Ого, — тихо произнес Шерлок. — Впечатляет. Действительно впечатляет, Джим. Это твой ответ? Никогда?
Мориарти уже не улыбался, смотрел на своего противника серьезно и строго. А потом уткнулся лбом в колени и больше не двигался, сколько бы Шерлок его не звал.
В конце концов им пришлось нести его на руках до дивана (изначально друг уложил Мориарти спать в своей собственной спальне, но сейчас они его туда не дотащили бы), безуспешно пытаться разжать сцепленные на коленях пальцы и придать ему хоть какую-нибудь удобную для сна позу.
Потом оба не сговариваясь ретировались в кухню и несколько минут молча пили свежезаваренный чай. Джон с некоторым содроганием думал о том, что ему приснится теперь.
— Значит, по-твоему — спросил он, — это значит «никогда»?
— Я ошибся, — неохотно ответил Шерлок. — Ничего это не значит. Ничего.


Продолжение в комментариях...

@темы: Rating: PG-13, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: Gen, Category: AU, Serial: Sherlock - Season 2, Fanfiction

---

It's just...

[valela]

Название: It's just...
Автор:  [Valeri.]
Фандом: Sherlock BBC
Герои: МорМор
Размер: мини или драббл
Предупреждения: ООС, АУ
Краткое содержание: Себастьян - каменные стены вокруг Джима
Посвящение: запоздалое для RoksiG
От автора: я тут добавила свое наболевшее, за что прошу прощения

And nothing works, just living hurts.
IAMX - S.H.E.

- Я думаю, всему этому пора положить конец, - как-то глухо бросает Себастьян.
Джим мгновенно застывает. Закрывает глаза и пытается приглушить ноющее чувство в груди. Почему всегда именно по больному? Почему именно тогда, когда появилась надежда? Внутри все сводит, скручивает. Он и так последнее время напряженный комок оголенных нервов, а Себ в него словно тыкает палочкой - проверяет, а не взорвется ли? И Джим рад бы взорваться - миллионами, миллиардами звезд или истерик - неважно; вот только кому от этого будет хуже? И в клубочке накладывается новый слой.
- Почему? - односложно спрашивает Джим, потому что знает, что голос предательски сорвется, что он выдаст все его тайны. А раскрывать душу сейчас последнее, что ему хочется. Он и так последний месяц ходил буквально нараспашку. Наплевали в душу, спасибо, больше не хочется.
- Мы зашли в тупик, - лениво отвечает Моран, закуривая. И Мориарти удивляется - разве ему все равно? Не больно и не обидно?
И вместо миллиард реплик у него выскакивает лишь:
- Я так не думаю.
В памяти всплывает все - как Моран лежал в больнице, как он, Джим, неделями сидел у его постели, пока тот лежал без сознания; надежды, что все у них еще будет. И Джима накрывает волнами страха. Хуже уже и быть не может, думает он. И вместо колкостей опять раскрывается - в самый-самый последний раз.
- Не надо, - тихо говорит он, опуская голову.
- Не надо что? - упрямо переспрашивает Себастьян, будто не понимает, чего стоит Джиму любое признание. Нет, он хочет вырвать его - с мясом, с кровью.
- Не надо так... больно, - медленно отвечает Джим. - Хоть раз. Пожалуйста.
- Ты же не дорожишь ничем, какая разница? - небрежно бросает Моран.
И Джиму внезапно хочется застрелиться. Или в окно выпрыгнуть. Или выпить яду.
- Побудь хоть раз для меня волшебником. Каждый раз, когда ты делаешь глупость, я все исправляю, словно я могу все. Сделай хоть раз то же самое для меня, - на одном выдохе выпаливает он.
- И какую же глупость сделал ты? - все также спокойно спрашивает Себастьян.
- Доверился тебе! - срывается уже Джим.
- Когда? Много лет назад?
- Весь этот гребанный месяц, Себастьян! - вскакивает Джим. - Весь этот месяц я ходил перед тобой с душой нараспашку! А тебе было плевать!
- Ну, давай, скажи мне сейчас что-нибудь, - провоцирует Моран.
И замирает, когда Джим тихо произносит:
- Ты мои стены, Себ.
- Что ты несешь, Джим? - почти перебивает он.
- Нет-нет, ты просил, вот помолчи, дай мне сказать, - быстро выдает Джим и собирается с мыслями. Он решается вступить на шаткую для него почву, на край пропасти. - Ты мои стены, Себ.
Молчит, ждет, что его опять перебьют. Но в квартире тишина - мертвая, гнетущая. И Джим продолжает.
- Не смейся. Ты мои каменные стены. Я... я наверно настолько привык, что я окружен ими, что я даже представить себя не могу без тебя... Просто представь, Себ. Я был будто бы в лесу, где я не мог никому доверять. Я жил, постоянно оглядываясь. Каждый день! А потом появились стены... то есть ты. И я был словно в безопасности, с тобой. Ты же знаешь, что ты единственный, кому я доверяю в этом безумном мире. А теперь представь - я открою глаза, а стен нет. Пропали, рухнули, Себ! А я не смогу, как было до. Я ведь разучился не доверять, я верю тебе - до конца, всему, что скажешь. Поэтому не надо, прошу, не так больно, не так, не так... я ведь просто боюсь доверять. Я не знаю, что меня толкнуло начать все это тогда, довериться тебе. Я так рисковал, я рисковал всем, знаешь? Я ведь даже не был уверен, стоит ли все ставить на карту... мне просто позарез нужны были эти стены, Себ. Я ведь столько раз обжигался, что я уже никого не подпускаю к себе. А ты так близко, так глубоко, так прочно во мне, что если уйдешь... ты же дыру оставишь, Себ. А я не умею раны залечивать, я только растравлять, больнее делать умею... - Джим замирает, боится, что хлопнет дверь.
Но вместо этого доносится веселое:
- Босс, этот красный шар на елку вешать справа или слева?
И Джим знает, что это Рождество спасено.
Ему ведь совсем не нужно знать, что стены без хозяина - просто заброшенные руины; что Себастьяну также страшно его потерять, страшно вырываться, страшно оставлять. И признаваться в этом страшно.
Очередной кусочек времени выкроен. И пока можно жить. И верить пока тоже можно.

@темы: Rating: PG, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: Slash, Category: Angst, Category: OOC, Category: AU, Category: Fluff, Pairing: Jim/Sebastian Moran, Fanfiction

---

Помогите, пожалуйста!

[valela]

Товарищи, срочно надо!
Кто знает бинарный код, который создал Мориарти?
Мне нужны сами цифры, где там ноль, а где единица.

Спасибо заранее))

@темы: Jim Moriarty, Serial: Sherlock - Season 2, оффтоп

---

Фанфик "Leatherman"

[Crazycoyote]

Название: Leatherman
Категория: слэш
Жанр: эмн... романс?! ангст местами
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R за крофь и кинки
Размер: 3 000 слов
Дисклеймер: я не я и лошадь не моя
Размещение: со ссылкой на дневник автора (и скажите мне, куда утаскиваете)
Саммари: Фик написан по заявке с феста Фетиши-67: Шериарти. Во время чаепития Джим оставил Шерлоку свой ножик. Шерлок наносит себе порезы, вспоминая Джима, вырезавшего на яблоке... Трактовка заявки сравнительно вольная.
Предупреждения: бладплей, найфплей
Комментарии автора: Исполнение написано давно, автор испытывает странные ощущения, отряхивая с него пыль и вытаскивая на обозрение.
Это кинковый текст. Кинк там есть. Смысла, кажется, особо нет. Секса, при этом, тоже нет. Населена роботами.

«Любишь ножи?»
Шерлок ничего не отвечает на сообщение, но следом за ним приходит второе.
«Я думаю, да. Но я все равно забрал его. Надеюсь, ты не будешь сильно скучать».
На прикрепленном к сообщению фото – нож Шерлока, еще недавно украшавший каминную полку на Бейкер-стрит. Зачем Мориарти нож? Почему именно нож? Джим словно читает его мысли, отвечая на не заданный вслух вопрос.
«Хотелось взять что-нибудь на память. Сначала думал забрать твоего Йорика. Но нож лучше».
«Он похож на тебя, Шерлок. Вещи часто похожи на своих хозяев».
Псих. Односторонняя беседа раздражает своей кажущейся иррациональностью и бессмысленностью. Любой разговор между ними раздражает – именно по этой причине. Но смысл есть, Шерлок знает, что он есть, пытается ухватить его, а тот ускользает. Снова. И от этого раздражение еще сильнее.
«Холодный и многофункциональный. Опасный. Как ты, малыш».
Джим вызывает в нем раздражение нарочно. Играет, провоцирует, злит…
«И полностью в моей власти. Я могу делать с ним что угодно и представлять, что это ты. Что бы ты хотел, чтобы я сделал с тобой?»
Шерлок прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Перед внутренним взором вдруг всплывает чужая ладонь, мягко, но властно сжимающая рукоятку ножа, как будто это не нож, а… Он немедленно выбрасывает из головы этот образ.
«А что бы ты хотел сделать со мной, будь ты на его месте?»
«Ты бы сопротивлялся, я знаю».
«Мог бы укусить меня за палец. Но это глупо и грубо».
«О, здесь есть ножовка! Но нет, это тоже не для тебя».
«Что, Шерлок? Не ответишь? Ладно, я сам догадаюсь».
Образы, образы… Картинки. Он не успевает избавляться от них, они настойчиво стучатся в сознание, наслаиваясь друг на друга. О да, он бы хотел. Выплеснуть накопившееся раздражение, напряжение, выплеснуть злость, сомнения, непонимание. Все, что в присутствии Джима не позволит себе проявить ни единым движением мускула, ни жестом, ни взглядом. Все, что проявится лишь в картинках, мелькающих перед глазами. Вот он прижимает Джима к стене, сильно надавив локтем и предплечьем ему на шею. Джим судорожно хватает ртом воздух и сдавленно смеется. Он наверняка будет смеяться в этот момент. И смотреть в упор совершенно безумными глазами. Смотреть и смеяться. Смеяться и смотреть.
Это был бы просто нож, Джим. Обычный нож. Я бы приставил его к твоему горлу так же, как когда-то направлял на тебя пистолет. Все очень просто. И очевидно. Воображение рисует тонкое холодное лезвие, касающееся теплой кожи, на которой пульсирует сосуд. Острый кончик вжимается в шею у самого подбородка. Ярко-красная капля, единственная, стекает вниз на дернувшийся кадык… Смог бы он продолжить? Вложить в это, пока что совсем легкое, касание всю силу удара, от локтя… От плеча с такого расстояния не выйдет: слишком близко, слишком тесный контакт. Тесный контакт. Намного ближе, чем расстояние револьверного выстрела… Смог бы он продолжить?
«Неужели нож у горла? Как банально! Ты разочаровываешь меня, Шерлок».
Псих, чертов псих. Читающий его мысли. Понимающий его без единого слова.
«Ради бога, это совсем не сложно, если есть возможность увидеть твое выражение лица в тот момент, когда ты не считаешь нужным его прятать».
Камера! Прямо здесь, в его спальне. Не так много мест, где она может быть установлена, тем более так, чтобы можно было видеть его лицо. Шерлок находит ее быстро. Бросает на пол и с явным удовольствием давит ботинком.
«Ты не хочешь со мной играть», – тут же появляется обиженное сообщение у него в телефоне.
«А вот я бы поиграл с тобой, Шерлок, будь я на твоем месте».
«И придумал бы что-нибудь поинтереснее».
«Но сейчас твой ход».
«Я подчиняюсь. Ты доволен?»
Прикрепленное изображение. На экране телефона – тускло поблескивающий металл, прижатый к светлой коже. И единственная алая капля, стекающая от кончика лезвия вниз.
«Я надеюсь, что доволен. Жаль, что я не вижу твоего лица».
Шерлок идет в ванную, открывает кран с холодной водой и стоит, опустив голову под струю. Долго. До тех пор, пока воротник рубашки не промокает насквозь, а из головы не исчезают все мысли о крови, ножах и Джиме.
В этот раз Мориарти больше не пишет. Это хорошо. Шерлок не смог бы не прочитать очередное сообщение.

***

«Тебе нравится мой подарок?»

Ему приходится приложить некоторое усилие, чтобы понять, о чем идет речь.

«Почти такой же, как твой. Они похожи. Прямо как мы».

Сегодня днем Шерлок, почти не задумываясь, бросил его в ящик стола. Нож, который Джим так и оставил воткнутым в яблоко – будто бы случайно – но Джим ничего не делает случайно. Маленький, такой можно совершенно незаметно носить с собой в кармане. И бритвенно острый. Им можно убивать. Если знать, в какую точку направить удар. Он похож на Мориарти. Действительно похож.

«Я должен тебе, Шерлок. Должен многое. Но почему бы не начать с ножа?»
«Теперь наша игра пойдет веселее».
«Ты ведь не сломал его и не выкинул?»
«Я знаю, что нет».
«Ты будешь его беречь. Будешь ценить. Потому что он – это я».
«Ты ценишь меня, Шерлок?»
«Я тебя – да. Пока ты продолжаешь играть со мной».
«Поиграй со мной».
«Ответь мне».
«Ладно. Хорошо».

***

Новых сообщений от Джима нет несколько часов. Шерлок испытывает облегчение. Хотя он далек от мысли, что Мориарти может так просто прекратить однажды начатую игру.

Новых сообщений от Джима нет три дня. Шерлок не думает о нем, он занят другими делами: в конце концов, он все равно понятия не имеет, каким будет следующий ход. Значит, незачем зря тратить время.

Новых сообщений от Джима нет полторы недели. Интересно, чего он пытается добиться? Что бы это ни было, Шерлок не собирается этого делать.

Новых сообщений от Джима нет восемнадцать дней. Шерлок достает нож из ящика стола и долго рассматривает, прежде чем убрать назад. Что Джиму от него нужно? Шерлок медленно проводит большим пальцем по рукоятке ножа, который полностью помещается у него в ладони. Как будто это не нож, а… Он обрывает движение на середине и раздраженно кидает нож обратно в ящик.

Новых сообщений от Джима нет девятнадцать дней. Шерлок вертит нож в руках, открывает, аккуратно проверяет пальцем остроту лезвия. Это помогает думать.

Новых сообщений от Джима нет девятнадцать с половиной дней. Ожидание раздражает. Непонимание – раздражает еще больше. Сложенный нож Шерлок машинально убирает в карман брюк.

***

«Я знал, что ты меня не бросишь, милый».

Собираясь ложиться спать, Шерлок достал ножик из кармана и положил на тумбочку. И почти сразу получил входящее сообщение на лежащий рядом с Лезерманом телефон. Это значит… снова камера. Которую он не нашел, хотя теперь проверяет все комнаты регулярно. Шерлок вертит головой, пытаясь понять, где может быть спрятан электронный «глаз» Мориарти на этот раз.

«Мне кажется или ты немного растерян?»

Черт бы тебя побрал, Джим, черт бы тебя побрал…

«Давай сыграем».
«Я подскажу тебе, где искать. Если ты сделаешь то, что я хочу. Одна выполненная просьба – одна подсказка».

Шерлок кидает телефон на подушку, обшаривает полки, ощупывает рамки, висящие на стене.

«Как банально! Моя фантазия способна на большее. Хочешь убедиться?»
«Холодно».
«Холодно».
«Еще холоднее».
«Видишь, я уже подсказываю. Я добрый, Шерлок. Я буду с тобой ласковым. Тебе понравится, соглашайся».
«Совсем холодно. Ты ничего не найдешь».

После третьего тщательного осмотра комнаты, так и не давшего результата, Шерлок устало садится на кровать.

«Я предупреждал. Не. Най. Дешь. Впрочем, я не против понаблюдать за тем, как ты раздеваешься…»
«Как ты спишь…»
«Как ты просыпаешься утром…»
«Хотя куда сильнее мне бы хотелось понаблюдать за кое-чем еще… Сыграем?»

Шерлок некоторое время сидит, не двигаясь, сложив руки перед собой. Он думает. Соглашаться на что бы то ни было на условиях Джима у него нет никакого желания. Но оставлять в спальне камеру, чтобы Джим мог за ним подсматривать, хочется еще меньше. Он может просто сделать вид, что согласился. Он сможет потянуть время. Он сможет спровоцировать Джима. И понять, где эта чертова камера. И как только поймет…
Шерлок берет с тумбочки ножик и ловким движением раскрывает его, обнажив маленькое тонкое лезвие. Он словно сам льнет к его руке. Как будто это не нож, а… Шерлок закрывает глаза и делает три глубоких вдоха.

«Хорошо. Очень хорошо».
«Знаешь, что я хотел бы сделать с тобой? Что мы хотели бы сделать с тобой, я и малыш, которого ты сейчас держишь в руке?»
«Мы бы срезали пуговицы на твоей рубашке, одну за другой. А потом я бы провел лезвием вниз, до живота. Аккуратно, просто чтобы погладить. Я же говорил, что буду нежным, Шерлок».
«Там очень нежная кожа и достаточно сосудов. Один маленький надрез возле пупка – быстро и почти не больно. Хватит, чтобы несколько капель крови стекли вниз. Чтобы можно было их слизнуть».
«Я хочу знать, какова на вкус твоя кровь, Шерлок. А ты хотел бы попробовать мою? Кровь врага… Что может быть слаще?»
«Знаешь, что бы я сделал потом?»
«Я бы провел лезвием вверх, до груди. До левой стороны. Там, где сердце. А потом…»
«Потом я бы вырезал там две буквы. Всего две. J и M. Достаточно глубоко. Чтобы остались шрамы. Чтобы ты всегда носил меня у сердца, Шерлок. Всегда…»
«Резать человеческую плоть сложнее, чем яблоки. Но гораздо, горадо интереснее».

Он читает приходящие одно за других сообщения и старается дышать глубоко и ровно. Вдох-выдох, вдох-выдох… Эти сообщения – они что? Пугают? Завораживают? Вдох-выдох… Сбивают с толку. Мысли беспорядочно расползаются, как маленькие черные муравьи. С Мориарти всегда так. Каждый раз. Вдох-выдох, вдох…

«Тебя это возбуждает?»
«Не бойся, я никому не скажу. Это будет наша мааааленькая тайна».

Вдох-выдох…

«Впрочем, я знаю, что ты все равно не сделаешь этого для меня. Даже если я очень-очень попрошу. Увы».
«Поступим проще: один короткий порез на ладони».
«Неглубоко, но до крови. Ладонь – такое место… Он будет постоянно напоминать о себе несколько дней. Напоминать обо мне».
«Да, мне это нравится. Один порез – одна подсказка».

Вдох-выдох, вдох… Когда точно знаешь, чего он хочет, думать проще. Проще восстановить внутреннее равновесие. Восстановить сосредоточенность. Вдох. Выдох. Шерлок усаживается на кровати так, чтобы количество точек, с которых можно рассмотреть, что он делает, было минимальным. Это сузит круг поиска. Джим не пишет. Значит, видит его хорошо. Или не хочет давать подсказку? Нет, Джим не откажет себе в удовольствии посмотреть. Если ему плохо видно – он скажет об этом. Нож достаточно острый, будет почти не больно. Главное – резать сильно и быстро. Шерлок разворачивает ладонь к своему лицу, аккуратно примеряется лезвием. Джим молчит. В голове пробегает десяток вариантов того, где искать камеру. Потом. Сейчас нужно сосредоточиться на том, что он делает. Один точный, короткий быстрый надрез. Вдох. Шерлок морщится и шумно втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Это похоже на укус животного. Маленького животного с острыми зубами. Похоже на Джима. Выдох. Капли крови тут же начинают бежать по ладони вниз, одна падает на простынь, оставляя белой ткани маленькое и аккуратное красное пятно. Шерлок машинально прижимается к ране губами – это быстрее, чем положить нож и взять платок. Потом, наконец, зажимает порез кусочком ткани.

«Мммм… Ты попробовал ее для меня? Я все равно не узнаю, какая она на вкус. Но мой малыш ее почувствовал. И ты тоже почувствовал. Мне приятно об этом думать».

Почти не больно. Не мешает процессу мышления. Шерлок прокручивает в голове все возможные варианты расположения камеры, отбрасывает одни, находит еще пару других… Сейчас остановится кровь – и можно будет проверить еще раз.

«Ты сел так, чтобы сузить себе круг поиска. Но это бес-смыс-лен-но».
«Это, кстати, была первая подсказка. Очень хорошая подсказка, Шерлок. Это за то, что ты попробовал свою кровь на вкус».

Вдох-выдох… Подсказка. Потолок? Камера на потолке? Он уже поверял противопожарную сигнализацию. Возможно, стоит проверить еще раз. Кровь почти остановилась. Но порез дает о себе знать при каждом движении руки. Как и говорил Джим. Вдох-выдох, вдох-выдох… Сигнализация. Шерлок поддевает пластмассовую крышку ножом, еще раз тщательно осматривает все внутри. Ничего.

«Хо-лод-но. Холодно. Холодно!!!»
«Хочешь еще одну подсказку?»

Вдох-выдох, вдох-выдох…

«Хочешь… Но за нее тоже придется заплатить».

Шерлок еще раз проверяет все точки, с которых его могло быть видно. «Это бессмысленно». Подсказка Мориарти. Но он мог соврать. Ему ничего не стоит соврать. Если в этот раз сесть иначе, у него получится сузить круг поиска до пары мест. И потом посмотреть там особенно тщательно. Даже очень хорошо замаскированное можно найти. Камера не может быть невидимой. Но чего на этот раз захочет Джим?

«Я не буду просить тебя срезать пуговицы, Шерлок. Просто расстегни их».
«И я попрошу всего один порез. На груди. Слева. Не важно, насколько сильный. Не важно, останется ли след».
«Даже если я не смогу запечатлеть себя на твоем сердце надолго, мой малыш почувствует его. Услышит, как оно бьется. А я представлю, что это я».
«Слева, на груди, у сердца. И вуаля – еще одна подсказка. Давай же, Шерлок».

На платке, который он прикладывал к ране, осталось довольно много крови. Он разрезал руку глубже, чем хотел. Не важно. Шерлок достает из ящика новый. Подумав, берет и второй. На секунду останавливается. Зачем он это делает? Зачем он делает это так? Словно дело не только в том, что он хочет прекратить подглядывания Джима… Словно… Вдох-выдох, вдох… Это просто пара порезов. Небольших. Не опасно, не страшно. Ничего не значит. Он ищет камеру.

«Я жду, Шерлок».

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох… В этот раз он примеривается дольше и аккуратнее. Если попасть на ребро – будет больнее, этого бы не хотелось. Вдох. Нож рассекает кожу. Выдох.

«Ты успел зажать рану? Или пара капель успела убежать? Я буду представлять ,как они текут по твоей коже… Жаль, что я не вижу».
«Жаль, что я не видел ничего. Но я могу представить. Я же говорил: у меня богатая фантазия».
«Сейчас я представляю, как кровь пропитывает салфетку. Полотенце? Платок? Что там у тебя?»
«Красное на белом – это так красиво».

- Черт! – от неожиданности Шерлок произносит это вслух.

«О! Ты догадливый, малыш».
«Или подсказки были слишком простые… Ах, я такой добрый сегодня. Потому что ты очень порадовал меня».

Это не камера. Это жучок. Подслушивающее устройство. Очень хорошее подслушивающее устройство, раз Джим смог на слух определить, что происходит в спальне. Впрочем, хорошая прослушка для Мориарти – не проблема. Какой примитивный блеф… И как просто Шерлок на него купился! Вдох-выдох… На этот раз – чтобы справится с раздражением. Шерлок вскакивает с кровати, еще раз обшаривает комнату. Все места, в которых не может быть камеры, но может быть жучок.
Теперь он находит его быстро, с обратной стороны портрета Эдгара По. Миниатюрная прослушка. Рану на ладони щиплет. Как будто нож все еще прикасается к его плоти. Как будто к ней прикасается Джим Мориарти. Вдох-выдох, вдох… Он кладет жучок на тумбочку. В этот раз примериваться не нужно. Вдох. Спокойной ночи, Джим!
Лезерман втыкается в микрофон с хрустом. С таким звуком, словно это не пластмасса, а человеческая кость. Выдох.

***

Вспышка.

Лицо Джима расплывается, так, что Шерлок может ясно различить только глаза. Большие, темные, смотрящие на него в упор. Он фокусирует взгляд. На губах у Джима – кровь. Чья? Шерлок выискивает взглядом ранки, порезы, повреждения… Чья? Кровь Джима? Кровь Шерлока? Джим смеется. Джим медленно облизывает губы. Джим зажмуривается от удовольствия.

Вспышка.

Шерлок лежит на кровати, обнаженный по пояс. Джим нависает над ним. На полурасстегнутой белой рубашке – несколько красных пятен. Красное на белом. Джим наклоняется и касается губами его груди. Слева, у сердца. Больно и приятно. Там, на груди, свежий порез. Или несколько порезов? Они сочатся кровью, пятнают простыни. Красное на белом. Джим осторожно слизывает кровь языком. Больно и приятно. Шерлок стонет.

Вспышка.

Рукав его рубашки закатан по локоть. Джим подносит руку к лицу Шерлока, очень близко. На тыльной стороне предплечья вырезаны три буквы. I O U. Это сделал сам Джим? Это сделал Шерлок? Соленая капля падает с запястья ему на нижнюю губу. Джим медленно наклоняет голову на бок. Смотрит не отрываясь. Шерлок смотрит в ответ. Секунду, воторую, третью… А потом жадно припадает губами к алым буквам.

Вспышка.

Он чувствует, как маленькая теплая ладонь Джима сжимается на его ладони. Джим медленно моргает, улыбается – и с хрипом заваливается навзничь. Кровь хлещет из артерии сплошным потоком, пятнает костюм и пальто, заливает крышу. Из горла, с левой стороны, торчит рукоятка Лезермана. Его Лезермана. Руку, за которую его только что держал Джим, пронзает острая боль. Шерлок переводит на нее взгляд. Из его ладони тоже торчит нож, пронзая руку насквозь. Маленький острый нож Джима.

Вспышка.

Шерлок подскакивает на кровати. Это был сон. Ничего это не было. Просто сон. Никаких ножей. Джим выстрелил себе в голову из пистолета. Он нащупывает на тумбочке сигареты и зажигалку, закуривает, смотрит в потолок, медленно и глубоко затягиваясь. Иногда ему кажется, что он на самом деле умер. И оказался в аду, где в качестве наказания ему каждую ночь во сне показывают безумное кино про Джима Мориарти. Но он жив. А вот Джим – нет. Джим выстрелил себе в голову из пистолета. Шерлок чувствует по этому поводу – что? Недоумение? Раздражение? Сожаление? Джим свершил недопустимое нарушение им же придуманных правил. Предал их игру. Это было нечестно. Шерлок чувствует себя обиженным. Джим умер и оставил его здесь. Наедине с жизнью. Наедине со снами. Наедине с самим собой.
Докурив почти до фильтра, Шерлок прикуривает вторую сигарету от первой, садится и достает из тумбочки маленький Лезерман. Открывает тонкое лезвие, закрывает, снова открывает. Иногда, когда он вот так держит его в руке, ему почти хочется взять и снова разрезать себе ладонь. Как тогда, на Бейкер-стрит. Он еще три дня болезненно чувствовал заживающий порез. Словно Джим продолжал касаться его снова и снова. Может быть, и сейчас… Может быть, это сможет продлить ощущение прикосновения. Их единственного прикосновения друг к другу на крыше. Глупо. Это глупо. И ему вполне достаточно ночных кошмаров. Ему их даже слишком много.
Шерлок оставляет нож на постели, встает и идет на кухню, чтобы сварить кофе. Звук входящего сообщения настигает его за пару шагов до кухонной двери.

«Я скучал по тебе».

На прикрепленном изображении – зажатый в руке нож. Нож Шерлока. В руке Джима. Лезвие – в крови. Пальцы – тоже. Кровь успела оставить несколько пятен на лежащей газете. Сегодняшнее число, сегодняшние заголовки. Чтобы он не сомневался в том, что Мориарти жив. Шерлок чувствует по этому поводу – что? Что вообще положено чувствовать в таких случаях? Радость? Удивление? Испуг? Он не знает. Просто читает смс, приходящие от Джима, одно за другим.

«Не волнуйся, я не знаю, где ты. Пока. Только номер телефона».
«Но ты теперь тоже знаешь мой. Так что мы в равных условиях».
«А ты скучал по мне?»
«Сохранил мой подарок?»
«Он сейчас у тебя?»
«Хочешь сыграть?»

Шерлок нажимает «ответить» и пишет только одно слово: «Да». Это ответ на последний вопрос? Или на все четыре? Или на тот, который еще не был задан? Телефон молчит долго. Будто Джим так привык, что ему не отвечают, что, получив ответ, растерялся и не знает, как быть дальше. Правда, Шерлок не может представить Джима растерянным. А каким может? Он прикрывает глаза и представляет Джима. У него взъерошенные волосы, пристальный темный взгляд, полурасстегнутая белая рубашка и весь подбородок перемазан в крови. Джим улыбается. Телефон звонит. Шерлок смотрит на него, переводит взгляд на маленький Лезерман, берет его в руку, аккуратно проводит пальцем по лезвию, проверяя остроту. Медленно. Сначала в одну сторону, потом в другую. Как будто это не нож, а… Потом берет телефон и отвечает на звонок.
- Знаешь, что я хотел бы сделать с тобой?

@темы: Rating: R, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: Angst, Fanfiction, Творчество

---

[TenKetsu]

Автор: TenKetsu
Рейтинг: G
Персонажи: Джим Мориарти



первый вклад спустя год,хехе
с наступающим :з

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Art, Творчество

---

Фанфик: Стонущие человечки

[Dreamy_lunatic]

Автор:  Dreamy_lunatic
Бета:  Alves
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Шерлок/Джим
Жанр: крэк
Саммари: как-то раз на фикбуке мне попался шедевр с классическим шериарти-сюжетом: Джим меняет жизнь Джона на секс. Шерлок возвращается домой, Джон спрашивает его:
- Что Мориарти было нужно от тебя?
Шерлок задумчиво смотрит в окно и отвечает:
- Я никогда не пойму этого, Джон.

Так появился на свет этот фанфик ))
Предупреждения: ООС, очень упоротый кейс! русская версия, на английском кейс выглядел бы чуть по-другому

- Отпусти его! – голос Шерлока прозвучал решительно и твёрдо. Привязанный к стулу Джон Ватсон невольно ощутил себя героиней приключенческого фильма, дождавшейся спасителя, и ещё раз восхитился храбростью своего друга.
- Хорошо, – очень быстро согласился Джим Мориарти. – Но ты останешься со мной!
- Шерлок, неееет! – закричал Джон, подчиняясь законам жанра и драматично растягивая слово «нет». Люди Мориарти освобождали пленника от верёвок. Тот дёрнулся и вскочил со стула, готовый грудью броситься на врага.
- Полегче, доктор! – Джим лениво разглядывал свой маникюр.
- Всё в порядке, Джон, иди домой, – кивнул спаситель.
Спасенный не собирался сдаваться, так что его пришлось вернуть обратно на стул, зафиксировать и вынести из комнаты.
- Его отвезут домой, не переживай! А мы наконец-то мы остались одни! – улыбнулся Джим, отвлёкшийся от созерцания своих ногтей и сосредоточив всё внимание на любимом детективе.
- Что ты задумал? – холодно осведомился Шерлок.
- Поиграем? – промурлыкал Джим, оставив прямой вопрос без ответа. Он молниеносно оказался рядом, притягивая Шерлока к себе и накрывая его губы своими.
«Интересно!» – подумал Шерлок. Его соперник был хитёр и ловок, но сейчас детектив ясно видел: Мориарти что-то затевает. Был только один способ выяснить, что именно. Шерлок ответил на поцелуй.

- Как ты, всё в порядке? – взволнованно осведомился Джон. – Боже, что у тебя с лицом?!
Вернувшийся под вечер Шерлок действительно выглядел неважно. Он был изрядно потрепан, вымотан, а на нижней губе красовался кровоподтёк.
- Я устал, день был длинным, – ответил Шерлок.
- Хорошо, никаких расспросов! Пойдём, я тебя покормлю, – заботливо проговорил Джон.
Шерлок задумчиво направился на кухню. Скоро он ковырял вилкой приготовленный ужин, пребывая всё в той же задумчивости.
- Шерлок! – Джон не смог удержаться от этого вопроса. – Ради бога, скажи, что Мориарти было от тебя нужно?
Шерлок отодвинул тарелку и сложил ладони перед собой:
- Пока я не могу этого понять, Джон!
В кармане его пальто завибрировал телефон, высвечивая на экране конверт нового сообщения: «Повторим? xD».


- Джон, мне нужно идти! Вернусь вечером!
- Шерлок, это снова Мориарти? Может, мне лучше пойти с тобой?
Шерлок уже неделю систематически пропадал из дома и возвращался к вечеру. Уставший и потрепанный. Джон делал вывод, что Шерлок рискует собой ради спасения друга, а может, и всего Лондона. И проникался всё большим уважением, каждый вечер встречая героя горячим ужином.
«Какую самоотверженность и чуткость Шерлок прячет за маской цинизма!» – думал он.
- Не стоит идти со мной, Джон! – Шерлок завязывал шарф. – Я не уверен, что понял его игру.
- Это может быть опасно, – констатировал догадливый Джон.
- Безусловно! – поджал губы Шерлок.

В этот день он вернулся домой в ещё более поздний час. Джон не спал и терпеливо дожидался возвращения своего сожителя.
- Что ему было нужно от тебя?
Шерлок только раздраженно передёрнул плечами.
- Я не знаю!
Решение по-прежнему не было найдено, и это выводило из себя.
- Налей мне кофе! – прежним тоном бросил Шерлок, усаживаясь за стол.
Джон бросился исполнять его просьбу.
- И всё-таки, - кашлянул он, возвращаясь с горячим напитком, - что Мориарти хотел на этот раз?
- Понятия не имею, – фыркнул Шерлок, принимая кофе.
- Он что-то сказал? – Джон впервые сделал скромную попытку помочь своему другу разгадать чужой коварный план. Он и не думал состязаться с Мориарти в интеллекте, всего лишь пробовал оказать посильную помощь.
Шерлок перебрал в уме все крики, стоны, вздохи и ответил:
- Нет! Ничего существенного он не сказал!
- Он угрожал тебе? – тихо спросил Джон и сам похолодел.
Шерлок вспомнил, как ближе к концу встречи Джим прокричал: «Если ты остановишься, я убью тебя!» – и ответил:
- Да, но я не уверен, что это было всерьёз.
- Шерлок, он маньяк! Как ты можешь быть хоть в чём-то уверен?
- Может, он и маньяк, – серьёзно сказал Шерлок, глядя Джону в глаза, – но у его игры есть цель! – он сделал многозначительную паузу. – Которую я ещё не осознал.
Джон тяжело выдохнул. Видимо, игры гениев проходили на слишком высоком уровне и не были доступны пониманию обычных людей.
- Чем же вы занимались всё это время? – растерянно спросил он после долгого молчания.
- Занимались сексом, – спокойно ответил Шерлок, – как и все эти дни.
- Что? – глаза Джона округлились. Он не был удивлён так даже в их первую встречу, когда Шерлок довольно лихо продемонстрировал свой метод дедукции.
- Джон, к чему переспрашивать, когда ты и так всё прекрасно слышал? – раздраженно поинтересовался Шерлок.
- Боюсь, у меня слуховые галлюцинации, – выдавил Джон. – Ты ставил какой-то эксперимент сегодня утром, а я, кажется, плохо проветрил комнату...
- Я не успел зайти в номер, как он набросился на меня и повалил на кровать! – всплеснул руками Шерлок.
- Шерлок… – жалобно начал Джон.
- Я даже ничего спросить не успел!
- Шерлок!
- Ни единой зацепки! – хлопнул детектив себя по колену.
- Шерлок!! – громко и отчаянно выкрикнул Джон. – Ты... ты спал с Джимом Мориарти!
- Я смотрю, ты быстро осваиваешь мой дедуктивный метод! – съязвил Шерлок. – Мне казалось, это было очевидно с самого первого дня.
- Как ты мог?!
Образ героя-спасителя рушился на глазах.
- А что, у тебя данный процесс вызывает определённые сложности? – нахмурился Шерлок.
- Шерлок, Мориарти преступник!
- А ещё после секса с ним мне хорошо спится. А когда я высыпаюсь, мне лучше думается.
- Ну что ж, надеюсь, и сегодня ты получил своё удовольствие! – бросил Джон, поднимаясь из-за стола.
- Это же секс, Джон! – крикнул Шерлок вслед уходящему другу. – От секса все получают удовольствие, это естественно!


- Шерлок, что ты делаешь?! – Джон стоял на пороге комнаты и осуждающе смотрел на своего сожителя.
- Прослушиваю запись нашей вчерашней встречи, – неохотно процедил Шерлок. Он терпеть не мог разжёвывать очевидные вещи.
- Я вижу! – прошипел Джон.
Последнего замечания Шерлок не услышал. Его друг разговаривал слишком тихо, а комната буквально тонула в томных стонах и выкриках.
- Ты не мог бы делать это в наушниках?! – громко и внятно спросил Джон, стараясь как-то перебить чужое «пожалуйста, быстрее!»
То, что его соседу часто отказывало чувство такта, он заметил давно. И был готов ко многим сюрпризам. Но то, что сосед начнёт прослушивать аудиозапись своего секса на полной громкости...
- У тебя плохие наушники, они не воспроизводят половину частот, – хладнокровно парировал Шерлок и сделал какую-то пометку на полях.
- А ты пытаешься изучить Мориарти и выстроить частотный спектр его оргазма?!
- Я пытаюсь найти зацепку. Возможно, пауза – это ноль, стон – это единица...
- А ты – это сумасшедший параноик, который уже месяц как спит с самым опасным преступником Лондона!
- А может и всей Англии, – мечтательно произнёс Шерлок, делая ещё одну пометку на полях.


- Джон, посмотри, что у меня на спине? – Шерлок подошёл к Джону, на ходу расстёгивая рубашку.
- Что, ты успел чем-то заразиться? – доктор скептически посмотрел на Шерлока поверх экрана ноутбука.
- Джон, при всей твоей нелюбви к Мориарти ты должен признать, что он человек благоразумный…
- Хватит, я не хочу ничего признавать! – отмахнулся тот, закрывая ноутбук. – Что у тебя?
- Посмотри, там нет какого-нибудь кода? – Шерлок, наконец, снял рубашку и повернулся к Джону спиной.
- Что?
- Посмотри! Я не успел как следует его считать, всё-таки были отвлекающие факторы...
- Шерлок, ты издеваешься? – по интонации Джона было ясно, что никакого кода он искать не собирается. – Что я должен увидеть на твоей расцарапанной спине?
- Откуда я знаю? – Шерлок накинул рубашку обратно. – Давай ты сделаешь фотоснимок, и я изучу его!
- Мне кажется, ты ничего там не найдёшь, – твёрдо сказал Джон. Это событие было знаковым. Джон впервые за всю историю знакомства с Шерлоком был совершенно не согласен с мнением великого сыщика и, не боясь, заявлял об этом вслух.

- Шерлок, что это? – задал Джон свой привычный риторический вопрос. На стене комнаты великого детектива красовалась композиция из фотографий, как во время очередного расследования. Только на сей раз это были не снимки с места преступления.
- Наши фотографии. У тебя упало зрение? – съязвил Шерлок.
- Нет, хотя заработать с тобой истерический амавроз ничего не стоит! Почему в моей квартире снимки голого Джима Мориарти? Почему ты здесь голый?!
- А ты занимаешься сексом в свитере? Тогда я, кажется, понимаю, почему тебя бросают девушки... И не мешай мне работать!
- Работать! – Джон сложил руки на груди и перевёл взгляд со стены на Шерлока и обратно. – Теперь это так называется?
- Может дело в позах, – задумчиво произнёс Шерлок, не обращая внимания на скепсис друга. – Нужно купить «Камасутру» и сверить номера страниц.

- Джон, я всё понял! Иди сюда!
- Шерлок, давай только… Мне обязательно смотреть на эту стену?!
- Нет, можешь не смотреть, но послушай: я нашёл код. Вторник, среда, суббота… Ты видишь? А, забыл, ты не хочешь смотреть. Но в эти дни мы не меняли позу!
- Я рад за ваше разнообразие, – процедил Джон.
- Я тоже, но речь сейчас не об этом. Вторник – на коленях, среда – миссионер, суббота – 69…
- Шерлок, ты можешь делать свои расчёты про себя, – с нажимом произнёс Джон.
- … номер страницы – это номер буквы в названии дня недели. Вторник – буква «т», среда - буква «а»... – Шерлок выхватил первый попавшийся на глаза клочок бумаги и углубился в дальнейшую расшифровку.
Джон тяжело вздохнул и решил покинуть комнату. Пусть Шерлок побудет наедине со своей манией, скоро он поймёт, что найденное решение ложно. И может, совсем успокоится. Джон тихо заваривал себе ромашковый чай и восстанавливал нервы позитивным программированием. Скоро из дома исчезнут фотографии голого Мориарти, по квартире перестанут разноситься его стоны...
- Джон! – Шерлок появился на пороге кухни и гордо продемонстрировал другу свои вычисления:
«Тауэр банк пентонвиль».
- О Боже! – только и сказал Джон. – Твоя безумная логика почти оправдала себя!
- Дело плохо! – подытожил Шерлок. Вид у него при этом был крайне довольный.
- И ты хочешь сказать, что нашёл ответ на страницах «Камасутры»?
- Конечно!
- А как ты узнал, какая именно книга тебе нужна?
- Элементарно! В тот день, во вторник, когда ты отказался мне помогать, на моей спине было четыре особенно глубоких царапины. Я искал книгу издательства, название которого начиналось на «В», формат А4.
- Большой разброс, – усомнился Джон.
- 2009-го года издания, – заверил Шерлок.
- Почему 2009-го?
- Потому что, – Шерлок изо всех сил старался не улыбаться, озвучивая это пояснение, – за всё время нашего знакомства он две тысячи девять раз простонал моё имя.
- Вы даже сексом нормально заняться не можете! – глухо отозвался Джон. – А что значат эти три слова?
Гений дедукции не успел ничего сказать, так как его телефон сообщил о приходе нового сообщения. Это было MMS. Фотография, сделанная Джимом на его мобильник. Джим лежал рядом с крепко спящим Шерлоком, устроив его голову у себя на плече. На голове мирно спящего гения красовалась бумажная позолоченная корона.
Шерлок убрал телефон и вынес крайне неутешительный вердикт:
- Кажется, завтра он поимеет всю Британию.

@темы: Rating: PG-13, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: Humor, Fanfiction

---

[Sheriarty AU Fanvid]He was dead

[kasuko]

The song's name is "July 14", the day is China's "Spirit Festival".
And this is an AU story. Jim and Sherlock met each other when they were children, but before long Jim moved to another city. They loved each other, so when they met each other again, they fell in love again. But suddenly came the car accident. Jim was injured, yet Sherlock was dead.
Jim attended Sherlock's funeral. He will never, never forget Sherlock.

Young Jim and young Sherlock are both played by Asa Butterfield.

@темы: Clip, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: AU

---

[Sheriarty fanvid]You will not end well——Irene Adler's Curse

[kasuko]

Link: www.youtube.com/watch?v=aWcv0olk3Qo

I chose a Cantonese BGM, and I think I have to explain the meaning of it, or the fanvid may not be understood well.

The meaning of the lyrics: It's about a woman's curse, to the man who ever hurt her, who ever dumped her. She cursed that he will not end well. She believed that he will meet someone who he loves deeply, who he treasures best, and who will hurt him, dump him, deceive him, and treat him as worthless.

In this fanvid, the woman is Irene Adler. She was hurt by Sherlock Holmes, and hope that someday he will be hurt by Jim Moriarty.

But the fanvid has a happy ending

@темы: Clip, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash

---

портрет

[lilac f]

Автор:lilac f
Рейтинг:G
Персонажи: DM

как вариант

@темы: Rating: G, Andrew Scott, Jim Moriarty, Art, Творчество

---

[полковник М.]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанарт: Поцелуй

[Dreamy_lunatic]

Автор: Анна
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Шерлок/Джим
Категория: слэш
Дисклеймер: всё не наше
Примечание: подарок художника к моему дню рождения Разрешение на публикацию получено, так что делюсь

кликабельно

@темы: Rating: PG-13, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Art

---

Другим соо навеяло. часть 2.

[zullax]

Голосование для морморщиков.

Вопрос: Мормор я люблю, а еще люблю:

1. хотсон/джонлок		53	(17.79%)
2. шериарти		93	(31.21%)
3. даблджей		31	(10.4%)
4. себлок		10	(3.36%)
5. гет-пейринг с Себастьяном - такие вообще пишут?(можно указать в комментариях, какой именно)		14	(4.7%)
6. гет-пейринг с Джимом (можно указать в комментариях, какой именно)		24	(8.05%)
7. какой-нибудь другой слэш-пейринг с Себастьяном (расскажите об этом в комментах)		11	(3.69%)
8. какой-нибудь другой слэш-пейринг с Джимом (комменты?)		8	(2.68%)
9. что-нибудь вообще не имеющее отношение к Джиму и Себастьяну		31	(10.4%)
10. только хардкор, только мормор!		23	(7.72%)
Всего:		298 Всего проголосовало: 172

@темы: оффтоп

---

Другим соо навеяло. часть 1.

[zullax]

Голосование для шериарти-шипперов

Вопрос: Помимо шериарти, я люблю:

1. хотсон/джонлок		36	(13.24%)
2. мормор		67	(24.63%)
3. даблджей		28	(10.29%)
4. себлок		9	(3.31%)
5. гет-пейринг с Шерлоком (можно указать в комментариях, какой именно)		16	(5.88%)
6. гет-пейринг с Джимом (можно указать в комментариях, какой именно)		20	(7.35%)
7. какой-нибудь другой слэш-пейринг с Шерлоком (и снова комменты)		17	(6.25%)
8. какой-нибудь другой слэш-пейринг с Джимом (комменты?)		12	(4.41%)
9. что-нибудь вообще не имеющее отношение к Джиму и Шерлоку		26	(9.56%)
10. шериарти единственный и неповторимый		41	(15.07%)
Всего:		272 Всего проголосовало: 162

@темы: оффтоп

---

[суровая розмари]

С благославления anjusya, выкладываю второй её шедевр замечательный фанфик. Первый шедевр чудесный фик по заявке-кроссовере с «Принцессой и свинопасом» читайте у нас же.

Название: Без названия
Автор:  anjusya
Пейринг: Шерлок Холмс/Джим Мориарти
Рейтинг: R
Жанр: Драма, юмор, романс, ангст — всего по чуть-чуть
Предупреждения:

ну а вдруг спойлер

Есть упоминания насилия и эээ намеки на вероятную смерть персонажей. Фик, ну а кто знает, может оскорбить чувства кого-то из верующих
Размер: Миди
От автора: Автор вполне адекватно себе представляет всю мерзость инквизиционных процессов, всю грязь, кровищу, скотство и кошмар. Но у нас тут своя атмосфера))) Поэтому просьба воспринимать сию писанину просто как романтическую фантазию. Эдакую инквизиционную оперетку
Место – абстрактная центральная Европа, время – абстрактное Средневековье, исторические небрежности, не соответствующая эпохе речь и специфический юмор злонамеренны.
Приношу благодарность покойным Якову Крамеру, Генриху Инститорису и прочим подобным им сукам в рясах за процитированные мною тексты. И ни за что больше.

Мориарти и Шерлок в застенках:
Пробирают до дрожи в коленках
Колдовство и обман,
И тюремный роман
Во вполне легкомысленных сценках.

В Средние века смех не одобрялся, отодвигался, откладывался на будущее. Он считался проявлением бесовского. Смеяться полагалось сатане.
Жак Ле Гофф, Николя Трюон. История тела в средние века

Сцена 1
Persona suspecta
(Подозрительная личность)

Поклон. Подавленный зевок.
- Приветствую вас, брат мой герцог. Какого черта Ваша светлость вызвала меня в такую рань?
- Не богохульствуй и попытайся принести пользу, дорогой братец. Мне нужно, чтобы ты помог найти конкретные улики против одного молодого человека, обвиняемого в колдовстве. Быстро, буквально за неделю. Не хочу, чтобы в это дело вмешивались профессиональные инквизиторы – от них потом не отвяжешься: не успокоятся, пока не пережарят половину населения. Лучше обойтись епископальным судом.
- Ммм, тихо и по-семейному. А с каких пор пытки не помогают узнать… нужную тебе правду?
- Видишь ли, кажется, наш обвиняемый не так прост, как кажется. Ему традиционно демонстрируют орудия истязания, а он смеется в лицо палачу и дерзит следователю. Пытались вздернуть на дыбу – впал в глубокий обморок. На сутки. Неженка.
- Истерика? Безумие? – со смешком. – Одержимость?
- Ты же знаешь, я не верю в деревенские байки, но этот тип ведет себя крайне странно.
- Например? Пока то, что ты о нем рассказываешь, вполне объяснимо. От страха люди могут вести себя крайне неадекватно.
- Например, сочиняет стишки во время допросов. А это, согласись, требует определенной концентрации мысли!
Глаза Шерлока загорелись интересом:
- Процитируешь?
Герцог нашел на столе обрывок бумаги:
- Вот, из протокола:
Еретик Джимми-бой из Лиона
Издевался над божьим законом.
Он на шабаш летал
И с чертями плясал -
Вот такой баловник из Лиона.
Это был его ответ на вопрос дознавателя. Заданный в пыточной камере. Ты не находишь это несколько необычным?
- Интересно, весьма интересно. А как он вообще к тебе попал?
- Весьма глупым образом. На имя епископа был отправлен анонимный донос, мол, приезжий Джим Мориарти, дворянского сословия, ведет подозрительные разговоры, читает книги, задает неудобные вопросы, слишком часто моется и вообще, судя по всему, колдун. – Майкрофт пожал плечами. – Мы не можем не отреагировать на эту чушь.

Сцена 2
Ede, bibe, lude
(Ешь, пей, веселись)

В замке Майкрофта не было застенков. Дело в том, что когда он вступил в права наследства, то места для хранения бочек с вином и копченых окороков катастрофически не хватало. Поэтому бывшую пыточную наскоро переделали под кладовую. И теперь, за неимением лучшего помещения, допрос велся в гастрономическом антураже. Брат Ансельм, присланный епископом для расследования, восседал на бочке с солониной в окружении сосисочных гирлянд. Для бедного служителя господа это было страшным искушением и, увы, время от времени он совершал сразу два греха: чревоугодничал и воровал. Майкрофт был, безусловно, прав, умоляя Шерлока закончить дело побыстрее: еды в кладовой становилось все меньше.
Богомерзкий же колдун вольготно расположился на мешках с соломой в том углу, где сушились травы. Купаясь в аромате розмарина и лаванды, он, кажется, был пока вполне доволен ходом допроса. Во всяком случае, в тот момент, когда Шерлок начал подглядывать из-за полуоткрытой двери, он заливисто хохотал.
- Сколько малых детей съедено при твоем участии? Как они их готовили - жарили или варили? На что пошла головка, ножки, ручки?.. – тоскливо бубнил монах, зарывшись носом в разлохмаченную книгу с инструкциями. Уши его слегка шевелились от усердия.
- Я никогда не ем младенцев, святой отец, они недостаточно питательны. Предпочитаю юных девственниц. Но блюдо это, сами понимаете, довольно редкое, оттого я и исхудал, - обвиняемый скорбно вдохнул и с хрустом откусил от яблока, уворованного из ближайшей корзины.
- Какие мясные кушанья подавались на ведовском шабаше, откуда было взято мясо, кто его принес, какой у него был вид и вкус, было ли оно кисло или сладко?
- Святой отец, какого моего нанимателя мы постоянно говорим с вами о еде? Если вы проголодались, предлагаю потихоньку оприходовать воооон ту копченую куропатку. Это куда приятнее, тем более что в следующий вопрос в вашей замшелой книжонке будет про жир, вытапливаемый из выкопанных на кладбище выкидышей. Фу, пакость.
Обвиняемый брезгливо передернул худыми плечами в тонкой рубашке. «Батист!» – изумился про себя Шерлок. - «Ничего себе условия для дознания».
- Воровство – это большой грех, сын мой, - неуверенно начал монах. – Мы… ммм… не можем покуситься на собственность Его светлости.
В последней фразе явно чувствовался скрытый вопрос.
- Ах, пустяки. Скажем, что за мной явились бесы, чтобы похитить из узилища, но вы их храбро прогнали. Поэтому им, бедняжкам, пришлось удовольствоваться птицей, кольцом кровяной колбасы, десятком яблок и…
- И флягой вина.
- О да, святой отец, я в вас не ошибся! Ну, хлебнем за спасение моей грешной души!..
Через четверть часа из импровизированной темницы уже раздавалось нестройное пение. На куплете про то, что bibit rudis, bibit magnus («пьет и барин, пьет и служка»), Шерлок счел нужным обнаружить свое присутствие.

Сцена 3
Fortis imaginatio generat casum
(Сильное воображение порождает событие)

- Кхе-кхе.
От этого выразительного приветствия бедный монах подавился крылышком, вызвав у гипотетического еретика очередной приступ неконтролируемого хохота. Казалось, тот совершенно не был удивлен такому вторжению.
- Оооу, в рядах моих следователей пополнение. Да еще какое, mon Dieu! Герцог пустил в ход тяжелую кавалерию. Я польщен.
- Оооу, в рядах моих следователей пополнение. Да еще какое, mon Dieu! Герцог
- Не стоит. Я просто наблюдатель. Святой отец, прошу, не стесняйтесь, продолжайте допрос.
Шерлок поплотнее запахнулся в плащ и занял стратегический пост в углу. Как раз между яблоками и копчеными угрями.
Монах вытер лоснящиеся губы рукавом и вновь уткнулся носом в записи:
- Как готовится мазь с помощью которой ты летаешь на шабаш? Откуда берешь ты для этого травы и жир? Используешь ли человеческое сало? Из мертвых или из живых людей?..
Колдун в своем углу от восторга даже начал подпрыгивать. И, бросая на Шерлока насмешливые взгляды, не замедлил с ответом:
- Ну а как же! Записывайте. Пупки некрещеных младенцев, ногти висельников, семя содомитов, паутина, сплетенная в полнолуние, кровь семидесятилетней девственницы, корень мандрагоры, волосок из прически ненаглядного герцога Майкрофта… Растопить на водяной бане, добавить капельку лавандового масла, принимать внутрь после еды. Ну, или вместо.
- Каковым способом воздействует эта мазь?
- Очень просто: принимаешь чайную ложечку этого аппетитного снадобья – и взлетаешь, не забывая попутно призывать дьявола в самых почтительных выражениях.
Из-под копченых угрей раздалось недовольное хмыканье – брат герцога не выдержал:
- И аconitum, именуемый в просторечье борец, тут совершенно ни при чем, не так ли?
Еретик весело сверкнул темными глазами:
- Разумеется, ни при чем, мой дорогой дознаватель. Кому нужно растение, препарат которого вызывает дикие сны наяву!.. Мы уж лучше по-старинке, со слюнями мертвецов. Это как-то… патриархальнее.
Служитель церкви, обливаясь потом от предельного напряжения мысли, продолжал допрос:
- Когда к тебе впервые явился нечистый? Как он был одет и особенно какие у него были ноги?
- Этот ваш учебник для допросов - просто прелесть. Автору можно позавидовать: столько тонкости ума, такие изысканные ловушки для нас, бедных слуг дьявола. – Он ехидно усмехнулся. – Ладно, записывайте особые приметы. Да, смотрите не пропустите чего-нибудь! Господь не прощает лентяев.
Гнусный чернокнижник небрежно развалился на соломе и мечтательно уставился в потолок.
- Итак, я и сатана. Как это было. Пару лет назад, мне стало нестерпимо скучно пинать… ммм… в общем, бездельничать. Мои средства позволяли мне не делать ничего, но это времяпровождение оказалось безумно скучным. Охота, праздники, интриги, разврат, танцы и пьянство до упаду и прочие освященные временем традиции уже не развлекали меня. Меня интересовало устройство мира, законы природы, воздействие веществ на организмы и организмов на вещества. Я находил более занятным изучение частных связей между предметами, а не универсалий. И только потом я, бедняжка, узнал, что это, оказывается, меня искушал дьявол, но было поздно. Греховная страсть к познанию терзала меня…
Монах, видимо, утомившись писать, к большому неудовольствию Шерлока, прервал кающегося грешника:
- А ноги-то, ноги, сын мой!..
- О! Ноги! Конечно, у каждого свои фантазии, тут я не буду осуждать преподобных отцов-доминиканцев. Я лично сперва смотрю на губы - но кому что больше нравится... Да, и чтоб вы успокоились, святой отец – человеческие. – Он скользнул задорным взглядом по фигуре Шерлока. - Длинные. Стройные. В темных шоссах. Насчет хвоста не скажу – пока не видел искусителя сзади.
- Когда же явился тебе сатана, сын мой?
- Вначале это был только голос. Глубокий, чарующий, с едва ощутимым надломом в самой глубине. Он нашептывал мне, что торжествующее царство глупости преодолимо, есть шанс с помощью интеллекта создать вокруг себя хрустальную сферу, в которой наконец-то можно будет спокойно дышать. С помощью наук я защищался от мерзких испарений реальности, тьфу… божьего мира, я имел в виду. А потом я увидел Его – и понял, что дьявол с виду не так уж плох. Я бы даже сказал – привлекателен.
И он подмигнул оторопевшему от такой наглости Шерлоку.
- Вы пишите, святой отец, пишите. Темные локоны, светлые пронзительные глаза, нечеловечески проницательный ум…
Тут Джим внезапно бросился на колени перед герцогским братом.
- О, мой господин! – закричал он с фальшивым восторгом. – Мой черный властелин! Наконец-то ты явился мне! Приказывай, молю тебя!
И он бросился покрывать страстными поцелуями полу его плаща.
- Прекратите паясничать! – взревел Шерлок, моментально оценив замысел подсудимого, но было уже поздно. Полдюжины стражников, стоявшие в коридоре прибежали на крики и остолбенели. Картинка и вправду была премилая: обвиняемый в ереси и колдовстве ползал на коленях перед братом их герцога, цеплялся за его одежду и непрерывно кричал что-то несусветное.
- Святой отец! Теперь-то вы можете увидеть своими глазами того, кому я служу! Никогда еще зло не было так привлекательно! Да-да, теперь я узнаю его – вот он, посланец дьявола на земле… то-то голос мне показался знакомым…
- Может, уже заткнетесь? – зло прошипел Шерлок. - Вы своего добились: свидетелей достаточно, в протоколе описана моя внешность. И хватит слюнявить край моего плаща.
- Потерпите еще пару минут, - извиняющимся шепотом сообщил Мориарти – я хочу дождаться кого-то из более высоких особ, а то стражников и это чудо в рясе слишком легко заткнуть. Давайте так: вы постоите смирно, а я еще немного побьюсь в истерике.
Шерлока от такой наглости перехватило дыхание. Но как только он набрал в легкие воздуха, чтобы сказать все, что думает по этому поводу, Джим бесцеремонно продолжил:
- А будете сопротивляться изъявлениям моего греховного восторга – начну целовать вам руки. Это будет значительно противнее.
И тут же продолжил истошно вопить, стиснув колени своего дознавателя мертвой хваткой:
- О, отец лжи, повелитель преисподней, властелин подземного мира, вершащий зло направо и налево…
- Что же вы несете!.. – закатил глаза Шерлок. - Скудноват запас эпитетов…
- Так подскажите, - Джим хихикнул, - мой темный властелин. Я все-таки проклятый богом колдун, а не трубадур.
- Ну, - криво усмехнулся Шерлок, - назовите меня, к примеру, бледным призраком ада, падшим ангелом, князем тьмы, духом насмешки…
- Однако, у вас и самомнение! Ладно, так и быть, повинуюсь – я все же продал вам душу, – и Джим надрывно заголосил снова.
- Прекратить! – вдруг раздался повелительный голос Майкрофта. – Всем присутствующим выйти, колдуна запереть, брат – за мной.
Голосом герцога впору было резать камень, поэтому толпа – а к этому моменту на вопли подсудимого сбежалась не только стража и челядь, но и знатные гости замка – безмолвно и почтительно расступилась.

Сцена 4
Cave ne cedas
(Берегись, чтобы не упасть)

Майкрофт был в диком, неистовом, убийственном бешенстве. Внешне это не выражалось никак, но Шерлок-то точно знал, что сейчас взгляд его брата может поджигать дрова в камине и провоцировать выкидыши у беременных женщин.
- Итак, - вымолвил, наконец, герцог, морщась, как от зубной боли, – этот проклятый еретик тебя обставил.
- Ну… - Шерлок выглядел слегка смущенным, - не совсем… Ты, милый братец, попался первым. Как ты уже, очевидно, догадался, странностями своего поведения он спровоцировал сначала тебя.
- Ладно, допустим. Но ты тоже мог бы повести себя поумней – а не стоять, как соляной столб, когда этот… - Майкрофт сверкнул глазами, - шутник… так легко обвинил тебя в связях с нечистой силой. Ты хоть понимаешь, что практически стал вторым обвиняемым?
- Не переживай, ты всегда можешь от меня откреститься и спасти свою репутацию. Ты же не сторож брату своему, – язвительная улыбка.
- Ну, так что будем делать? – страдальчески возвел очи к потолку герцог.
- Как что? - саркастическая усмешка. – Сажать меня под замок и звать инквизитора поплоше.
- К сожалению, придется сделать именно так. Иначе все герцогство рано или поздно отлучат от церкви за укрывательство ереси. Мне уже… кхм… намекали.
- Это будет ужасно. Твое истовое благочестие не вынесет такого удара.
Майкрофт тяжело вздохнул.
- Единственное, что могу обещать: от дознания с пристрастием я тебя избавлю. Но придется посидеть в тюремной камере. Попытайся не говорить на допросах глупостей. А я сделаю, что смогу.

Сцена 5
Argumentum baculinum
(Доказательство с помощью насилия)

Инквизитора Майкрофт и правда пригласил неказистого: линялая ряса, близорукий взгляд водянистых голубых глаз, скрюченные пальцы подагрика. Оставалось надеяться на его сговорчивость и отсутствие фантазии.
Однако убогий старец решил даром времени не терять и, подключив к делу несколько доверенных монахов, вести оба дознания одновременно, перегородив пыточную, согласно правилам, пополам. Кретинизм ситуации заключался в том, что допрос герцогского брата и загадочного Мориарти проходил натурально через занавеску, так как на сооружение чего-то посущественней просто не было времени.
Разумеется, дать приличный гобелен на такое дело майкрофтовский мажордом пожадничал, поэтому оба подследственных через дырки и потертости в старой портьере могли подглядывать друг за другом. Этим они, собственно, и развлекались вот уже четверть часа, пока инквизитор, поддерживаемый заботливым палачом, резво хромал к месту допроса.
Первым молчание прервал виновник торжества. Вид у него был несколько обескураженный:
- Ваша све… в смысле – мой темный властелин!
- Что вам нужно? – нелюбезно буркнул Шерлок.
- Хотелось бы узнать, что вы тут делаете.
- Видимо, пришел за вашей душой, - не удержался от сарказма герцогский брат.
- Вас тоже будут допрашивать?
- Вы дьявольски наблюдательны.
- То есть вчерашняя шутка не сработала?
- Вы зря надеялись на то, что Майкрофт так быстро вытащит меня – а значит и вас - из этой истории.
- Ух. У герцога оказалось чересчур много врагов?
- Очевидно.
По ту сторону занавески раздался печальный вздох.
- Я бы конечно мог извиниться, за то, что скомпрометировал Вашу светлость, но не буду. Вот вы же, к примеру, пришли ко мне на допрос, чтобы найти доказательства моей вины?..
- Найти, а не сфальсифицировать! – разозлился Шерлок.
Мориарти хмыкнул:
- В данном процессе такие нюансы не имеют значения. Скоро вы сами в этом убедитесь.
Инквизитор наконец-то преодолел все сто тридцать две ступеньки и присел отдышаться. Его свита - палач с помощником, писец, пара монахов, слуга, нагруженный протоколами и тематической литературой - почтительно ждала, пока старый черт соизволит что-то приказать.
- А наш следователь-то уже не жилец. Что вы скажете? – тихо спросил Джим.
- Проблемы с сердцем. Даю ему не больше года.
- Шесть месяцев. С учетом того труда, который он вложит в наше с вами перевоспитание.
- И подвальная сырость.
- Тогда четыре. Но нам хватит. Во всяком случае, уж мне-то точно, – слабая улыбка.
Служитель трибунала, наконец, пришел в себя, с выводящей из себя аккуратностью разложил на столе письменные принадлежности и внезапно, с места в карьер, визгливо заорал:
- Вероотступники! Признайтесь в грехе колдовства! Раскройте имена своих сообщников в дьявольском распутстве! Расскажите, кто научил вас ворожбе, и кого вы видали шабашах. Тогда вы очистите свои души от смрада грехов и вернетесь в лоно Господне.
Подсудимые удивленно переглянулись.
- У него нервный припадок?
- Да нет, похоже, это такой метод допроса. Так сказать, профессиональный почерк, - хихикнул Джим.
С ледяным презрением глядя на старого грифа, Шерлок процедил:
- Я требую предоставить мне защитника, чтобы процесс не превращался в беззаконное судилище.
Глубоко оскорбленный таким недоверием, святой отец проскрипел:
- Да будет вам известно, молодой человек, что инквизиторы не обязаны соблюдать нормы уголовного права и действуют вне рамок открытого законодательства. И если даже брат Его светлости герцога, изначально привлеченный к процессу, не знает таких азбучных истин, меня не удивляет, что ересь и гнусное колдовство пустили в этой провинции такие глубокие корни.
- О чем вы говорите?
- Чрезвычайно опасный чернокнижник, – он ткнул скрюченным пальцем в Джима, – полторы недели прохлаждается под следствием, дурит голову бедному брату Ансельму, издевается над Святой матерью Церковью, а методы дознания к нему применяются самые мягкие. Я бы даже сказал - никакие!
- Но анализ фактов… - начал было Шерлок.
Инквизитор презрительно фыркнул:
- Тот, кто слишком чтит человеческий разум, принижает величие Господа. Но, хвала Создателю, святая инквизиция наделена чрезвычайными полномочиями, поэтому я ускорю процедуру.
Он кивнул палачу, и тот, насвистывая себе под нос песенку про зеленые рукава, начал разводить в жаровне огонь.
Джима заметно передернуло. На его побледневшем лице вспыхнула такая ярость, что даже Шерлоку стало не по себе. Мориарти выплевывал слова прямо в лицо следователю, уже не заботясь о последствиях:
- Ах, святой отец, разрешите вас поздравить: весьма удачно выбрано место для пыток! Ваша честь предпочитает жареное мясо, приправленное розмарином? Или лучше для начала обложить меня яблоками? Как в вашей корпорации нынче модно жарить еретиков?..
А в это время палач увлекся очарованием незатейливой мелодии и начал тихо напевать:
- За что, за что, моя любовь,
За что меня сгубила ты?..
Герцогский брат тоже не выдержал:
- У вас же в протоколах есть все его признания! Допрос с пристрастием не имеет никакого процессуального смысла.
Инквизитор сухо ответил:
- Не применяя пыток, мы не можем быть уверены, что грешник сознался во всех своих преступных деяниях. К тому же муки очищают душу.
Джим презрительно скривил губы:
- Я же говорил, здесь результат не зависит ни от чего, кроме фантазии трибунала. Ни логики, ни ума, ни изящества.
Из оборудованного для пыток угла доносилось лирическое:
- Я для тебя дышал и жил,
Тебе по капле отдал кровь…
В это время помощник палача уже стягивал с Мориарти рубашку, а сам мастер заплечных дел призывно щелкал раскаленными щипцами.
Старичок-доминиканец лицемерно вздохнул:
- Конечно, святая церковь не одобряет насилия, но нам не остается ничего другого, как передать богомерзкого колдуна в руки светской власти. - Он примирительно махнул палачу. - Прижигай, сын мой. С богом.
- Свою я душу заложил,
Чтоб заслужить твою любовь…
Из-за занавески раздался страшный вопль, переходящий в хрип. А сострадательный инквизитор, обратившись к побелевшему Шерлоку, продолжил:
- А мы с вами, сын мой, побеседуем. Говори и признавайся во имя Господа, сколько малых детей съедено при твоем участии?..

Сцена 6
Maniae infinitae sunt speciec
(Разновидности безумия бесконечны)

Это было как в бреду. Дикий противоестественный сон, приправленный запахом паленого мяса. Судя по озлобленной ругани инквизиторских подчиненных, Джим после первого же прикосновения раскаленного железа упал в обморок. Его отливали водой, но сознание вернулось не сразу и, видимо, не до конца.
А в это время старый стервятник задавал вопросы по тому же учебнику, что и в свое время толстый монах: про сало, выкидыши, туманы и еще какую-то чушь. Шерлок не вслушивался.
Такого захлестывающего с головой безумия герцогский брат не помнил с тех пор, как в порядке эксперимента попробовал редкое восточное снадобье – зеленый мед, вызывающий удивительные видения - пищу для фантазий и замысловатых размышлений.
Теперь же он существовал внутри бесконечного кошмара без малейшей надежды вырваться на волю. Сейчас Шерлок по достоинству оценил слова известного вольнодумца: «Вот каков ад, если он существует. Не огнь, не вилы. Но край, где нет места рассудку».
Изнурительная бессмысленность бытия только усугублялась от того, что он пытался противостоять ей хрупким оружием логики. Ну, как, в самом деле, можно продуктивно спорить с идиотами, для которых средства самоценны настолько, что, увлекаясь процессом, они готовы погубить и извратить саму цель?
Круг в доказательстве. Инфантильная геенна огненная. Все было бы очень забавно, если бы не аромат жаркого из человечины.
Шерлок собрался с духом, заглянул в прореху на занавеске и невольно отшатнулся. Два здоровых подмастерья удерживали Мориарти в сидячем положении. Голова богомерзкого колдуна клонилась на грудь, в бессмысленных глазах плескались тьма и ужас. А на спине… нет, лучше не смотреть.
- Итак, сколько с твоим участием напущено было бурь, морозов, туманов?
Еле слышный шепот:
- Да.
- Много?
- Да.
- Ты вынимал у коров из вымени молоко и превращал его в кровь?
- Да. Как хотите.
- Ты делал мужчин неспособными к брачному сожитию? Лишал ли молодых и старых людей потомства?
- Да.
- Как ты добываешь уродов, которых подкидывают в колыбели вместо настоящих младенцев?
- Уродов? – угол рта подсудимого дернулся в отчаянной попытке усмехнуться. - А зачем их добывать специально, они и так в изобилии, - пробормотал Джим и опять потерял сознание.
В раздражении инквизитор с компанией помощников отправился перекусить, ворча под нос что-то уничижительное про то, что «хлипкий нынче еретик пошел» и «вот, как сейчас помню, работали мы на пару с фра Джованни».
Жуткие следы пытки душевный помощник палача намазал какой-то вонючей мазью, и, прикрыв обрывками рубашки, бросил Мориарти на лавку. Рука грозного противника божьего мира бессильно свесилась на пол.
Испытывая отчего-то жгучий стыд, Шерлок отодвинул дурацкую занавеску, подошел и осторожно взял его кисть, яростно уверяя себя, что хочет просто проверить пульс. Слабый, частый. Хорошо, что вообще есть. Или плохо?
Как можно бороться с ночным кошмаром? Только вовремя проснуться. Что в данной ситуации означает… Да, все-таки плохо.
Что выбрал этот странный человек? Старясь сохранить остатки человеческого достоинства, искал в монстрах что-то смешное. Ирония против насилия? Сказочно бессмысленное оружие.
Он нервно сглотнул. Да, легко отстраненно анализировать, когда ты вне опасности. Ну, ничего, этому шлейфу вины недолго тянуться.
Холодные пальцы с содранными костяшками дрогнули. Тихий шепот:
- Повар ушел?
- Шшш, лежи тихо. Вышел, но скоро вернется.
- Черт, я надеялся без этого обойтись. Поморочить их сказками про шабаш, чтобы оттянуть время. Но этот паскудник – сразу видно, старая гвардия - решил попытать меня просто для профилактики. – С тоской. - Какую бы телегу ему загнать, чтоб он от меня отвязался, а?
- Ты его разозлил.
- Я всех злю, это мое обычное состояние. – С обидой - Но вот ты, к примеру, не стал бы жечь меня каленым железом, чтобы подтвердить свою теорию.
Внезапно на его искусанных губах расцвело подобие бледной улыбки:
- Ой, Шерлок. Я же в обмороке лимерик сочинил.
- О боже, ты ненормальный.
- Нет, ну послушай:
Даже из инфернального Джима
Выбить что-то вполне достижимо.
Вот, примерь сапожок
Ненаглядный дружок -
Это правда прямого отжима.
- Больше похоже на эпитафию.
- Так и есть.

Сцена 7
Malitia supplet aetatem
(Порок дополняет качества возраста)

Ночью в темницу к нему пожаловал Майкрофт. Как всегда безупречно элегантный и благоухающий.
- Ты не принес ничего поесть?
- Тебе велели поститься. Согласись, это лучше, чем пытки. Знал бы ты, чего мне стоило уговорить этого… - герцог презрительно фыркнул, - заменить дознание огнем на епитимью. Ты очень глупо вел себя сегодня на допросе.
- На обоих допросах, - выразительно подчеркнул Шерлок.
- Хочу прояснить для тебя все окончательно. Я, само собой, рад, что на третьем десятке в тебе проснулось сострадание к ближнему. Но сейчас это совершенно неактуально. Да и объект ты выбрал, мягко выражаясь, неподходящий.
- А кто больше подходит? Приглашенный тобой… профессионал?
- Шерлок, при всем твоем уме, ты крайне неопытен в вопросах государственной стратегии. Я и так нахожусь сейчас в двусмысленной ситуации, а тут еще ты делаешь глупость за глупостью. Что ты нес на допросе? Тебя даже не хватило на то, чтобы придерживаться какой-то одной линии!
- Я не прислушивался, к тому, что этот мерзавец лопочет.
- Отлично. Твоя надменность, скорее всего, будет стоить тебе длительного тюремного заключения или даже…
Майкрофт осекся.
Шерлок поднял на него взгляд, полный ледяного презрения:
- Нет никакой разницы, что отвечать в таких случаях, и ты это прекрасно знаешь. Обвинен - значит осужден.
- Конечно, разницы нет, но когда-нибудь я бы смог тебя реабилитировать по материалам протокола. Когда изменится политическая ситуация.
- Это, несомненно, меня утешит. Вернее, то, что от меня на тот момент останется.
- Ты невыносим.
Ядовито:
- С нами, проклятыми богом колдунами, такое часто бывает.
Дверь гневно захлопнулась.

Сцена 8
Res severa est verum gaudium
(Истинное веселье - дело серьезное)

Сначала о голоде не думаешь, терзаясь бесконечными мыслями. Взвешиваешь, анализируешь, сопоставляешь, выдвигаешь гипотезы, отбрасываешь в сторону. Бесполезно.
Потом внутренности начинает жечь изнутри, они словно склеиваются между собой, тянущая боль в животе становится оглушительной. Глупо, глупо, бессмысленно так погибать.
Дальше горячка начинает отплясывать в голове дикие танцы, перед глазами все плывет, мысли начинают наползать одна на другую. Милосердный бред захлестывает горячим потоком, полусны становятся все причудливей. Их углов мерзкой каморки слышатся шепоты и злобное хихиканье, кто-то лихорадочно кричит тебе в ухо, захлебываясь, совершенно неясную сейчас абракадабру.
Мisericordia, mi-se-ri-cor-di-aааааh! Издевательские песнопения на разные голоса.
Что это значит? То есть, понятно, что. Но кому должно быть мило это сердце?
«Пожирал ли ты сердца некрещеных младенцев, толок ли в ступе с перцем и медом, варил ли из них приворотное зелье для шабаша?»
Невкусно, наверное.
«Доставал ли ты освященные гостии? Что с ними делал? Являлся ли к причастию и потреблял ли его как следует?..»
Идиоты составляли этот допросник. Что значит: потреблять гостию по назначению? В смысле – отправлялся ли кусок пресного хлеба в желудок? Или имеется в виду – где он пресуществлялся в тело христово – во рту или уже в пищеводе?
Libera nos a malo.
От зла меня избавил мой сторож. Сырая, промерзшая насквозь камера, истощение и лихорадка – это истинно братский подарок. Дыба, клещи, тиски и прочие орудия членовредительства останутся для тех, кому повезло меньше. А я - счастливчик – отправлюсь на костер целехоньким. Редкое везение.
«Был ли сатана при тебе на допросе или не приходил ли в тюрьму?»
Ага, вот откуда Джим взял эту идею. Казалось бы, лежит на поверхности, но я ни разу не слышал, чтобы кому-то из подсудимых хватало наглости обличать в связях с дьяволом собственного следователя.
Неплохо придумано, стоит признать. Последний шанс вывернуться. Но затея не удалась. Нас всех истолкут с перцем и поджарят на медленном огне.
Безмерная дурнота засасывает снова, ее ядовито-зеленые щупальца обвивают тело, проникают в мозг. Мерзость.
Необходимо превратиться в чистый разум, освободить душу от тирании тела. Богословы, как выяснилось, несут не только чушь: аскеза в качестве инструмента реставрации духовной свободы – это интересная штука.
Кажется, светает. Значит, скоро опять на допрос: ненависть, усталость и раздражение. Единственное желание – оборвать, заткнуть уши, выйти отсюда вон. Но раз это физически невозможно, нужно открыть какую-то дверь внутри себя и убежать так далеко, чтобы эти пустоголовые олухи не смогли его ухватить даже за полу плаща.
Всепроникающая глупость все же погребет его под своей свинцовой тушей.
Взгляд Шерлока хаотично блуждает по стенам камеры, и вдруг его просто подбрасывает: на осклизлых камнях что-то небрежно нацарапано.
Дознавателей из трибунала
Их работа вконец доконала:
Вся-то ряса в крови
Ради божьей любви -
Вот вам участь профессионала.
Смех Шерлока распугал расслабившихся было мокриц. Даже без приписки: «Лети с приветом, вернись с ответом. Целую, Джим» он догадался бы, кто автор гимна скромным труженикам креста и топора.
Это, черт побери, был вызов! Не так уж сложно, наверное, что-нибудь сочинить, если знаешь правила стихосложения. Шерлок сглотнул голодную слюну и глубоко задумался.
Инквизитор из Ноттингемшира
Слыл в поселке большим дебоширом...
Тааак, и что с ним было дальше?.. Или нет, возьмем шире:
Инквизиторы-доминиканцы
Всё мечтали смотаться на танцы...
Ах, к чему эти выдумки. Даже жалкий стишок должен быть основан на реальных фактах. Что-нибудь автобиографическое? Некоторое время Шерлок бормотал себе под нос, подсчитывая на заледеневших пальцах количество слогов, а затем, гремя кандалами, начал скрести щепочкой по грязной стене.
Шерлок Холмс, прогрессивный мыслитель,
Оказался колдун и вредитель.
В общем, герцогский брат
Сам такому не рад,
И ликует его обвинитель.
Вот так-то! Еще не согнав с губ довольную улыбку, он услышал скрип открывающейся двери.

Сцена 9
Fortuna non penis — in manus non tenis
(Удача не хрен — в руках не удержишь)

Он на секунду ослеп от яркого света факелов, но успел понять, что в камеру к нему кого-то привели. Знакомый голос тут же рассеял все сомнения:
- Ах, мой ненаглядный темный властелин! Мы снова вместе!
- Правда, ненадолго, как я полагаю.
- Увы-увы, через час-другой нашей нежной дружбе придет безвременный конец.
Шерлок взбесился:
- Что за дикость! А как же нормальный суд? Уголовно-процессуальный кодекс? Приличия, в конце концов? Да я даже приговора своего не читал!..
- Ооо, тогда я знаю, чем тебя развлечь. Я тут подслушал пару анекдотов, - сверкнул глазами Джим, осторожно устраиваясь на подстилке. – С ума сойти, на нас не пожалели свежей соломы! Откуда такая роскошь, я сейчас расплачусь.
- Так что с приговором? – не отставал Шерлок.
- Ты удивительно придирчив. Как будто гореть на костре в качестве… эээ… московитского шпиона приятней, чем в качестве специалиста по свальному греху. Ну ладно, трепещи! Мы с тобой: состоим в преступном сговоре, являемся, как ты уже успел, наверное, заметить, колдунами и вероотступниками, летаем на Броккен по выходным и всячески там разлагаемся.
Шерлок изумленно приподнял бровь:
- В каком смысле?
- В моральном, разумеется. - Мориарти мечтательно закатил глаза. - Ах, слышал бы ты, что они там напридумывали про культурную программу шабаша!.. Про некоторые извращения я даже не слышал, – он картинно пригорюнился.
- Почувствовал, что жизнь пропала даром?
- Не то слово. А еще мы, цинично противопоставляя себя обществу, воруем молоко из вымени у коров (очевидно, чтобы сбывать его налево), портим скот (тут я не очень понял их туманные намеки) и поганим божий замысел содомским грехом.
Шерлок изумленно присвистнул:
- Редкостное убожество формулировок. Джентльменский набор еретика.
- Конечно, эти кретины просто списали приговор из Бамбергского сборника статей для дознавателей. Хорошо хоть пол не перепутали – там в книжке написано про ведьм, а не про колдунов. Хотя, может, и перепутали, – Джим хихикнул, – я был в отключке и помню все смутно.
Его сокамерник мигом посерьезнел:
- Тебя опять допрашивали?
- Еще бы. Иначе нас бы с тобой не казнили прямо сегодня. Предвосхищая твой вопрос, сразу скажу, что признался во всем, вплоть до того, что это я распял Христа и трахнул деву Марию. Испанский сапожок, это знаешь ли, еще то удовольствие.
- Не знаю, конечно, – с горькой насмешкой ответил Шерлок, - я же привилегированная особа.
- Вот и не высасывай из пальца трагедию. Когда ситуация не имеет выхода, желательно сдохнуть, фигурально выражаясь, отплясывая джигу, а для этого нужно иметь хотя бы немного здоровых конечностей.
- Не буду спорить.
- И правильно. Давай лучше развлекаться. Все равно помирать, а мы ни в чем не виноваты. Разве не жалко? Может, все-таки вызовем дьявола и поцелуем его под хвостом?
Шерлок включился в игру:
- Или потребуем консоме из печени некрещеных младенцев на завтрак?
- Или – что там было про противоестественный разврат? Это принципиально, в конце концов! Давай хоть побогохульствуем, что ли…
- Богохульствовать просто так скучно…
- Тааак, тогда чем бы тебя развеселить… Давно ли ты, светоч книжной мудрости, пел дурацкие песни? По округлившимся глазам вижу, что давно. А я как раз припомнил чудесную сирвенту, сочиненную, кажется, менестрелем Филигоном. Предлагаю разучить и встретить утро новой жизни задорными комическими куплетами!
Через четверть часа из сырой темницы уже раздавалось вполне сносное пение на два голоса, повергавшее стражу в глубокое недоумение:
Мы с друзьями соберемся
У огромного костра.
Это пламя, словно солнце,
Будет греть нас до утра.
Все заботы, все проблемы
Улетают с пеплом ввысь...
Ах, как здорово, что все мы
Здесь сегодня собрались!
В течение дальнейшего диалога в камеру входят служители инквизиции, одевают Джима и Шерлока в санбенито (специальные одежды для осужденных), выводят из тюрьмы на городскую площадь, там представители духовенства зачитывают им приговор. Далее героев возводят на эшафот, привязывают к одному столбу и поджигают под ним дрова со всеми отсюда вытекающими последствиями.
- Что это за гнусная тряпочка с чертиками? Санбенито? А что, Шерлок, в вашей глуши в этом нынче модно гореть?
- Не скандаль, тебе идет.
- Ни фига не идет, оно меня полнит. И на твоем балахоне бесы посимпатичнее.
- Эээ, что такое? Один костер? Майкрофт, на нас что, экономят дрова?
- Позор! Герцог, вы, надеюсь, слышите? До чего довели страну! Уже и сжечь-то по-человечески не умеют! Я отказываюсь гореть на двуспальном костре!
- Джим, ради всего святого, заткнись.
- Сам подумай, это же нелогично! Обвиняют нас в содомии и тащат вдвоем на один костер. Что это за розовые трубадурские слюни? Не ожидал такого от святейшего трибунала. Они, надеюсь, не собираются хоронить нас в одной могиле?
- Не хочу тебя расстраивать, но пепел еретиков выбрасывают в реку. Или на помойку.
- Черт, а я уже привык к мысли про хрустальный гроб… Тааак, Шерлок, я передумал. Хочу лежать с тобой в одной могиле. И белый шиповник! Просто из принципа.
- Перед смертью ты как-то особенно сентиментален. И вообще мне непонятно, почему из трех десятков обвинений, приписываемых нам, ты обиделся именно на содомию? Откуда такая странная избирательность? То есть то, что мы навели мор на коров в соседних деревнях, и у них скисло молоко, не трогает твое бесчувственное сердце?
- Я плохо знаком с технологией скисания молока прямо в вымени у коровы, но зато совершенно точно могу сказать, что в содомии я невиновен. Ну, почти.
- Что значит «почти»??? Джим, ты меня пугаешь!
- Однажды на карнавале нарядился в женское платье, ради шутки. Это считается?.. Ах, Шерлок, ты только посмотри – на площадь въехала свадебная телега. Надеюсь, мы не испортим молодым праздник.
- Ты имел в виду - не усугубим ли?
- Ну, да. Я попытался быть терпимым. Как всегда, не вышло.
- Джим, они даже рады. Смотри, пробиваются в первые ряды, чтобы лучше рассмотреть, как мы будем гореть к вящей славе божьей.
- Ну, тогда я могу умереть спокойно, я доставлю людям эстетическое удовольствие.
Инквизицию в нашем селенье
Одобряет народное мненье:
Раз спадают штаны –
Это всё колдуны.
Как сожжем, будет жизнь – загляденье.
- Браво!.. – палачу. - Ну, не обязательно было так нелюбезно меня пинать. Кстати, вас все равно скоро выгонят со службы за пьянство и мелкое воровство. Как я это узнал?.. Ну, это же очеви… в смысле - я же богомерзкий колдун. Этот вариант вы в состоянии воспринять…
- А вот невеста, кажется, из-за тебя расстроилась. Шерлок, подбодри бедную девушку!
- Не переживайте. Какая разница, как я умру, сейчас или через двадцать лет. Вы тоже можете умереть – хоть от банальной простуды, хоть от родильной горячки. Кстати, около трети всех родильниц страдают этим… Тьфу… Пучком ромашек по лицу… От этой идиотки, которая и имени своего написать не умеет…
- Мда, Ваша светлость, умеете вы вселять в сердца простолюдинов привязанность и трепет. Утешайся хотя бы тем, что поймал букет невесты. Теперь, согласно народным поверьям, тебя ждет счастливая любовь и скорое замужество. Кстати, обрати внимание, нас поджигают.
Дальнейший диалог постепенно тонет в треске поленьев и шуме разгорающегося пламени.
- Чтоооо? Какое к черту замужество? И здесь нас окружают эти убогие предрассудки!..
- Ну, так радуйся, умирая, что своей смертью ты опровергаешь это жалкое суеверие.
- Я преисполнен восторга.
- Я тоже.
- Прощай, Джим.
- Всего доброго, Шерлок. Жаль, не могу тебя расцеловать на прощание.
- И слава богу!
- Нет, люди добрые, вы только послушайте этого спесивого упрямца!.. Единственный человек испытывает к нему искреннюю симпатию – и тому он грубит! Неблагодарный ты засранец, Ваша светлость!
- А за что это я должен быть тебе благодарен? За то, что ты меня довел до аутодафе?
- Конечно! Я украсил твою унылую жизнь! Я привнес в нее риск и … ммм…. романтический огонек.
- Даааа!!! И не поспоришь! Твое счастье, что я привязан к столбу!
- Оу, твое тоже, моя прелесть…

Сцена 10
Par nobile fratrum
(Известная парочка братьев)

Спящего Шерлока грубо трясут за плечо. На его лице все еще блуждает улыбка. Оставьте меня в покое, я уже так удачно умер и больше ничего не чувствовал. Какая жалость. Это было так забавно.
- Куда вы меня тащите, болваны? Опять на допрос?..
Нет, видимо, на семейный совет. Один взгляд на брата – и Шерлок уже все понимает. Майкрофт пытается выглядеть убежденным в своей правоте, хотя бы для проформы, но это ему удается плохо. Изможденное лицо младшенького, его дрожащие от истощения руки и запавшие глаза как-то не способствуют уверенности. Наглядные муки братской совести придают Шерлоку бодрости и, как ни странно, веселят:
- Ну же, Майкрофт, не стесняйся, жги! В смысле – начинай вещать про долг перед отечеством и необходимость принимать трудные решения.
Герцог брезгливо сморщился:
- Где ты нахватался таких плебейских выражений?
- Мой круг знакомств в последнее время был несколько ограничен. А образованный человек повстречался только один – да и того во время нашей непринужденной беседы прижигали каленым железом. Это как-то мешало общению на высокой латыни.
- Очень удачно, что ты сам об этом заговорил. Спешу тебе напомнить, что именно своему любезному интеллектуальному партнеру ты и обязан теперешним положением.
- Я все помню. И тем не менее…
- И, тем не менее, ты знаешь далеко не все. Эта история является частью интриги, направленной на то, чтобы оказать мощное давление на наше герцогство. А заказчиком этой глупейшей затеи стал наш с тобой двоюродный дядя, мечтавший сесть на мое место.
- Этот дурак?
- Кому же еще придет в голову впутывать в семейные дела инквизицию? Только самоубийце или слабоумному. Твой драгоценный колдун – его агент, подсадная утка, донос на себя он, очевидно, сам же и написал.
- Идиоты, кругом одни идиоты.
- Именно, Шерлок. Глупейшая каверза обернулась против всех: инквизиция - дама вульгарная и ломает любые задумки. Мориарти приплел к обвинению тебя, но шутка непростительно затянулась. Теперь, основываясь на его показаниях, можно смело обливать каждого второго жителя герцогства кипящей смолой и поджигать. Начиная, естественно, с тебя.
- Ради дискредитации нас с тобой погубить всю фамилию…
- Ну, не всю, ценой огромных потерь мне удалось вывернуться. Но не спрашивай, о том, чем мне пришлось пожертвовать. Хорошо хоть мамуля этого не видит! - Майкрофт со вздохом возвел очи к потолку.
Шерлок ехидно усмехнулся:
- Надеюсь, тебе хотя бы будет на что меня помянуть.
Лицо Майкрофта стало пепельно-серым.
- Неужели ты думаешь, что если бы у меня был хоть один шанс из тысячи, я бы не попытался тебя вытащить?
- Ну, к примеру, сейчас я стою перед тобой, а стража за дверью. Я могу выбраться в окно и, если повезет, покину провинцию к завтрашнему вечеру.
- Гениальная идея. Через час я, вся наша семья, обитатели замка и случайные свидетели займут твое место, а по герцогству трибунал пройдется огнем и мечом за укрывательство еретиков. Ты готов купить шанс на побег такой ценой?
- Изумительная логика, я же еще и виноват. Но я прошу тебя о последней братской любезности, расскажи хотя бы, в чем меня обвиняют.
- Это не очень интересно, ты будешь разочарован.
Майкрофт вынул из шкатулки свернутый лист пергамента и с выражением зачитал:
- Ты… такой-то такой-то… привлечен к суду святой службы за то, что объявил: величайшая глупость говорить, будто порчу на посевы, скот и людей можно навести усилием мысли либо колдовскими обрядами, кои являют собой всего лишь комедию. Веру в козни врага рода человеческого ты объявил порождением невежества и дикости… ну и прочие остроумные сентенции в твоем стиле…
Несмотря на мягкие увещевания, ты упорно и нераскаянно держался своих заблуждений, оставался непреклонным в упомянутых своих лживых и еретических мнениях.
Призвав имя Господа нашего Иисуса Христа и Его Преславной Матери Приснодевы Марии… бла-бла-бла… объявляем тебя нераскаянным еретиком, чернокнижником, колдуном и участником ведовских шабашей. Посему ты подлежишь всем осуждениям церкви и карам, согласно святым канонам, законам и установлениям. Ты должен быть предан светскому суду, дабы он тебя покарал подобающей казнью - обращением плоти в пепел.
Сие провозглашаем мы, инквизиторы, поименованные ниже… чтоб вам пусто было… - не выдержал герцог.
- Браво, браво! – Шерлок издевательски зааплодировал, но получалось неважно – кандалы мрачно гремели и обесценивали светское изящество жеста. – Какой слог, какая прогрессивная мысль в каждом предложении, какое торжество правосудия. Нашей фамилии будет, чем гордиться…
- Шерлок… - Майкрофт сделал неловкую попытку обнять его, но тот отстранился.
- Осторожнее, Ваша светлость. Испортите свой бархатный камзол.
По лицу герцога прошла едва заметная судорога. Деревянным голосом он проговорил:
- Тебя сейчас переведут в новое помещение. Осмотри его внимательно.
- Ах, неужели там в соломе спрятан напильник? Или кинжал? Чтобы облегчить тебе жизнь?
- Ты ведешь себя хуже, чем этот помешанный Мориарти!.. – в сердцах бросает Майкрофт.
- Что же деееелать, Ваша светлость, - отвечает Шерлок и улыбается самой отвратительной из своих улыбок. – Это стиль поведения братства смертников.

Сцена 11
Luxuriosa res vinum et tumultuosa ebrietas
(От вина распутство и буйное веселье)

Его вталкивают в камеру. По сравнению с предыдущей - это просто царские чертоги, даже крыс не видно. Угрюмый стражник осторожно выглядывает в коридор и свистом подзывает помощника. Буркнув под нос «приказ герцога», они ловко – еще бы, какой опыт! - расклепывают тяжелые шерлоковы кандалы и удаляются. О, какое же это наслаждение – просто растереть запястья….
На что там намекал Майкрофт? Через минуту в куче соломы обнаруживается тяжелая бутыль.
- Предсмертный подарочек от брата? – раздается насмешливая реплика из темного угла.
Шерлок изумленно поднимает глаза на своего бывшего подследственного.
- Между тем я уже минуту жду, когда же ты меня заметишь. Такая низкая скорость реакции говорит о том, что тебе основательно досталось от трибунала.
- На самом деле нет. В сравнении с другими… - его губы саркастично искривились, – слугами Люцифера. Что же твои наниматели не шлют вестей? Или забыли о твоих бесценных услугах?
- Мда, тут я промахнулся, признаюсь. Надеялся, что, потопив тебя, я смогу избежать костра, отделавшись заключением или увесистой епитимьей – но дело слишком далеко зашло. Так что теперь мы оба… - смешок, - погорели.
- Так я и знал. Впрочем, теперь это не имеет значения. Интересно только, зачем мой брат поместил нас в одну камеру в ночь перед казнью. Хотел меня порадовать?
- Скорее позлить, полагаю. Чтобы ты принял смерть, как подобает представителю вашего рода: с гордо задранным подбородком и презрительной усмешкой на устах.
- А бутылка вина должна, очевидно, подпитать мое чувство собственного достоинства?..
- Шерлок, ты что, до утра любоваться на нее собрался? Дай посмотреть. Château Angélus? Неплохо. Хотя я бы предпочел что-нибудь игристое – это было бы более празднично.
- А по какому поводу у нас торжество?
- У нас нынче настоящий триумф морализаторства: по вине твоего брата я попал под подозрение, он, мечтая уморить меня побыстрее, подставил под удар тебя, и в результате плохо всем. Мы умрем, а он навеки заклеймен как старший брат приспешника дьявола. Просчитались все. Не рой другому яму et cetera. Я так рад, что своей смертью подтверждаю очередную банальность.
- Чудесный тост.
Шерлок измучен так, что от одного запаха вина начинает кружиться голова. Первый же глоток буквально валит его с ног. Его сокамернику, кажется, тоже дурно. Они бессильно лежат на куче соломы.
Джим слабо подает голос:
- Тебе не приходило в голову, что Майкрофт мог подмешать что-то в вино, чтобы облегчить твои последние часы перед казнью?
- Это было бы в его стиле. Но я не чувствую посторонних привкусов. Нет опиумной горечи…
- А вот приторный вкус спорыньи вполне можно приглушить. Еще глоток, - с вялой иронией, - мой повелитель?
- Да, пожалуй, стоит, - какая теперь уже разница.
Комната постепенно перестает кружиться. Шерлок ощущает внезапный прилив сил – ровно настолько, чтобы устроиться на импровизированном ложе поудобнее. Теперь он с интересом оглядывает камеру и своего соседа. Тот явно пришел в себя, бледные щеки слегка порозовели, взгляд стал более осмысленным.
- Меня терзает только один вопрос: почему герцог не устроил тебе побег? Ну, или фиктивную смерть, на худой конец.
- Очевидно, потому что кое-кто очень хорошо поработал. Майкрофт скомпрометирован настолько, что сам находится под подозрением святого трибунала. Ну, и интересы государства, как я мог о них забыть, – невеселая усмешка.
Мориарти склонил голову к плечу:
- Тебе обидно? – неожиданно сочувственная интонация.
Пауза.
- Он не сторож брату своему.
- Это заметно, – хихикнул Джим, - выпей еще, милый друг.
Кажется, Шерлок уже сильно пьян. Появилось навязчивое внимание к бессмысленным деталям. Ленивый взгляд скользит по стенам камеры, пересчитывает камни, сбивается, снова пересчитывает, затем внимание обращается к хаотичному узору из соломинок на земляном полу. Они легко складываются в цифры, затем в слова. Шерлок расшифровывает их и тут же забывает.
Непослушные губы с трудом выговаривают:
- А тебе не обидно? С блеском выполнил задание, плоды которого будут пожинать другие, а в награду – пытки и костер.
Джим медлит с ответом.
- Возможно, – осторожно отвечает он, – у меня были особые цели.
Шерлок презрительно фыркает:
- Все еще надеешься, что тебя отсюда вытащат? Помилуют в последний момент?
Джим что-то тихо отвечает, но Шерлок не может разобрать его слов, потому что на мгновение проваливается в омут дурноты.

Сцена 12
Abyssus abyssum invocat
(Бездна взывает к бездне)

Он открывает глаза от того, что Мориарти трясет его за плечо.
- Эй, не отключайся, соберись с силами, Осталось так немного. Глупо было бы все проспать.
Со зрением Шерлока что-то происходит.
- Ты зажег свечу? – спрашивает он, но, еще не закончив произносить эту фразу, понимает, что сболтнул глупость. Откуда ей тут взяться.
Джим тихо смеется и качает головой.
Их камеру заполонили извивающиеся тени. Из углов слышится шелест – не то крыльев, не то шелковых нарядов, стены потеряли свою неумолимую плоскость, их поверхность теперь пузырится, волнуется, трепещет. Шерлок отчетливо видит все это, потому что комната наполнена мягким алым светом. Рубиновые искорки скачут в глазах Мориарти. Красная капля – вина? – сияет на губах, он стремительно ее слизывает.
Алое свечение концентрируется вокруг его сокамерника. Пульсирует, как кровь в висках. Если отбросить все невозможные варианты, то, что останется — каким бы невероятным оно ни казалось — и есть истина. Итак…
- Логично было бы предположить… - Шерлок внезапно давится бессильным хохотом, - что ты и на самом деле исчадие ада?
Будничным тоном:
- Ну, наконец-то. Стоило огромных усилий убедить тебя в возможности существования подобного варианта. А всего-то нужно было тебя подпоить, как оказалось. Хрустально чистое здание логики рухнуло.
- Оно вполне цело. Просто это совершенно новая сфера. А у меня почти не осталось времени на научное исследование.
Джим фыркает:
- Ты, наверное, единственный человек в христианском мире, который отказывался верить в существование нематериальной реальности. Не чувствуешь иронии в ситуации?
- Разумеется, чувствую. Последнюю неделю мне беспрерывно хочется смеяться. Но сейчас не об этом. Что же самое интересное… надо сконцентрироваться… твоя сущность. Ты человек?
- И да, и нет.
- Подробности?
- Очень долго рассказывать.
- Цель?
Мориарти хмурит брови и загробным голосом произносит:
- Твоя бессмертная душа, - и тут же начинает хихикать.
Шерлок тоже не выдерживает. Страшно и смешно одновременно: удивительное ощущение. Они по очереди отхлебывают из бутылки.
- Нет, ну честное слово, - говорит адский посланец, вытирая слезы, - я не шучу.
- И где нужно расписаться?
- У тебя отсталые представления. Я же не ростовщик, мне векселя не нужны.
- А что нужно?
- Шерлок, это все очень умозрительно. Сплошные сантименты. Ты не поймешь.
Ответом было лишь презрительное сопение.
- Ну, хорошо, уговорил.
Джим демонстративно откашлялся и менторским занудным тоном начал:
- Я, как ты уже успел заметить, исчадие ада, - тут он опять не выдержал и игриво подмигнул Шерлоку. - Тьфу, не люблю говорить об этом словами. Но цель моей деятельности в широком смысле - то, что я возвращаю людей самим себе. И не моя вина, что им хочется таких страшных вещей.
- То есть я всю жизнь, оказывается, мечтал сгореть на костре?
- Нет, милый, не совсем так. Но ты всю жизнь мечтал порвать все родственные и социальные связи, остаться в абсолютном одиночестве внутри собственного сознания. Я создал тебе идеальные условия для презрения ко всему сущему – положение неправедно гонимой жертвы.
Шерлок недоверчиво хмыкнул:
- У тебя совершенно удивительные представления о моих желаниях. Ты точно в прошлом не был бродячим менестрелем? Нет? Такая буйная фантазия пропадает…
Но Мориарти и бровью не повел:
- А еще ты всегда хотел проверить себя на прочность, испытывая искреннюю гадливость к своему положению в обществе. То есть ты, конечно, был готов пользоваться всем, что тебе судьба подносила на разукрашенном подносе, но ее дары были тебе крайне подозрительны. В каждой золотой побрякушке тебе мерещился острый крючок. И это, конечно, правильно, но у тебя никогда не хватало духу самостоятельно создать условия для духовной инициации.
Шерлок молчал.
- Но тут возникаю такой расчудесный я и разношу всю твою жизнь по камешку. Вуаля – и у тебя больше нет ничего, кроме самого себя. И теперь Шерлок может самозабвенно обожать Шерлока, не отвлекаясь на подробности существования.
Через минуту Джим заговорил снова. Теперь в его голосе чувствовался задорный кураж священника, читающего удачную проповедь онемевшей от восторга пастве:
- В чрезмерности греха таится исступленное счастье. Поэтому я, только я, дарю людям подлинное беспримесное наслаждение, а этот ваш убогий кордебалет в рясах нервно теребит четки в сторонке. Разврат? Пожалуйста! Чревоугодие и пьянство? Сколько угодно! Наслаждение чужими страданиями? Легко! Честолюбие? Да без проблем!
Он едко улыбнулся и заглянул упорно молчавшему Шерлоку в глаза:
- Гордыня и нарциссизм? Вам стоит только пожелать…
Аккуратно подбирая слова тот, наконец, заговорил:
- Но раз ты такой благодетель рода человеческого, почему ты потворствуешь только деструктивным желаниям?
Брови Мориарти изумленно приподнялись:
- А разве бывают другие? Повторюсь, вы сами заказываете именно эти блюда. И ваши грехи, жадно чавкая, пожирают хозяев со всеми потрохами: материальными и эфирными.
Шерлок бросает с неожиданной злостью:
- Тебя действительно забавляет, что твои жертвы в результате остаются на пепелище?
Джим печально улыбнулся:
- Не всегда. Талантливые, я бы даже сказал, боговдохновенные грешники – мои лучшие друзья. Если жертва мне особенно… интересна, я буду с ней до конца. – Пауза. - Я буду и рядом с тобой, Шерлок.
- Хм, мысленно?
- Нет, так же близко, как и сейчас.
Щеку опаляет его дыхание. У Шерлока кружится голова: от истощения, от вина, от рвущегося из самого нутра животного страха. Рот полон горькой слюны, но сглотнуть невозможно.
- Не хочешь провести генеральную репетицию аутодафе, мой сладкий?
Внезапно охрипшим голосом:
- Твоя нежность пахнет паленым мясом.
Жалостливый смешок:
- Ну, а как же, бедный ягненочек…
Какие еще нужны доказательства, что это не приступ безумия, не чудовищная шутка? У обычного человека губы не должны по вкусу напоминать кровь, разбавленную вином, и не может быть такого чудовищно гибкого языка. И вряд ли кто-то кроме этого инфернального создания смог бы страстно целоваться и мерзко хихикать одновременно. Одновременно.
Шепоток над ухом:
- … я превентивно сожгу тебя изнутри.
Измученное тело сотрясает крупная дрожь, руки заледенели. Шерлоку сейчас почему-то очень важно не потерять сознание, стоически перетерпеть каждую секунду этого невыразимого бреда, с честью принять вызов.
Страх – это стимул для познания.
Я должен все запомнить. Эта фраза всплывает из небытия так резко, что он открывает глаза. Как раз, когда пылающий язык скользит вдоль живота – так вскрывают трупы, аккуратный разрез от грудины до паха, а потом еще один, дугообразный, прямо под ключицами. Получается буква Т. Удобно отогнуть кожу и исследовать внутренние органы.
Даже в темноте он чувствует улыбку Мориарти, который начинает медленно выцеловывать линию от левого плеча к правому.
Тошнотворная муть накатывает волнами, унося с собой остатки разума. Темная дурнота и вожделение. И вожделение. И вожделение…
Я должен все запомнить.

Сцена 13
Ignis sanat
(Огонь излечивает)

Он просыпается на рассвете, дрожа от холода. Одежда, волосы, солома под ним – все влажное от утреннего тумана. Больно шевельнуть даже пальцем, в голове ощущается звенящая пустота. Рвотные позывы выворачивают наизнанку абсолютно пустой желудок.
В камере никого нет: только Шерлок и запах гнили. Кажется, и правда спорынья. Проклятые видения. Отняли последние силы. Только не думать об этих диких снах. А ведь надо еще достойно дойти до места казни.
Кажется, на эту мысленную реплику реагирует стража. Его обряжают в идиотскую рубаху, расписанную языками пламени, проверяют на прочность кандалы. Разве вчера их не расклепывали? Впрочем, это уже не важно.
Они медленно идут во внутренний двор замка, там уже столпились христолюбивые сограждане. Надо же, встали в такую рань! И чего им не спится? Стража оттесняет особенно ретивых, но несколько комьев грязи все же достигают своей цели. Не больно, но пахнет отвратительно. Мда, никто и не утверждал, что быть еретиком – это сплошное удовольствие.
Ну, давайте уже скорее, я так устал от ваших глупостей.
Все это время толстый монах – тот самый, что воровал сосиски из кладовой – бубнит приговор. Какая-то чушь про прокисшее молоко и половое бессилие.
О, дров не пожалели, костер сложили довольно высокий. Все же положение в обществе что-нибудь да значит.
Иссиня-бледный герцог старательно отводит глаза. Его даже жаль.
Довольно буднично довели по лесенке до верха поленницы, прикрутили, столб плохо обструган, веревки врезаются в тело. Потерпи немного, Шерлок, скоро станет не до этого. Дрова политы прогорклым маслом, чувствуешь себя пирожком с требухой на жаровне у рыночной торговки. Фу, как унизительно.
Казнь, как он и предполагал, довольно скучна. Поскорей бы потерять сознание.
Под барабанную дробь палач поджигает поленницу. Вонючее масло шипит и загорается, пока только тепло, но едкий дым уже ест глаза.
Как же все это убого.
Искорки добираются до подола рубахи, ай, колко. Одежда начинает тлеть, дыма все больше, ничего не видно, мерзость, жарко, нечем дышать, дышать, черт побери…
И тут знакомый голос шепчет прямо в ухо:
- Соскучился, моя прелесть?
Боль исчезает, и вместе с ней всё вокруг.
Шерлок улыбается.

Занавес

@темы: Rating: R, Pairing: Jim/Sherlock, Category: Slash, Category: Angst, Category: Humor, Category: AU, Category: Fluff, Category: Darkfic or Deathfic

---

Рекомендация_англоязычный фик

[Янчита]

Друзья, на ресурсе Archive of Our Own мне попалась весьма интересная работа.

What Happens While Nothing Happens Шерлок Холмс/Джим из IT (!!!), рейтинг R.
Фиков с Джимом из АйТи так мало.. и потому особенно приятно, когда удается наткнуться на что-то стоящее! Джим тут прекрасен. Ему удается доминировать над Шерлоком, даже будучи bottom.
С удовольствием прочитала на английском, однако, если найдется добрый человек, способный сделать красивый перевод - буду благодарна!

---

[Тони Кровавый Утюг]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[missy Fleming]

небольшой гиф сет с Ирэн, Мораном и Джимом.

+

@темы: Gif, Jim Moriarty, Pairing: Jim/Sebastian Moran

---

Birthday present

[valela]

Название: Birthday present
Автор:  [Valeri.]
Фендом: Sherlock BBC
Герои: Джим/Молли, Джон и Шерлок в конце
Жанр: любовьсоплиааа
Предупреждения: АУ, возможно ООС
Краткое содержание: самый счастливый день ее жизни
От автора: для  RoksiG. Оно странное и непонятное, но это же Моллиарти)

Когда ей моют голову, наносят что-то вонючее на волосы минут на тридцать, смывают это все и делают укладку, она не возражает.
Когда век касается что-то острое, Молли непроизвольно вздрагивает. Чужие тонкие пальцы осторожно проводят линию ото лба до подбородка, отчего девушка встряхивает головой. По одному зажмуренному глазу мажет чем-то холодным и мокрым.
- Молли, ну я так не могу! - тонко восклицает над ухом недовольный голос. - Ты можешь хоть минуту не крутить головой?
- Я не знаю, что ты делаешь, - спокойней отвечает Хупер.
Чем-то влажным осторожно ведут уже по лицу, медленно вычерчивая скулы.
- Это так важно? - доносится задумчивое уже с другой стороны.
- Я опоздаю, - медленно говорит девушка.
- Я не позволю этому случиться, - ловкие руки осторожно вставляют тяжелые сережки в уши.
- Зря стараешься с укладкой, - вздыхает она. - На улице ветер.
- Я довезу тебя, - ласково шепчут ей на ухо. - Черная или белая?
- Черная, - не задумавшись, отвечает Хупер. Что-то щекочет веки.
- Тогда платье будет кофейным, - что-то касается губ и осторожно мажет по ним.
- Холодно, - пожимает плечами она, когда на шею ложится тонкая полоска металла.
- И кофейные туфли на каблуке. Под цвет, - целуют куда-то в яремную ямку, извиняясь за холод.
Осторожно тянут за руку и увлекают в другую комнату. Помогают одеть тонкие чулки, вечернее облегающее платье и туфли. На запястье вешают аккуратный браслет. Брызгают вкусными духами. Молли хочет подойти к зеркалу, но ей не дают.
- Смысл? - спрашивает она.
- Никакого, - отвечают ей, ненавязчиво целуя в щеку.
Они выходят из квартиры, и сосед делает ей кучу комплиментов. Ее просят не смотреть в отполированные бока машин, не ловить свое отражение.
- Верь мне.
И она верит.
В салоне тепло и уютно, светлая кожа становится какого-то теплого оттенка. Аромат духов разливается и заполняет собой замкнутое пространство. Ее просят не смотреть в зеркало.
- Верь мне.
И она верит.
Ее подвозят к самому Бартсу.
- Ты королева, - говорят ей.
И она краснеет.
- Ты просто прекрасна, - шепчут ей.
И она кивает.
- Ты самая лучшая, - доверительно сообщают ей.
И она решительно поднимает голову.
- Плевать, кто и что говорит, - рассказывают ей.
И она не спорит.
Ее просят не смотреть в зеркало.
- Верь мне.
И она верит.
- Позвони мне, ладно? - в фразе скрывают все невысказанное.
И она читает это между строк, будто кто-то для нее специально написал дополнительные строчки.
***
Все встречают именниницу в немом изумлении, разинув рты.
- Что? - недоуменно спрашивает она. - Что-то с лицом?
- Нет-нет! - заверяет ее Стамфорд.
- Молли, черт возьми, ты великолепна! - восклицает Джон.
- Кардинальная смена имиджа свидетельствует о том, что ты решила что-то поменять в своей жизни. Помада и остальная косметика подобрана идеально, словно это кто-то сделал за тебя, - выдает на автомате Шерлок. Все неодобрительно косятся на него, но Молли, кажется, не против.
- Да, это не я, - сознается она, - это мой... парень.
- Всем бы таких парней, - смеется ее знакомая с отдела.
Молли рада. Ее окружают восхищенные ею люди. Смеются, делают комплименты. Впервые за долгое время это искренне. Впервые за долгое время она чувствует себя живой.
Ей приходит смска:

Окно.

И она послушно спешит к окну, а следом за ней тянутся и остальные. И восторженно замирают.
Улица выстлана розами. Вся улица - все, что может охватить взор. Отдельные лепестки падают сверху, кружась и ложась на асфальт.
Кто-то присвистнул.
Когда Биг Бен бьет полночь, небо взрывается тридцатиминутным салютом.

Могу я взглянуть в зеркало? - пишет Молли уже под утро - уставшая, счастливая.

Конечно, - приходит ей в ответ.
Девушка направляется в туалет - там зеркало в полный рост. И замирает.
Белоснежные покрашенные, как она уже поняла, волосы аккуратно уложены в идеальную прическу. Макияж нанесен ненавязчиво, точно подчеркивая преимущества и скрывая недостатки лица. Платье подобрано так, что выгодно подчеркивает фигуру. Туфли - под цвет к платью.
Женщина счастливо смеется и возвращается к гостям. Уговаривает всех еще на часик.
И в общей кокофонии чувств и эмоций теряется анализ Шерлока:
- Твой новый парень очень дорожит тобой, цени это. Дорогие подарки не говорят о его безчувственности, он лишь измеряет свои чувства в денежном эквиваленте. Он готов ради тебя на многое. Сюрпризы показывают, что он любит уделять тебе внимание, он любит удивлять. Он хорошо разбирается в моде, доказательством являешься ты сама.
На этот раз, Молли, ты сделала правильный выбор...
***
Кажется, уже рассвет.
Кажется, уже пора домой.
- Джон, можно позвонить? - смущенно просит Молли. Джон кивает. И без слов понятно - парню.
Хупер по памяти набирает наизусть заученный номер и дожидается, когда возьмут трубку.
- Джим, да я... прости, что так поздно. То есть рано. Я должна была позвонить еще часа три назад, - произносит она, вгоняя в ступор Шерлока и Джона.
Они неверяще смотрят на патологоанатома. А она шокирует их еще больше:
- Да, я знаю. Заедешь за мной? Когда? Сейчас, если сможешь. Хорошо, конечно. И, Джим? Спасибо. Это было... красиво. Да-да, я помню. Да, хорошо. Жду внизу.
И сразу все идут за Молли. На улице прохладно, что заставляет девушку поежиться. Внимание всех привлекает дорогущий майбах*, останавливающийся на противоположной стороне улицы. Никто из гостей, однако, не решается подойти ближе.
Вечер потрясений для Шерлока и Джона не кончается.
Из машины выходит сам Джеймс Мориарти, самый опасный человек в Лондоне - дьявол во плоти!-, и направляется прямо к ним. Вопреки ожиданиям детектива и опасениям доктора, он идет прямо к Молли, игнорируя Холмса и Ватсона. Он снимает пиджак, который стоит, как приличная вилла за городом, и накидывает его на плечи девушке, приобнимая ее.
Молли благодарит всех за вечер, цепляясь замерзшей рукой за теплый бок Джима.
- Куда теперь? - спрашивает девушка, когда они уже идут к машине.
- Хоть на край света, если ты этого захочешь, - Джим нежно ее целует.
Молли знает, что все видят, все слышат. И она счастлива.
Потому что Джеймс Мориарти подводит ее к машине и сам открывает ей дверь. Джеймс Мориарти целует ее нежно, с чувством, с самоотдачей.
Молли счастлива, потому что сердце Джейса Мориарти бьется только для нее.

@темы: Rating: G, Jim Moriarty, Serial: Sherlock, Category: OOC, Category: AU, Category: Fluff, Category: Het, Pairing: Jim/Molly, Fanfiction